— Все, я ложусь спать, — сообщил наемник, закинул руки за голову… и захрапел. Вот так сразу. Сказал «спать» — и уснул.
«Мужчины — инородные тела в здоровом организме человечества. Понять их невозможно. А изучать можно бесконечно, всякий раз открывая для себя что-то новое», — решила я.
Нет, ну как можно так быстро заснуть? Может, притворяется? Я недоверчиво потыкала в него пальцем. Потом подергала за ухо. Залезла под рубашку и прошлась по ребрам. Ноль эмоций. Хотя, может, он щекотки не боится? Для чистоты эксперимента выдрала у себя пару волосинок (ничего, не обеднею!) и пощекотала под носом. Нет, не притворяется. Правда спит. Это ж надо…
Я быстро доела скудный ужин, свернулась клубочком под хозяйским одеялом, практически вытеснив мага с его же подстилки (тот недовольно заворчал и перевернулся на бок), и, уткнувшись носом в его плечо, начала засыпать. Правда, плечо попытались было отобрать, но я упертая. В конце концов маг смирился и снова затих.
ГЛАВА 4
Было в моем пробуждении что-то странное… Я очень долго пыталась сообразить, что именно, но после вчерашних потрясений мозги отказывались соображать напрочь, и более-менее продуктивного объяснения своему состоянию я так и не нашла. Поэтому попробовала было снова задремать… Не тут-то было! Кто-то настойчиво покрывал мое лицо… поцелуями?!. Причем поцелуями слюнявыми и на редкость противными. В нос шибануло ароматом мокрой псины. Гадость. Я замычала и предприняла тщетную попытку отвернуться. В ухо тотчас же ткнулось что-то мокрое и довольно сопящее. Тогда я, не долго думая (а когда, собственно, я думала долго?), отвесила неопознанному лобзателю звонкую оплеуху. Точнее, не звонкую — рука утонула в густой жесткой шерсти. Мама дорогая, что же это? Я осторожно приоткрыла один глаз. Лобастая волчья башка, радостно скалясь и пуская слюни, нависала прямо над моим лицом. Встрепенулись разбуженные птицы. Волк отпрыгнул и удивленно потряс головой. А я все продолжала орать — громко, профессионально, на вдохе и выдохе.
— Ты чего орешь, балбес?! — ласково рявкнули мне в ухо.
Я подпрыгнула и заткнулась.
— А чего он?.. — жалобно протянула я, зябко кутаясь в одеяло и отползая подальше от серого нахала.
— Что он? — спросонья не сообразил маг.
— Он опять хотел меня сожрать!
— Почему опять?
— Потому что прецедент уже был, и тогда из-за него я лишился лошади и всех вещей!
— Но ведь он же не пытался тебя съесть!
— Откуда ты знаешь? Тебя там вообще не было!
— Да потому что, если бы он хотел тебя сожрать, он бы тебя уже сожрал! — не выдержал маг. — А раз ты до сих пор в состоянии так вопить, значит, он тебя есть и не собирался!
Я ошарашенно моргнула.
— А что же он тогда от меня хотел?
— Может, поближе познакомиться? — ехидно вопросил Ян.
— Да иди ты! — вызверилась я.
— Не буду уточнять куда, — усмехнулся этот нахал, задумчиво взъерошил волосы и нехотя поднялся. Затем он принялся быстро и сноровисто собирать вещи, при этом довольно грубо отобрав у меня хозяйское одеяло.
Я тоскливо огляделась. Солнце еще не взошло, но небо на востоке уже посветлело, и звезды теперь казались бледными маленькими точками. Поспать удалось всего пару часов, не больше.
— И где ж тебя носило, когда нас тут убивали? — попеняла я волку.
Тот состроил недовольную морду и… ухмыльнулся. Ей-ей, ухмыльнулся! Ну прям как человек!
Я потрясла головой.
«Спросонья еще и не то привидится», — успокоил здравый смысл.
— Ну что, отдохнул? Идти можешь?
— Вроде бы… — неуверенно сказала я, переступая с ноги на ногу.
— Тогда — двинули!
Маг весело мне подмигнул — как мальчишка! — заботливо уложил голову вурдалака в заранее припасенный мешок и не спеша направился к виднеющейся вдалеке тропинке.
— Далеко же мы забрались, э?!
Я промолчала. Кажется, наемнику предрассветный холодок совсем не мешал, а вот мне, лишенной ставшего почти родным одеяла, приходилось несладко: руки тряслись как у заядлого пропойцы, а зубы клацали почище чем у монстра. Да и ночевка на сырой земле давала о себе знать — то, что не было отлеженным, было напрочь отморожено, и наоборот.
— Н-н-надо б-б-было сраз-зу уход-д-дить, а н-не отд-дыхать на чуж-ж-жих мог-гилах! — простонала я, пряча ладони в рукава.
— И далеко бы ты ушел?
Я опять промолчала. Ссадины на ногах болели не переставая, сапоги очень быстро снова промокли, причем так, что в них уже вполне могли завестись какие-нибудь неприхотливые организмы, а на одежду мою не позарился бы даже самый распоследний бродяга. Мне стало так себя жалко, что я даже немного всплакнула. Тихонько, чтобы маг не слышал.
— Ты чего там, замерз, что ли? — жизнерадостно поинтересовался у меня Ян.
«И это тоже», — мрачно подумала я, торопливо размазывая слезы по щекам, пока он не обернулся. Но он не обернулся. Да, похоже, и не собирался. Ну и ладно.
От быстрой ходьбы я немного согрелась, и зубы перестали выбивать барабанную дробь. Уже хорошо.
— Да нет, нормально, — мужественно соврала я. — Слушай, я вот все хочу спросить: почему ты не колдовал? Ну, я имею в виду, против монстра?
— А потому, мой юный друг, — от такого обращения я споткнулась и едва не угодила в свежевырытую (или свежеразрытую?!) могилу, — что вурдалаки — твари очень противные и сложноубиваемые. Вурдалаками становятся чернокнижники, в посмертии приобретая сильнейший иммунитет к любому виду магии.
— Ничего себе. Но ведь ты погибнуть мог запросто!
— Но ведь не погиб.
— Ты… сумасшедший? — на всякий случай уточнила я.
— Нет. Я наемник.
— Мне начинает казаться, что это одно и то же…
— Я не понял, какие-то проблемы? — невозмутимо вопросил Ян.
Я неопределенно передернула плечами, но недовольно бубнить продолжала до самой деревни. Тихонько, правда, себе под нос.
Так обратно до деревни и дошли: я — разваливаясь на части и проклиная злодейку судьбу, и маг — безмятежно насвистывая незамысловатый мотивчик общеизвестной похабной песенки.
Ян, не сбавляя хода, распахнул дверь старостиной избы и быстрым шагом прошествовал внутрь. Я бодро хромала следом, стараясь не сильно отставать.
— Хвала небесам, живы! — едва завидев нас на пороге, всплеснула руками хозяйка. — А мы уж думали, что и вас упырь задрал!.. Кузьма!.. Кузьма, скорее иди сюда!
— Не упырь, а вурдалак, — поправил Ян. — Вот. Получайте вашего красавца, — и он скинул мешок к ногам подоспевшего старосты.
— Благодетель! — радостно возопил тот и кинулся к мешку с таким рвением, будто там была не отрубленная голова, а золото и самоцветы. — Ну, вражина, и на тебя управа нашлась! — погрозил он кулаком уродливой морде.
— Кузьма! — напомнил о себе наемник.
Я тем временем радостно заползла на лавку, походя скидывая сапоги и блаженно жмурясь в предвкушении заслуженного отдыха.
— Пять золотых, как договаривались, — протянул магу староста увесистый платок. В платке приятно позвякивало.
— Вообще-то за вурдалака десяток берут. Сам понимаешь, с ним работать сложнее. Берет этих тварей только сталь, причем посеребренная.
«Так у него что же, все лезвие посеребренное? Ничего себе! Дорогое удовольствие», — присвистнула я.
— Так ведь… — вякнул староста.
— Ты дослушай сначала. Мы с тобой, Кузьма, давно знакомы, я с тебя лишнего никогда не брал. И сейчас не стану. Раз уж сговорились на пять — так тому и быть. Я понимаю, что и так всей деревней скидывались… Но вот об услуге попрошу.
— Проси чего хочешь, колдун. Коли в моих силах — не откажу.
— В твоих. Разреши до завтрашнего утра в твоем доме отдохнуть, сил перед дорогой набраться?
— Это ж разве просьба? — просиял Кузьма. — Да хоть неделю задарма живи, с нас не убудет!
Я, счастливая до невозможности, под шумок стащила со стола блин. С вареньем. Вкуууусно! Мне предстоял целый день ничегонеделанья! Ура!
Пока Ян улаживал какие-то свои вопросы, я как-то незаметно для себя задремала. Разбудил меня непередаваемый аромат чего-то съедобно-горяче-вкусного. Я жадно потянула носом воздух и тут же села, потирая отлеженный бок. Все-таки жесткая лавка — не самое лучшее место для отдыха!
— Ну как, выспался? — улыбнулась мне хозяйка.
— Ага, — послала я ответную улыбку, запоздало сообразив, что напрочь забыла имя собеседницы. Встреча с вурдалаком с легкостью вытеснила из памяти все остальные события прошедшего дня. — А где же все?
— На речке. Празднуют.
— Что за повод? — больше для поддержания разговора, нежели из любопытства, спросила я.
— Ну как же: вы вурдалака одолели.
— А. Да, точно. Ян тоже там?
— Колдун с Кузьмой там с обеда обретаются. Да ты, наверное, есть хочешь! Вот, пирожки бери, с капустой! Только напекла, угощайся!
Я потянулась было за предложенным лакомством, но, натолкнувшись взглядом на свои пальцы, затем руки и так дальше по списку пришла в тихий ужас.
— Боги, это я?! — вырвалось у меня по окончании осмотра. — Хозяйка, поесть — это, конечно, всегда хорошо, но мне бы сперва помыться!
— Ступай тогда на речку. Там и помоешься, и поешь. Да и развлечешься заодно.
Купаться при всех?! Милое дело… А как же конспирация? Да и вообще, не хватало еще местным бесплатный стриптиз устраивать!
— Не могу я на речку, — вздохнула я. — А больше негде помыться?
— Ну… День-то нынче не банный. Давай воды нагрею, в лохани ополоснешься.
— Это то, что нужно! Спасибо!
Спустя час я, довольная, вовсю уплетала пирожки, запивая их горячим липовым чаем. Вкуснотища! С конспирацией проблем не возникло — я стыдливо обмылась за шторкой в щедро выделенной мне на растерзание лохани. Вещи я под чутким руководством хозяйки постирала в ней же. Женщина неустанно дивилась тому, как можно дожить до моих лет да так и не научиться стирать. На что я чуть не ляпнула, что для этого чернавки есть. Но вовремя спохватилась и степенно ответила, что не мужское это занятие — портки стирать. А мне, как ученику мага, о такой ерунде и думать зазорно. Наше дело — вурдалаков направо-налево раскидывать. Вещи были вывешены во двор для просушки, а взамен мне выдали старую старостину рубаху, широкую и длинную, так что при желании в нее можно было еще кого-нибудь впихнуть.
Вот так я и сидела — в рубахе и сапогах, до ушей перемазанная вареньем.
Идиллия была нарушена самым бессовестным образом вернувшимся с гулянки магом. На плече вышеупомянутый волок Кузьму. Кузьма горланил пьяные песни и выглядел счастливым. Сдав слабосопротивляющегося старосту на руки суровой супруге, Ян пару раз покачнулся, с усилием собрал разъезжающиеся глаза в кучу и… удивленно уставился на мои голые ноги, торчащие из грубых сапог. На его лице заиграла такая пакостно многообещающая улыбка, что я, едва не подавившись пирожком, припухла, как мышь под веником, решив, что меня рассекретили. Но тут маг снова покачнулся, закатил глаза, бесчувственным кулем рухнул на лавку, слегка помяв меня любимую, и с чувством глубокого удовлетворения захрапел. Храпел он громко и мелодично. Сразу видно — от души. Я все-таки проглотила застрявший в горле пирожок и, переводя дух, отругала себя за излишнюю беспечность. Но, как оказалось, расслабилась я рано. Вы когда-нибудь видели в стельку пьяного мага? Зрелище не для слабонервных, можете на слово мне поверить. Судя по всему, в таком «расслабленном» состоянии наемник абсолютно переставал себя контролировать, а весь его магический потенциал вовсю рвался наружу. А как еще объяснить то, что вся кухонная утварь кружила под потолком, метла сошлась в нешуточной битве с ухватом, молоко безостановочно переливалось из высокого глиняного кувшина и обратно, а пирожки, важно поквакивая, весело скакали по столу?
Некоторое время я пыталась призвать разошедшиеся вещи к порядку. Потом плюнула на них и попыталась разбудить наемника. Но тот, помимо громогласного храпа, других признаков жизни не подавал. Пришлось плюнуть и на него. К сожалению, в переносном смысле. Хозяева затихли в своей комнате и интересоваться причиной погрома не спешили. То ли вдруг оглохли… Качественно так, на все свои четыре уха разом. То ли успели настолько крепко заснуть… То ли о причине знали и попросту остерегались соваться к пьяному колдуну. Я посчитала, что если уж хозяевам на все начхать, то мне — тем более. И приготовилась с боем прорываться к маговой лежанке, так как с моей лавки поднять эту тушу возможным не представлялось.
— Наградили боги охранничком, — шипела я, бочком и по стеночке пробираясь к намеченной цели.
О том, как мне придется засыпать в этом бедламе, я старалась не думать. Без увечий добраться до кровати так и не удалось. Какая-то миска, подло спикировав из-под потолочной балки, здорово огрела меня по голове. Я зарычала, стянула с ноги сапог и, мстительно ухмыльнувшись, запустила им в мага. Как ни странно, попала. Наемник что-то недовольно промычал, отвернулся к стене, всхрапнул в последний раз и… затих. Затих? Хвала вам, всевышние боги! Тут же на меня обрушился град лишенной магической поддержки посуды. Что-то пребольно стукнуло меня по лбу, упало и разбилось, усыпав пол глиняными черепками. Я сдавленно пискнула и, прикрывая голову руками, ужом юркнула под одеяло. Досталось мне крепко. Радует только, что этот кошмар закончился.
— Припомню, гад, — яростно пообещала я, осторожно нащупывая бодро назревающие шишки. — Я тебе все припомню.
Оставшийся кусочек ночи прошел на удивление тихо, чему я не могла не радоваться.
Утро началось с абсолютно искреннего (и оттого еще более подозрительного) раскаяния мага.
— Лет?
— Ммммм…
— Лет, а где болит?
— Везде.
— Давай помогу?
— Отстань.
— Нет, правда.
— Убью.
— Лет, я действительно хочу помочь!
— Тогда проваливай.
— Вот вылечу тебя и сразу провалю.
— Слушай ты, лекарь доморощенный, ты себя подлечи сначала, а потом уже к нормальным людям суйся, — окончательно вызверилась я. — Окочурюсь же от твоего перегара!
— А, прости!..
— Скажи еще, что тебе стыдно! — презрительно хмыкнула я и соизволила-таки приоткрыть один глаз. Второй опух и не открывался.
Маг смущенно мялся возле своей-моей кровати и вертел в руках небольшую берестяную коробочку.
— Это что?
— Мазь. Я еще вчера на речке у мужиков для тебя выменял. Думал, ноги твои подлечу… а теперь заодно и голову. Все ушибы за час сойдут. Давай намажу?
Я призадумалась, подозрительно косясь на коробочку. С одной стороны, воспоминания о просроченном зелье Марго были еще слишком свежи, чтобы намазывать на себя неизвестно кем (и когда!) приготовленную мазь. С другой — с такой побито-изодранной физиономией даже из дома выходить не хотелось. Да и ссадины на ногах давали о себе знать при каждом шаге. А тело вообще на любое неосторожное движение отзывалось противной ноющей болью — памяткой о многочисленных падениях, видимо…
— За качество ручаешься?
— Конечно! Сам, правда, такую сделать не смогу, я же не травник, но халтуру вмиг распознаю. Ну так что, мазать?
— Давай сюда, сам намажу, — проворчала я, быстренько прикинув, в каких труднодоступных местах я заработала синяки и ссадины. В этих местах магу точно делать нечего.
Ближе к обеду стали готовиться к отъезду. Тут-то я и обнаружила, что ехать мне, собственно, не в чем. То есть верхняя часть моего «походного обмундирования» высохла и была полностью готова к эксплуатации. Но вот нижняя… о ней пришлось забыть. А ехать с голым задом через полстраны мне не слишком улыбалось. Зато у старосты обнаружились великолепные старые штаны. Несмотря на всю свою внешнюю непривлекательность, они пришлись мне впору. Я вознамерилась было выпросить еще и сапоги, но маг вкрадчиво предложил мне поиметь совесть. На что я ему ответила, что свою совесть наемник может иметь тогда, когда пожелает, а моя нетронутой всю жизнь была, нетронутой и помрет, а ходить в этой рванине, промокающей, даже когда сухо, сил моих больше нет. Наемник побагровел, зловеще поиграл желваками, но все-таки заткнулся. Однако тут меня поджидал облом. Полный. Практически уже выпрошенные сапоги оказались безнадежно велики. И пришлось мне довольствоваться обувкой деда Макара.