— Не только, — вздохнул Максис. — Можно попросить что угодно, — криво ухмыльнулся. — И цена сходная, всего лишь три мертвеца. Первая жертва нужна для договора с духом переходов. После ему следует указать другую — человека, в которого дух будет собирать силы, сосуд. Чистую душу. Сам-то дух накапливать ничего не умеет. Когда сил для создания врат становится достаточно, для их постройки дух берет вторую жертву. А чтобы открыть врата, дух разбивает сосуд, лишает жизни того, в ком накапливал силы.
— И? — нахмурилась Леката, — Не понимаю тебя… Я-то тут причем?
Максис присел на корточки так, чтобы оказаться с сидящей на диване супругой на одном уровне, и посмотрел ей в глаза. Погладил по щеке, а потом заключил ее ладони в свои.
— Ты и есть этот сосуд, — тяжело проглотил застрявший в горле ком. — Третья жертва. Плохо то, что знак стал заметен постоянно. Значит, необходимые силы почти собраны.
Леката хватила воздуха, будто выброшенная на сушу рыба. Наместник лишь сильнее сжал ее ладони.
— Еще все можно изменить, — поспешил успокоить он. — Время пока есть. Надо найти духа переходов и человека, что его вызвал. Помоги мне в этом, и все будет хорошо.
— Ты не лжешь? — хрипло выдавила Леката. — Про все это… Не шутишь? Было бы слишком…
— Нет, — Максис опустил глаза и, покачав головой, погладил похолодевшие ладони супруги. — Верь мне, все поправимо.
— Сегодня новости одна ужасней другой, — тихо констатировала Леката. Даже при свечах было заметно, что в ее глазах стоят слезы: — Не хочу верить…
— Предлагаю забыться в объятиях горячего красавца, — вымученно улыбнулся наместник и подмигнул.
— Я бы с радостью, — шмыгнула носом Леката и тоже изобразила некое подобие улыбки, — но где его найти в такой поздний час?
Максис улыбнулся и прижал супругу к груди. Погладил по голове.
— Славная моя женушка, — протянул он и поцеловал в макушку. Хотелось хоть немного успокоить ее, отвлечь от плохих мыслей. — А я не сойду, на безрыбье-то?
Леката оторвалась от мужа и строго посмотрела на него.
— Не говори глупостей… Сошел бы, если бы был один. Но ты в паре то ли с Изотием, то ли с Русовусом. Сразу и не разберешь.
— Я не вояка, — возразил Максис: стало немного обидно, что его считают бездумным псом короля. — Не присягал Русовусу. Как и все привратники, я давал клятву верности жителям наших земель.
Уселся на диван рядом с женой. Обнял и уложил ее голову себе на плечо. Погладил по волосам. Он подождет. Если ей хочется идти таким путем, пусть так. Главное сейчас другое.
— Дух переходов часто маскируется под предметы, животных, людей, — поведал Максис, крепче прижимая к боку нежную, пахнущую апельсинами женушку. — Но предметы чаще всего. Вспоминай. Вещица должна время от времени попадаться на глаза и наводить страх. Когда-то больше, когда-то меньше, но без него не обходится.
— Нет у меня такого…
— Подумай, — велел Максис тоном, не терпящим возражений. — И постарайся вспомнить, когда появился знак и что случалось в твоем окружении тогда. Это важно. Чем раньше мы сведем воедино все нити, тем лучше. Завтра зарисую метку и приду сверить еще раз. Хочу отправить знающему приятелю, может, он укажет другой выход. Все понятно?
— Понятнее некуда, — вздохнула Леката. — Пойду спать. Глаза закрываются.
Попыталась подняться с дивана.
— Подожди, — усмехнулся Максис, удерживая ее в объятиях, — хоть пару пуговиц застегну.
— Зачем? — жена посмотрела в его глаза. — Чтобы потом напроситься их расстегнуть?
Наместник облизнулся: ее губы были слишком близко… Не стал бороться с собой. Поцеловал. Жадно, горячо, бесцеремонно. Леката ответила. Поначалу как обычно несмело, стараясь удержаться в придуманных ею самой рамках. Хватило ненадолго. Выдала себя, когда протянула руки обнять, запустила ладонь в волосы супруга, погладила его шею. Максису показалось, разум покинул его: мысли заполнили ласки жены, ее теплые губы, проворный язык и нежные руки. Целовал исступленно, утопая в прикосновениях, теряясь в апельсиновом аромате ее разгоряченного тела. Одежда казалась лишней, пуговицы мешали. Попытался расстегнуть, но не сладил. Рванул ткань в нетерпении. Нитки хрустнули, Леката, будто очнувшись, подскочила с дивана и, прихватив блокнот, попятилась к выходу.
— До завтра, — выпалила она, ретируясь. — Дойду сама, не провожай.
И вышла, громко хлопнув дверью. Максис запустил пальцы в шевелюру, помассировал голову и протяжно застонал. Зря торопился, только спугнул. Вздохнул и довольно ухмыльнулся: крепости осталось недолго, еще чуть-чуть, и сдастся на милость победителю. Главное — добраться до нее раньше, чем это сделает дух переходов.
Глава девятая
Леката спешно шагала в свой шатер и с опаской посматривала на небо. День начинался теплый, но нависшие над землей темные пухлые тучи обещали спрыснуть его холодным дождем. Ветер принес запах моря. Женщина поежилась и сильнее закуталась в плащ.
Зевнула и потерла глаза. Упасть бы сейчас на самую захудалую кровать и забыться сном младенца! Покачала головой: не выйдет, надо работать. Арки сами себя не посчитают, а тянуть с ними нельзя, разозлится Карлин. Вздохнула. Хоть Максису и не очень верилось, разговор с ним не шел из головы. Засыпала тяжело: стоило только закрыть глаза, как тут же появлялись странные мысли и множество предметов кружилось вокруг в зловещем хороводе. Визжала сломанная отцовская шарманка, кукла громко смеялась обезображенным ртом, и посреди этого безумства стоял крупный мужчина с закрытым лицом и окровавленным топором. Жутко! Не хотелось верить, что муж говорил правду.
Забылась под утро. Снился Макс. Он гладил по голове, шептал какие-то милые глупости и пробегал поцелуями щеки, глаза, лоб. Лекате безумно хотелось, чтобы супруг коснулся губ, но тот, как назло, обходил их стороной. Проснулась с томлением в груди и нецеломудренными желаниями. Еле как привела себя в чувство и спустилась к столу.
Хвала вратам, завтракала в одиночестве, мужчины уже разбежались по делам. Не пришлось смотреть мужу в глаза после вчерашнего позорного бегства и утреннего сна. Макс хитрил и изворачивался, но от этого его поцелуи не становились неприятнее. Лекате следовало бы разозлиться на него за тот вечер, но чем больше она узнавала супруга, тем больше хотелось вечер повторить. Временами накатывало так сильно, что бороться было невмоготу. Тело просило смелых рук, настойчивых губ и жадных взглядов. Избавиться от мыслей о Максе не помогали ни здравый смысл, ни думы о беременности, ни работа. К счастью, отпускало быстро. Если бы они виделись реже, как, например, с Браном, все бы шло легче. Но увы, муж маячил на горизонте почти каждый день.
Стало душно, ветер закружил придорожную пыль в причудливом вальсе. Леката ускорила шаг, изо всех сил стремясь попасть на стройку еще до дождя. За опоздание в любом случае достанется от Карлина, но если она поспешит, то хотя бы не намокнет. Влетела в шатер, как раз когда рассердившаяся молния кратко осветила пространство, прикрикнула громом и разрешила небесам искупать землю. Полил тяжелый, почти летний дождь.
В шатре ждал сюрприз. С иголочки одетый мужчина в дорого расшитом плаще в нетерпении вышагивал вокруг модели школы. Завидев Лекату, он отвесил почтительный поклон и улыбнулся, долгим взглядом, уставясь прямо в глаза. Хозяйка шатра тяжело проглотила застрявший в горле ком, мужчина походил на голодного хищника.
— Госпожа Сотхас? — улыбка исчезла с его лица, и взгляд стал серьезным. — Меня зовут Эпрас Долтон, мы незнакомы, но наши матери дружили в юности. Матушка просила пригласить вас в гости, — он протянул карточку. — Мы живем недалеко. Часа два-три в пути.
Женщина неловко улыбнулась и взяла протянутый прямоугольник. Изящные серебряные буквы на плотной бумаге четко давали понять: хозяин из хорошей семьи. Еще раз внимательно посмотрела на гостя: лощеный крупный мужчина, возможно, чуть старше ее, Лекаты. Ничего особенного, но его пронзительный взгляд производил жуткое впечатление. Казалось, Эпрас сожрет кого угодно, а жертва и пикнуть не успеет.
— Польщена вашим приглашением, господин Долтон, но, боюсь, не могу назвать дату визита сразу, — Леката попыталась спрятаться за приличия, чтобы выгадать время и выяснить, кто такие эти Долтоны. Ужасно не хватало хоть кого-то, кто мог рассказать о прошлом семьи. Вдруг откажется от приглашения и потеряет шанс узнать что-то о родителях? Ей и так известно ужасно мало: — Я должна согласовать посещение с супругом.
— Бросьте, Леката, — сощурился гость и зло фыркнул. — Моя сестра была на вашем процессе. Ваш развод — дело времени, так к чему учитывать мнение бесштанной шавки Русовуса? — снова улыбнулся и смягчился: — Вы не были дома десять лет, вам нужен проводник, советчик, тот, кто введет вас в курс дела и поможет избежать лишней опасности. Я вполне могу им стать, — поймал взгляд собеседницы, и Леката вдруг почувствовала себя кроликом, запутавшимся в кольцах удава. — Не медлите, приезжайте, как будет время. Если хотите взять супруга — берите. Многие дамы нынче таскают с собой комнатных собачек.
Леката поежилась. Гипнотизирует он ее, что ли? Кажется, будто темные глаза смотрят прямо в душу и знают даже самые потаенные мысли. Эпрас воспользовался моментом и ринулся в наступление. Осторожно коснулся руки Лекаты и, не отпуская ее взгляд, прошептал.
— Я друг, уверяю. Приезжайте…
— Куда это вы, дорогой Эпрас, зазываете мою супругу? При живом-то муже… — раздался из-за спины голос Максиса.
Гость посмотрел в сторону говорившего. Наваждение улетучилось, и Леката вздохнула с облегчением. Обернулась. Плащ мужа промок, с капюшона стекала вода, но женщина готова была кинуться Максису на шею. Не хотелось больше оставаться с господином Долтоном наедине.
— Матушка желает познакомиться с ней, — как ни в чем не бывало пояснил Эпрас. — Но госпожа Ларой отказывается посещать нас без вас, — ехидно улыбнулся: — Приезжайте вдвоем, ведь у супругов Ларой наверняка второй медовый месяц. Или первый, кто там разберет.
— Всенепременно. Воспользуемся вашим любезным предложением, как только отпустят дела, Эпрас, — не менее ехидно улыбнулся Максис, по-хозяйски скидывая плащ и вешая его на спинку стула. — Передавайте вашей матушке мои искренние пожелания долголетия.
— Конечно, господин наместник, — гость поклонился и вышел наружу.
Некоторое время муж и жена стояли молча, ждали, пока Эпрас отойдет подальше. Его визит оставил настолько гнетущее впечатление, что Леката даже выглянула наружу, чтобы убедиться, ушел ли гость, или еще мнется где-то неподалеку.
— Пришел сверить рисунок, вокруг когтя были завитушки, я не запомнил их в точности, а они могут быть важны, — сообщил Максис, когда супруга вернулась внутрь и тоже скинула плащ. — Позволишь?
Леката повернулась к нему спиной, разрешая расстегнуть пуговицы.
— Кто он? — поинтересовалась у мужа, пока тот возился с одеждой.
— Эпрас? — хмыкнул Максис, но руки на мгновение застыли над одной из пуговиц. — Главный королевский дознаватель. Говорят, из неподготовленного человека душу вынуть может.
— Странно, — нахмурилась Леката. — Он называл тебя шавкой Русовуса.
— Все правильно, — хмыкнул супруг. — Я шавка, он лев. И все из одного зверинца, кормит нас одна и та же рука. Я служу королю по убеждению, а он — потому что его старшая сестра была королевой. Года три. Умерла в родах. Русовусу вообще с законнорожденными детьми не везло. С первой женой, с которой тридцать лет прожил, не нажил. С двумя последующими тоже. Сестра Эпраса так и не разрешилась, а третья жена короля загуляла с офицером, и ее пришлось казнить. В первом браке Русовус чудил, в последнем изменили ему. В моей семье говорят, — тут Макс перешел на шепот, — во всех злоключениях короля виновата моя бабка.
— Как интересно, — протянула Леката, спиной улавливая, что под шумок муж расстегнул чуть больше чем нужно. — Рассказывай.
— Русовус надругался над ней, — Максис отвлекся от пуговиц и, судя по звукам, начал возиться с бумажкой, сверяя рисунок. — Бабка была тогда вдовой, и король решил, что она не прочь. Она сопротивлялась, вроде даже ударила его ножом, но Русовус свое получил. Бабка забеременела. Мужа ей, конечно, нашли, за этим дело не стало, но роды были хоть не первые, но трудные, и пока она мучилась, проклинала короля на чем свет стоит. А бабка была магом-привратником, хоть и плохоньким. С тех пор короля невезуха и не отпускает.
— Подожди, — тряхнула головой Леката. Отлично помнила, что ее опекун дядя Герад дружил с отцом Максиса, а вот что между ними были еще и родственные связи, из виду упустила. — Дочкой короля была та твоя тетка, которая вышла замуж за моего дядю, или другая?
— Она самая, — супруг снова зашуршал бумажкой, вероятно, пряча ее в карман. — Ты же помнишь, что говорил твой дядя моему отцу: «Раз она умерла и больше не связывает нас, свяжем судьбы наших детей».
— Забудешь тут, — ухмыльнулась Леката. — Казалось, не меня замуж выдают, а отношения с твоим отцом закрепляют.
— Так и было, — Максис прижался к спине супруги и обнял ее за талию. — Они же дружили. Остальное их не интересовало.
Наклонился и коснулся губами шеи. Леката закрыла глаза, мысленно обещая себе прекратить все через несколько мгновений. Муж будто уловил ее мысли, рывком развернул и заключил в объятия. Скользнул руками по спине и прижал к себе бедрами. Захотелось застонать, его прикосновения были страшно приятными. А от ощущения его возбуждения все внутри сжималось, будто придавленная пружина.
— Нам нельзя, Макс, — прошептала Леката, сквозь аромат гвоздики, приправленный можжевельником, взывая и к остаткам своего разума, и к здравому смыслу мужа. — Мы не настоящая пара. Не любим друг друга.
— И что? — хриплым шепотом отозвался супруг, глядя прямо в глаза. — В моей семье нет ни одного брака по любви. В твоей, думаю, тоже. А я с ума схожу, стоит мне обнять тебя. Кровь кипит.
— Мы совсем не знаем друг друга…
— Мы достаточно знакомы для невинных шалостей, — возразил Максис и перешел от слов к делу: коснулся ее губ томительным нежным поцелуем.
Леката закрыла глаза и предоставила мужу полную свободу. Потерялась в его объятьях, забыла обо всем на свете. Только они вдвоем и ничего вокруг. Его ласки будоражили: отзывалась каждая частичка тела, каждый вздох, каждая мысль. Его запах дурманил, тепло обнадеживало, казалось, что бы ни случилось, супруг оградит от напастей.
Очнулась, лишь услышав чьи-то шаги. Открыла глаза и столкнулась взглядом с Карлином. Наставник нехорошо усмехнулся и нахмурился:
— Разберешься со стеной, принеси мне расчеты, — приказал он строго. — К обеду хотелось бы видеть результат, — добавил сухо и направился к выходу.
— Хорошо, — пролепетала Леката наставнику вслед и почувствовала, как к щекам приливает жар. Так стыдно ей еще никогда не было. Карлин, конечно, знал о ее романе с Браном, но заставать их не приходилось, а тут на тебе…
— Мы женаты, — прошептал ей Максис, не выпуская из объятий. — И мы всего лишь целовались.
Чмокнул в лоб и развернул к себе спиной. Занялся пуговицами. Медленно и аккуратно застегивал их, двигаясь снизу вверх.
— Меня не будет до завтра, — сообщил между делом. — Буду скучать по своей милой женушке. Хочу, чтобы и она скучала.
Покончил с пуговицами, накинул плащ и, запечатлев на губах супруги долгий поцелуй, отчалил по своим делам. Леката уселась за стол и обняла голову ладонями. Разумные мысли испарились. Продолжения хотелось до дрожи в коленках, но ее ждали стена, измененная форма арки и строгий взгляд Карлина.
Уже вечером, притопав в дом Максиса в компании сопровождающего слуги, Леката поняла, что так и не съездила на рынок за новым зельем, как планировала. Вздохнула, и только: время решить, что делать с ребенком, еще есть.
*
Максис вышел из трещины в пространстве прямо посреди парка, окружающего королевский замок. Мужчина, любующийся недавно заработавшим фонтаном, повернулся в сторону наместника, кивнул и направился ему навстречу. Максис изогнулся в почтительном поклоне и улыбнулся.