— Златоуст говорите, — провернулся на месте Зубатов, — Было-было. Что-то там по трудовым делам спорили. Значит, говорите, боевая группа?
— Все что помню, — развела руками Ирэн, — Мне бы на ту сторону, я бы вам такой архив принесла через пару дней. Домой надо, у меня же там родители.
— Понимаю-понимаю, — кивал головой Зубатов, — Решим-решим, может и прямо сегодня после приема. Значит Модест Иванович? — хищно проговорил он себе под нос.
— Кто?
— Ну, Богданович Модест Иванович, губернатор Уфимский.
— Точно Богданович, — вспомнила фамилию Ирэн, — Точно он…
— А вы говорите, — улыбался каким-то мыслям Зубатов, — Мы с вами, Ироида Семеновна, таких дел еще навертим.
— Только я не помню многого, — проговорила Ирэн еще раз.
— Сегодня-сегодня, — пушил усы Зубатов, — Все сегодня. Эх, и поработаем! Скажите, сударыня, а вернетесь ли вы, если я отпущу вас под честное слово? — неожиданно поинтересовался он.
— Что под честное слово, что так, — растерялась вопросу Ирэн.
— Ну и прекрасно, — поднялся собеседник, — Едемте за покупками, или желаете все-таки ванну в нумерах перед поездкой принять?
«Хорошо, — нежилась в горячей воде Ирэн, — Бог с ним с душем. Действительно ненужная забава со странностями. Надо же, как здесь хорошо».
Где-то в комнате покоились покупки.
Впереди было еще два часа, чтобы привести себя в порядок.
Прислуга, чтобы одеться, заказана. «Нумер», как называл гостиницу Зубатов — оплачен.
Оказалось, на самом деле многие мелочи стоили сущие копейки. Булавки, заколки, пудра. Парфюмерные новшества начала двадцатого века сначала напугали Ирэн, но Зубатов тихонько ей шепнул:
— Закажете себе в гостинице прислугу в нумер. Помогут, — и добавил что-то хозяйке магазина на французском, — Сказал, чтобы лишнего не ложила, — кивнул он девушке, — Просмотришь, напихают всячины.
Платья, корсеты, нижнее белье.
— Что мадьям прьедпочитает для нащих секрьетов? — шепнула Ирэн хозяйка, — Есть новые вьатные катышьи.
— Пусть будут, — кивнула Ирэн.
— Мадьям не скупьится, — побежала за стойку француженка, — Сьергей Васильевич. Душка. Чащее заходите, чащее…
— Что это вы там взяли? — удивился тот, — Эк понеслась!
— Что-то новое.
— Сейчас крутнет цену, — обеспокоился тот.
— Сергей Васильевич, не надо, это по женской части, — остановила его Ирэн.
— Кхм-кх, — смутился тот, закашлявшись снова.
«Забавно, какие они тут скромные, — удивилась Ирэн, — Интересно, а что тут в постели можно, а что нет?» — задалась она неожиданным вопросом.
Действительно, житейский уклад дореволюционной России «попахивал нафталином». Чувства и взгляды были искренними, но оставалась и пикантная недоговоренность, от которой веяло тайной.
«Ладно, — повернулась в ванне на живот Ирэн и всплеснула воду ногами, — Главное сейчас не уснуть и быть готовой ко времени».
Незаметно для себя девушка уже приноравливалась к речи прошлого столетия, начиная мыслить старыми оборотами.
— Сударыня, — приоткрылась дверь, — Через десять минут не начнем собираться, никак не успеем.
— Думаешь? — булькнула от неожиданности Ирэн.
— Никак! — подтвердила гостиничная служанка, — Я уж все приготовила: корсеты расшнуровала. Пудра. Румяна. Еще и прическу делать.
— Иду, — фыркнула Ирэн и поняла, — «Один плюс — теперь уж точно не засну».
Служанка своего недоумения незнанию девушки не выказывала, хотя после первых минут наряжаний смотрела на нее удивленно.
«Че пялишься?», — про себя ворчала Ирэн, понимая: выглядит она для женщины этого времени полной неумехой вроде девочки-подростка.
Решила объясниться.
— Как тебя, — улыбнулась она служанке, старательно пытающейся пришпилить ей на спину какую-то видимо очень важную деталь.
— Ариной.
«Опять этот Пушкин», — удивилась Ирэн, но виду не подала, — Ты, милая, не смотри, что я ничего не понимаю. Я просто память теряла, а сейчас как нашлась — ничего и не помню. Совсем. Как дите малое. Ну, доктора говорят, есть такая болезнь.
— А я и вижу, что вы про няню Пушкина не спрашиваете, а то, как имя назову, всякий умничать начинает.
«Ничего не меняется», — констатировала Ирэн и вслух, — Ну, теперь веришь?
— Теперь да, — успокоилась та, — Вы спину-то, спину прогните, а то не получится никак.
С прической управились быстро.
Завились нагретыми щипцами, причем девушка ловко руководила процессом, подсказывая и даже подталкивая, когда надо.
— Умничать не будем, — шептала она, колдуя за спиной, — Шею откроем и под ворот. Смотритесь!
Ирэн поглядела в зеркало.
— Да не сюда, — рассмеялась служанка, — Точно как дите малое совсем, встать надо. Вона зеркало, — ткнула она рукой. Целиком смотритесь.
* * *
— Не стесняйтесь, — инструктировал Ирэн по дороге Сергей Васильевич и пошутил, — Не знаю даже, кто из нас большим сюрпризом будет на этом приеме — вы или я.
Крытый экипаж бодро катился, отдаваясь уже привычной зубной дрожью. Ирэн, слушая Зубатова, понимала: задача простой не будет.
Уже одетая, прохаживаясь по гостиничному номеру, она почувствовала, какую цену платили в то время женщины за красоту. Ассоциация проявилась одна — гипсовая повязка. Хотя определенная степень свободы была.
Еще в гостинице служанка показала ей, как правильно подбирать юбки, если понадобилось в туалет: — Ну и вообще, если приспичит, — закончила она инструкции, лукаво сверкнув глазами.
«Приспичит, — сыронизировала девушка, — Значит, нравы здесь не такие уж пуританские. Интересно, что все-таки можно в постели по сравнению с нашим временем?»
— Я же, Ирочка, до бальных забав и приемов не охотник, — продолжал тем временем Зубатов, — Первый выход в свет почти за пять лет. Кстати, вот и рынок, через который ехать просили.
Картинка города действительно сменилась на знакомую, и экипаж застучал по мостовой среди прилавков, куда Ирэн ходила с Ефейкой.
— Сергей Васильевич, можно потише, — взмолилась девушка.
Не говоря ни слова, Зубатов тихонько ткнул извозчика тростью в спину.
Тот сбавил ход вдвое.
Девушка, привстав, с надеждой вглядывалась в толпу и тут:
— Тетка Ира, тетка Ира, — раздался голос.
Из толпы выскочила мальчишеская фигурка и побежала к экипажу.
— Антон. Привет. Беги назад. У меня все в порядке, — крикнула та, — Появлюсь на неделе.
Паренек пробежал еще немного. Остановился и нерешительно замахал рукой.
— Ефейку целуй! — крикнула напоследок Ирэн и уселась обратно.
— Хитровановский рынок, — проговорил Зубатов, — Собирался им заняться. Так вот у кого вы жили это время.
— Здесь, — улыбнулась девушка, — А какой смысл ими заниматься? Тут политики нет.
— Уверены?
— Конечно!
— Есть у него в знакомцах вор, что из Америки вернулся, — въедливо глянул Зубатов, — так агентура Алексея Семеновича, следователя вашего говорила — опасные идеи притащил.
— Агентура — это Ярень? — прямо спросила девушка.
— По-моему он, — заморщился Зубатов.
— Хороши у вас агенты, — глянула Ирэн, — Малолеткам в приютах жизнь калечат.
— С нами или без нас они так живут, — твердо отвечал сыщик, — Наша же задача использовать любые зацепки. Воры в агентуре, знаете ли — большая редкость, в основном, такие как Ярень!
— Он врал вам, — отвечала Ирэн, — Врал и двурушничал, выгадывая свое спокойствие, и делал потом, что хотел!
— Бывает и такое, — примирительно заговорил Сергей Васильевич, — Значит, нет в компании у Хитрована политики?
Девушка устало помотала головой.
— Нет. А вор американский Лопотуша просто воровал там, а потом в тюрьме сидел.
— Смотри, какая информированная. Молодцом. Стать своей в той среде дорогого стоит. Не ошибся я в вас.
— Антон поручился, — махнула задумчиво рукой Ирэн.
— Антон?
— Да мальчишка что подбегал, они же с сестренкой у нас побывали.
— Поручился?
— Ну да, он хоть и маленький, а воры к нему прислушиваются.
Помолчали. Первым заговорил Зубатов.
— Я вот все спросить хотел, Ироида Семеновна, — улыбнулся он, — Вы там, ну, на той стороне — замужем?
Неожиданный вопрос выбил Ирэн из колеи. Чего-чего, а такого от собеседника не ожидала.
«Смотри-ка, — задумалась она, — Сыщик, которому никаких дел до окружающих, и такие вопросы».
Пауза затянулась, и Сергей Васильевич ответа не дождался.
— Я ведь к чему спросил, — продолжил он, — Мне же вас представить как-то надо, не могу же я обществу на голову правду вываливать.
«Оправдывается или действительно по делу спрашивал?» — подняла глаза Ирэн.
Зубатов честно смотрел на нее глазами, неожиданно сменившими серый цвет на голубой.
— Скажете, что кузина, — ответила девушка.
Подсознательно она чувствовала: сыщика действительно интересует ее семейное положение: — «Только зачем ему? — снова задумалась Ирэн, — Неужели все-таки по работе?»
В таких сомнениях они и прибыли к трехэтажному особняку с кованой решеткой по периметру.
— Пускай кузина, — ловко выскочил из экипажа Зубатов и подал руку, — Может, и на самом деле, свою судьбу в нашем времени найдете.
«Сыщик, — оценила ситуацию Ирэн, — В десятку выстрел! — девушка не хотела себе признаваться, но двадцать первый век с ее сегодняшних позиций казался далеким и ненужным, хотя оставленная на той стороне жизнь звала сильно. Дочь. Родственники. Благоустройство, наконец. — Не расслабляйся! — приказала себе девушка, опираясь на руку сыщика и следуя за ним. — У тебя только сегодняшний день похож на человеческий. Впереди-то одни туманные перспективы. Смотри как мало тебе надо, — сердилась на себя Ирэн, поднимаясь на крыльцо, — Намылась, прибралась и все?»
— Ироида Семеновна, — вырвал ее из небытия голос Зубатова, — Моя кузина.
— Ирэн, — подала руку в перчатке девушка хозяину дома, встречающему гостей.
— Андрей Леонидович, — ухватился тот и поцеловал пухлыми губами, забавно шевеля усами, — Наслышан, наслышан.
Только тут девушка вспомнила, что хозяин дома в курсе про большую часть ее ситуации и мило улыбнулась, мягко отнимая руку.
— Идемте-идемте, — широко вышагивал полицмейстер, — Шуметь не будем, а вот Михаилу Михайловичу я вас представлю.
— Он что знает всё? — испуганно шепнула Ирэн.
— Документы, — одними губами шепнул Зубатов, и девушка сообразила, что речь о бумагах из сюртука. — «Неужели такие важные», — задумалась она, но в этот момент полицмейстер остановился.
— Михаил Михайлович, на минуту, — ухватил он за локоть статного мужчину.
Тот повернулся, и у Ирэн перехватило дыхание. Перед ней стоял купец Антоновский из журнала «Нева» собственной персоной.
Нет, комната перед Ирэн не закачалась, как недавно в кабинете у следователя, а вот состояние «кинопленка-наоборот» мелькнуло очень явно.
— Антоновский, — взял ее за руку мужчина, — Михаил Михайлович. — Вытянулся он, представляясь, и неожиданно по лицу его пробежала легкая тень, — Мы не могли с вами где-то раньше встречаться?
Ирэн чувствовала — мужчина не играет, и засмеялась:
— Нет. Разве что спустя лет сто?
Антоновский вздрогнул, и стало видно, что не совсем невинная шутка девушки попала в цель.
Ирэн руки не отнимала, рассматривая невольную мимику мужчины, а про себя отметила, что слишком уж тот красив. Было в нем что-то кавказское и нос с горбинкой и резко очерченые брови и внимательные темные глаза с густыми ресницами.
— Ироида Семеновна, моя кузина, — неожиданно вмешался Зубатов прерывая казалось бы неловкую паузу.
— Сергей Васильевич, голубчик, — не отрывал взгляд от девушки Михаил Михайлович, — Мне кажется, нам с Ироидой Семеновной нужно объясниться.
— Позже, — тащил их в глубину дома полицмейстер, — Все позже. Идемте. Я вас рядом усажу, там и объясняться будете. А нам сейчас втроем переговорить надобно, пока веселье не началось.
Кабинет полицмейстера оказался этажом выше и сильно напомнил Ирэн беспорядочность кабинета следователя.
— Располагайтесь-располагайтесь, — сбросил стопку документов с кресла хозяин дома, — Я ведь в работе званий не терплю, сам со следователей начинал, так что без скромностей.
Ирэн аккуратно подобрала юбки, вспоминая науку француженки, и уселась на краешек.
— Скажите, голубушка, — внимательно уперся в нее взглядом полицмейстер, — как это у вас выходит, что вы про завтра кое-что знаете?
Ирэн глянула на Зубатова и поняла, что Андрей Леонидович в курсе ее ситуации лишь частично.
— Вижу будто газетный текст, — улыбнулась девушка, — Иной раз картинки какие.
— Вот, — повернулся к Зубатову хозяин дома, — А вы Гапону не верили. Все то же самое! Картинки, буквы.
— Гапон это поп? — попробовала уточнить Ирэн.
— Знаете? — повернулся полицмейстер.
— Давайте заканчивать, — неожиданно вмешался Зубатов, со значением глянув на хозяина дома, — Андрей Леонидович, если сейчас Ирочку разговорить, мы к гостям никогда не выйдем. Ждут же.
— Да, да, — спохватился полицмейстер, — Все так. Ну что же, я в любом случае двумя руками за ваше назначение, деточка. При Сергее Васильевиче не забалуешь. Он сможет направить в нужную сторону, ну а если вдруг по мне какое видение, вы уж информируйте, — даже как-то просительно закончил он.
— Поздравляю, — шептал Ирэн на ухо Зубатов, когда на обратной дороге Андрея Леонидовича увлекла группка гостей, — Произвели впечатление. Даже о бумагах не спросил. Про Гапона пока молчу, но, похоже, у вас информации о нем немало?
— Есть, — одними губами ответила Ирэн, — Но все позже будет — в другое время. А что бумаги?
— Бумаги, что у Антоновского пропали вместе с сюртуком, крайне важны. Это не закладные и не векселя. Там политика. Мы, знаете ли, всегда помогаем друг другу, так и Михаил Михайлович нас вниманием не обходит.
— Он что тоже на службе?
— Какой там. Ему наши оклады — пыль. Помогает, потому как судьбой страны обеспокоен, особенно в последнее время.
«Понятно, — проглотила пилюлю Ирэн, — Значит не одна я такая Кассандра. Антоновский тоже что-то в нашем времени углядел».
— Заходите-заходите, — приоткрыл створку дверей Зубатов, — С окружающими меньше говорим, больше слушаем. Вон он Михаил Михайлович.
Действительно, из-за дальнего края богато сервированного стола поднялась рука в белой перчатке и призывно помахала.
— Идемте, Ирочка, — ловко проскользнул за спинами собравшихся кучкой дам Зубатов, — Ждут-с нас.
Ирэн почувствовала на себе множество взглядов. Казалось, что и дамы, за спиной которых она сейчас проходит, пялятся на нее боковым зрением.
«Чушь!» — одернула себя девушка и, гордо вздернув голову, пошла за Сергеем Васильевичем.
Стул рядом с купцом Антоновским оказался очень удобным. Не то что кресло в кабинете полицмейстера.
Зубатов устроился по другую руку Михаила Михайловича.
— Сергей Васильевич, — укоризненно глянул на него тот, — Ирочку посередке надо бы.
— Ей говорить неудобно будет, — отозвался сыщик и в голосе его послышались металлические нотки, — Лучще уж вы головой покрутите.
— Ладно-ладно, — смирился Антоновский, — Я ж и забыл, что для вас служба-работа прежде всего.
— Служба-служба, — подтвердил Зубатов, — Хорошо, концы бумажек наших нащупались, а так что быть могло?
— Ладно вам, — морщился мужчина, — Ирочка, давайте я за вами без лакеев поухаживаю.
Ловко оперируя лопаточками, он перетащил на тарелку к девушке несколько кусков заливного и рыбы.
— Севрюга, — шепнул он, — В вашем времени такого не попробуешь. Да и в нашем, пожалуй. Сейчас рассядутся все — разом закончится. — Пошутил он.
— Что делать будем, Ирочка, — наклонился к ним Зубатов, — Как бумаги вызволим?
— У Хитрована дома они, — заговорила девушка, — В матрасе, где спала.
— Целы думаете?
— А что им будет? Они сверху даже не щупаются. Завтра на рынок пойду и объясню Антону, где брать. Принесет.