— Она будет счастлива, — голос свекра сделался мягким, вкрадчивым. — Она хотела этого. Слишком жестоко по отношению к жене лишать ее последней радости.
— Последней? Не смей так говорить!
Лорд примирительно поднял руки и промолчал.
Не знаю, почему время от времени я воскрешаю в памяти этот разговор. От этого воспоминания становится тревожно и неуютно.
Не думать, не думать, забыть… Меня ждет пляж и теплые волны! Я покрепче взяла Ская за руку, и он в ответ сжал мою.
— Ты ведь не уйдешь по делам? — спросила я с опаской.
Мне совсем не хотелось, чтобы сегодня муж покинул меня. Иногда он уходил на несколько дней, и тогда погостить приезжал его отец. Свекор говорил, что нехорошо оставлять в одиночестве дорогую невестку, которая находится в положении.
Не слишком-то я радовалась этим посещениям. Хотя отец Ская вроде бы ничего плохого мне не сделал и не надоедал скучными разговорами и советами, как должна и не должна вести себя беременная женщина. Наоборот, старался быть заботливым и предупредительным, но я все равно всеми способами стремилась уединиться и ждала возвращения мужа.
Скай, вернувшийся после отлучки, никогда не бывал весел. Первые часы я старалась не смотреть в его сторону, чтобы не видеть тени, что залегли под глазами, точно он не спал несколько суток, сжатые губы и печаль, что, казалось, пронизывала его насквозь.
— Пока ничего, — говорил он отцу, и тот кивал, не требуя пояснений.
Скай часто приносил с собой старинные книги и листал ночи напролет. Что он хотел в них обнаружить? Я всегда любила книги, но сейчас даже не пыталась подсмотреть из-за его плеча. Почему-то именно эти книги меня пугали.
И все-таки это была отличная жизнь. Утром я открывала глаза и радовалась каждому дню. Еще бы понять, какая тоска так сильно мучает моего мужа.
15
Я не знала, сколько месяцев мы уже здесь — три или четыре. Время слилось в один долгий счастливый день. Я не спрашивала, почему лето не заканчивается и почему мы не живем в замке. И десятки других вопросов всплывали в моем сознании, но тут же гасли, точно мгла, притаившаяся где-то глубоко-глубоко внутри, проглатывала их, не давая выбраться наружу.
Вечером помочь по хозяйству из деревни приходила милая девушка, чем-то напоминающая мою служанку Урху. Неразговорчивая и застенчивая, она только улыбалась в ответ на все мои слова.
— У тебя очень милая улыбка, — пыталась подбодрить я ее в самом начале знакомства.
Девушка быстро взглянула в сторону Ская, потом вновь посмотрела на меня.
— Спасибо, госпожа.
— Это правда, Инха, — мой муж подбадривающе кивнул.
— Спасибо, Эм-лорд… Лорд! Спасибо, лорд.
Чего испугалась, глупая.
— Как смешно она тебя назвала, Скай.
— Оговорилась, — Скай обнял меня и притянул к себе.
Это была размеренная, тихая и спокойная жизнь. Но, хотя каждые новые сутки были похожи на предыдущие, самый первый день я помню отчетливо.
Я проснулась от того, что солнечный луч щекотал мне нос. Я пыталась спрятаться от него, засунув голову под подушку, но луч оказался настойчив — спрятаться не было никакой возможности. Пришлось поднять голову и оглядеться.
В доме пахло древесной стружкой, будто он был совсем недавно построен. Легкие занавески на окнах просвечивали насквозь, пропуская свет, рисующий на противоположной стене ажурные узоры. Я сбила одеяло ногами, и оно валялось на полу. Я находилась в маленькой спальне, уютной и чистой.
Я осматривалась, когда в комнату вошел Скай и заметил, что я проснулась. Я видела по его лицу, что он будто ждет чего-то: вопросов, возможно. Но разве нужно о чем-то спрашивать?
— Ты был ранен? — всколыхнулось в памяти, я даже присела на постели.
Бинты исчезли, но на груди и руках остались зарубцевавшиеся шрамы.
— Все хорошо, Ри.
Все хорошо… Хорошо обнимать его и слышать биение сердца. Хорошо ощущать его поцелуи. Хорошо идти вместе на пляж, утопая по лодыжки в мягком песке. Хорошо зайти в прохладную воду, которая уносит усталость. Хорошо чувствовать его руки, что поддерживают меня, пытаясь удержать на плаву.
— Ри, ты бултыхаешься, как щенок. Не цепляйся за мои руки. Не бойся, моя радость, я не отпущу тебя. Попробуй еще раз, как я тебе показал.
Скай был терпеливым учителем, и постепенно я кое-как научилась держаться над водой.
Хорошо было обнаруживать на крыльце корзину с вкусной едой. Я ни разу не поинтересовалась, откуда она появляется, а Скай, я видела, ждал вопросов. Но я молчала и время от времени замечала его внимательный и немного потерянный взгляд. Лишь вечером, когда он принялся завешивать окна плотной тканью, один из вопросов все-таки прорвался наружу.
— Зачем? Ведь все равно скоро стемнеет.
Я видела, в первую секунду он не знает, что ответить. Потом улыбнулся:
— Чтобы утром солнце не мешало тебе спать.
— Ладно, — ответила я.
Ну же, Скай, почему в твоем взгляде снова столько боли? Ведь я соглашаюсь, я не спорю, не мучаю вопросами и не плачу по пустякам.
— Моя боевая мышка, — грустно сказал он.
Мы легли, обнявшись. Я чувствовала его руку, что нежно накрыла мой тогда еще плоский живот. Он поцеловал меня в щеку, потерся носом, заставив хихикнуть.
— Моя вкусненькая…
Я ждала, что он сейчас коснется моих губ и нежный поцелуй постепенно перерастет в страстный. Я ждала этого и немного боялась, но знала, что не оттолкну, что сама хочу продолжения. В животе в сладком и опасном предвкушении натянулись струны, такие чувствительные, что одного его движения пальцев, скользнувших по моей коже, хватило, чтобы задохнуться, со всхлипом набрав воздуха в грудь.
Скай тут же убрал руку.
— Нет, моя хорошая, нет…
Кажется, он решил, что я испугалась. А я еще долго смотрела в темноту, не понимая, что со мной творится. Я не помнила, когда мы в последний раз были вместе, никак не могла вспомнить.
Я ждала, что это случится на следующий день или, возможно, позже. Но каждый вечер Скай целовал меня и засыпал рядом, ни на что не претендуя.
— Ты больше не любишь меня? — спросила я, зарывая босые пальцы в мягкий песок.
Рядом плескались волны, капли воды стекали по моим плечам. Я и сама была смущена, не зная, куда заведет нас этот разговор. Неосознанно принялась грызть губу и тут же почувствовала, как Скай указательный палец мягко мазнул по припухшей губе, а потом он осторожно приподнял мое лицо за подбородок. Его темные глаза пытались разглядеть что-то в глубине моих, точно он пытался прочитать там ответ. Я думаю, он снова что-то понял неправильно.
— Больше жизни, — только и сказал он.
— Но… Скай… Мы с тобой ни разу не были вместе с тех пор, как…
Как же тяжело мне давались эти слова.
Он выпрямился, и взгляд его еще больше потемнел.
— Иди-ка сюда.
Он сгреб меня в охапку и прижал к влажной после купания груди. Капли воды скатывались с его волос, а кожа была горячей и пахла нагретым на солнце песком и немного древесной корой. Он хотел меня поцеловать, но я упрямилась, опустив голову, тогда он прижал губы к моей макушке.
— Ри… Что ты помнишь о… той ночи?
Он не сказал, о какой, но я поняла, что речь о той ночи, когда мы зачали Горошинку.
— Ты подготовил романтический ужин. Мы разговаривали о детстве. Мне кажется, я выпила чуть больше, чем нужно, и… Я плохо помню, что было потом.
Вру. Я совсем ничего не помнила, но как в таком признаться.
— Ты был нежен… — зачем-то сказала я, на секунду подняв голову и посмотрев ему в лицо.
А Скай побледнел и на мгновение прикрыл глаза.
— Ри… Родная моя…
Он развернул меня, усадив между колен.
— Маргарита, слушай. Так нельзя. Ты ничего не знаешь. Я сейчас произнесу слова, которые покажутся тебе странными и пугающими, но потом…
Я догадалась, что он хочет сказать: «…ты все поймешь». Я накрыла ладонью его рот. Ледяная громада, пронизанная ужасом, медленно всплыла из глубин подсознания и придвинулась вплотную, обжигая холодом. Сердце затрепетало, заполоскалось, как безжизненная тряпочка на ветру.
— Нет. Нет, Скай.
Мне хотелось убежать. Хотелось закрыть уши. Хотелось кричать. Я не знала, но чувствовала, что произнеси он хоть слово, и этот пляж, и домик, что так вкусно пах свежеструганными досками, и прохладные волны — все обратится в пепел.
Он поцеловал мои пальцы. Молчал и ждал моего решения.
— Считаешь меня трусихой?
— Я думаю, что ты самая сильная и смелая девочка.
— Эти твои странные и пугающие слова… — я запиналась, но все же договорила: — Произнеси их потом. Если совсем уже не останется другого выхода. Ладно?
Он смотрел и смотрел на меня. Потом кивнул.
— Договорились. Но кое-что я все-таки должен тебе сказать. Той ночью я все сделал неправильно, но больше такой ошибки не совершу.
— Вообще никогда-никогда? — обескураженно спросила я, и Скай рассмеялся, а потом покрыл мое лицо поцелуями.
— Надеюсь, что на этот раз все сделаю правильно. Как насчет еще одного романтического ужина?
Свечи догорали, превращаясь в лужицы воска прямо на столе. Странно, в доме не нашлось ни одного подсвечника. Но мне даже нравилось представлять, что мы два деревенских жителя и ведем простой образ жизни, не скованный условностями. Я специально отламывала куски хлеба руками и укладывала поверх куски сыра и ветчины. Романтический вечер получался какой-то разгильдяйский. Скай меня поддержал — мы лопали эту бесхитростную закуску и запивали обычной водой, потому что, хоть Скай и поставил на стол бутылку вина, но мне теперь нельзя, а он один пить не стал.
— Если хочешь, накапаю три капли?
Я покачала головой: вина совсем не хотелось. Однако было ощущение, что мы и от воды захмелели. Мне чудилось, что сквозь плотно занавешенные окна пробиваются лучики света, хотя на самом деле на дворе была ночь.
Скай рассказывал о детстве — забавные коротенькие истории, в которых, конечно, не было ничего особенного: обычные шалости обычного мальчика, но так как муж у меня обычно не слишком разговорчив, я слушала, не перебивая.
— … и тогда Гвен впервые в жизни, кажется, отлупила меня полотенцем. Неудивительно, я едва не спалил замок, — закончил он очередной рассказ и вдруг смешался. — Ты ведь помнишь Гвен?
Гвен. Я помнила Гвен, экономку. Такая пухленькая пожилая женщина в замке. Кажется, она была добра ко мне.
Но Скай растерял веселость и отхлебнул воды из бокала с такой решительностью, будто туда было налито что-то куда более крепкое. Он смотрел на догорающие свечи, и пламя плясало в его глазах.
— Маргарита, моя жизнь до встречи с тобой казалась понятной и выверенной на годы вперед. Я думал, что план не даст сбой. Я был уверен в себе. Что такое год по сравнению со сто… годами долгой-долгой жизни. Постепенно я все забуду, смогу жить дальше. Долг всегда стоял на первом месте. Я не сомневался, что мою решимость не поколебать.
Я не совсем понимала, о чем говорит Скай, но чувствовала, что это очень-очень важно. Может быть, я пойму когда-нибудь потом.
— Но ты, моя радость, все перемешала в моей душе. Меня бросает между тьмой и светом, между отчаянием и надеждой. И что такое долг, когда на другой чаше весов — ты. Такая хрупкая, такая нежная, немножко капризная и вредная, и все же такая любимая моя девочка.
— Скай…
Я не знала, что сказать. Он вдруг подхватил меня на руки и отнес на постель. Я снова почувствовала, что воздуха не хватает, и едва могла делать маленькие вдохи. Однако я безропотно дала себя раздеть. Муж будет нежен и острожен, я знаю. Но Скай почему-то вовсе не торопился освободиться от одежды.
Он сел на пол у моих ног и принялся гладить мои стопы, надавливая такие точки, что постепенно я перестала дрожать, расслабилась, нежась в его руках. Я совсем успокоилась, чувствуя лишь тепло, что поднимается по икрам. Я ожидала, что сейчас его руки скользнут выше, а потом… Проклятие, что же я снова начала задыхаться…
Скай наклонился и поцеловал мои пальчики.
— А теперь спи.
Я только глаза распахнула, не знала, радоваться или огорчаться. Смешанные и непонятные чувства.
— Ты пока не готова. Не будем торопиться.
Уснули мы обнаженными в объятиях друг друга.
16
Время от времени в корзинах с едой обнаруживается конверт. Первый раз это случилось спустя несколько дней после моего пробуждения в доме. Конверт, запечатанный сургучной печатью, с размашистой, витиеватой надписью, адресованный Эм-лорду Скайгарду Ньорду.
— Скай? — я протянула ему конверт.
Скай будто не удивился, с первого взгляда определив, что это. Взломал печать и вынул тонкий, почти прозрачный лист бумаги, покрытый вязью. Едва скользнул взглядом.
— Что это?
— Приглашение. Нас ждут на вечер у наместника этого городка.
— Пойдем? — встрепенулась я.
Скай, однако, не разделял моего энтузиазма.
— Может случиться так, что у тебя сильно заболит голова.
— Не переживай. Мы с Горошинкой сильные. Да, Горошинка?
Я взяла руку Ская и положила себе на живот.
— Хорошо, Ри. Но если почувствуешь себя не очень хорошо, сразу уйдем, — сдался муж.
Вечером придет Инха, чтобы сделать мне прическу. Дома я не слишком утруждалась, просто расчесывала свои длинные волосы, носила их распущенными или заплетала косу.
— А что же мне надеть? — опомнилась я.
У меня было всего несколько простых платьев, не слишком-то пригодных для выхода в свет: обычно я в них выбиралась на пляж, так что вид у них был, мягко говоря, жалкий. Я разложила их на кровати и, наморщив лоб, пыталась определить, какое из них менее потрепанное, когда теплые руки Скайгарда провели по плечам. Я обернулась и вновь увидела на лице мужа хитрое выражение, которое появлялось тогда, когда он готовился меня удивить.
— Я тут кое-что обнаружил на крыльце…
Он указал подбородком в соседнюю комнату, где на столе лежала коробка, уже открытая, и из нее выглядывал краешек нежно-голубой материи, переливающейся и мерцающей серебристыми искорками.
Я ахнула, а Скай рассмеялся: сюрприз удался.
— Посмотришь?
Он еще спрашивает! Я осторожно взяла платье за лиф и вытянула из коробки. Это оказалось вечернее платье в пол — легкое, газовое, я держала его в руках и думала, что оно напоминает облако на вечернем небе, наполненное сиянием звезд. Плечи и руки были открыты, но к платью в комплекте шел шарфик и длинные перчатки. Я так хотела примерить платье, но служанка придет позже, а одна я не справлюсь.
— Я помогу, — Скай точно угадал мысли.
Платье идеально село на фигуру. Я провела руками по материи, разглаживая складки. Какая тонкая у меня талия… Но надолго ли… Почему-то сделалось страшно, и я закусила губу. Вот я глупая. Наверное, все будущие мамы проходят через это.
— Что, родная? Тебе не нравится?
— Очень нравится! Просто… Боюсь, скоро оно мне будет не впору…
Скай понял, и улыбка растворилась на его губах. Он порывисто обнял меня и вдохнул в ухо:
— Это ничего. Потом пригодится!
* * *
Дом наместника городка Айсас притягивал внимание яркими огнями и веселой музыкой. Нас со Скаем заметили издалека, и сам наместник Ужард, его семья и гости высыпали на улицу, пытаясь встать на колени перед своим господином. Скай раздраженным жестом остановил их.
— Мы с женой ненадолго.
— Или надолго. Как я скажу, — упрямо прошептала я, ожидая увидеть, как Скай нахмурит брови, но его мое непослушание как будто только обрадовало.
— Маленькая мышка показывает коготки? — он поцеловал меня в висок. — Вот и молодец. Ты ведь у меня боевая мышка.
Странный. А раньше сердился.
— Ты надела кольцо?
— То, что с зеленым камнем? — я продемонстрировала правую руку, на которой зеленым огнем горел перстень.
— Прежде чем съесть или выпить что-то, сначала посмотри, не почернел ли камень.
— Ладно.
Я помнила какой-то полузабытый разговор об опасности, которая могла мне грозить, но тут же отмахнулась от неприятных мыслей, как от надоедливых мух: Скай рядом, все будет хорошо.