Наверное, поэтому семейным бизнесом занималась Роза. Она крепко стояла на ногах, в прямом и переносном смысле. Особых иллюзий об окружающем мире не питала даже в школьные годы, а недлинные и чуть полноватые ноги крепко держали Розу на планете Земля, не давая ей соскочить в мечтания или кому-то усомниться в способностях Розы, будь это факультет в институте путей сообщения или руководство собственной базой отдыха.
Роза перевернулась со спины на живот, невольно поерзала. Чтоб он провалился, этот массажист со своими поглаживаниями и теплыми руками, мурашками и красивым баритоном. С его рукой под грудью… мог бы и…
Захотелось заплакать от обиды на весь мир и на «Русского богатыря» в частности. Не такой и огромный доход, если подумать, от восьми человек, даже с учетом дополнительных средств на отдельное питание, чтобы терпеть тяжесть внизу живота.
Покосилась на настенные часы. Надо вставать. Дела не ждут. С утра нужно заехать на рынок, вчера повар снабдил новым списком продуктов, заскочить на пивзавод, там поругаться, пиво в бар так и не доставили. Хорошо, отдыхающие в этот раз лояльные и с радостью брали баночное пиво, а не местное, которое не только дешевле, но и вкуснее.
И на обратном пути успеть забрать семейную пару из Норильска с вокзала. Приехали на целый месяц и свое путешествие начали с базы Розы, всего на три дня, полюбоваться на красоты, а дальше рванут на море, но и три дня — отлично. Роза рада любым гостям, на сорок дней или на день. Условия равны, и бесплатный трансфер — козырь, который не стеснялась предъявлять Роза в погоне за клиентом.
Встала и поплелась в уличный душ, как и всегда. На веранде сидел Моня — огромный, добрейший пес, по документам и экстерьеру кавказкая овчарка, считавший себя максимум болонкой, а то и котом или хомяком, по обстоятельствам. Моня жил в большом вольере и выпускался на территории только зимой, в межсезонье, когда не было гостей или хозяева, чаще Виктор с мамой, или Роза брали Моню с собой в лес и там позволяли от души размяться.
Каждый день не удавалось, но, если не выгуливать Моню хотя бы раз в три дня по несколько часов, он каким-то образом выбирался из вольера и немым упреком сидел на крыльце утром. При этом Моня никогда не обходил территорию базы, не лаял, не смотрел исподлобья, как умеют только кавказцы, будто понимая, что одним своим видом может перепугать посетителей, а под покровом ночи пробирался на крыльцо и терпеливо ждал, потом так же молча смотрел в глаза, как бы говоря: «Как же так, братцы, я же жду», и к вечеру обязательно получал желаемое. Кто-нибудь находил время и отправлялся на променад с Моней.
— Ну, что, сидишь? — потрепала по покатой голове, между ушами, присев рядом. — Обещаю, сегодня освобожусь, и мы погуляем. Подождешь вечера?
Моня довольно шлепнул хвостом по деревянному настилу веранды.
— Ах, ты мой хороший, — Роза присела рядом и обняла пса, положив голову ему на лоб. — Несправедливо, что такого хорошего и воспитанного мальчика заставляют ждать, жизнь вообще не слишком справедливая штука. Мне вчера защемлением шейного отдела позвоночника грозили, а за что, спрашивается?..
Моня несколько раз ударил хвостом и начал подниматься, подталкивая Розу к ступеням, ластясь у ног, как кошка, сбивая и тычясь большим холодным носом в ладонь.
— Пойдем, — Роза улыбнулась и направилась к вольеру, открывая двери с поклоном. — Прошу вас!
Между делом насыпала корма и налила воды, Моня довольно проурчал, нахмурил брови и, прежде чем начать утреннюю трапезу, посмотрел на Розу.
— Монечка, честное слово, клянусь, сегодня поедем гулять! Чтоб у меня секса еще полгода не было, вернее год, потому что тот раз можно и не считать вовсе… Это очень страшная клятва, Моня!
Моня мотнул головой, соглашаясь, Роза еще раз потрепала пса и направилась в душ на улице. Впереди длинный день, и взбодриться было необходимо.
А душ оказался занят. Роза даже помотала головой на манер Мони. Как так? Это ее душ, можно сказать — личный, на территории жилого дома, пусть огороженного весьма условно, но и ежу понятно, что это «хозяйский» душ. В домиках для гостей есть душ, обязательна не только холодная, но и горячая вода, а также в наличии несколько уличных душей, намного комфортней той будки, которой довольствуется Роза и иногда Альбина, когда приезжает. Палыч, разнорабочий на их базе, следит за водой, как за зеницей ока. Да он не напьется раньше, чем убедится, что везде есть вода, нигде ничего не течет, не отваливается и не болтается.
Роза рванула шторку, которая заменяла дверь и застыла. Было от чего. Под струями воды, почти подпирая лейку, стоял Розенберг М. и скатывал, именно так это выглядело, гнал пену с головы по груди, животу, ногам и медленно крутился вокруг своей оси.
Голый. Абсолютно.
Не то, чтобы были варианты стоять под струями душа в одежде, но голый мужчина, громко, даже раскатисто фыркающий, проводящий, как мочалкой, ладонями по телу приковывал к себе взгляд и вызывал вопросов примерно столько же, сколько восторгов.
Мощная шея, широкие плечи, мышцы на руках, заставляющие поверить в чудеса бодибилдинга, пресловутый торс, приковывающий взгляд, накачанные ноги, крепкие, мощные и длинные, покрытые волосками, по которым стекала вода вперемешку с пеной, ягодицы такой формы и крепости, что Роза нервно вздохнула, представив, с какой мощью эти бедра могут двигаться…
И наконец, когда мужчина развернулся еще раз, и член. Под стать шее, спине, торсу, ногам и ягодицам. Обладателю этого инструмента точно за него не будет стыдно. Вода стекала по волоскам на груди, терялась в чертовой дорожке ниже пупка, устремлялась вниз, прямо к немного эрегированному достоинству.
Немного! А если эрекция будет полной?
Роза сделала шаг вперед, как кролик к удаву, причем удав, в данном случае, не такая и форма речи. Форма и притягательные свойства в наличии! Еще и шевелится, в смысле… Черт, а нельзя ли, как-то отделить член от обладателя и незаметно для второго воспользоваться ситуацией. Любым доступным для этого способом, но прямо сейчас и здесь.
Роза прикусила губу. Пена смылась. Эрекция увеличивалась. Под холодной водой! Боже, если ты есть, думала Роза, я один раз, незаметно для обладателя, потрогаю. А потом мне станет стыдно, может быть, ведь это не я забралась в чужой душ и смущаю шикарной обнаженкой посетителей.
Ситуация выходила из-под контроля, стремительно и бесповоротно. Роза даже не пыталась собраться, она стояла и смотрела на голого мужчину в своем душе и представляла, что она может с ним сделать, а лучше он с ней, а еще лучше — здесь и сейчас.
— Прошу прощения, — баритон как-то совсем неожиданно раздался, буквально, как гром средь ясного неба, вырывая Розу из объятий эротических мечтаний. — Не хотел будить мелких, а наш, уличный душ, заняли пацаны.
Роза все еще пыталась осмыслить, какие пацаны, и зачем они заняли уличный душ, кто такие «мелкие», и главное, зачем ее выдернули из собственного порно-ролика с Матвеем в главной роли.
— Это недоразумение, — продолжил Розенберг и попытался протиснуться мимо Розы, которая так и стояла истуканом, не шевелясь.
— Это вовсе не недоразумение, — махнула рукой, показывая на так и не спавшую эрекцию, пусть и не полную… но холодная вода и сама ситуация должны были охладить любой пыл, из того, что Роза знала о мужчинах, а знала она немало — должны были. — Какое же это недоразумение?! — помимо воли вырвалось у Розы. — Всем бы такое недоразумение! — и тут осеклась, промаргиваясь.
— В некотором роде, да, — Матвей нагнулся и проговорил прямо в ухо. — На недоразумение это не тянет. Я вас покину, если позволите, — взял за плечи, приподнял и отставил Розу в сторону.
Быстро надел легкие шорты, игнорируя трусы, накинул полотенце на плечи и пошел к своему домику. Все это небрежно, между делом, словно это не его застали в чужом душе, голым. Фантастическая наглость! И ягодицы, и торс, и живот, и чертова дорожка, и особенно то, что ниже дорожки.
Роза быстро помылась, игнорируя зов собственного тела и болезненность внизу живота. Перебьется, как-нибудь. В очередной раз. Совсем потеряла разум, ругала себя — увидела голого мужика и чуть не опустилась на колени, чтобы сделать минет, да что там минет, она бы все, что угодно сделала в этот момент. И это «все» было написано у нее на лице.
Докатилась! Совсем одичала на этой базе. Надо с этим что-то делать. Нет, замуж, конечно, это очень смело, и ни к чему, но регулярный секс или хотя бы полный игнор оного, должен стать обязательным атрибутом жизни. А то в следующий раз она точно упадет на колени и вцепится руками, если не зубами. Роза, может, не самая гордая девушка, и не могла похвастаться безупречной репутацией, но до такого еще не доходило.
Смывая бальзам для волос, натираясь полотенцем, вышагивая к дому, заставляя себя позавтракать кашей — если и начинать новую жизнь, то по всем фронтам, включая правильное питание и отказ от алкоголя, — Роза приняла твердое решение. Никакого флирта с гостями, постояльцами, никакого чая с златовласиком и точно никакого массажа у Розенберга М. Пусть шейный отдел позвоночника зажмется и вовсе отвалится!
Выруливая на трассу, Роза была полна решимости начать новую жизнь. Утро, сочная зелень деревьев, воздух кристально чистый, вид на гору, словно преграждающую гладкую двухполоску, влажность, поднимающаяся со дна реки, набирающей в этом месте бурлящий поток такой силы, что сносила на своем пути все, прорезая скалы — все говорило Розе, что она справится.
Разгоняться было нельзя, ограничение сорок километров, извилистая дорога и праздношатающиеся туристы дисциплинировали постоянных в этом месте водителей. Впереди организованно ехали велосипедисты, выбравшиеся до большой жары, лениво шли кони, игнорируя автомобили, заставляя притормаживать и заглядывая любопытными мордами в салон, бежала какая-то группа.
Отдых, рассчитанный на молодежь. Движение. Спорт. Туризм. Экстрим. Всего хватало с избытком, как и воздуха: впечатлений, красот, от которых захватывает дух, теней на трассе от густого леса, запахов прелой листвы, свежести ледяной воды, легенд, которые любят рассказывать местные, и которые Роза, будучи почти местной, знала наизусть.
Она притормозила рядом с бегущей группой, еще издали заприметив детей. От поселка было уже километров восемь, не меньше, дети бежали гуськом, медленно. Поравнявшись, поняла — почему.
Самый маленький, Даниил, отставал. Впереди почти шел Сергей Витальевич, за ним старательно бежали двое: Семка Алимов и Рома Якушев, им было одиннадцать и двенадцать лет, темп тренированного Сергея Витальевича они держали с трудом. Потом вальяжно передвигая ногами, демонстративно обмахиваясь веточкой, двигался Илья Голубь, за ним вспотевший Даниил, с взлохмаченной макушкой. А замыкал всех главный тренер и руководитель Розенберг М. В тех же шортах, без футболки, зато со Светиком на плечах. Та увидела Розу и довольно помахала рукой.
Роза махнула ей в ответ, не игнорировать же ребенка, и смотрела, как небрежно поднялась рука Розенберга в приветственном жесте, он широко улыбнулся и подмигнул. План по поеданию каши по утрам сразу перестал казаться гениальным, а желание выйти из машины и сделать все то, о чем мечтала в душе, возродилось со скоростью, которой любой Феникс позавидует.
Роза надавила на газ, и вскоре группа бегущих скрылась из зеркала заднего вида… остался только один вопрос. Интересно, Матвей надел трусы?
Глава 4
Суматошный день никак не заканчивался. Роза съездила на рынок, закупив все по списку повара, подумав, набрала побольше фруктов, на базе отдыхало много детей, а фрукты были недорогим, но приятным бонусом, к тому же, полезным. Зимой, на новогодние праздники и каникулы, когда был большой поток туристов, Роза выставляла в открытый доступ конфеты, а летом — фрукты.
Потом встретила пару из Норильска, муж был, как часто бывает, под небольшим градусом, а жена восторженно смотрела по сторонам и с энтузиазмом фотографировалась буквально на каждом углу, не скрывая восхищения и почти щенячьего восторга. Роза останавливалась на смотровых площадках, между делом рекомендовала знакомых пасечников, нахваливая мед, притормаживала у лавочек с сувенирами и показывала, где лучшие в округе конные прогулки или прокат спортивного инвентаря. Негласная, а порой сопровождающаяся денежным бонусом, взаимовыручка.
По приезду «сдала» гостей маме, быстро перекусила вчерашним ужином и снова рванула в город. Список дел она записывала на листочке, который лежал на торпеде Рав 4, и вместо того, чтобы уменьшаться к концу дня, только увеличивался. Утешала себя Роза подсчетами, что на следующий сезон она точно сможет нанять управляющего и, например, водителя. Шиковать, так шиковать!
Пока они с трудом позволяли себе уборщицу, она же был прачкой, повара, пришлось нанять второго — из-за «Русского богатыря», благо клуб оплатил отдельное питание, — кухонного рабочего и Палыча, он отвечал за все на свете, что ломалось, росло, перегорало, требовало полива, высадки или ремонта, и что не успевал сделать Виктор. Правда, к вечеру Палыч был изрядно пьян, но это совсем незначительный недостаток по сравнению с энтузиазмом, с которым он трудился и, что греха таить, оплатой. Услуги Палыча обходились дешевле, чем наемного электрика или сантехника в случае неожиданной поломки.
Был еще бар, немного громко для закутка со стойкой, где продавалось несколько сортов пива, легкий алкоголь и снеки. Если гости хотели отдохнуть покрепче и с сытной закуской, через дорогу к их услугам был ресторан, а посетителям-гостям с базы Розы полагалась семипроцентная скидка.
Так что, домой Роза вернулась поздно, уставшая и голодная. Нашла в холодильнике пиццу и возблагодарила небеса и Виктора, который успел-таки испечь ее, пока мама была полностью занята, хорошо, если сама успела поесть.
Тут же отправилась в «административный корпус» на ресепшн, узнать, как дела, что нового. Нового было немного. В седьмой домик на двое суток заселилась компания студентов. Домик пятиместный, а студентов семь человек, мама уступила, чтобы не было простоя, молодые, как-нибудь устроятся.
Палыч же отнес в домик две раскладушки, оставив их на крыльце. Студенты проигнорировали дополнительные спальные места. Роза улыбнулась про себя. Хоть у кого-то все отлично в личной жизни, и секс не заменяют раскладушкой.
Роза отпустила маму, устроилась за компьютером, с намерением прошерстить сайт базы отдыха, ответить на вопросы, письма, может быть, добавить несколько фотографий со счастливыми отдыхающими. Лишним не будет. Сезон в самом разгаре.
— Да, — как опомнилась у дверей мама. — Постоялец из десятого домика, из спортивной школы который, чем-то был недоволен в обед, он говорил с поваром, но я так и не дошла, — взмахнула руками. — Забегалась вкрай. Может, узнаешь у Антонины? — так звали старшего повара, под ее началом был кухонный рабочий и вновь нанятый повар. — Или у самого спроси, они к реке ушли после полдника, Сергей их, Витальевич, дорогу расспрашивал, к ужину вернутся.
— А который сейчас час? — Роза покосилась на часы. — Время ужина уже прошло.
— Перенесли, — мама взмахнула рукой и вышла за дверь.
Вот и занялась сайтом… Роза запихнула в себя кусок пиццы, чтобы не свалиться в обморок от голода, все-таки салат из свежих овощей ранним утром — это совсем не то, на чем может продержаться организм целый день. Достаточно того, что Роза лишает его секса, еды лишать и вовсе кощунство.
Запила водой из кулера, решив, что чай долго заваривать и ждать, и отправилась на кухню. Там, на добротном табурете, посредине столовой, сидела не менее добротная Антонина. Ей за пятьдесят, примерно столько же лишних килограмм, при этом женщина она была активная, подвижная и голосистая.
— Тонь, — Роза посмотрела на повара. — Говорят, Розенберг жаловался?
— Говорят, говорят, да ему все не так, выискался!
— Что конкретно не так?