То ли дело его родители, уже отзвонившиеся и сообщившие, что приехали раньше и ждут у дворца. Возможно, мама и всплакнула после сухого сыновнего: «Алё, мам, у меня для вас с отцом новости. Я женюсь в следующем месяце… Так, успокойся. Это не скоро и не поспешно… Да, хорошая девочка… Племянница Велоева Александра, ну, знаешь такого… Да. Полина её зовут. Ладно, мам, ты отцу передай, свадьба семнадцатого. Вы приглашены, так что собирайтесь потихоньку», но с причитаниями, советами и расспросами в душу не лезла.
Да и отец, бывший военный, по-военному же и принял известие о женитьбе сына. Так же, как когда-то принял решение сына поступать в музыкальное, а не в военный университет.
— Нет, спасибо. Вы же мне уже предлагали, — вежливо упрекнул Ник без пяти минут тестя. Он хотел добавить, что и тому не стоит наливать себе третью рюмку, но со стороны лестницы на второй этаж послышался шум, вслед за которым на верхних ступенях появилась счастливая улыбающаяся невеста.
Взгляды Ника, Павла Альбертовича и ещё нескольких родственников со стороны невесты, ожидавших её появления тут же в гостиной, устремились вверх. Девушка была прекрасна, с этим не поспорил бы никто. Жёсткий, расшитый жемчугом корсет свадебного платья, выгодно подчёркивал тонюсенькую талию. Лиф, украшенный не только жемчугом, но и тончайшим кружевом, скромно намекал на высокую нежную грудь невесты, как бы поддразнивая жениха, которому придётся ещё долго ждать, прежде чем освободить девушку из белоснежного плена кружев, шёлка и атласа. Пышная юбка с метровым шлейфом и длинная нежнейшая фата с вуалью делали Полину похожей на принцессу.
И Ник подумал, что совсем не ощущает себя ни принцем, ни рыцарем, ни кем бы то ни было, кого внимание прекрасной принцессы воодушевило бы на подвиги и приподняло бы до небес.
Пока Полина медленно, в виду наряда, спускалась, её жених вдруг представил себе другую девушку в этом безумно белом пышном платье. Ник, казалось ему, по-настоящему видел, как чёрные косы, собранные вокруг головы, просвечивают под прозрачной фатой и в них сияют украшенные бриллиантами заколки. Мотнул головой, прогоняя наваждение — он вовсе не рад был сейчас такому видению.
Он вообще в последнее время, если и вспоминал о Ябне, сразу же старался вызвать в памяти ту самую неприятную, отталкивающую картину, на которой губы северной ведьмы перепачканы кровью. В такие моменты его передёргивало, образ девушки частично терял свою привлекательность, оставалось только переключиться мыслями на что-нибудь иное, а уж этого иного в последние два месяца было точно в избытке.
Ник сглотнул — уже перед ним стояла Полина, заглядывала в его глаза снизу вверх, ждала, видимо, восхищения во взгляде, комплиментов, и всё это постарался мужчина изобразить.
— Ты… прекрасна! — выдохнул он.
Полина рассмеялась — не громко, но довольно, и было понятно, что слова любимого мужчины заставили её зардеться от смущения.
Тут же к невесте подоспели родители и тётушки, Елизавета Семёновна ахала и охала, приподнимая шлейф подвенечного платья — всё переживала за его чистоту и сохранность. В этот момент Ник порадовался тому, что по указке Кривого отменили все традиционные забавы с выкупом невесты и полосой препятствий по дороге в её комнату. Он бы позорно завалил все испытания для жениха и даже остался бы этому рад, жаль только, ему бы всё равно вручили невесту в качестве приза, пусть и не заслуженного.
Вся свадьба должна была пройти в чинном европейском стиле, разве что без выездного священника. Однако, после дворца бракосочетаний путь молодых всё равно лежал в церковь, где им предстояло венчаться, и только после этого уже женатой паре можно будет немного выпустить пар в загородном отеле, арендованном дядей невесты для праздника.
Кто-то из присутствовавших в гостиной людей произнёс громко:
— Ну, с Богом! Поехали!
И все, как по команде, двинулись к веренице автомобилей, ожидавших своих пассажиров.
Пока километры, бегущие под колёсами самого расцветоченного в этом кортеже автомобиля, отсчитывали последние минуты холостяцкой жизни Ника, он, согревая одной своей рукой ладошку невесты, закрыл глаза и попытался представить, что было бы, если бы он не ввязался, точнее, сам не придумал такую неудачную авантюру? Или если бы Полина не оказалась беременна — требовала бы она его в мужья или отпустила бы с миром?
Или если прямо сейчас потребовать у водителя остановить автомобиль, извиниться перед Полиной и… И что? Велоев же чётко дал понять: расстроишь племяшку, заплатишь жизнью.
Да и не то, чтобы ему противна была Полина, даже наоборот — девушка вызывала в нём пусть и не любовь, но очень тёплые чувства. Её хотелось оберегать, её приятно было баловать незатейливыми мелочами, его тело её хотело и принимало, и всё же…
Может быть, это неприятие — инстинктивное какое-то неприятие — давления? Может, думал сейчас Ник, его просто раздражает то, что он женится из необходимости? Пора признаться себе, что можно сколько угодно оправдывать это решение тем, что повзрослел, взялся за ум, решил вернуть всё Владу, нести ответственность перед Полиной, но на самом-то деле ты так и остался мальчишкой, берущим в жёны племяшку Кривого лишь потому, что боишься.
Пусть не только за свою жопу, пусть даже в первую очередь не за неё, но… всё ещё боишься, потому что ничего не можешь противопоставить этому человеку в ответ на его угрозы.
— Эй, Ник, с тобой всё в порядке?
Мужчина посмотрел на девушку в белом — она выглядела встревоженной, но вместе с тем и счастливой.
Нужно было что-то ответить. Что-то вроде: да, всё отлично, я, как и ты, просто страшно волнуюсь.
— Да, всё отлично. Я просто немного волнуюсь, — соврал жених. На самом деле даже это пренеприятнейшее открытие о том, что ничего в его жизни не изменилось, и он всё также пляшет под чужую дудку, Ник воспринял спокойно, хоть и с досадой.
Он смотрел Полине в глаза, а в груди вдруг случился взрыв страха и паники, волной разбежавшийся по всему телу. Так, что руки задрожали, перед глазами чёрная встала пелена, и всё вокруг для него словно замедлилось — и быстроменяющаяся мимика на лице невесты, и мелькающие за окном автомобиля картинки.
«Идиот! Какой же я идиот!», кричал Ник сам себе. Ему было настолько плохо, что еле смог сделать новый вдох, почувствовав, что уже кислорода не хватает, что начал задыхаться.
— Останови! — крикнул Ник водителю.
— Что?! — взорвалась рядом и Полина.
— Останови, я сказал! — лицо жениха исказила такая гримаса смеси боли, ненависти и зла, и всё это отразилось и в голосе Ника, что ни Полина, ни водитель, не посмели перечить.
Пока испуганный водитель выруливал к безопасному месту у тротуара, Ник уже дрожащей рукой набирал на телефоне номер Владислава.
— Влад! — не сказал, а заорал он в трубку. — Влад! Ябне! О, Боже, Ябне!
Тут авто остановилось, и Ник, открыв дверь, выскочил на улицу. Полина не решалась пока пачкать платье уличной пылью, потому осталась внутри салона, выглядывала в окна, пыталась понять, о чём же так кричит её любимый своему продюсеру, о чём так сильно тревожится.
— Она же там… Одна! Понимаешь?! Она… Я дурак… Скотина… Я обещал! Обещал, понимаешь?! Эта девушка, ты, наверное, не помнишь, как её зовут… — от волнения голос Ника то и дело срывался, сам он метался на одном квадратном метре тротуара из стороны в сторону, не в силах чётко и внятно донести до Владислава свою мысль.
— Да что случилось?! — громко требовал пояснений в ответ Влад, уже ожидавший молодых у дворца. Он понял, конечно, про какую Ябне твердит ему Ник, но Владу совсем не понравился момент, в который его подопечный вспомнил о ней. Да и то, что вообще вспомнил. Только этого сейчас не хватало, вон, уже нервно переступает с ноги на ногу Велоев, до которого долетает встревоженный голос Влада.
— Я обещал, а сам… И не думал даже, забыл… А, ведь, старика больше нет! Осталась она и мать! И всё! И они там вдвоём, одни, и больше никого. Понимаешь? Влад, я прошу, прошу тебя, свяжись с Ануром — пусть он им… — голос Ника опять сорвался, дыхание снова стало рваным, как после длительного забега.
Поняв, что явно с Ником творится что-то не то, Влад попробовал его успокоить:
— Я понял. Конечно, конечно я всё сделаю, как ты хочешь — позвоню Ануру, он им поможет. Ник, послушай меня, ты сейчас где? Полина рядом?
Ник осмотрелся, заметил вдруг встревоженное лицо своей невесты, но не смог ещё вернуться в автомобиль. Он повернулся к Полине спиной, и, немного придя в себя, ответил уже более спокойным тоном:
— Рядом. Мы уже едем. Я просто вспомнил… вспомнил про неё, понимаешь… и… Влад, она одна…
— Да я понял уже, что одна. Понял! Ты мне, давай, не чуди! Хорошо? Не волнуйся, о девушке мы позаботимся.
Ник кивнул, будто Владислав мог увидеть этот знак согласия с его словами, и без прощаний сбросил разговор. Ещё минуту он стоял, подняв к небу глаза — просил прощения у старика за то, что и этой девчонке, внучке его, испортил жизнь. За то, что не сдержал своего обещания. За то, что вообще появился в их жизни, в их доме.
— Ник, — позвала Полина. — Ник, с тобой точно всё в порядке?
— Да, прости. — Ответил Ник, оборачиваясь.
— А про какую девушку ты говорил?
— Уже иду, — невпопад ответил Ник. Ему совершенно не хотелось рассказывать Полине про Ябне. Да не то, что рассказывать — даже неприятно было, что Полина уже услышала это странное имя, словно тем, что услышала, узнала его, могла осквернить сам образ далёкой черноволосой девчонки.
Он вернулся внутрь салона, отдал команду водителю ехать дальше, и попытался успокоить Полину.
— Это… Вспомнил просто не к месту, но… Обещал старику одному позаботиться о его внучке, а сам забыл. Стыдно, просто. — Выдохнул Ник. — Ты прости меня, тоже прости.
Полина нежно, едва касаясь, провела рукой по щеке любимого, словно хотела этим прикосновением успокоить его, убрать навсегда все тревоги, переживания. Улыбнулась, затем потянулась к его губам и так же нежно коснулась их лёгким поцелуем.
— Ничего страшного. Я просто испугалась немного… Ты испугал меня. Но… не страшно, я рада, что ты вспомнил о своём обещании и поможешь. Только давай ты сейчас будешь думать о нас, хорошо? А уже после свадьбы — пожалуйста, кому хочешь, тому и помогай.
Ник кивнул, но от Полины отвернулся. Женитьба неизбежна, да он и не собирался бежать, но грызло изнутри противное чувство вины перед Ябне в первую очередь, перед Ясавэем. Даже перед Юлей — вспомнил, как стыдно было смотреть на утро после чудесной ночи с северной девушкой в глаза её матери.
Как же он раньше не подумал о том, что у них там теперь совсем нет мужской руки?! Так старался вытеснить, выгнать мучающий его душу и сердце образ Ябне, что совсем не думал о том, как она там?
Кто теперь выпасает оленей далеко от дома? Как она ставит этот тяжёлый чум сама? Как переносит холод? Ведь, уверен был Ник, это дед её заботился о дровах.
Да и вообще, чёрт, почему снова душа так разболелась, как тогда, когда в последний раз видел её?
Словно сквозь туман вышел из авто у места назначения. Подал руку Полине, даже приобнял. Как-то незаметно промелькнули под ногами ступени, и возникла из ниоткуда перед глазами упитанная, разряженная, словно сама замуж выходит, какая-то женщина, открывшая приветственный адрес и громким голосом ставшая зачитывать какие-то совершенно ненужные скучные слова.
Нужно стоять… Он стоит… А тело бьёт мелкая непонятная дрожь. Над верхней губой выступил пот. Интересно, такое творится со всеми женихами или только с теми, кто имел несчастье однажды утонуть в ведьмовских глазах?
— … ли в жёны? — донёсся голос разряженной женщины, стоящей перед ним.
«Это о ком? О Ябне она говорит? Нет! Нет, не беру. Мне её жаль, жаль девчонку… Нет, не беру!», чуть не выкрикнул Ник, пытаясь собраться с мыслями и вернуть себе то спокойное состояние, в котором пребывал всё это утро.
— Да. — Никто, кажется, и не заметил заминки.
Потом спрашивали Полину, она, конечно, также ответила согласием. Потом Ник слышал, как сказали, что нужно поцеловать невесту… Нет, сказали, вроде, можно. Это он сам себе твердил: нужно! Целуй!
Он не почувствовал вкуса губ. Пресно. Не неприятно, просто пресно, безвкусно, словно бумагу жуёшь. Бред какой-то. Пульсировал палец на правой руке. Оторвался от Полины, посмотрел на свою руку — там кольцо. Тонкое, золотое, с резьбой — он сам его выбрал, помнил это кольцо. Не помнил только, как Полина одела его ему на палец. Совсем в мыслях потерялся.
Всё как-то сейчас воспринималось неправильно и отрывочно. Вот, опять, все что-то кричат — поздравляют, наверное, — зовут идти вниз, дальше ещё нужно куда-то ехать.
Какое-то красное пятно перед глазами и снова белый холодный снег. Не может такого быть — это не тундровый снег, нет, и не кровь на её губах. Кровь на губах… Чёрт, это просто Светка!
— Ник, — та приподняла одну бровь и рукой прикоснулась ко лбу Ника. — Полина говорит, тебе ещё в машине стало плохо?
— Нет, что ты! Обычный предсвадебный мандраж. Оказывается, ему подвержены не только невесты. Всё прошло уже. — Ник улыбнулся и даже подмигнул Свете. Ощутил, что ему и впрямь, словно сработало самовнушение, стало легче. — Рад тебя видеть! А где Полина?
— Да вот же! Голову влево поверни! Ник, ну ты даёшь! Напугал нас всех!
— Я? Чем?
Тут его предплечье крепко сжала чья-то рука. Это Влад. Как и Светка, как и разряженная незнакомая женщина перед этим, каким-то образом Влад незаметно оказался рядом. Ник тряхнул головой, прогоняя остатки непонимания — всё сразу стало видеться чётче.
— Тем, — пояснил тихо Влад, почти касаясь губами уха подопечного, — что очень долго пришлось всем ждать твоего «да». Быстро схватил на руки Полину, и дуем в церковь!
Глава 13
Ник кивнул, взял свою жену за руку, и вместе они направились вниз, к автомобилю. А Владислав так и продолжил стоять рядом со Светланой. Не находил в себе сил тронуться с места — так бы и стоял рядом, смотрел на неё. Где-то на заднем плане маячил образ Маринки — вон она, машет ему, зовёт, ждёт. А идти не хочется.
И Светка тоже стоит, не уходит, как и он, просто молчит. Сказала бы что-нибудь, хоть послала бы, но нет — выяснять отношения здесь не место, но и других слов у неё для него, видимо, нет.
Что же тогда она не уходит? Робко то взглянет, то отведёт глаза, отвернётся немного. А у Влада ком в горле из невысказанных признаний, из очередных, уже слышанных ею «прости».
И почему в ярком цвете она так хороша? Дух захватывает, тепло по телу пробегает, сказать бы хоть комплимент какой избитый, а ты стоишь, будто мальчишка на первом свидании, слова одного из себя выдавить не можешь.
Влад, когда увидел её сегодня среди прочих приглашённых на роспись, глаз отвести не мог. Подойти поздороваться боялся. Кивнул в знак приветствия, когда взгляды их встретились — позорно, трусовато просто кивнул. Светка даже кивком не ответила — отвернулась и продолжила с кем-то разговор. Потом он уже понял, что это был двоюродный брат невесты, а сразу мысли глупые в голову полезли: когда успела? Почему? Почему с этим очкариком?
Пока все выстраивались аккуратными рядами, пока звучала торжественная речь, Влад не отрываясь смотрел на женщину в красном, злился, когда ловил её улыбки этому хлыщу, родственничку невесты. Даже считал, сколько раз Светка ему улыбнулась.
Марина всё время дёргала: посмотри туда, посмотри сюда, а это кто, и так далее. Влад отвлекался, отвечал, а потом снова искал в этой толпе Светку.
— Эм, — Света обернулась назад, потом глянула на Влада, — Марина тебя зовёт. Я, пожалуй, тоже пойду.
И она развернулась, ушла. Снова этот хлыщ в очках подоспел, руку ей предложил. Убил бы…
— Я здесь, дорогая, — Влад остановился около жены. — В церковь?
— Поехали, — ответила Марина, улыбаясь. — Свете так к лицу красный цвет! Это из-за того, что она вся такая светлая, наверное.
— Наверное, — угрюмо отозвался Влад.
Венчание прошло без эксцессов. Все чинно выстояли, поздравили, большая часть приглашённых прослезилась от умиления. Ник явно нервничал, но только Влад понимал, из-за чего.