— Это прозрачный и безвкусный яд. Его можно подмешивать во что угодно, даже в обычную воду.
— И как я это сделаю?
— Тебе не придётся ничего делать — мои девочки сделают всё за тебя. Наша вода на исходе, поэтому много дать я не могу. Около десяти наёмников они смогут отравить.
— Хорошо, идёт, — согласился Лозарг.
— Когда ты собираешься напасть на него?
— Примерно, через три недели, может — больше.
— Но учти, я помогаю тебе только лишь из-за ненависти к Венсану.
— Ну разумеется, — усмехнулся Лозарг, — до встречи.
Следующие три недели для юного лорда оказались долгими и томительными. На следующий день, после разговора с кузнецом и Антуанеттой, сын вора зашёл к Полине. Его беспокоили какие-то глупые предчувствия. Он боялся, что его убьют в поместье, но в то же время он был уверен, что у него всё получится.
— Этот медальон, — Лозарг снял со своей шеи «феникса», — когда-то подарил мне отец, на память. А сейчас я дарю его тебе, — он положил медальон с цепочкой в руку Полины, — с той же целью — на память.
— На память? — удивилась она, — ты собираешься оставить меня?
— Понимаешь, — объяснял Лозарг, — мою мать убили, и я не могу быть уверен, что меня не убьют. Может убийца охотится за мной или это какое-то проклятье…
— Ты веришь в проклятья? — изумилась Полина.
— Почему бы и нет. Всё может быть, — улыбка засветилась на лице Лозарга.
На самом деле юный лорд наговорил всё это Полине только для того, чтобы не говорить ей о своём плане и хоть как-то оправдать свои глупые опасения.
Все, медленно текущие, недели Лозарг провёл с Полиной, в то время, как заговорщикам захотелось захватить ещё одно поместье.
Оставалась одна, последняя неделя и оружие должно быть готово. Сын вора решил посетить кузнеца.
— Ты зашёл очень вовремя, — обрадовался Франсуа, — Хуан прислал мне письмо, в котором сказал, что им нужна сотня ружей, две сотни пистолетов и полторы сотни ножей и сабель.
— Они готовят новый заговор? — догадливо спросил Лозарг.
— Да. Пора действовать, — призывал Сюркуф.
— А как же ножи? — смутился сын вора.
— Всё готово. Всё как ты и просил: тридцать метательных ножей, два коротких кортика, и ещё шесть двуствольных пистолетов. Они уже заряжены. Ремни и кобура под пистолеты тоже готовы. И ножны тоже, разумеется.
— Тогда мне нужно договориться с Антуанеттой, и очень срочно.
Через несколько минут Лозарг уже стучал в дверь борделя «Ecarlatesrose». Открыл тот самый Пьер, и жестом попросил юного лорда войти.
— Как идут дела с оружием? — спросила Антуанетта.
— Всё готово, — улыбнувшись, сказал Лозарг.
— Так быстро? — удивилась Лепен, — очень хорошо. Как ты сам видишь — все девочки ещё здесь. За ними приедут вечером, в шесть, и заберут на два дня. Десяти из них я раздала яд, и у всех есть кинжалы, потому что людей у Венсана стало намного больше, но и у меня девочек прибавилось. Десять наёмников будут отравлены ядом, а остальным тридцати девочки вонзят в сердце клинок. Бо́льше они убить не могут, потому что обслуживают лишь сорок человек. Когда ты увидишь, что из разбитого окна выбросят свечу — это будет тебе сигналом к действию.
— Как мне туда пробраться?
— Пьер Лепен, — Антуанетта указала на человека, который открывал дверь Лозаргу, — мой брат, — тот кивнул, — он отведёт тебя к поместью по тайной тропе. Там тебя будут ждать ещё десять человек. Они помогут тебе. Скажи только когда?
— Сегодня после захода солнца, — злорадствующая улыбка скользнула по лицу Лозарга.
Всё время до вечера сын вора провёл с Полиной. Сразу же после этого, он пошёл в свой подвал и взял кошель с деньгами, который всегда носил с собой. Ему под руку попался его мешок. Лозарг взял его в руки, и у него проскользнуло желание его открыть, но он сразу же его отбросил и положил мешок на место.
Солнце по не многу пряталось за верхушками крыш.
— Ну что? ты готов? — спросил Сюркуф.
— Да. Давай сюда моё оружие, — в нетерпении попросил Лозарг.
Франсуа достал из-под стола целый сгусток кожаных ремней, и по порядку начал надевать их на юного лорда. Кожаные наплечники с множеством ножен, кобура под каждый пистолет и на сапогах ножны под кортики и метательные ножи. Когда Сюркуф закончил с ремнями, он принялся рассовывать оружие. Два пистолета были сзади на поясе, два на груди и два по бокам, выше пояса. Метательные ножи были на обоих плечах, почти на всём поясе и на ногах, во главе с кортиком на каждой. От белой рубахи Лозарга остались видны одни рукава.
— Чтобы скрыть оружие надень вот это, — Франсуа протянул юному лорду плащ с капюшоном. Тот надел его, — он скрывает даже твои ноги, и лица не видно. Так тебя примут за аббата. Но перед боем лучше укороти, чтобы не мешал.
— Ты помнишь? — я убью твоего друга, — напомнил Лозарг, — ему сказать что-нибудь перед смертью?
Кузнец тяжело вздохнул.
— Скажи ему, что это ради справедливости… — с грустью ответил Франсуа.
— Хорошо.
Сын вора сразу направился к Антуанетте.
— Девочек уже забрали, — сказала она, — ваша карета ждёт у другой стороны борделя. Вас вывезут за город, а дальше Пьер покажет тебе дорогу.
— Я всё понял.
Антуанетта отвела Лозарга к карете и уже через несколько минут он уже следовал за Пьером, который был в похожем плаще.
— Как обстановка? — спросил он, подойдя к союзникам.
— Они только зашли, — ответил один из них. Лозарг обступил Пьера и присел рядом со всеми.
В лесу было уже темно. Один человек сидел на дереве и наблюдал за окнами, дожидаясь, когда будет выброшена свеча. Юный лорд снял свой аббатский плащ и укоротил его с помощью кортика до длины чуть ниже колена. Так, аббатский плащ стал балахоном, который будущий вор будет носить ещё очень долго.
Когда тьма объяла всю землю и пролила́сь в каждую щель, самое последнее окно на первом этаже южного крыла было разбито. Из него выбросили свечу. Упав, она погасла. На шум сбежалось несколько охранников.
— За дело, — скомандовал Лозарг, и десять наёмников влезли на стены поместья и преодолели их.
Увидев посторонних, охранники бросились на них со штыками, но были закланы собственным оружием. Сидевший в своём новом кабинете, Сенье услышал грохот и подошёл к окну, которое было направлено во двор. он своими глазами видел, как толпа наёмников перерезала его людей их же оружием и направилась далее, к разбитому окну. Испуганный Венсан достал из своего стола заряженный пистолет и стал напротив двери. Лозарг пошёл иным путём. Он обошёл поместье с тыла и влез на задний двор. Там находились пятнадцать человек Венсана. Сидя на заборе, под веткой дерева, Лозарг поразил трёх метательными ножами — по одному на каждого. Остальные не поняли, что случилось и стали осматривать трупы своих товарищей, а несколько из них принялись осматриваться и проверять все возможные места, нахождения врага. Заметив ножи в шеях трупов, осматривающие в страхе подскочили и начали в страхе озираться. Все разбрелись. Следом за теми тремя, были поражены ещё четверо, тем же оружием. Не обращая внимания на трупы, остальные продолжали осматриваться. Один из них заметил Лозарга в гуще листвы, но едва он открыл рот, чтобы закричать, его в горло поразил нож. На оставшихся нашёл ужас.
— Максимилиан, — обратился один к другому, — беги за подмогой, пока нас тут всех не перебили.
Едва Максимилиан тронулся с места, как ему под лопатку вонзился нож. Ноги заплелись, и он упал. Не выдав себя, Лозарг поразил всех остальных. Спустившись с забора как тень, он влез в окно на втором этаже, которое было открыто. Едва юный лорд сделал пару шагов, как в комнату вошёл наёмник. Он растерялся.
— Ты что зд… — стремительный бросок ножа оборвал его речь.
Лозарг затащил его и, выйдя из комнаты, вошёл в другую. Там пятеро человек Венсана играли в карты и распивали вино. Всё их оружие находилось далеко от них, в самом углу. От неожиданности они встали, и посыпались всё те же вопросы.
— Ты кто?..
— Что ты…
— Чёр…
Все были убиты. Проверив все комнаты на этом этаже, Лозарг нашёл и убил лишь ещё одного наёмника. Но одну комнату сын вора не заметил и пропустил. Затем он поднялся на третий этаж, потому что на первом всё сделали люди Антуанетты. Идя по лестнице, Лозарг убил двух. Так же, проверяя все комнаты, он растратил все оставшиеся ножи, но не во все двери он заглянул. Лозарг слегка вскинул плащ и достал из-за спины два пистолета. До этого никто ещё не стрелял. Одновременным выстрелом из двух орудий, он убил двух наёмников. Услышав грохот пистолетов, Сенье в ужасе содрогнулся и продолжил держать на прицеле дверь. От страха с него сходил уже восьмой пот. На этом этаже Лозарг израсходовал одиннадцать из двенадцати пуль. Остался один выстрел и последняя, непроверенная дверь. Юный лорд вошёл в неё пистолетом вперёд. В полутёмной комнате у окна, спиной к двери, стоял Хуан Сокаль, сложив руки сзади.
— Кто ты? — спросил он, не поворачиваясь.
— Рука правосудия, — ответил сын вора, направляя пистолет в спину спокойному Хуану.
Узнав знакомый голос, он спросил:
— Лозарг? — и повернулся.
— Да, это я, — улыбка засияла на лице юного лорда.
— Но почему? ведь Венсан платил тебе хорошие деньги.
— Эти деньги омыты кровью простых людей.
— Так вот ради чего всё это, — улыбнувшись, сказал Сокаль, — пистолеты тебе дал Франсуа?
— Да. И он попросил тебе передать…
— Что?
— Это ради справедливости, — Лозарг выстрелил прямо в сердце. Продержавшись на ногах несколько секунд, Хуан рухнул на пол.
Сенье содрогался всякий раз, когда слышал выстрел. Весь в поту, он трясся от страха. Ему было очень душно, он задыхался.
Истратив последнюю пулю, Лозарг достал кортик с правой ноги. Он направился к лестнице. Сильный порыв ветра с шумом распахнул окно в комнате Сенье. Вскрикнув от страха, Венсан в ужасе обернулся и выстрелил в стекло. Осознав глупость своего поступка, он выронил из рук пистолет. Услышав выстрел, Лозарг понял, что осмотрел не все комнаты. Придя на звук, он оказался в комнате Сенье. Вид юного лорда очень сильно напугал его.
— Кто ты? Чего тебе нужно? — трясся на одном месте Венсан, — бери всё, только не убивай! Прошу, не надо!
— Многих ли ты пощадил?
— Л…Л…Лозарг?
— Да, господин, — ответил он с омерзением, — это я.
Тусклый свет свечи блеснул на лезвии кортика.
— Зачем? Я давал тебе достойную плату, — Сенье начал пятиться и, споткнувшись упал.
Лозарг подошёл к нему.
— Все деньги, которые ты мне давал, были нажиты кровью. А теперь, — сын вора достал кошель, — людскую кровь я смою твоей, — Лозарг высыпал все деньги на грудь Венсану, — это клинок возмездия, — сказал он и вонзил кортик в грудь Сенье, в самое сердце. Извергнув обагренный нож, Лозарг отряхнул кровь с лезвия и окропил ею монеты.
Покончив с Венсаном, юный лорд принялся искать комнату, в которой хранились деньги. Ею оказалась та самая, которою Лозарг пропустил на втором этаже. Всем людям Антуанетты он хорошо отплатил, и они ушли. Сын вора решил пожить немного в поместье.
На следующий день он отнёс щедрую плату кузнецу.
— Он не мучился? — интересовался Франсуа смертью друга.
— Нет, он умер достойно.
Весь месяц Лозарг продавал вещи из поместья и откладывал себе деньги. Продав всё, что не было обагрено кровью или испорчено пулей в поместье, он распродал всё возможное из дома Сенье. Квартиру Хуана он продал целиком. К сожалению, ещё через две недели объявился наследник — племянник Венсана, и Лозаргу пришлось покинуть поместье.
Возвращаясь в свой подвал, он заметил в толпе того господина в красном камзоле с двумя белыми повязками на левой руке. Незаметно достав из сапога кортик, Лозарг спрятал его под балахоном и стал подбираться со спины к де Монкану. Подойдя, сын вора вогнал ему кортик под левое ребро и поразил сердце. Жан-Франсуа стал задыхаться и не мог издать даже звука.
— Это возмездие, — на ухо прошептал Лозарг и извлёк из него свой клинок.
Безжизненное тело рухнуло на плитку, а юный лорд бросился бежать. Толпа завизжала.
— Он мёртв!
— Помогите!
— Полицию сюда!
— Среди нас есть убийца!
Некоторые женщины даже срывались и рыдали. А Лозарг был уже далеко от этой улицы.
Глава XII. Часть XI
Несмотря на огромное накопленное состояние, на которое Лозарг может прожить несколько лет, он решил подзаработать ещё денег, чтобы потом о них не думать. В городе остался один ресторан, в котором Лозарг ещё не работал. У дверей этого заведения висела вывеска на латыни: «Veniteadmeomnes, quistomachlaboratisetegorestaurabovos». Когда-то давно, в Париже был ресторан, над входом в который висела вывеска с такой же надписью, но о нём уже никто не помнит. Сын вора проработал в ресторане почти два месяца, но осознав, что денег у него достаточно, он ушёл из заведения. Лозарг всё продолжал жить в подвале и не собирался из него уходить. Оттуда он вычистил весь мусор, повесил подсвечники со свечами, раздобыл мебель: сундук, стол и две кровати, хотя зачем вторая, он сам не знал. Мешок, который Лозаргу дал отец, он положил в сундук, но ещё ни разу его не открывал.
Их встречи с Полиной продолжались ещё около полугода.
Однажды утром, юный лорд залез к ней на балкон. Увидев Лозарга, Полина подошла к нему и поцеловала. В эту же самую секунду в комнату вошел её отец:
— Полина, пора просыпа… Что? — Дельмас обомлел от увиденного, — ах ты щенок, — кричал он вслед сыну вора, — тебя повесят на площади, а затем отрубят голову!
Полина получила строжайший выговор за то, что встречалась с «безродным щенком». С этого дня окно было наглухо закрыто и замкнуто, а юную Дельмас перестали выпускать на прогулки. После этого Лозарг больше не видел Полину. Через месяц семья Дельмас уехала в Париж. Сын вора знал об этом — он подслушал разговор родителей Полины, но за ней не пошёл. Его что-то остановило, какая-то невидимая сила, какой-то неощутимый барьер. Через четырнадцать лет Полина вернётся в город Святого Стефана, но уже с мужем и ребёнком.
Глава XII. Часть XII
Десять лет прожил Лозарг на своё состояние. Когда деньги начали заканчиваться, будущий лорд понял, что работать ему уже негде и остаётся только одно — воровать. И как бы он не сопротивлялся, как бы не уходил от этого, всё равно все дороги привели его на путь отца, о котором он уже забыл. Но вот теперь он его вспомнил. Припомнилась смерть матери, величавая статуя феникса и падающие лепестки роз. Вспомнился уход из Братства и лик отца. Припомнились все рестораны, пабы и таверны. Вспомнился Венсан и сборище куртизанок Антуанетты. Вспомнился пузатый кузнец Франсуа и двенадцатый выстрел, забравший жизнь у его друга. Припомнился последний поцелуй Полины, её нежные руки и невинный ангельский взгляд. Вспомнилось всё, всё как прошедший сон. Лозарг держал в руках мешок, данный ему отцам, и перед глазами проплывало его далёкое прошлое. Проплывало как туман, растаивающий с первыми лучами солнца. Что-то очень сильно сжало грудь Лозаргу. Он уронил мешок и вслед за ним по щекам, поросшим щетиной, побежали слёзы. Лозарг упал на колени посреди своего подвала и плакал. Боль воспоминаний и горечь за свои ошибки — вот что сжало ему грудь. И, к сожалению, лишь только сейчас к нему в голову пришла мысль, что Гаспар не виноват в смерти матери. «В этом виноват я, — думал Лозарг, — если бы я был с ней рядом, я бы смог её защитить…» Признание вины в смерти матери, очень больно уязвило Лозарга в сердце, в душу, и он уже не мог остановить своих слёз.
Ближе к вечеру буря воспоминаний стихла и боль ослабела. Лозарг лежал на своей кровати и смотрел в каменный потолок. Осознав, что он лежит слишком долго, будущий лорд решил встать. Он подобрал мешок, который уронил, и, посмотрев на него, решил открыть. Там была воровская одежда, точно такая же, как и у Гаспара и остальных членов Ордена. В одежду был завёрнут нож, подаренный отцом, и выброшенным Лозаргом на девятый день после убийства матери. Крепко сжав в руке, он сунул клинок в ножны. Лозарг разорвал свою белую рубаху и бросил на пол с каким-то отвращением. Одев жилет и наручи, он одел свой балахон и вышел в город. Было уже темно. Улицы обеднели и стали тише. Лозарг шёл по крышам к одному дому, где жил один нечестный человек. Окно на третьем этаже было открыто. Вор бесшумно влез в него и взял оттуда столько вещей, сколько ему было нужно. В подвал он отправился уже по земле. Проходя мимо одной лавки, в которой горел свет, Лозарг услышал странные слова на незнакомом ему языке. Любопытство оказалось невыносимым, и он незаметно открыл дверь. Там, посреди комнаты сидела женщина лет пятидесяти с закрытыми глазами, а перед ней стоял тот самый Леон Лафар с тёмной бордово-красной книгой в руках и читал на неизвестном Лозаргу языке, громко и отчётливо. Его серый сюртук был ещё не так сильно засален и запачкан, волосы чуть короче, а лицо чище. Когда Леон закончил читать и закрыл книгу, он спросил женщину: