— Слышь, недомерок, петуха верни, — почти дружелюбно посоветовали мне. Вот только глаза у них были недобрые… мягко говоря.
Я упрямо мотнула головой.
— Да на кой он тебе? — полюбопытствовал другой голос.
На этот вопрос я и себе ответить не могла, не то что кому-то другому.
Я с тоской посмотрела на их довольные рожи с щербатыми улыбками (в предвкушении новой забавы, в простонародье именуемой мордобоем), еще раз повинилась перед своими хранителями, мимоходом отметила, что начал дергаться левый глаз, и мысленно совершила уже три самоубийства, причем все разными способами. Петух безмолвствовал.
— Ты чего, немой, что ли? — во второй раз за этот день спросили меня.
Я радостно закивала, втайне надеясь, что убогого бить не будут. А если и будут, то не так сильно.
— Мужики, да чего мы с ним разговариваем?! — грянуло сбоку. — Я против этой курицы ощипанной три медяка ставил! Кто мне деньги теперь вернет?
Я скосила глаза на голос и увидела… огромного детину необъятных габаритов. В одной руке он сжимал здоровенную орясину, которую я с перепугу приняла за кузнечный молот.
«Мама дорогая! Да он же меня зашибет и не заметит…»
Мужики гневно зароптали. Я съежилась под их взглядами и возненавидела петуха окончательно. А заодно и себя. За повышенную тупость. Внезапно в толпе произошло какое-то шевеление, и я подумала, что вот оно, начинается, и даже приготовилась умереть достойно. Но тут мне в голову пришло, что достойно умирают вроде бы с мечом и на поле боя… Нет, ну вы когда-нибудь видели героя, забитого в безымянной деревне толпой полупьяных мужиков?! А у меня и меча-то нет, только этот долбаный петух, будь он неладен!.. И вообще, умирать-то не хочется — ни достойно, ни как-либо еще…
Но тут, прервав мои душевные метания, ко мне пробился маг. Вот так просто, без особого труда, взял и растолкал селян, освобождая себе проход. Он был зол и решителен. И я поняла, что если он спасет меня сейчас, то собственноручно придушит немного погодя. В напряженной тишине наемник поравнялся со мной и развернулся лицом к возмущенным народным массам. Массы настороженно переглянулись. Молчание продлилось не больше минуты.
— Пусть хоть петуха вернет, — вякнул тот самый детина, разумно оценив расстановку сил.
Маг, нахмурившись, обернулся ко мне. Я традиционно утонула в его глазах, не особо уже удивляясь своему странному, будто подвешенному состоянию.
— Ты чего улыбаешься? — вернул меня к действительности его голос.
— Что ты! Я совсем не улыбаюсь.
— Отдай петуха, придурок, — склонившись к самому моему уху, прошипел наемник.
По телу пробежали мурашки. Табуном.
— Не отдам, — пискнула я и почувствовала, как запылали румянцем щеки.
Он еще раз взглянул мне в глаза и, кажется, понял: не отдам ни при каких обстоятельствах.
— Петух наш, — сообщил он селянам, бросив в пыль несколько монеток.
Мужики недовольно загалдели, но денежки подобрали и ушли.
— Ну и зачем тебе дохлый петух? — устало спросил наемник, как только мы остались наедине. Я удивленно уставилась на зажатую под мышкой тушку. Птица печально свесила голову и признаков жизни действительно не подавала.
— Но как же… Он был живой!
— Хорошо. Зачем ты спер живого петуха? — маг был само терпение. — Я же дал тебе денег на еду!
— Ну… Я… Мне… Понимаешь, они ставили деньги, а петухи дрались, а я просто шел в корчму… Короче, птичку жалко.
— Понятно. Ну, поздравляю — твоя забота окончательно эту птичку доконала. По-моему, ты так ревностно оберегал этого пернатого великомученика, что ненароком придушил в дружеских объятиях.
— Я не хотел, — сообщила я, с трудом сдерживая рвущиеся наружу слезы. — И вообще, может, его кондрашка хватил? Ну перенервничал, пока я его спасал, с кем не бывает?
— Сомневаюсь, — ответил наемник и дал мне по шее. Не больно, конечно. Но обиднооооо! Я подавилась рыданиями и вытаращила глаза.
— За что?!
— За глупость, — последовал невозмутимый ответ.
Я сердито засопела, но спорить не стала. Маг был абсолютно прав. Поэтому я просто молча пошла вслед за ним, небрежно помахивая петухом из стороны в сторону, попинывая небольшие камешки и думая о том, что жизнь ко мне все-таки несправедлива.
— Давай договоримся, — тем временем вещали мне, а я от нечего делать слушала. — Пока ты со мной — я за тебя отвечаю. Пока я за тебя отвечаю — ты слушаешься меня во всем и не попадаешь в ситуации, подобные этой. Если что-то похожее повторяется снова — извини, нам с тобой не по пути.
— Но ведь я тебя нанял! — возмутилась я.
— За ту сумму, которую ты мне пообещал, тебя не взялся бы охранять ни один здравомыслящий наемник. Так что считай, что работаю я на добровольных началах. Я на эту плату согласился и, будь спокоен, сумею защитить тебя от разбойников, нежити и прочих неожиданностей. Но от твоей собственной глупости я тебя спасать не собираюсь. Это был первый и последний раз. Влипнешь еще во что-нибудь — будешь выпутываться сам. Все ясно?
— Ясно, — пристыженно кивнула я. — А куда мы сейчас идем?
— К старосте. Проситься на ночлег.
— Почему к нему?
— Потому что благодаря одному чересчур мягкосердечному юнцу, возомнившему себя защитником всех сирых и убогих… кхм… петухов, в корчму нас теперь не пустят. А староста, как мой наниматель, просто не может меня не пустить.
— А меня? — поспешила уточнить я.
— А вот насчет тебя поручиться не могу. Ну, в крайнем случае переночуешь на сеновале.
— То есть как это?!
— Да как все. Может даже, тебе повезет и на сеновал забредет какая-нибудь девица. Вдвоем-то оно веселее ночь коротать. Ну, чего молчишь? Видел я здешних девиц — кровь с молоком! Хороши, чертовки!
«Боги всевышние! Я не хочу этого слышать. Пожалуйста, пусть он заткнется», — молилась я, мрачно глядя в спину наемнику и прикидывая, как бы в эту самую спину плюнуть половчее, чтобы мне потом за это еще и ничего не было. По всему выходило — никак. А еще я молилась о том, чтобы в старостиной избе нашлось местечко и для меня.
И — о чудо! — местечко нашлось. Я на радостях во всевышних уверовала окончательно и принялась молиться еще усерднее на предмет удачного завершения своего путешествия. Правда, наемнику пришлось солгать, обозвав меня своим учеником, но это уже были его личные трудности. О чем я ему и сообщила. Но бесправному ученику отдельного койко-места не полагалось, и мне пришлось довольствоваться жесткой лавкой, которая к тому же еще и стояла у самого входа. Однако по сравнению с сеновалом (и, избавьте боги, с какой-нибудь внезапной девицей) это явно было меньшим злом. Тем более это были уже мои личные трудности. Это мне так маг сказал. Ну и ладно.
Староста звался Кузьмой и при ближайшем рассмотрении оказался кряжистым мужичком с добрым лицом, бородой-лопатой и пышными усами. Обилие растительности на лице с лихвой компенсировалось блестящей лысиной. Сраженная наповал таким неслабым контрастом, я пару минут давилась здоровым девичьим хохотом и сосредоточенно кашляла в кулак, пытаясь за кашлем этот самый хохот скрыть. Но, получив от мага затрещину, сразу все осознала, утихла и даже решила обидеться. Кузьма как-то настороженно на меня поглядывал, а Ян отчаянно пытался уверить его в том, что ни скоротечной чахоткой, ни уж тем более слабоумием его ученик не страдает.
Жена старосты — пухленькая, улыбчивая и расторопная — быстро накрыла на стол, за который позвали и меня, и, пожелав приятного аппетита, удалилась в другую комнату.
Перед тем как сесть за стол, я торжественно вручила Кузьме дохлого петуха, после чего тот стал поглядывать на меня еще подозрительнее, но тушку безропотно взял. Маг закатил глаза и провел ребром ладони по горлу, что, видимо, должно было означать мою скорую кончину. Я показала ему язык и отвернулась.
За трапезой на меня упорно не обращали внимания, очевидно, отождествляя мою скромную персону с новым предметом меблировки. Поэтому я времени даром не теряла и усиленно поглощала все, до чего только могла дотянуться. А с голодухи я дотягивалась практически везде. Староста увлеченно выспрашивал у моего «учителя» о том, что в мире делается, а «учитель» смотрел на меня осуждающе голодными глазами, но тем не менее терпеливо удовлетворял любопытство гостеприимного хозяина.
— Слушай, — подсела я после ужина к наемнику: тот как раз точил свой меч, хотя, на мой не искушенный в ратном деле взгляд, точить его дальше было просто некуда. — А где твой волк?
— Серый? Бегает где-то. С ним нас бы точно не пустили. Да и ему здесь было бы скучно.
— Скучно? Волку?
— Он намного умнее, чем ты думаешь.
— Ну-ну, — не поверила я и отправилась на боковую.
ГЛАВА 3
Существует очень мало вещей, способных поднять меня ночью. Одна из них — малая нужда. Она меня и подняла. Я тихо ругнулась, прекрасно понимая, что теперь, пока не посещу деревянную будочку во дворе, точно не засну.
В избе было темно и тихо. Темноты я боялась с детства. А ставни, как назло, были плотно закрыты, и в комнату не проникал даже слабый лунный свет. Я с головой зарылась в щедро выделенное мне хозяйкой одеяло и стала раздумывать над своим незавидным положением. В такую кромешную темноту я из своего убежища даже нос не высуну. Детские страхи брали свое, и мне уже мерещились стада чудовищ: в каждом углу штуки по три-четыре. Но больше всего — штук десять, не меньше — их угнездилось под кроватью, то есть, пардон, под лавкой. Каким образом и с какой целью чудовища туда утрамбовались, меня не сильно волновало.
В принципе, короткими перебежками на улицу выскочить можно. Но там будет еще страшней, и я рискую просто не добежать до вожделенной будочки. С другой стороны, уснуть я теперь тоже не смогу. Да и терпеть долго не получится. «Так или иначе, а идти придется», — поняла я. Тут до меня донесся тихий шорох, затем немелодичное позвякивание и в довершение всего — осторожные шаги. Ура! Кому-то тоже приспичило! И, скорее всего, не кому-то, а наемнику. Кто ж еще пойдет в нужник с мечом в наспинных ножнах? Почему с мечом? А бряцанье тогда откуда? Вот то-то и оно… Тем временем скрипнула, открываясь, дверь. Надо спешить. Вдвоем-то не так страшно. Я быстро нащупала и надела куртку, так же на ощупь прыгнула в сапоги и, стараясь не думать о затаившихся по углам чудовищах, метнулась к выходу. Тихо притворив за собой дверь, я действительно увидела мага. Вот только направлялся он не в туалет, а к небольшой калиточке, ведущей со двора на улицу. Меч и сумка были при нем. Интересно. Хозяйский пес, высунув из конуры сонную морду, попробовал было залаять, но маг на него коротко шикнул, и бедное животное мгновенно забилось обратно, обиженно поскуливая. Да, умеет наемник впечатление произвести. Изверг!
Я немного помедлила, разрываясь между любопытством и вполне естественной нуждой, но все-таки пошла за Яном, решив, что какой-нибудь укромный кустик найти не составит труда. Не остановил меня даже мелкий моросящий дождик. Любопытство — страшная сила, я это всегда говорила.
Вы когда-нибудь пытались следить за человеком на абсолютно пустой улице? В полной тишине и лишь немного рассеянной лунным светом темноте? Лично меня рассекретили уже через несколько минут, просто потому что в этой самой темноте я спотыкалась на каждом шагу, безостановочно попадала ногами в лужи (дождь набрал силу очень быстро и теперь был совсем не моросящим, а, скорее, поливающим) и, уже не таясь, попеременно проклинала то паршивую погоду, то бессовестного мага, а то и собственное любопытство. Поэтому, когда из очередной лужи меня подняли за шкирку, я даже не удивилась — моего шествия не заметил бы только слепо-глухо-немо-слабоумный идиот. Мага я таковым не считала.
— Какого черта ты тут делаешь? — встряхивая меня, как нашкодившего кота, гневно вопросил он.
— Сижу в луже, — честно призналась я.
— Лет! — прикрикнул наемник.
— Ну ладно, — я примирительно подняла руки вверх. — Я в туалет вышел, смотрю — ты крадешься. Ну я за тобой и пошел. Ты ведь не можешь охранять меня на расстоянии…
— Но в доме было абсолютно безопасно! — возразил он, но меня все-таки отпустил.
— Кто знает… — глубокомысленно изрекла я.
— Я знаю!
— А я знаю, что для меня опасно везде, где нет тебя, — и точка!
— А если бы я к бабе какой шел?! — продолжал возмущаться маг. — Ты головой-то хоть думаешь?
— Ну, во-первых, нечего отвлекаться на всякую ерунду в рабочее время. Во-вторых, к бабам с мечом не ходят, — доверительно сообщила я.
— Я хожу, — буркнул Ян, постепенно сдавая позиции.
— Ну и молодец! Мы идем или нет? Чего без дела мокнуть?
С этими словами я плечом оттолкнула мага с дороги и пошлепала дальше.
— Ну ты и нахал! — подивился наемник, догнав меня через пару шагов.
— Угу.
— И все-таки: зачем ты за мной пошел?
Я промолчала. Ну не говорить же ему, что мне просто дико любопытно посмотреть на боевого мага в деле. А кустик я нашла очень скоро, чем вызвала очередную лавину язвительных комментариев со стороны своего телохранителя.
Ночь. Кладбище. Луна. Дождь. Слякоть.
И я, мокрая и несчастная, шлепаю по этой слякоти вслед за магом.
— Что мы здесь будем делать? — шепчу я, стараясь держаться к нему как можно ближе.
— Тише ты… — шипит он на меня, и я замолкаю.
По обе стороны от узенькой тропки сквозь высокую траву выглядывают старые покосившиеся кресты. Я стараюсь на них не смотреть, гляжу под ноги. Неправдоподобная и какая-то жуткая тишина пробирает до костей. Слышно только хлюпанье двух пар сапог по грязи, мое неровное дыхание да едва уловимый шелест ветра в траве. Ветер забирается под куртку, и кожа покрывается мурашками. Я старательно убеждаю себя в том, что это от холода, а не от страха. Мы все идем, медленно подбираясь к самому сердцу заброшенного кладбища — развалинам часовни.
— Ян?
Я впервые назвала его по имени. Он вздрагивает и все-таки оборачивается.
— Ну?
— Я хочу знать, что мы здесь делаем.
— Я тоже хочу знать, что здесь делаешь ты. Тебя здесь быть не должно, это точно.
— Но я уже здесь.
— Это мне и не нравится.
— Так кого мы должны завалить? — пропустив мимо ушей недовольство собеседника, продолжила выспрашивать я.
— Я должен завалить что-то когтисто-зубастое. Более точного описания мне, к сожалению, не дали. А ты в это время должен сидеть тихо и не путаться у меня под ногами. Это понятно?
— Понятно, — вздыхаю я.
И наша «прогулка» продолжается.
— Вот гад! — не выдерживает маг еще час спустя. — Затаился, собака.
— Я бы в такую погоду тоже не вылезла, — бурчу я себе под нос, стараясь шмыгать вышеозначенным органом не слишком громко — а то наемник то и дело хватается за меч и как-то диковато на меня косится. — Может, вернемся?
— Нет. Я не намерен задерживаться в деревне еще на одну ночь.
— Что тогда?
— Будем ждать. Что бы это ни было, но свежей крови оно не видело уже с неделю.
— И что? — не поняла я.
— А то, что нежить может питаться падалью. Но чтобы поддерживать свое существование, ей все равно необходима свежая человеческая кровь. Хотя бы иногда. Голод выманит его и приведет к нам.
Маг сбросил сумку, присел на первый попавшийся холмик и вогнал меч в землю рядом с собой.
Класс!
— Тогда почему мы вот уже полночи бродим по этому треклятому кладбищу, вместо того чтобы прохлаждаться где-нибудь на входе в ожидании этой чуды-юды, не сильно, так сказать, в местный пейзаж углубляясь?!
— Потому что я не люблю быть приманкой.
Коротко и ясно. Как всегда. Нет, этот индивидуум абсолютно не приспособлен к жизни в социуме.
— А откуда ты знаешь, что он не пил кровь неделю?
— Оттуда.
— Тебе жалко ответить, что ли?
Ян картинно закатил глаза, а я опять залюбовалась. Дура. И Дерен меня в Веренсе ждет. Дважды дура.
— Потому что последним, кого он задрал, был сын кузнеца. И случилось это на прошлой неделе. Теперь ты, наконец, замолчишь?
— Нет! — радостно возвестила я, присаживаясь рядом с ним и стараясь не думать о том, что сижу на чьей-то могиле и вот сейчас подо мной лежит покойник… разлагающийся. Иди уже разложившийся… Или вообще скелет!.. Так, стоп. Меня сейчас стошнит.