— Конечно сможем, — одобрительно отвечал Лозарг.
— Хочется чего-то нового. Сент-Этьен я уже весь исходил. В нём всё так обыденно и привычно, что аж порой тоска находит.
— Я тебя понимаю. Мне тоже иногда хочется побывать в других городах, но только лишь для того, чтобы понять — лучше города, в котором ты родился, нет.
Дорога показалась мучительно длинной. Деревья медленно уплывали назад, а вороньё лениво копошилось в своих гнёздах, которыми были усыпаны все кроны. Долгое и невыносимое молчание нарушил Лозарг.
— Ночевать будем в подвалах и на чердаках? — спросил он.
— А у нас есть вы́бор? — удивлённо улыбнулся Бастьен.
— Выбор есть всегда, только не всегда он удовлетворяет того, кто выбирает.
— Это верно.
Приезд в новый город вызвал у Жана бурю эмоций.
— Это город богов, — говорил он, восхищаясь городскими строениями, — и здесь живут боги и богини.
— Мне кажется — ты преувеличиваешь.
— Вовсе нет. Это так и есть. Этот город очень прекрасен. Я бы остался здесь навсегда…
— Зачем тебе это?
— Мне здесь нравится. Этот город веселит моё сердце.
— У меня дурное предчувствие, Жан, — настороженно сказал Лозарг.
— Да брось ты, — продолжал любоваться городом Бастьен, — что может случиться плохого в таком городе?
— Надеюсь — ничего.
— А я зна́ю, что ничего плохого не случится, — утверждал Жан.
— Ты не забыл, что через четыре дня полнолуние? — напомнил лорд.
— Ах, да, — опомнился Бастьен, — время жатвы?
— Да. Мы уже давненько ничего такого не делали. Нужно собрать немного душ.
— Хорошо. Сделаем. Но ведь это взбудоражит весь город.
— Это уже не наше дело. Пусть боятся. Больше людей будут носить кресты, а значит нам придётся меньше убивать. Разве это плохо?
— Это очень даже хорошо. Знаешь, мне порой бывает жалко их, — сожалеюще сказал Жан.
— Лозарг… — послышался откуда-то из-за спины шепчащий голос Люцифера, напоминающий эхо воспоминаний.
Лорд остановился и обернулся, но никого не увидел.
— Иди, я догоню тебя, — сказал он Бастьену.
Когда тот отошёл, перед вором из потока толпы возник Люцифер.
— Через четыре дня будет хорошая ночка, — злобно улыбался он.
— Такая же, как и все предыдущие, — равнодушно возражал лорд.
— Нет, ты ошибаешься. Эту ночь ты будешь помнить ещё очень долго. И день, которой наступит после неё.
— Что ты задумал? — нахмурясь спрашивал Лозарг.
Дьявол засмеялся.
— Ничего хорошо. До встречи, — он растворился в толпе, — береги себя, — послышалось из воздуха.
Вор что-то заподозрил, но раздумывать над этим не стал и бросился догонять Бастьена.
— Всё в порядке? — спросил он.
— Да, всё хорошо.
— Смотри, — Жан остановился и указал куда-то в толпу.
— Что там? — пытался разглядеть Лозарг.
— Да нет же. Вон, — Бастьен указал на девушку, стоящую возле булочной и разговаривающей со своей знакомой. Её белокурые, с золотистым отливом, волосы прикрывали не большой вырез на груди. Милое округлое личико украшали тоненькие алые губки. В карих глазах отражался город, — она прекрасна, — восхищаясь, говорил Жан.
— Вот ты о чём, — Лозарг увидел, что показывал ему товарищ, — так что ж ты медлишь?
Бастьен собрался сделать шаг, но лорд остановил его:
— Найдёшь Розовую башню. Встретимся вечером на её крыше.
— Хорошо, я понял.
Бастьен подошёл к той девушке. Его появление вызвало у неё улыбку. Он что-то говорил, а улыбка не сходила с её лица. Потом Жан протянул ей руку, и они неспешно пошли смотреть город, но Лозарг этого уже не видел. Он направился в квартиру Артура. Как и сказал ему отец, в доме, возле Розовой башни, дверь в одной из квартир на третьем этаже была с начертанием феникса. Лорд вошёл в неё. Комнаты были пусты — никого не было. В одной было открыто окно. На столе стояла свеча, а рядом возле стены лежали две кучки пепла — это был прах Артура. В одной из комнат стоял настежь распахнутый шкаф, рядом с которым лежали несколько монет. Лозарг понял, что в этом шкафу были сбережения Левена, и их забрала Луиза. Вор решил, что здесь можно пожить во время пребывания в городе. Он покинул квартиру и решил прогуляться по Лиону. К вечеру вор взобрался на крышу Розовой башни и стал ждать Бастьена. Жан явился, когда начинался закат.
— Как твои дела? — спросил Лозарг.
— Всё превосходно, — радостно ответил Бастьен.
— А что с девушкой?
— С ней всё хорошо. Её зовут Женевье́ва Вале́н и она не замужем. Пригласила меня к себе — завтра к полудню.
Розовые лучи солнца окрашивали бледные лица двух воров, сидящих на крыше, в румяный цвет. Отсюда открывался вид на весь город.
— Никогда не устану им любоваться, — говорил Жан.
— Я знаю, где мы переночуем, — Лозарг отвлёкся от своих размышлений.
— И где же?
— В этом доме есть пустая квартира. Нам двоим там места хватит.
— Вот и хорошо.
Когда наступила ночь, воры спустились с крыши. На утро они разошлись и не виделись до вечера — и так до того нехорошего дня.
За день до полнолуния Лозаргу снова явился Люцифер.
— Ты помнишь, что́ завтра? — спросил он, садясь на лавочку рядом с вором.
— Такое забудешь, — угрюмо ответил лорд.
— Только в этот раз всё будет немного по-другому. Вы должны будете выйти на жатву не в полночь — как обычно, а тогда, когда я вас призову.
— И когда же это произойдёт?
— Может раньше полуночи, может позже. Вы сами всё поймёте.
— Нельзя как обычно? — возмутился Лозарг.
— Нет конечно, — по лицу дьявола скользнула злая улыбка.
— И зачем я только с тобой связался, — возмущался лорд.
— Об этом нужно было думать раньше… — сказал из воздуха сатана, — а сейчас уже поздно.
Настал четвёртый день. Этой ночью будет полнолуние.
— Не забудь, что сегодня жатва, — напомнил Лозарг уходящему Бастьену.
— Да, я помню.
Но лорд ничего не сказал Жану из того, что ему говорил Люцифер. Он даже не подумал об этом, и рассчитывал, что его друг вернётся как обычно — за час до полуночи. Но он ошибся — Бастьен не пришёл. До жатвы осталось около четверти часа, и тут Лозарг вспомнил, что не предупредил Жана. Он осознал глупость своего поступка и стал метаться по комнате, пытаясь придумать, как всё исправить. Стрелка перевалила уже за двенадцать, но всё ещё ничего не происходило. Спустя ещё два часа, Лозарг заметил, что стал медленно превращаться в волка. Его кожа лениво и неспешно покрывалась шерстью, одежда исчезала, менялось тело. Лорд, даже при всём своём большом желании, не смог ускорить этот процесс. С Бастьеном происходило то же самое. Он был в постели с Женевьевой. Её руки лежали на плечах вора.
— Жан, что с тобой? — вскрикнула она от испуга, — у тебя на плечах шерсть, — а глаза красные и светятся, — заметила она, и на неё стал находить страх.
Бастьен встал с постели и потрогал свои плечи — они постепенно покрывались шерстью бледно-серого цвета.
— Что происходит? — спросила она, едва не плача от страха.
— Чтобы ты сейчас не увидела — не кричи и не бойся. С тобой всё будет хорошо, — напутствовал Бастьен.
— Я не понимаю, Жан, — кричала она сквозь слёзы, — кто ты?
К этому моменту всё тело Бастьена полностью покрылось шерстью. Начали появляться когти. Человеческая голова переходила в волчью. Тело стало больше. В глазах Женевьевы был кричащий ужас, а из уст — ни звука. Она прикрывала свой рот руками. От страха сердце билось невероятно быстро. Слёзы безмолвно стекали одна за другой, обжигая нежные щёки.
— Я — вервольф, Женевьева, — прорычал Бастьен, когда превращение закончилось.
— Господи! Жан… но почему?..
— Ты ведь не оставишь меня? — с надеждой спрашивал оборотень.
— Прости, Жан, но я не могу любить волка, — не сдерживая слёз, говорила она.
— Я опять стану человеком…
— Но в душе ты так и останешься зверем.
Бастьен видел перед собой чистую и ни чем не осквернённую душу, и понимал, что она никогда не будет ему принадлежать. Взревев, вервольф выпрыгнул в окно. Через мгновение послышался жуткий волчий вой. Лозарг услышал его и, бросив жатву, бросился на звук. Жан тоже шёл ему навстречу.
— Почему ты мне ничего не сказал? — досадно спрашивал, рычащим голосом, Бастьен, подходя к лорду.
— Прости, я забыл.
Подойдя, Жан толкнул Лозарга что было силы. Тот, перевернувшись несколько раз, отлетел и упал.
— Ты забыл? Ты понимаешь, что ты наделал? — ревел Бастьен, стоя над встающим лордом, — я ей теперь не нужен! Она не может любить зверя!.. Почему ты не остановил меня утром?! Почему?!
— Я напомнил тебе…
— Ты должен был предупредить меня, что всё будет та́к!
— Если бы я тебя предупредил, было бы ещё хуже — Люцифер попробовал бы убить её. Он мстит нам…
— За что? — недоумевая, спрашивал Жан.
— За меня…
— Во что ты нас втянул?.. — расстроено спросил Бастьен и бросился бежать. Перейдя в галоп, он сотрясал улицы. Всех, кто попадался ему на пути — убивал.
Лозарг бросился за ним. Жан, петляя по улицам, выбежал за город. Пробежав ещё, он остановился на холме, который был прям напротив Лиона, а внизу протекала река Сона. Жан, остановившись, повернулся к Лозаргу. Первые лучи солнца били Бастьену в спину.
— Зачем ты бежал за мной? Оставь меня!
— Жан, перестань. Этого нельзя было избежать… — подойдя и выпрямившись, сказал лорд.
— Этого тоже…
— Что ты хочешь сделать? — удивился Лозарг.
Так же непроизвольно, воры вернулись в свой человеческий облик.
— Я больше так не хочу…
— Жан, это пройдёт.
Бастьен достал из сапога нож и приставил его к своему сердцу.
— Это бесполезно, — уговаривал Лозарг, — ты не умрёшь.
— Он серебряный… Я чувствую его жар.
— Не делай этого!..
— Велика цена, но того стоит…
— Зачем? — не понимал лорд.
— Ты молишься не тем святым, Лозарг, — загадочно сказал Жан, а затем, будто прозрев, добавил, — приблизилось Царство Божие, — и вонзил клинок себе в сердце.
— Нет, — вскрикнул Лозарг и, подбежав к Жану, схватился за нож. Зрачки Бастьена закатились и побелели, жилы проступили и почернели, упав, он покатился с холма в реку.
Нож остался в руках у лорда. Чёрная кровь с лезвия стекла в землю. Упав в Сону, тело понесло течением. Внезапно перед ним образовалась воронка, и когда труп Жана попал туда, в воде вспыхнуло пламя и, потухнув, исчезло вместе с воронкой. Над рекой поплыл небольшой, но очень чёрный дымок.
А здесь, на Старом Форуме, где пролилась кровь Бастьена, через много лет будет церковь.
Глава XIII. Часть IV
Сразу, после смерти друга, Лозарг решил вернуться в Сент-Этьен. Нож, которым Жан убил себя, он выбросил в Рону.
— Я всё узнал, отец.
— И что там?
— Все комнаты пусты. В одной две кучки пепла, а в шкафу валяются несколько монет.
— Значит, Луиза когда-то всё забрала…
— Ты обещал дать мне тайное знание.
— Да, Лозарг, — радостно улыбнулся Гаспар, — а ведь двадцать лет прошло… Ну что ж… время пришло. Идём.
Они пошли в хранилище тайн Ордена.
— Когда мой учитель покинул этот мир, — повествовал Гаспар, — он оставил мне кувшин со специальной жидкостью и около двадцати пустых флаконов. Мне удалось наполнить только восемь — остальные обратились в пепел. Эта жидкость открывает путь к тайному знанию. Мне удалось найти лишь семь человек, достойных его принять. Один из них нас предал. И у меня остался один флакон, но я не мог найти достойного человека. Только потом я понял, — Гаспар начал открывать вторую дверь в хранилище, которая была закрыта на семь замков и двенадцать засовов, — этот флакон для тебя, — он открыл дверь. За ней была тёмная комната. Двадцать четыре свечи освещали её тусклым красным, как кровь, светом. В центре стояла большая неглубокая чаша, на ножке не выше человеческого колена. В чаше было вино.
Гаспар закрыл дверь и, подойдя к чаше, достал со дна пузырёк с синей жидкостью.
— Это слёзы феникса, — протянул он флакон Лозаргу, — выпей.
Лорд выпил. От сладкого до тошноты напитка у него помутнело в глазах, но он даже не пошатнулся. Гаспар взял свечу и поджёг вино.
— Войди в огонь, — сказал он.
Лозарг без лишних вопросов послушно вошёл в пламя. Глубина чаши была всего по щиколотку. Холод, веявший от огня, леденил душу лорда. С ним произошло то же, что и со Стефаном, Гаспаром, Артуром и всеми остальными: он превратился в золу и рассыпался на искры, а затем воплотился перед чашей.
— Помни, — сказал Гаспар, — восставший из пепла в пепел и обратится, — он достал из пылающей чаши медальон из белого золота с начертанием феникса и протянул его Лозаргу, — ты исцелён — теперь тебе серебро не стра́шно.
— Это знание передаётся с кровью?
— Нет. Только через слезу феникса. Ступай.
— Надеюсь, что я ещё вернусь сюда, — обернувшись, сказал лорд.
— Я тоже, — улыбнулся Гаспар.
Несмотря на получение даров отца, Лозарг шёл с грустью по ночному городу. Шёл на собрание своего братства. Воры на чердаке пировали, когда лорд вошёл с поникшим лицом. Увидев своего предводителя в таком состоянии, братство утихло в удивлении.
— Наш брат Жан Бастьен — мёртв, — выдавил из себя Лозарг. Воры начали переглядываться.
— Неужели это правда? — не мог поверить Бюжо.
— Да, Морис, Жан действительно мёртв, — подтвердил лорд.
— Как же это произошло? — спросил Вальян.
— Он сам убил себя… — воры ахнули, — серебряным ножом. Он умер в Лугдунуме и упал с холма в Сону.
— Зачем он это сделал? — удивлялся Артур.
— Его возлюбленная узнала, что он — вервольф.
— И что нам теперь делать? — растерянно спросил Босса́.
— Нам в братство нужен новый человек, — заявил Лозарг.
— У меня есть один на примете, — сразу же отозвался Жерар.
— Его нужно проверить. Будет ли он верен нашему братству?
— Лозарг, в его верности можешь не сомневаться, — заявил Деко.
— И чем она доказана?
— Он едва не погиб сам, пытаясь спасти меня, когда я тонул в реке с полным мешком драгоценностей на спине. И он вытащил меня.
— Давно это было?
— Недели три назад.
— Ну хорошо, — согласился Лозарг, — приведёшь его завтра на смотр. Посмотрим, чего он стоит.
— Будет сделано, — кивнул Жерар.
Прямо с утра Деко привёл своего знакомого в братство. Это был парень лет двадцати девяти, внешне похожий на испанца. Неухоженные, средней длинны, тёмные волосы нависали на лицо, которое покрывала щетина. От левой брови до щеки был уродливый шрам. Посеревшая, вся в пятнах, белая рубаха висела на нём как балахон. Лозарг сидел на стуле перед столом, сложив руки.
— Как твоё имя? — спросил он.
— Экто́р Дюкре́, — ответил юноша.
— Прежде, чем я приму тебя, ты должен доказать свою верность братству.
— Я готов, — ревностно сказал Эктор, — что нужно сделать?
— Пробей ножом свою руку, — улыбаясь, приказал Лозарг.
Ни секунды не раздумывая, Дюкре выхватил из-за пояса свой нож, положил левую руку на стол и хладнокровно пробил её. Нож вонзился в стол. Лицо — без эмоций, из груди — ни звука. Кровь потекла из раны, омывая ножки чаш и кубков.
— Хорошо, — одобрил Лозарг, и Дюкре вынул нож из своей руки, — ты принят. На рассвете ты будешь посвящён. Жерар, предоставь новобранцу подобающую одежду и перемотай ему руку.
— Сейчас, — сказал Деко.
— Пока ты свободен, но до рассвета должен быть здесь.
— Хорошо, — кивнул Эктор.
Ночь нахлынула и поглотила город. Тьма разлилась по безлюдным улицам. Всё братство было в сборе и ожидало новобранца. Долго ждать не пришлось. Дюкре пришёл уже одетый в чёрную воровскую одежду из кожи. Волосы были расчёсаны и сплетены. Лицо и щетина будто стали чище. Левая ладонь была перемотана белой тряпкой, на которой засохла проступившая кровь.
— Проходи, Эктор, — пригласил Лозарг, сидящий во главе стола и спиной к окну, — ешь, пей с нами.
Дюкре сел в другом конце стола на против лорда и спиной к двери. Воровское пиршество длилось всю ночь.
— Рассвет уже близко, — заметил Лозарг, — пора, — он встал и всё братство сделало то же самое, — Эктор Дюкре, ты уверен, что хочешь связать свою жизнь с нашим братством и провести с ним целую вечность?