Риана улыбнулась. В глазах её искрилось неподдельное веселье.
— Патриций, просто скажи да или нет. Хочешь ты разгадать эту тайну или же желаешь оставить всё как есть. Всё остальное тебя пускай не беспокоит.
— Да. Если эта тайна приведёт меня к убийце, я хочу её разгадать.
— Разве твой враг не Сант? Я думала, ты поверил тому наёмнику.
— Поверил. И Сант мой враг. Но моего управляющего убил человек несравненно более умелый, чем та четвёрка. Осталось только понять, почему он не убил меня.
Маркус посмотрел в глаза Риане, и та стала серьёзной.
— Но эту тайну я разгадаю сам.
Маркус не привык ждать. Не привык полагаться на других. К тому времени, когда он переехал жить в Рим, родового состояния ещё хватало на то, чтобы нанять слуг и собрать собственную гвардию, как это делали другие уважаемые патриции. Но Маркус не представлял, что станет делать дальше. Он должен был представлять в Риме свою семью, однако не питал никакого интереса к политике. Он не хотел включаться в придворные интриги, создавая собственную силу. И потому предпочёл пойти на службу и сделать карьеру там.
Ему везло на войне — хотя он никогда бы не назвал те немногие стычки, которые успел застать, настоящей войной. Они казались ему такими же скучными, как и придворные вечера. Командование полком было скорее рутиной, чем тем, что действительно его интересовало. Чтобы война действительно его увлекла, Маркус нуждался в по-настоящему сильном враге — но если такие когда-то и были у Рима, то все они давно оказались побеждены.
Городские занятия патриция, помимо военной службы, состояли в основном в посещении знатных домов, затевании склок и соблазнении чужих жён. Не столько потому, что патрицианы представляли для него особый интерес, сколько потому, что это был повод затеять очередную ссору и вспомнить, как выглядит шпага, вынутая из ножен.
В этих двух своих хобби Маркус был достаточно хорош, чтобы не сомневаться — в конечном счёте ни одна женщина не откажет ему, и ни один мужчина не сумеет навредить.
Тем более странным оказывалось то, что происходило с ним теперь. У Маркуса не укладывался в голове тот факт, что женщина так действует за него. Ещё более — что она никак на него не реагирует.
Маркус не соврал. Обычно он не тратил времени на рабынь — и без того слишком покорных и услужливых, чтобы представлять серьёзное испытание его талантам. Среди них встречались красивые, но имея возможность получить любую, Маркус предпочитал любоваться этой красотой издалека.
Красота Рианы не отвечала Римским канонам, а её поведение — законам этикета. Точно так же, как и большая часть того, что делал он сам.
Сидя в саду с бокалом вина и глядя, как небо над городом постепенно окрашивается всполохами заката, Маркус думал о том, что, видимо, именно это так притягивает его.
Он чувствовал между собой и этой пленницей какое-то родство. Чувствовал, что боги создали её именно для него.
Не то чтобы Маркус в обычной жизни особенно верил в богов… Но близость Рианы делала его не совсем похожим на себя.
Он думал о тех мучительно долгих минутах ожидания у дворца Санта, которые ему пришлось провести на улице. Риана оказалась права. Она справилась с заданием безупречно. И всё же Маркус только тогда перестал беспокоиться за неё, когда они отъехали от дома Санта достаточно далеко.
Узнав о похищении Клементы он понял, что помочь подруге — его долг. Риана была права, за гетеру он волновался тоже, но эти несколько дней, когда они готовились проникнуть в дом Санта, ни в какое сравнение не шли всего с несколькими минутами, когда Маркус не знал — вернётся к нему валькирия или нет.
«Я идиот», — думал он. «Ничего глупее не придумать чем делать её своей телохранительницей. Чем рисковать её жизнью, когда она нужна мне живой».
Ещё недавно это положение вещей ему казалось естественным как то, что солнце светит днём. Но стоило испробовать его на деле, как Маркус изменил своё мнение на все сто.
— Патриций… — послышался негромкий и непривычно мягкий голос вдалеке.
Маркус вскинулся и посмотрел на девушку, стоявшую среди олив.
— Да, — отозвался он. Сглотнул, разглядывая пепельные волосы, слабо трепетавшие на ветру. Узкие плечи. Глаза — сейчас такие светлые, что Вендер терялся, глядя в них.
— Клемента заняла покои на втором этаже. Перевернула ваши запасы эфирных масел и унесла к себе половину. Слуги не решаются вам сообщить.
Маркус хмыкнул.
— Мне всё равно, — признался он. — Пусть делает что хочет, мне не жалко таких мелочей.
Риана наклонила голову, с интересом разглядывая собеседника.
— Тебе не нравится, что она так свободно чувствует себя в моём доме? — с не меньшим любопытством поинтересовался Цебитар.
Удивление во взгляде валькирии стало сильней.
Маркус осушил бокал, поднялся со скамьи и неторопливо приблизился к ней.
— Не понимаю… — Риана запнулась с опаской глядя на патриция. Расстояние, разделившее их, оказалось слишком мало, чтобы она чувствовала себя спокойно, однако Маркус больше не пытался его сократить.
— А жаль, — признался Цебитар. Он хотел спросить, знают ли валькирии, что такое ревность, но вместо этого лишь мысленно обозвал себя дураком. — Ты пришла только для того, чтобы рассказать мне о ней?
Риана чуть замешкалась с ответом, и Маркус с удивлением обнаружил, что видит на лице валькирии лёгкий румянец.
— Хотела спросить… требуется ли от меня что-нибудь ещё? — спросила она. — Вы решили, что делать с…
— Мне наплевать на шкатулки, — признался Маркус, и Риана замолкла на полуслове, не зная, что ещё сказать.
Маркус стоял так близко, что сердце начинало биться сильней, дыхание путало ритм.
— Тогда… я могу быть свободна? — спросила Риана.
Маркус хотел спросить, куда бы она пошла сейчас, если бы он ничего не приказал, но передумал. Понял, что не так уж хочет это знать, потому что скорее всего она пошла бы куда-то, где нет его.
— Нет, — решительно отрезал он. — Обратись к Шиане и попроси подобрать тебе римские одежды, чтобы мы не слишком бросались в глаза.
Риана нахмурилась, предчувствуя, что выход в свет снова закончится предложением встать на колени.
— Это приказ, — поторопил Цебитар, — ты обещала, что будешь меня слушаться.
— Да, — выдохнула Риана и, всё ещё тяжело дыша, торопливо направилась ко входу в дом.
В длинной тунике из мягкой белой шерсти Риана чувствовала себя неуютно — Маркус видел это по тому, как напряжены оказались её плечи. Ей не без труда удалось спрятать нож в складках ткани, но она всё равно не была уверена, что успеет достать его вовремя.
Маркус сам не заметил, как улыбнулся, наблюдая за тем, как рука валькирии инстинктивно тянется к ножнам на внутренней стороне бедра. Он не видел её такой нежной и беззащитной ещё никогда. Даже в ту ночь, когда она впервые появилась в его доме и ещё не могла стоять.
— Идём, — Маркус протянул ей руку. Риана неуверенно посмотрела на его ладонь, не зная, как себя вести.
— Мне нужно изображать рабыню… такого рода? — спросила она.
Маркус почувствовал, как свело скулы. Сделал глубокий вдох и ответил:
— Да.
Риана кивнула и наконец решившись опустила свою руку в его ладонь.
Они вышли из дома пешком и направились по улице вниз, в сторону реки. Особняки патрициев вскоре остались позади, и путники оказались на набережной. По другую сторону тянулись торговые лавки и лотки. Солнце почти опустилось за горизонт, в окнах тут и там загорались тусклые лампадки, но было ещё не настолько темно, чтобы прятаться по домам, и улица полнилась людьми.
Маркус неторопливо брёл вперёд, не зная, стоит ли начинать разговор. Ему за день хватало болтовни, а с Рианой можно было просто молчать и не чувствовать себя неловко. Через какое-то время он замедлил ход и остановился, прислонившись боком к каменному парапету набережной.
Риана остановилась у него за спиной и через какое-то время спросила:
— Куда мы идём?
Вендер обернулся и теперь стоял к ней лицом.
— Никуда, — сказал он. Подумал какое-то время над тем, как можно объяснить свой каприз и произнёс: — Просто хотел пройтись.
«С тобой», — повисло в воздухе, так и не родившись на свет.
Он разглядывал девушку, которая даже в этих одеждах казалась резкой и отточенной как клинок. Обнажённые плечи Рианы были напряжены и оставалось только гадать, получает ли она хоть капельку удовольствия от этой прогулки.
— Ты можешь чуточку расслабиться, — Маркус потянулся к её запястью в мгновенном порыве поднести её руку к губам, но замер, не добравшись до цели, заметив, как валькирия напряглась ещё сильней.
— Разве мне не нужно тебя охранять?
Маркус сделал глубокий вдох.
— Здесь много людей, — уклончиво ответил он. — Не думаю, что со мной что-нибудь произойдёт. Я очень беспокоился за тебя…
Маркус замолк на полуслове, обнаружив, что говорит это вслух. Мысленно отвесил себе пощёчину удивляясь тому, что в обществе этой валькирии настолько утратил над собой контроль.
Риана молчала, с лёгким недоумением глядя на него. От этого взгляда Маркусу стало ещё грустней.
— Патриций, — тихо и непривычно мягко произнесла она. — Вы ведь с самого начала сказали, что я нужна вам для особых поручений… — она замолкла, и Маркус тоже молчал, не зная, как ответить на эти слова.
Риана отвела взгляд и на какое-то время между ними повисла тишина. Она совсем не походила на ту, уютную, которая была несколько минут назад.
— Патриций…
— Не называй меня так.
Риана подняла взгляд и едва заметно изогнула бровь.
— Не надо ничего отвечать, Риана. Просто пожалуйста, делай как я сказал.
Риана помешкала, а затем негромко ответила:
— Хорошо… Маркус.
Она впервые произносила это имя вслух и теперь будто пробовала его на вкус.
Маркус молчал. Ему не хотелось снова первому начинать расспросы, и потому он просто осторожно взял валькирию за руку и отодвинувшись от парапета потянул за собой.
Ещё какое-то время они шли в тишине. Вендер всё отчётливей ощущал, что эта прогулка выходит совсем не такой, как он хотел. Он замедлил ход у одного из лотков и остановился, разглядывая кувшины с вином и фрукты, лежавшие на прилавке.
— Хочешь чего-нибудь? — спросил он.
Риана не решилась ничего ответить, и Маркус взял один кувшин с вином и пару персиков. Лоточник испуганно и недоумённо смотрел на знатного вельможу, который не только снизошёл до его товара, но и протягивал за него деньги, так что даже Риана заметила его неловкость.
— Спасибо, — пробормотала она, сжалившись над торговцем. Забрала из рук Маркуса несколько динариев и опустила их на прилавок. Потом подхватила Маркуса под локоть и потянула прочь. Через несколько шагов Маркус с удивлением обнаружил улыбку на её губах.
Он так редко видел у валькирии подобное выражение лица, что замедлил ход и едва не споткнулся о каменную плиту, выступавшую из мостовой. Риана поддержала его и потянула прочь, к парапету, чтобы спокойно откупорить кувшин с вином.
— Что на тебя сегодня нашло? — спросила она. Патриций, никогда не сходивший со своего пьедестала, сегодня в самом деле мало походил на себя.
— На, — Маркус протянул ей персик.
Риана не решилась отказаться и благодарно кивнув приняла фрукт из его рук.
— Теперь по всем подворотням пойдут слухи, что Маркусу Цебитару нечего есть, — заметила она.
Маркус фыркнул.
— Пусть треплют языками сколько влезет. Им всё равно меня не достать.
Говоря это, он не отводил взгляда от лица девушки, и Риана несколько смутилась.
— Я что-то делаю не так? — спросила она.
— Всё так, — Маркус открыл кувшин и прежде чем сделать глоток, протянул ей. Подумал и добавил: — Ты никогда не рассказываешь о себе.
Он почувствовал, как Риана снова начинает леденеть, и замолк.
— Не надо говорить, что мне это неинтересно, Риана, — тут же сурово продолжил он. — Позволь мне самому решать, что я хочу знать, а что нет.
Риана молчала. Так и не приняв кувшина она замерла, глядя на воду.
— Мне нечего рассказывать, — наконец произнесла она. — Мне было тринадцать лет когда я… можно сказать, что тогда я покинула дом. Всё, что было потом, мало подходит для светских бесед.
— Я не прошу тебя рассказывать о войне, — Вендер сам сделал глоток из кувшина и снова протянул его ей. — Я хочу немного больше узнать о тебе. О том… что ты любишь. Чего тебе не хватает в моём доме. И что… — он кашлянул. — Что ещё я мог бы сделать для тебя.
Когда Риана повернулась к нему, в глазах её стояла грусть.
— Зачем это? — спросила она.
— Просто так.
Риана какое-то время молча разглядывала его, а потом опустила глаза.
— Мне правда нечего тебе ответить, Маркус. У меня никогда не было возможности думать о том, чего я хочу.
— Теперь она есть. Я хотел бы по крайней мере знать, какой предложить тебе фрукт.
Риана повела плечом. Помолчала, а затем внезапно для себя произнесла:
— Я хотела бы попробовать их все.
Лёгкая улыбка скользнула по губам патриция.
— Почему было раньше не сказать? — он повернулся, намереваясь снова отыскать глазами лоточника.
— Маркус! — Риана едва успела его удержать. — Пожалуйста. Я ничего не хочу у тебя просить.
— Ты хотела сказать, что ничего не хочешь у меня брать? — взгляд Маркуса мгновенно потяжелел. Риана почувствовала, что ступает на скользкую почву.
— Я не хотела тебя обидеть… — совсем тихо и растеряно сказала она.
Маркус замолк.
Он спрятал за пазуху собственный фрукт и отставил в сторону полупустой кувшин с вином.
— Но ты это сделала. И думаю, сделаешь ещё не раз.
Риана молчала, не смея отвести взгляд и не зная, что ответить.
— Я боюсь, — призналась она.
Маркус недоумённо приподнял бровь.
— Чего?
Риана знала, как ответить на этот вопрос, но не могла произнести вслух. Маркус же искренне не понимал. Никто и никогда не отказывался от его даров.
— Я никогда не забираю подарки назад и не требую вернуть долгов, — наконец произнёс он. — Тебе тоже не вредно об этом знать.
Риана молчала. Помешкав она всё-таки протянула руку к кувшину с вином и сделала глоток.
— Со мной никогда никто не говорил… так, — наконец призналась она.
Маркус в недоумении смотрел на неё, а Риана не знала, как пояснить свои слова.
— Никто ни о чём не спрашивал меня. Просто так.
— Я рад, что сделал для тебя что-то в первый раз, — признался Маркус. Протянул руку и всё-таки поймал её ладонь. Прижал к губам, наслаждаясь приятной шероховатой мягкостью.
Риана замерла. Потом закрыла глаза и расслабилась, наслаждаясь необычно нежными прикосновениями мужских рук. Дыхание участилось, и она ощутила себя так, как будто снова смогла подняться в небо.
— Надеюсь, ты не представляешь на моём месте кого-то ещё? — голос Маркуса едва пробился сквозь шум крови в ушах.
— Нет… — Риана выдохнула и резко распахнула глаза. С недоумением и обидой посмотрела на него. — Конечно, нет…
— Может быть там, в Короне Севера, остался кто-то, кто тебя ждёт?
Риана медленно покачала головой. Ей стало горько и смешно.
— У меня никого нет, — сказала она и замолкла, не зная, что добавить. То, что делал сейчас патриций, пугало её куда сильней, чем могло бы напугать сверкание римских клинков.
— Идём домой, — сказал наконец Цебитар, поняв, что на улице давно уже темно.
Возвращались они заметно быстрей. Маркус силился осмыслить то, что сделал сегодня и то, что получил в ответ. Иногда он искоса смотрел на Риану. Её белые одеяния в тусклом свете луны делали валькирию похожей на богиню, ступившую на землю с далёких небес.
Наконец они вернулись домой и Маркус отправился искать управляющего, чтобы потребовать ужин. Риана осталась одна в его спальне — она обычно ночевала рядом с ним, на скамье, стоявшей у дверей. Только сегодня Маркус задумался о том, что в этом есть что-то неправильное, и тут же посмеялся над собой.