Пробуждение было… неожиданным. Хотя бы потому, что я стояла. Голова трещала и грозила расколоться на тысячи частей. Тупая пульсирующая боль угнездилась где-то в районе затылка. Наверное, там шишка. Ноги и руки, видимо, сильно затекли — я их не чувствовала. Я осторожно приоткрыла один глаз. Ну точно — стою. Накрепко привязанная к дереву.
А прямо напротив меня пятеро человек зверски-уголовной наружности радостно сияли беззубыми улыбками на заросших харях.
— Очнулся! — рявкнул один, и боль с затылка разлилась по всей голове. Непередаваемые ощущения.
Я очухалась окончательно, поняла, что теперь-то мне уж точно конец, и, приосанившись, рявкнула:
— Чего уставились, ротозеи?! Я — единственная дочь графа Валерия де Бруове! Отец меня уже ищет, и если вы немедленно меня не отпустите, вас уже к вечеру повесят на главной площади Миловера! — к концу тирады голос сорвался на хриплый сип, и я окончательно сникла.
— Слышь, хромой, — один из разбойников задумчиво почесал тощее брюхо. — Ты, кажись, перестарался. Послабже надо было вдарить.
— Мужики, я не понял, — еще один «романтик с большой дороги» смачно плюнул мне под ноги. — Этот парень че, думает, что он — баба?!
— Графская дочь!!! — грянул дружный хохот.
— Ребят, а давайте его прирежем, а? — подал конструктивную идею какой-то плешивый коротышка. Я попыталась в него плюнуть, но не попала.
— Позже. Мы сначала с ним потолкуем. Может, у него еще где монетки припрятаны. А, парень? Ведь припрятаны? — один из громил, довольно улыбнувшись, подбросил на ладони… мой платок с деньгами. Гады!
— Какие монетки? — совсем растерялась я. — Вы ж, поди, уже меня обыскали! И все отобрали!
— А может, они прикопаны где? А? Вспоминай!
— Да нечего мне вспоминать! — едва не разревевшись, выпалила я… и вдруг, озаренная догадкой, уже спокойнее добавила: — Отцу в замок весточку пошлите, он за меня выкуп даст.
И ехидно додумала: «А потом его стража вас всех в капусту порубает».
— Ясно. Кончайте его, мужики. Чего с блаженного возьмешь?
Я, уже размечтавшаяся о том, как отец меня спасет, даже не заметила, как в руках у разбойников появились кинжалы. Большие. И, наверное, острые. Страшно.
— Мамааааааа!!! — заорала я и, чувствуя, что на глаза все-таки наворачиваются слезы, крепко зажмурилась.
— Так, оружие побросали, отошли от парня и самоликвидировались.
Спокойный тихий голос разнесся над поляной, внося смуту в стройные разбойничьи ряды.
Я недоверчиво приоткрыла один глаз… и пропала.
Серые и какие-то холодные глаза равнодушно осмотрели меня с ног до головы. Темные волосы растрепаны, но его это не портит. Высокий. И сложен хорошо. Не перекачанная гора мышц, но и не тощий скелет. То, что нужно.
«Нужно для чего?» — скептически вопросил здравый смысл, но я от него отмахнулась.
В одной руке незнакомец крепко сжимал длинный узкий клинок, в другой — небольшой светящийся шарик. По-моему, их называют пульсарами. Маг? Наверное. А у его ног настороженно поводил ушами… волк, напугавший меня на дороге. Эту хитрую морду я запомнила надолго, и ошибки быть не может. Ничего себе!
Я что-то приветственно промычала, не в силах согнать с лица идиотскую улыбку.
Взгляд мага из равнодушного сделался сочувственным.
— Нехорошо убогих обижать, — зловеще сообщил он разбойникам…
И тут началось.
Я довольно прочно увязла в призрачных мечтах далеко не целомудренного содержания и невольно пропустила все последующие события. Одно можно было сказать точно: длилось все недолго.
Когда я очнулась, на поляне все было уже тихо и спокойно. Разбойники кривобокой кучкой были свалены в сторонке, но, судя по стонам, все-таки живы. Один из них, весьма полудохлый, все еще болтался в волчьей пасти.
— Серый, брось его, — скомандовал волку маг, вытер меч о траву и направился в мою сторону.
Я заулыбалась еще старательней. Он нахмурился и легко разрезал веревку, после чего не глядя закинул меч в наспинные ножны. Я тут же рухнула, чувствуя, как в ноги впиваются тысячи иголочек. Больно.
— Сейчас пройдет, — сказал он. — Руками разотри.
Руки с трудом, но все-таки слушались. Я кивнула и принялась за работу.
— Ну как, лучше?
Я снова кивнула.
— Ты откуда?
Я задумалась. Более-менее правдоподобной истории я придумать еще не удосужилась — надеялась, что не пригодится.
— Сколько тебе лет? — тем временем продолжал вопрошать маг.
Да, интересно, на сколько я сейчас выгляжу? Фигурка у меня миниатюрная и на вид даже хрупкая. Для девушки — в самый раз. А вот для юноши… Так сколько же? Тринадцать? Или пятнадцать? Парни постарше вроде должны быть поздоровее…
— Ты что, немой?
Вопрос застал меня врасплох, и я почему-то кивнула.
— Правда? — удивился маг. — А кто ж тогда орал несколько минут назад?
Я философски пожала плечами.
— Ладно, давай руку, пора отсюда уходить.
«И руку. И сердце. И ногу. Почки, печень, селезенку… Что-нибудь еще желаете?..»
Я радостно вручила требуемую конечность магу, он потянул — и вот я уже стою, восторженно заглядывая в серые глаза и опираясь на его плечо, пытаюсь удержать равновесие… А он что-то говорит, и легкая улыбка трогает его губы, а на щеке появляется ямочка.
«У боевых магов не должно быть таких глаз. И они просто не имеют права так мягко улыбаться», — думаю я, растекаясь слабо соображающей лужицей. Помимо воли делаю шаг вперед, прижимаясь к нему всем телом, руками обнимаю за шею, ловлю спокойное размеренное дыхание, осторожно целую его… и понимаю, что счастье есть — вот оно, совсем близко…
Отрезвил меня короткий удар в челюсть.
«Блин, я же мужчина!» — только и успела подумать я, перед тем как свет померк.
В себя я пришла довольно быстро. По крайней мере, маг с поляны уйти не успел. Наскоро ощупала щеку. Ничего, нормально. Наверное, начинаю привыкать. Этак скоро вообще неприбиваемой стану. Хорошо бы.
Маг бросил на меня хмурый взгляд и пошел… судя по всему, куда подальше.
— Погоди! — я попыталась собрать себя в кучу и подняться. Получилось не сразу, и остальное я вопила уже на бегу: — Ты не можешь меня здесь бросить! У меня даже еды нет! И лошадь сбежала! Из-за твоего волка, между прочим!
Маг резко остановился и обернулся. Я на всех парах впечаталась ему в грудь и снова прибалдела. Всевышние, да что же это?
— Ты смотри, немой заговорил.
Я потупилась.
— Ты… мужеложец? — презрительно спросил он, уставившись на меня сверху вниз.
— Я что?.. О!.. Нет! Нет конечно!
— А почему голос такой писклявый?
— Какой есть, — надулась я. Нормальный у меня голос, между прочим!
— Почему немым прикинулся?
— А ты бы сам с таким голосом много разговаривал?! — изобразив возмущение, выкрутилась я.
— Да, ты прав. Кстати, это, наверное, твое, — и мне в руки полетел платок с деньгами.
Ура! Я приготовилась изящно его поймать, но, конечно, упустила. Платок, падая, развязался, мелочь рассыпалась.
— Тебя как звать? — спросил маг, с ехидной улыбкой наблюдая, как я ползаю кверху задом, силясь отыскать монетки в высокой траве.
— Ле… — вовремя остановилась я, едва не брякнув настоящее имя.
Блин, а как меня зовут?!
— Ле? — удивился он.
— Лет. Меня зовут Лет.
— Странное имя… Меня можешь звать Яном. Я маг, наемник.
— Да, спасибо, что спас меня, — я наконец разыскала последнюю монетку, придирчиво все пересчитала и спрятала в карман.
— Благодари заказчика. Мне за этих хмырей заплатили.
— Спасибо, заказчик, — тихо пробормотала я. — Слушай, а раз ты наемник, так, может, поработаешь на меня?
— Что нужно делать и сколько платишь? — моментально сменив тон на деловой, осведомился он.
— Плачу… Два золотых! Устроит?
— Неплохая цена, но смотря для чего. Так что нужно делать?
Но я уже опять поплыла.
«Не думать о его глазах! Не думать о его губах! И о руках не думать. И не слушать этот голос, от которого мурашки бегут по коже… Боги, как же можно говорить с человеком, не слушая его голос?»
— Что. Нужно. Делать, — наемник снова смотрел на меня, как на законченную идиотку. Пардон, как на идиота.
— Аааааа… — это он сейчас мне сказал?
— Тебя сильно, наверное, били. Еще и я добавил… Но ты уж на меня зла не держи!
— Мне нужно в Веренс! — наконец выпалила я. — Желательно живым, целым и невредимым.
— Двух золотых будет недостаточно. Судя по всему, ты просто магнит для неприятностей.
— Хорошо, два золотых и четыре серебряника.
— Мало.
— …и десять медяков, — отчаянно проговорила я.
Маг от души расхохотался.
— Это все, что у тебя есть, да?
Я смущенно кивнула.
— И все отдашь, не пожалеешь? А есть что будешь? На эти деньги ты мог бы купить еды в какой-нибудь деревне, и немало.
— Во-первых, деревню надо сначала найти. Во-вторых, голодная смерть мне грозит не раньше чем через пять-шесть дней, а оставшись один, я не протяну и двух часов.
«И кроме того, у тебя-то еда найдется. Не сожрешь же ты все сам, глядя на то, как я умираю в муках», — добавила я про себя.
— И откуда ты взялся такой?
— Не спрашивай. Так как, поможешь?
Маг на мгновение задумался, а я, кажется, перестала дышать.
— Хорошо! — наконец сказал он, подозрительно косясь на мое синеющее лицо. — Только сначала заскочим в одну деревню. Немного не по пути, но меня там ждет еще один заказ.
Я судорожно выдохнула. Ура!
— А откуда ты ехал в Веренс?
— Из Миловера, а что?
— Да ничего. Просто ты заехал абсолютно в другую сторону.
— Не может быть! У меня была карта!
— И ты, наверное, умеешь ею пользоваться? — скептически уточнил маг.
Я промолчала. Подумать только! В другую сторону! Счастье, что на пути мне повстречался этот гадкий волк. Со своим хозяином. Кстати, о хозяине. Меня ждет целая неделя в компании этого… этого… полубога.
— Догоняй! — тем временем сказал «полубог», закинул на плечо дорожную сумку и попер в глубь леса, несильно утруждая себя выбором дороги. Волк потрусил следом.
И я честно попыталась их догнать. Но удалось мне это только через пару часов, когда маг соблаговолил-таки сделать привал. Нет, все это время я не теряла его из виду, но шел наемник слишком быстро, и мне не удалось бы с ним поравняться даже на ровной дороге, не говоря уже об этой непролазной… Ай! Нога снова подвернулась, я пребольно шлепнулась на землю, лицом в начавшую облетать листву.
— Все нормально, — на всякий случай мученически простонала я, но маг даже не обернулся. Впрочем, как и в предыдущие …дцать раз.
— Сволочь, — пожаловалась я молоденькой березке и поспешила встать, пока наемник не ушел слишком далеко. К концу моих мучений — спасительному привалу — он из ранга «полубогов» был понижен до «недочеловека», «мерзавца» и «подло-негодяистого изверга».
Но на этот счет маг оставался в счастливом неведении, потому что говорить я не могла, мне и дышать удавалось с трудом. Тем более я его немного побаивалась.
Зато когда моему измученному тельцу предложили краюху хлеба и кусок вяленого мяса, я этого нахала почти простила. А свою порцию стрескала буквально в считаные секунды, чем заслужила еще один удивленный взгляд. Ну и пусть смотрит, как хочет. Слуги в замке на меня еще не так смотрели, когда я за обе щеки уписывала и первое, и второе, и десерт. А потом еще шныряла по кухне в поисках добавки. Насытившись, я, довольная, откинулась на спину, разбросав в разные стороны руки-ноги, и снова почти поверила, что счастье где-то рядом. Как вдруг:
— Поднимайся. До деревни совсем немного осталось, там отдохнем.
Я застонала и попыталась незаметно уползти в кусты. Незаметно не получилось. Пришлось вставать и снова скакать за полоумным наемником по враждебно настроенному лесу, кляня всех и вся, начиная с лорда Карента и заканчивая Дереном. При чем здесь Дерен, я понимала смутно, но ему на правах будущего мужа доставалось больше всех.
До деревни мы добрались ближе к вечеру, и я от избытка чувств все порывалась кого-нибудь расцеловать, но мне не дали. Маг довольно бесцеремонно меня одернул и сразу направился к дому старосты, мимоходом бросив, чтобы я ждала его в корчме. И даже пару медяков на обед выделил. Я хотела было возмутиться, но попросту не успела — этот паршивец уже переступал порог старостиной избы, попутно здороваясь за руку с хозяином. Волк следовал за ним как приклеенный.
«Ну и ладно», — в который раз сказала я себе и поплелась на поиски местного питейного заведения.
За всю свою жизнь я не посетила ни одной корчмы, что в принципе и неудивительно — негоже графской дочери по таким местам шататься. Но тем не менее до места добралась быстро, ориентируясь на шум, гам, отборный мат и, конечно, непередаваемый аромат горячей пищи. Ко входу было не пробиться, всю улицу возле кабака запрудила толпа, состоящая в основном из мужиков разной степени подпития. Все они стояли спиной ко мне. Спиной — потому что расположились большим кругом, в центре которого происходило что-то, по-видимому, интересное. Есть хотелось немилосердно, и я, наплевав на все, чему меня учили в детстве (а точнее, на то, чему я отказывалась учиться наотрез), старательно заработала локтями, с трудом пробираясь к вожделенной двери. В итоге я пару раз получила в ухо, еще пару раз по ребрам, кого-то тяпнула за давно не мытый палец, а кого-то даже пнула в пах, узнала о себе много нового, но в корчму все-таки вошла. Тяжело вздохнула, переводя дух, и в недоумении уставилась на абсолютно пустое помещение.
— Эй, хозяин! — неуверенно позвала я, уже догадываясь, что корчмарь, наверное, тоже не захотел пропускать забаву и сейчас находится за дверью в не замолкающей ни на минуту толпе. Пришлось топать обратно. Дверь удалось открыть только с третьего раза и с разбега, так как снаружи ее уже активно подпирали. При этом я кого-то таки пришибла, но на это никто не обратил внимания. Пришибленный признаков жизни не подавал, и я решила не забивать себе голову чужими проблемами. Своих хватает. Я собиралась долго и упорно голосить, пока корчмарь, привлеченный моим ором, не соизволит-таки проследовать на свое рабочее место, но вдруг обратила внимание на предмет всеобщего ажиотажа. Это были петушиные бои. Я такого ни разу не видела, но от Кары с Марго была наслышана. Заинтересовавшись, пригляделась внимательнее. Один из петухов, уже довольно сильно потрепанный, явно сдавал свои позиции и выглядел совсем несчастным. И тут произошло ужасное: мне стало его жалко! Быстро взвесив все «за» и «против», плюнув на то, что «против» явно перевешивало, от души посоветовав здравому смыслу заткнуться, придя к неутешительному выводу, что я непроходимая дура, но с этим, увы, ничего уже не поделаешь, я затравленно огляделась и прорвалась в центр круга. Когда я, запнувшись о чью-то ногу, влетела в круг и чудом не раздавила обоих петухов разом, повисло напряженное молчание. Я, очаровательно улыбаясь, сделала всем ручкой, мысленно повинилась перед своими ангелами-хранителями и, схватив битого петуха, рванула со всех ног дальше по улице. Причем опешившие мужики недоуменно расступились, давая мне дорогу, и только спустя несколько секунд раздалось гневное:
— Держи гада!!! Уйдет!
— Не уйдет!
И началась погоня.
Я, дико вымотанная бессонной ночью и дневным переходом, быстро выдохлась и дышала, кажется, через раз. Или даже через два. А свежеспасенную птицу уже почти ненавидела. Но и сдаваться не собиралась, прекрасно понимая, что теперь в лучшем случае меня побьют, а в худшем — поднимут на вилы. Спустя еще пару минут, осознав, что на прямой как стрела улице мне не оторваться, я решила маневрировать и резко свернула влево, ужом просочившись между домами. И чуть не зарыдала от досады — передо мной смертельным приговором предстал тупик. Немного постояла, собираясь с духом, и обернулась. Петух, все это время самозабвенно горланивший какие-то свои петушиные ругательства, подозрительно затих у меня под мышкой. Селяне нахмурились, подходя поближе и сплочая ряды. Я попыталась провалиться сквозь землю, на всякий случай прижимая к себе странно обмякшую птицу.