Веспасиан понял: это Корбулон великодушно снизошёл до шутки.
— Похоже, начальство испугалось, что один не будет сочтён равноценной заменой, — пробормотал Магн, причём довольно громко.
Корбулон слегка ощетинился, но ему не хватило мужества признать, что в комнате находится некто столь низкого происхождения, как Магн, не говоря уже о том, что этот мужлан позволил себе оскорбительные замечания.
— Впрочем, это вскоре станет ясно, Сабин. Я приглашу моих офицеров познакомиться с новым легатом.
— Вот тогда всё и обсудим, — ответил Сабин.
— Боюсь, Корбулон, я вынужден вручить тебе это, — сказал Веспасиан, протягивая Корбулону полученный от Нарцисса свиток. — Это приказ, подписанный императором.
— Понятно, — пробормотал Корбулон, хмуро глядя на свиток, затем посмотрел Веспасиану в глаза.
Тот понял причину настороженности начальника гарнизона.
— Я не знаю, что там написано, — поспешил пояснить он.
Корбулон несколько секунд разглядывал свиток, прежде чем его взять.
— Я буду не первым, кто получил приказ совершить самоубийство, — он взвесил свиток в руке, как будто пытался по весу определить его содержание. — Я не стал бы обвинять Клавдия. Он наверняка боится, что я заломлю за мою потаскуху-сестру высокую цену. Что же, он прав, но не больше, чем можно выжать из кончика пальца, уколовшись булавкой, — Корбулон снова издал блеяние умирающего барана. Веспасиан был сражён наповал: ему ни разу не доводилось видеть, чтобы его визави пошутил дважды в течение одного дня.
Корбулон взломал на свитке печать.
— Ты знаешь, что я заставил легион присягнуть на верность Клавдию, как только стало известно, что он стал новым императором? Я верен ему, как бы неуклюж и внешне жалок он ни был.
Он пробежал глазами содержание свитка и облегчённо вздохнул.
— Похоже, мне не придётся падать животом на меч. Я лишь должен вернуться в Рим и оставаться там под домашним арестом, пока не будет принято решение о моей будущей судьбе. Клянусь сиськами Минервы, мне никогда не получить в правление провинцию! Хвала богам, что моей сводной сестры больше нет в живых. Её неспособность держать ноги вместе не принесла нашей семье ничего, кроме бесчестья, и даже с того света эта шлюха ставит палки в колёса моей карьере.
— Думаю, тебе вечно бы ставили палки в колёса, не будь Нарцисс у тебя в долгу, — заметил Веспасиан. — То, что мы убили Поппея, помогло его патрону сохранить свои денежки.
Корбулон сморщился, как будто в нос ему ударило зловоние.
— Только не надо мне об этом напоминать. Впрочем, если из этого постыдного убийства вышло хоть что-то доброе, и на том спасибо. Однако я буду благодарен тебе, если впредь ты не станешь говорить об этом. Сейчас ты, возможно, пожелаешь принять ванну и переодеться. Через час я соберу офицеров для встречи с тобой. Думаю, тебе особенно понравится мой старший трибун Гай Лициний Муциан.
— Спасибо, Корбулон, но, думаю, лучше это сделать через два часа. Я должен представиться наместнику.
* * *
— Это нарушение всех правил! — рявкнул Сервий Сульпиций Гальба, как будто находился на плацу. Впрочем, другого тона он просто не знал. — Принять под командование легион, чтобы на следующий день его бросить и отправиться на другой берег реки выполнять какое-то задание, суть которого ты сам не в состоянии объяснить? Так не бывает! Это беззаконие! С другой стороны, сегодня возможно всё. Вольноотпущенники и калеки отдают приказы тем, кто может проследить свою родословную вглубь до первых дней республики и даже раньше! Новые люди вроде тебя из непонятных семей становятся легатами и заменяют бывших консулов, которым надлежит править провинциями. Пора вернуться к традиционным римским ценностям. Нам не хватает дисциплины, ты согласен со мной... Э-э-э-?.. — он быстро заглянул в письмо Клавдия. — Веспасиан?
— Да, наместник, — ответил Веспасиан, устраиваясь удобнее на твёрдом деревянном стуле.
Пока Гальба перечитывал приказ Клавдия, он успел оглядеться. Не таким он ожидал увидеть кабинет наместника провинции. Комната была обставлена более чем скромно. Мебель была простой и практичной. Украшения отсутствовали. Даже чернильница на грубо сколоченном столе была сделана из простой, закалённой на огне глины. Закончив читать, Гальба свернул свитки и один протянул Веспасиану.
— Сделать Корбулона, с его положением и происхождением, моим подчинённым... Большее оскорбление невозможно даже представить и для него, и для меня. Твоё назначение, по крайней мере, избавляет нас от этого. Ладно, бери всё, что тебе нужно для выполнения твоего задания. Но помни: германцы — кровожадный сброд, варвары, не имеющие понятия о дисциплине. Пару месяцев назад мне пришлось отбросить обратно за реку отряд хаттов, когда они по льду перешли реку ниже по течению.
— Если верить картам, я буду вынужден пройти через их земли.
— Тогда постарайся сделать это как можно быстрее, — сказал Гальба, помахав перед носом Веспасиана приказом Клавдия. — Я буду в лагере незадолго до полудня. Официально вручу тебе приказ и подтвержу твои полномочия, хотя зачем это, я не понимаю. Они обязаны делать то, что им приказано. Дисциплины никакой, как ты понимаешь. Никакой дисциплины.
— Самый лучший отряд для такого задания — первая ала батавов, — сообщил Гай Лициний Муциан, хотя его мнением никто даже не поинтересовался.
— Тебе придётся взять конницу, но эти парни будут полезны, как никто другой. Их родные земли находятся в устье Рена, и они учатся плавать раньше, чем ходить. Они также умело обращаются с лодкой и вёслами, что крайне важно, если учесть, что тебе придётся преодолеть немало рек. Более того, они — германцы и смогут общаться с местными племенами. И, наконец, они хорошо знают местность.
— Где они располагаются? — спросил Веспасиан.
Молодой военный трибун ему понравился — и за верную оценку обстановки, и за дельное предложение по поводу того, что может понадобиться в походе, высказанное сразу после того, как Веспасиан закончил разговаривать со старшими офицерами Второго Августова легиона.
— В Салецио, примерно в тридцати милях ниже по реке, к северу отсюда.
— Благодарю тебя, Муциан, — сказал Веспасиан и обвёл взглядом лица сидевших напротив него офицеров. Они сидели перед столом, который он занимал вместе с Сабином. Пять младших трибунов, чьи имена он не успел запомнить, были явно готовы поддержать его идею. Впрочем, его не интересовало мнение младших офицеров, не слишком опытных, в отличие от мнения примипила Татия, старшего центуриона, а также Публия Аниция Максима, префекта лагеря.
Оба кивнули, соглашаясь с новым командиром легиона. В отличие от них, на лице Корбулона читался скепсис.
— Кто теперь ими командует?
— Теперь ты, — ответил Корбулон. — Но я не уверен, что тебе понравится их префект. Заносчивый молодой человек, который в подмётки не годится своему отцу. Боюсь, преждевременная смерть Пета сыграла свою роковую роль: сын вырос без надлежащего отцовского присмотра.
— Ты имеешь в виду Луция, сына Публия Юния Цезенния Пета?! — воскликнул Веспасиан, вспомнив своего давно погибшего друга, их общего с Корбулоном боевого товарища во время службы во Фракии.
Десять лет назад он был убит Ливиллой. Тогда, будучи городским квестором, Пет по приказу Сената пытался арестовать эту особу после падения её любовника Сеяна. Умирая, Пет попросил Веспасиана присмотреть за Луцием. Веспасиан пообещал, но обещания не сдержал и теперь горько в этом раскаивался.
Сидевший рядом Сабин поёрзал на стуле.
— А другого отряда нет?
Корбулон отрицательно покачал головой.
— Есть две алы кавалерии галлов, но они слишком... как бы это сказать... слишком галльские. Они ненавидят всех германцев без исключения, и при первом же удобном случае будут пытаться ввязаться с ними в бой, что вряд ли будет способствовать успеху твоего дела. Если же дело и впрямь дойдёт до схватки, нашей собственной кавалерии далеко до германцев.
Боюсь, что Муциан прав. Для наших целей лучше всего подойдут батавы.
— Тогда берём их с собой. Кроме того, я в долгу перед молодым Луцием.
Веспасиан покосился на Сабина, но тот предпочёл не встречаться с ним глазами.
— Как и мой брат, — тихо добавил он. — Муциан, отправь немедленно послание Луцию Пету. Он должен быть здесь завтра утром с шестью турмами своих батавов. Думаю, что ста восьмидесяти воинов будет достаточно для обеспечения нашей безопасности и не слишком много, чтобы насторожить местные племена. И ещё скажи ему, что мне нужно несколько человек, хорошо знающих внутренние районы Великой Германии. Максим, приготовь шесть лодок. Завтра днём мы отчаливаем. Все свободны, господа.
— Ты не вернул семье Пета сто тысяч денариев, которые брал у него в долг, разве не так? — заявил Веспасиан брату, как только они остались одни. — Я же говорил тебе, что не надо было одалживать этих денег.
— Не читай мне нотаций, брат. Эти деньги Пет предложил мне сам. Я же занял их у него лишь затем, чтобы купить дом побольше. Если ты такой прижимистый, то это вовсе не значит, что все должны жить так, как ты. Да что там, у тебя даже нет своего дома!
— Возможно. Но у меня нет долгов, и поэтому я сплю спокойно. А как спится тебе?
— Поверь мне, что гораздо лучше и слаще, чем тебе.
— Но как ты можешь? Долг каждый месяц прирастает процентами. Когда ты собираешь его вернуть?
— Скоро. Такой ответ тебя устраивает? Я собирался отдать долг несколько лет назад, но, когда при пожаре на Авентинском холме сгорел мой дом, мне понадобились деньги на его ремонт. А потом я просто забыл о долге.
— Луций не забыл.
— Луций, наверно, даже не знает, что я ему должен.
Веспасиан бросил на брата колючий взгляд.
— Тогда я скажу ему.
Какой же ты всё-таки паршивец!
— Тогда поговори с ним сам, когда он появится. Я не хочу, чтобы это отравляло ваши отношения, пока мы будем скитаться по Германии, чтобы спасти твою расточительную жизнь.
С этими словами Веспасиан развернулся и стремительно вышел из претория.
На следующий день, выходя из ворот лагеря вместе с Гальбой на смотр Второго Августова легиона, Веспасиан старался держать спину гордо. Хотя гарнизон был не в полном составе, так как несколько центурий несли охрану небольших фортов и сторожевых башен вдоль берега Рена, всё равно он являл собой впечатляющее зрелище. На его плацу между цитаделью и рекой ровными рядами отдельных когорт выстроились более четырёх тысяч воинов.
Поднимаясь на помост, Веспасиан пожалел о том, что в эти мгновения его не видит отец. Впрочем, в глубине души он понимал: им с Титом уже больше не встретиться. В Авентикуме они попрощались навсегда, благодарные судьбе за такую возможность. Большинству людей не дано даже это.
— Второй Августов легион! — проревел примипил Татий. — Смир-р-р-но!
Стоявший рядом трубач поднёс к губам горн и издал три ноты, одна выше другой. Как только стихла последняя, центурионы одновременно проревели приказ. Легион, ударив о землю тупым концом копья и себя в грудь щитом с изображением Пегаса и Козерога, застыл по стойке смирно. Тишину нарушали лишь шелест трепещущих на ветру штандартов и карканье ворон на ветках соседней рощицы.
Веспасиан обвёл взглядом ряды суровых лиц, смотрящих прямо перед собой над краем щита. На шлемах играли бликами лучи солнца.
— Легионеры Второго Августова легиона! — пророкотал Гальба даже громче, нежели накануне вечером. — Император счёл нужным назначить Тита Флавия... — он быстро посмотрел на восковую табличку, которую держал в руке. — ...Веспасиана вашим новым легатом. Вы будете во всём ему подчиняться.
Коротко кивнув, он повернулся и передал новому легату императорский указ.
Стоя на помосте, Веспасиан приветственно поднял свиток с указом о своём назначении, салютуя тем, кем ему предстояло командовать. Ветерок трепал полы его красного плаща и белый плюмаж из конского волоса на шлеме. Повернувшись сначала вправо, затем влево, он показал указ, чтобы каждый мог увидеть символ власти законного командующего. Легион ответил ему оглушительным рёвом.
Затем он драматическим жестом опустил руку, и все до единого смолкли. Веспасиан сделал глубокий вдох, так что грудные мышцы изнутри упёрлись в бронзовую кирасу, и положил левую руку на пурпурный кушак.
— Воины Второго Августова легиона, я — Тит Флавий Веспасиан. Император назначил меня командовать вами. Вы меня хорошо узнаете, так же как и я вас. Не буду произносить долгих речей, прославляющих вашу храбрость. Если вы заслуживаете похвал, то вам должно быть достаточно и пары слов. Если же я увижу, что вам не хватает отваги, я скажу вам, и тоже коротко, всего парой слов.
— Тебе следует их высечь! — рявкнул Гальба «вполголоса», чтобы его могла слышать лишь половина легионеров.
— Я всегда найду время выслушать ваши жалобы, сообщайте мне о них и не пытайтесь разобраться самостоятельно. Мы связаны взаимными узами дисциплины, и эта связь станет гарантией того, что мы будем жить дружно и слаженно сражаться в бою. Если кто-то разорвёт эту связь, он подведёт всех своих остальных товарищей и будет наказан.
Однако я не сомневаюсь, что слова похвалы в ваш адрес будут звучать чаще замечаний. Я знаю, что вы как граждане Рима и солдаты прославленного Второго Августова легиона будете с честью и старанием выполнять свой долг. Я верю в вас и взамен прошу вашей преданности и подчинения. Я доверяю вам себя, легионеры Второго Августова легиона!
Примипил Татий выхватил из ножен меч и вскинул его над головой.
— Второй Августов легион приветствует тебя! Аве, Веспасиан!
Громоподобный хор голосов напугал ворон; птицы испуганно взмыли в воздух над соседним леском. Затем, следуя примеру старшего центуриона, весь легион вскинул копья. Ликующие крики сменились скандированием: «Веспасиан! Веспасиан!» Это слово повторяли солдаты раз за разом, в такт потрясая оружием.
Впрочем, Веспасиан не стал долго выслушивать их скандирование, зная, сколько легатов потеряли из-за этого свой пост. Ревнивые к чужой славе, императоры быстро смещали тех, кто пользовался солдатской любовью. Соглядатаев хватало повсюду. Прижав руку к груди, он подал знак, призывающий к тишине. Знак этот был понят сразу.
Легион опустил копья и стал ждать, что ещё им скажет новый легат.
Веспасиан помолчал, в очередной раз мысленно пожалев о том, что отец не видит его в эти мгновения, и думая о том, какими словами завершить свою речь. Вороны, покружив над легионом, начали возвращаться на деревья.
— Моя первая встреча с вами будет короткой. Сообщаю, что меня не будет здесь примерно месяц, ибо мне предстоит выполнить задание императора. Командовать вами останется мой старший трибун Муциан, ему будет помогать префект лагеря Максим. Им вы будете подчиняться так, как мне.
Вороны, устроившиеся было на деревьях слева от Веспасиана, внезапно с оглушительным карканьем вновь взмыли вверх. Откуда-то из-за деревьев донёсся громкий топот копыт. Веспасиан обернулся: ему навстречу, по четыре в шеренге, скакал отряд из двухсот всадников. Когда они подъехали ближе, он увидел, что всадники все как один длиннобородые и в штанах — излюбленной одежде германцев.
Впрочем, во главе колонны ехал молодой римский офицер. Примерно в полусотне шагов от помоста он выпустил поводья, вскинул обе руки, затем указал влево и вправо. Затем снова взял поводья и поехал уже медленнее. Всадники у него за спиной, начиная с последних рядов, на полном скаку рассредоточились влево и вправо и вскоре встали в одну шеренгу со своим командиром.
Не оглядываясь, командир отряда всадников заставил своего скакуна перейти на шаг, затем вскинул правую руку и через секунду опустил её. Его отряд мгновенно застыл на месте двумя идеальными шеренгами по девяносто человек.
— Луций Юний Цезенний Пет, префект первой алы батавов докладывает легату Веспасиану.
Луций Пет отдал салют и огляделся по сторонам.
— Надеюсь, я ничему не помешал? — невинно осведомился он, сверкнув белозубой улыбкой.