— Да не в трусах дело!!!
— В их отсутствии? — подсказывает заботливо.
— Мартынов! Ты меня сейчас доведешь, я обратно улечу!
— Мечтай больше! — под локоть меня хватает и в сторону выхода тащит, — все пошли. Мне надоело время тратить. Обещаю позвоню, устрою всем нагоняй и заставлю найти твои чемоданы. Уверен, они просто при погрузке затерялись и прилетят следующим рейсом.
— Если нет? — продолжаю причитать.
— Значит нет.
Вот и весь ответ, и ему абсолютно все равно на мои переживания. Для Ильи это мелочь, из-за которой не стоит переживать.
На парковке нас ждет машина с красивыми номерами. Илья распахивает передо мной заднюю дверь, помогает забраться в теплый уютный салон. Сам закидывает сумку в багажник и заскакивает рядом со мной.
— Добрый день! — приветствует нас водитель.
— Привет, Норман. Мне казалось, отец сам собирался нас встречать.
— У Александра Николаевича внезапно наметилась встреча, — водитель просто жмет плечами, — они с Ольгой Алексеевной к вам вечером приедут.
— О как! — хмыкает Илья, — похоже, Вареник, ждет нас с тобой визит вежливости со стороны моих родителей.
— Очень хорошо. Мне хочется увидеть дядю Сашу и тетю Олю.
— Поверь, им тоже. Я когда сказал, что тебя привезу, их радости предела не было. Кстати, Норман, знакомься. Моя жена Варвара.
— Очень приятно, — произносим одновременно с водителем, пересекаясь взглядом в зеркало заднего вида.
Потом я замолкаю, смотрю в окно на Лондонские пейзажи, а они между собой обсуждают дела. Не особо вслушиваюсь. Меня больше интересует то, что происходит на улице. Все такое странное, непривычное, холодно-отстраненное под серой пеленой дождя…мне нравится.
— Эй, — внезапно в мои мысли врывается удивленный возглас Ильи, — куда ты нас везешь?
Оборачиваюсь, встревожено глядя на мужа.
— Куда велено, туда и везу, — Норман только улыбается, сворачивая на очередном перекрестке.
Мартынов уже отрывает рот, чтобы возмутиться, но в последний момент осекается. Только качает головой и усмехается:
— Предки, блин.
— Что происходит? — спрашиваю обеспокоенно.
— Ничего. Просто, я понял, что они нам собрались подарить.
— Что?
— Расслабься, сама скоро увидишь.
Расслабиться не удается, я просто места не нахожу от любопытства. Илья только посматривает на меня и усмехается, и упрямо хранит молчание не смотря на вопросы, которыми я его засыпаю.
Спустя полчаса, приезжаем на место.
Машина останавливается рядом с аккуратным двухэтажным домом. Жемчужно-серый со светлыми элементами отделки, высокими окнами, широким крыльцом, украшенным гладкими белыми колоннами. Красивый.
— Это твой дом? — спрашиваю, буквально прилипнув носом к окну.
— Это наш дом, — Илья тоже нагибается вперед, чтобы получше рассмотреть, — я его первый раз в жизни вижу, как и ты.
— Как?
— Вот так!
Тут до меня доходит о каком подарке говорил Мартынов.
Его родители подарили нам дом!!!
Я в шоке.
Норман тихонько покашливает, привлекая к себе внимание, и протягивает ключи:
— Поздравляю.
— Спасибо, — отвечаем нестройным хором, продолжая глазеть в окно.
— Выходим? — наконец изрекает Илья.
— Угу.
Вылезаем из машины, прощаемся с водителем, который тут же уезжает прочь, и стоим с открытыми ртами, под дождем, смотрим на НАШ дом.
— Ладно, пошли что ли заселяться? — предлагает муж.
— Пошли.
Берет меня за руку и тянет за собой к крыльцу
Мы бродим по дому, заглядывая во все углы. Дом уютный — на первом этаже кухня, гостиная, кабинет, а на втором три спальни.
На кухне, на гранитной, темно-серой столешнице лежит белоснежный конверт.
«Поздравляем, живите долго и счастливо» — выведено красивым ровным почерком, а снизу размашисто угловато подписано «п.с. хотите больше — заработайте сами».
— Батя глумится, — хмыкает Илья.
— Больше? — выдыхаю в ужасе, — не надо мне больше!!! Мне этого за глаза хватит, тут сутки напролет убираться можно.
— Варь, уймись. Убираться будут специально обученные люди, а не моя жена, — строго произносит Илья.
— В каком смысле?
— В прямом! Домработница будет, — потом смотрит на меня с сомнением, и добавляет, — и повариха.
— Это лишнее. Я могу сама все сделать.
— Вот вообще не сомневаюсь, ни грамма, — качает головой, — и не хочу не этого. У меня на тебя другие планы, а главной по кастрюлькам всегда успеешь стать. Если желание будет, можешь готовить мне по выходным завтрак в постель. В другое время у тебя будет чем заняться, обещаю.
— Звучит, как угроза.
— Она и есть, — соглашается с улыбкой. Потом бодро шлепает ладонью по столешнице, — помнится, где-то наверху спальня есть с большой кроватью. Предлагаю опробовать.
— Мартынов! Мы только с дороги! Я устала!
— Ладно, понял. Не пойдем в спальню. Прямо здесь по-быстренькому.
— Ты маньяк!
— Да! — сделал страшную физиономию и на меня пошел, руки в стороны растопырив.
Я запищала, завизжала бросилась прочь. Впрочем, как всегда, безрезультатно. Поймал, в охапку схватил и потащил куда-то не смотря на все мои вопли.
Спустя полчаса довольные и усталые валялись на диване в гостиной. Я лежала у него на плече, а он задумчиво вычерчивал пальцами узор на моем плече.
— Варь, насчет домработницы и повара я серьезно. Завтра этим вопросом займусь.
— Как хочешь, — сдалась. После такого «новоселья» спорить не хочется. В конце концов мне никто не запрещает, если вдруг захочется, придти на кухню и приготовить что-то по своему усмотрению.
— Предупреждаю сразу. Ни одна из них не будет говорить по-русски.
— Почему? — спрашиваю удивленно, приподнимаясь на локте.
— Потому.
— У меня с английским не очень-то хорошо! Я вообще-то немецкий в школе проходила!
— Твои проблемы, — усмехается он, — учи.
Вот и поговорили! Похоже переезд будет не таким простым, как мне казалось.
Мы долго спорили с ним, какую спальню выбрать в качестве главной. Мне нравилась угловая, с большими окнами по двум стенам, а Илье та, где кровать шире. Победил он, сказал, что если не уступлю, то привяжет меня к этой самой кровати и безжалостно надругается.
Спустя час, когда уладили основные моменты и перестали блуждать в трех соснах, Илья бодро заявил:
— Собирайся! В магазин поедем.
— Зачем?
— Во-первых, у нас нет еды, а меня очень нервирует пустой холодильник, а во-вторых, кто-то жаловался, что без трусов остался.
— Да ладно тебе, — отмахиваюсь со смехом. — Потерплю как-нибудь. Скоро чемоданы мои прилетят.
— Не прилетят, Варь. Не прилетят, — усмехается и уходит, а я в полном недоумении смотрю ему в след. И как это понимать? Бегу следом, настигая его уже внизу, на первом этаже:
— Это почему они не прилетят? — хватаю его за руку, вынуждая остановиться.
— Угадай.
— Ты не позвонил в авиакомпанию.
— Я тебе больше скажу. Я их даже в багаж не сдал, когда вылетали.
— Как же так? — спрашиваю потеряно, — что мне теперь делать?
— Ничего. Стиль менять будем.
— Чем тебе не нравился мой стиль? — смотрю на него, насупившись.
— Тем, что его попросту нет.
***
Дальше наша, по началу сумбурная, жизнь потихоньку начала складываться в более-менее понятную картинку. Илья работал, продолжая дело отца, а я пока удостоилась роли домохозяйки, если так можно сказать. На самом деле домохозяйка у нас была наемная, да и повариха тоже. Все как обещал Илья.
Две женщины лет за сорок, серьезные, ответственные, очень трепетно подходили к своим обязанностям, и поначалу крайне недоумевали почему хозяйка, то бишь я, лезу в их дела. То я, негодяйка этакая, сама в комнате уберусь, то выползу с утра пораньше на кухню и супа на несколько дней вперед наварю. Они думали, что я вредничаю, пытаюсь подставить, чтобы очернить их в глазах хозяина. На самом деле мне было просто скучно.
А как иначе, когда весь день сводится к тому, чтобы ничего не делать? На работу меня пока Илья не брал, сказав, что толку маловато будет от сотрудницы, которая и двух слов связать не может. Сказать по правде, на момент переезда, мои познания в области английского действительно болтались где-то на уровне «Ландан из зе кэпитал оф зе Грейт Британ».
Поэтому вскоре начались мои ежедневные многочасовые занятия с репетитором английского языка. Вернее, с двумя. Первая женщина, русская, давно переехавшая в Англию. С ней было просто. Она гениально, чуть ли не на пальцах объясняла теорию, правила языка, учила грамматике. А вот второй….
Суровый мужчина, явно разменявший пятый десяток, с первого же дня так меня загрузил, что голова трещала. Он не разговаривал со мной по-русски. Вообще! Ни единого слова! Сплошным потоком английская речь. Я сначала мычала, не понимая, чего он от меня хочет, а потом постепенно начала втягиваться. Конечно, поддержать беседу достойно не могла, но по крайней мере перестала падать в обморок, когда он приходил и начинал полоскать мой мозг, слова знакомые стала различать.
Он упертый, со своей собственной методикой. То в зоопарк меня выведет, то в картинную галерею, то по магазинам, то книгу принесет толстенную и заставит читать, а потом еще пересказывать. Хочешь не хочешь, а учись. Крутись, как можешь.
А по вечерам еще Илюха добавлял. Бывает, как придет, как начнет о чем-то болтать, так хоть реви. Еще и вопросы задает, да ответы требует! Садист! Безжалостный! У самого-то никаких проблем! Английским владеет как родным, на немецком спокойно изъясняется, и еще на испанском беседу может поддержать. Мне даже завидно становилось! И от зависти начинала упорнее учиться, надеясь, что в какой-то момент смогу достойно ответить на его иносказательный вопрос, не чувствуя себя махровой тупицей.
С прислугой постепенно поладила. Сначала на пальцах объясняла, что хочу, потом начала ломано изъясняться. Они обе стали снисходительнее относится к моим попыткам что-то делать самостоятельно, когда поняли, что подставлять не собираюсь, а просто ищу себе занятие. С поварихой вообще язык общий нашли. Я от ее пирожных просто в восторге была. Лучшие эклеры в моей жизни. Она, конечно, разулыбалась, разрумянилась, когда я сидела и уплетала за обе щеки, не забывая нахваливать на все лады, то по-русски, то по-английски. Потом учила меня, как печь такие, а я учила своим фирменным пирогам.
В общем, жизнь налаживалась.
— Привет, как прошел день? — встречаю мужа возле входной двери.
— Нормально, — отмахивается, потом мрачно добавляет, — с переменным успехом. Пару раз думал, что уволюсь к чертям собачьим и больше не подойду к этому семейному делу. Но потом ничего, отпустило. Сама как?
— Отлично! Я такой пирог приготовила — пальчики оближешь!
— Здорово, — тянет немного устало.
Пока он моет руки и переодевается, я суечусь, накрывая на стол. Когда приходит, усаживаемся, я ему кладу самый большой и румяный кусок, а сама, словно довольная матрешка напротив сижу и смотрю, как ест.
— Ну, — жмет плечами, спустя несколько минут, — ничего особенного, если честно. Ты так его расхвалила, что я ожидал большего. Пирог как пирог. Суховат, недосолен.
Смотрю на него изумленно, и как у маленькой губа трясётся.
— Я думала, тебе понравится, — шепчу. Даже голос от обиды пропал.
— С голодухи сойдет, — произносит милостиво и отодвигает в сторону тарелку, с остатком пирога. С хрустящей корочкой! Это же самое вкусное! — Ладно, Варюш, спасибо. Пойду еще поработаю немного.
Достает из холодильника колбасу, делает бутерброд и уходит! А меня аж трясет! Первый раз в жизни такое, чтобы мой пирог не понравился!
Аж слезы из глаз покатились. Как так? Я же старалась! Так хотела приятное ему сделать! Сама пробую пирог. Вкусно! Ни капли он не суховат! Все как надо!
А Мартынову не понравилось.
Черт. Так обидно, что внутри все дрожит. Собираю остатки пирога и выбрасываю его в мусор, чтобы не позориться. То же мне, возомнила себя шеф-поваром. Неумеха рукожопая! Выползла из зачуханной деревни, и решила, что моя стряпня может кому-то нравиться.
Прячу свою обиду и иду к телевизору. Ладно, Мартынов ведь не со зла. Он честный гаденыш, всегда все как есть говорит. Ну ничего. Я завтра отыграюсь. Сварю свой фирменный борщ, такой что за уши не оттянешь. Будет уплетать и добавки выпрашивать, а я еще подумаю дать или нет.
На следующий вечер я сидела с своей комнате и втихаря рыдала. Потому что борщ тоже не зашел! Муж лениво ковырялся в тарелке, развешивая по бортикам морковку, в итоге половину порции оставил. Когда спросила, что не понравилось, только отмахнулся. Дескать, все хорошо, просто сытый пришел.
Ну конечно, сытый! А хрен ли тогда весь вечер тягал из холодильника то одно, то другое и чай сто раз наливал?
Ясно дело, расстраивать просто не захотел. Но я же вижу сморщился пренебрежительно, хоть и попытался это скрыть.
В общем борщ, отправился следом за пирогом, а я в очередной раз подумала о том, что ошибалась насчет своих кулинарных талантов.
Господи, а еще повариху нашу пыталась чему-то учить! Позорище! Она, наверное, просто постеснялась мне сказать, что такую муть только бомжам в забегаловках подавать!
Проревелась я знатно, пользуясь тем, что Мартынов в кабинете засел, а потом спать легла, хотя на часах еще девяти не было. Хотелось, чтобы этот поганый день побыстрее закончился.
Всю неделю ходила мрачнее тучи, через силу заставляя себя улыбаться мужу, пряча поглубже свои обиды. Он же не виноват, что жена ему досталась тупая, ничего не умеющая. Бездарность! Злиться и обижаться только на себя надо, на свою никчемность. Выползла из деревни и своими убогими харчами поразить кого-то пытаюсь.
Дура!
Успокоиться не получалось, все думала почему так происходит, почему ему не понравилась моя еда, и к выходным созрела на еще одну попытку. Последнюю. Все. Пробую, и, если не получится — на кухню вообще больше не зайду, никогда!
Долго мучилась с выбором блюда, и решила остановиться на банальном — на компоте. Что бы его испортить — надо очень постараться! Ягоды, сахар, все натуральное, свежее. Должно получиться.
Я встала с утра пораньше, пока еще муж спал и с блаженной физиономией смотрел свои сны, и отправилась на кухню. Наверное, даже не для него. Для себя. Хотелось реабилитироваться в своих собственных глазах, доказать самой себе, что не безнадежна.
Тщательно промыла ягоды, добавила сахар, залила водой и поставила варить.
Ну просто же все! Элементарно! Я раньше такие вещи не задумываясь делала, и все у меня получалось! Или мне только казалось, что получается…
В общем в скором времени компот был готов, и мне оставалось только дать его попробовать Мартынову на пробу, чтобы он вынес свой вердикт.
— Опять повариха какую-ту муть сварила, — проворчал Илья, попробовав мой компот.
Аж искры из глаз посыпались. Да твою мать! Что за засада такая! Что ему опять не так???
— Чем тебе не угодил компот? — спрашиваю сквозь зубы, — мне нравится. Вкусно.
Мне действительно нравится, не потому что вредничаю, или пытаюсь оправдаться. Он реально удался.
— Ты просто нормальных компотов не пробовала, — выдает надменно, вызывая стойкое желание треснуть ему по башке. Дважды. Потому что этот гребаный компот ВКУСНЫЙ!
— Пробовала. И это как раз один из них.
— Ты повариху выгораживаешь? — усмехается паршивец привередливый, а градус моего бешенства повышается до опасной отметки.
— Я никого не выгораживаю, — у меня даже голос начал звенеть от возмущения, — потому что это не она делала, а я!
Илья только брови поднимает насмешливо.
— Значит это тебя надо хвалить за очередной шЫдевр.
— Меня, — киваю упрямо, — и да, это шЕдевр! Отличный компот.
— Ну что я могу сказать, Варь, — разводит руками, — увы и ах.