В итоге наш выход омрачился всего двумя вещами.
Во-первых, хозяйка тайком всучила мне комплект абсолютно нового, невесть как оказавшегося в этом захолустье нижнего белья. Женского. Это провал!
Во-вторых, мазь, нагревшись на солнце, растеклась по телу уродливыми желтовато-зелеными кляксами, при этом оставив на одежде жирные пятна. Ян начал подозрительно ко мне принюхиваться, а Серый оббежал и пристроился с подветренной стороны. Немногочисленные встречные путники корчили жуткие рожи и, косясь на меня как на прокаженную, спешили уступить нам дорогу.
— Ну и когда покажется ближайший населенный пункт? — мрачно поинтересовалась я, морща нос от источаемых мною же ароматов.
— Версты три осталось до Корна, но мы в него заходить не будем.
— Как?! — опешила я, разом выпадая из радужных мечтаний об огромном ушате, доверху наполненном теплой водой.
— Да так, — меланхолично пожал плечами наемник. — Еды и воды нам на день еще хватит. Заночевать и в лесу можем. Смысла заходить в Корн нет, даром только истратим время.
— Ну уж нет! — возмутилась я. — Мне нужно срочно помыться! Я воняю, если ты вдруг не заметил!
— Я заметил. Но разве это мои трудности?
— Так ты же меня этой гадостью намазал!
— Я твои синяки исцелял!
— Которые сам же и понаставил! Идем в Корн, и точка!
Ян еще немного побурчал, но, не выдержав нескончаемого потока моих стенаний, все-таки сдался.
— Счастье есть, — промурлыкала я, плюхнувшись на кровать и блаженно жмурясь.
Мытье в местной бане заняло не меньше часа, зато теперь от меня пахло как от нормального человека, а не как от мертвяка. А чистая одежда буквально вернула меня к жизни. Старую, правда, пришлось выкинуть, ибо отстирываться от дрянной мази она решительно не хотела.
— Подъем! — решительно скомандовал маг. — Некогда разлеживаться.
— Может, заночуем? — жалостливо взмолилась я. — Ты только посмотри: у них и простыни почти чистые!
— Об этом не может быть и речи! Хватит и того, что мне пришлось оплатить два часа проживания на этом паршивом постоялом дворе. И вообще, ты думаешь, у меня других дел нет, кроме того чтоб с тобой возиться? Я уже хочу попасть в Веренс, наверное, больше, чем ты!
— Ну кто же знал, что баня у этих проходимцев предоставляется в пользование только постояльцам? — примирительно заметила я. Сил ругаться не было, да и настроения тоже. — И вообще, не нужно говорить так, будто ты спишь и видишь, как бы поскорее от меня отделаться!.. Ай! Кто-то куснул меня за… кхм… зад!..
— Это не я, — поспешно открестился наемник, а я недвусмысленно покрутила пальцем у виска. — Вероятно, это какой-то на редкость невезучий клоп.
— Почему невезучий? — не поняла я.
— Потому что у тебя с клыков время от времени яд капает. Бедняга не проживет и минуты. Уже издох, наверное.
— Ну, знаешь!.. — вспылила я и отвесила нахальному магу смачный пинок. Но тот лишь громко расхохотался и выскочил за дверь. Вздохнув, я подхватила сумку и последовала за ним.
— Коня бы… — мечтательно протянула я, с отвращением глядя на дорогу.
— А лучше двух, — поддержал меня Ян. — Пошли, здесь мы их точно не раздобудем.
— Почему?
— В этом милом городке конокрадов камнями закидывают, — веско обронил маг. — Я бы не рискнул.
— Врешь! — не поверила я.
— Возможно, — не стал спорить наемник.
— Леди де Бруове? — вывел меня из печальных раздумий грубый мужской голос.
Я похолодела и, кажется, приросла к земле.
Ян удивленно обернулся.
— Кого из нас двоих, уважаемый, — меня или моего спутника — вы имели наглость назвать «леди»?
— Ясно кого, — добродушно ответил детина с по детски наивными маленькими глазками. — Деваху вот эту, — и ткнул в меня толстым пальцем.
Я с тоской посмотрела в небо. Там беспечно проплывали облака.
«Всевышние, за что? Где же я так провинилась?! Лучше бы и вправду не заезжать в этот город! Повоняла бы до Веренса или до ближайшей речки, от этого еще никто не умирал!..»
— Эй, парни! Здесь она! — тем временем махнул рукой здоровяк, и к нему подошли еще трое. — Уже который раз сбегает, а мы ее ищи!.. Так далеко, правда, еще ни разу не забиралась, плутовка!
— Вы напутали что-то, — спокойно сказал маг. — Это мой ученик. Летом звать.
Я судорожно вздохнула: неужели не выдаст?..
— Aaaaa… — протянул детина. — Жаль. Очень жаль. За нашу-то награда назначена — двадцать золотых. С поймавшим велено прям на месте и рассчитываться… Но нет так нет. Идем, ребята. Ошибочка вышла.
— Стойте, — встрепенулся Ян. — А если окажется, что это все-таки она… Выходит, поймал ее я?
— Верно мыслишь, — мужик ухмыльнулся и впился в меня колючим взглядом.
— Так, может, взглянете повнимательней? — я почувствовала, как на моей руке, словно тиски, сжались сильные пальцы наемника.
Сердце ушло в пятки, дыхание перехватило.
«Без паники!!!» — возопил здравый смысл.
Где там!
— Продал! — прошипела я и, сама не понимая, что творю, от души приложила ручкой белой да по щетинистой физиономии наемника, с каким-то внутренним злорадным удовлетворением заметив четыре кровоточащие бороздочки — следы моих давно не стриженных ногтей. Маг охнул и отступил назад. А я, вконец разозлившись, со всей силы осчастливила его коленом в причинное место. Трое папочкиных добросовестных стражников тут же схватили меня — кто куда достал, — пока Ян, чертыхаясь, пытался прийти в себя. Но я голосила с такой силой и так отчаянно отбивалась, что наша веселая компания привлекла чересчур повышенное внимание. Вокруг собиралась толпа, сквозь нее пробирались городские стражи порядка. Я, изловчившись, укусила здоровяка за руку, пальцы, державшие меня, разжались, и я понеслась так быстро, как не бежала даже от вурдалака. То и дело натыкалась на людей, но все мои мысли занимал только один вопрос: каким богам или мракобесам молиться, дабы выкрутиться и из этой переделки? Люди возмущенно кричали мне вслед и костерили всех родственников вплоть до седьмого колена. Позади слышались похожие выкрики, направленные в сторону моих преследователей.
«Так не оторвусь, — пыталась здраво рассудить я, хоть в такой толчее это было и непросто. — Надо прятаться».
Справа, встав на дыбы, неистово заржала лошадь. И только тогда я поняла, что чудом не угодила ей под ноги. Пара огромных копыт просвистела у меня перед носом.
— Жить надоело?! — испуганно вскричал возница.
Не ответив, я помчалась дальше и, шмыгнув в узкий проулок, припустила по нему. Проулок вывел меня на задний двор мясной лавки. Мясник в грязном фартуке, заляпанном засохшей кровью, сосредоточенно разрубал коровью тушу. Я очень постаралась не опорожнить свой желудок тут же. Мясник удивленно на меня уставился.
— А меня замуж выдают. Насильно, — не нашла я ничего лучшего, как сказать правду. — Догонят скоро…
Мясник хмуро кивнул мне в сторону маленькой, едва державшейся (а точнее — болтавшейся) на петлях деревянной дверки.
— Спасибо! — я ужом просочилась в тесное помещение и тут же угодила ногой в пустое ведро. Свет едва пробивался сквозь щели в двери. Я прислонилась спиной к стене и устало закрыла глаза.
«Подлый наемник! Как он мог?!» — билась в голове лишь одна гневная мысль.
«Ты лучше подумай: почему он колдовать не стал?» — вмешался здравый смысл.
«Что?..»
«Что-что! Одно заклинание — и взяли бы тебя как миленькую!»
«Ну… Растерялся… Замешкался… Да мало ли что! Какое мне до этого дело? Он меня предал!»
«Детка, он не хотел, чтобы ты попалась. Другого объяснения тут нет да и быть не может!» — вмешалась совесть.
«Глупости!» — вспылила я, и тут внезапно приоткрылась дверь.
— Выходи. Ушли они, — сообщил мясник, добродушно ухмыляясь.
— Вы мне, можно сказать, жизнь спасли, а мне вас и отблагодарить нечем, — я смущенно вывернула карманы. — Ни копеечки…
— Будет тебе… Али я не человек, а мертвяк бездушный?
Я улыбнулась:
— Из города можно выйти только через главные ворота?
— Нет. Есть одна тропка тайная… Обождешь до ночи в лавке моей, а как смеркаться начнет — выведу. Она к лесу ведет, но он небольшой, поплутаешь немного да и на дорогу выйдешь.
Ночь я провела на небольшой полянке под раскидистым дубом, вздрагивая от каждого шороха. А теперь шла, в принципе, не совсем понимая куда. Но, рассудив, что лес не бесконечный и когда-нибудь я из него выйду, старалась придерживаться определенного курса.
Когда меня стало подташнивать от однообразных деревьев, а от жутковатых звуков леса подозрительно задергался левый глаз, вышла к дороге. Огляделась. С одной стороны дороги тянется опротивевшая полоса леса, с другой — необозримые поля. Чудесно! Я не имела ни малейшего представления, где нахожусь. И куда теперь? Естественно, до ближайшей деревни, в которой смогу отдохнуть и расспросить кого-нибудь, куда же меня все-таки занесло.
Брести по пыльной дороге оказалось ненамного приятней, чем по лесу.
Я шла, еле передвигая ноги, злая на весь мир.
Ну почему не подчинилась отцу?
Ну почему не поддалась на уговоры Каролины и Марго?
Сидела бы себе за роскошным столом. Потом веселилась на каком-нибудь балу…
А муж — при одной мысли о нем меня передернуло — глядишь, и помер бы годика этак через два-три…
Увлекшись самобичеванием, я не заметила, как вышла к развилке и уткнулась носом в табличку на старом гнилом колышке.
— Дальние Зорьки, — вслух прочитала я.
Смеркалось быстро. За считаные минуты наступила темнота.
Я удивленно присвистнула: деревня словно вымерла. Не бегают чумазые дети, играя в разбойников; не сидят старушки на лавочке, щелкая семечки и перемывая соседям косточки; не шатаются подвыпившие мужики… В каждом доме двери заперты на засов, ставни плотно закрыты. И стоит жуткая, неправдоподобная тишина.
Я нахмурилась — что за бесовщина? — и требовательно постучала в первый попавшийся дом. Дверь не открыли.
— Кого там леший в такую пору принес? — раздался раздраженный мужской голос.
— Я… это… — от такого гостеприимства немного растерялась. — Мне бы переночевать.
— Места нет, — отрезал голос.
— Но…
— Сказано тебе, гуляй отсюда! Зараз ось пса спущу, порвэ тэбэ як отой Тузик гончирку!
Мама. Я собак боюсь! Но не под забором же ночевать?
— А может, подскажете хоть, где у вас тут постоялый двор или…
Договорить я не успела, меня перебил усталый женский голос.
— Идите на край села, увидите дом на отшибе — там знахарка наша живет, она пустит.
— Спасибо… большое, — процедила я и, еле удержавшись от соблазна пнуть ногой ни в чем не повинную дверь, отправилась на поиски знахарки.
Я уже успела немного отойти, как вдруг услышала тихий скрип открывающейся калитки. Я с надеждой обернулась. Может, хозяева передумали? На край села идти ох как не хочется! Оттого, что я увидела, мне стало как-то уж слишком нехорошо. Хозяева не передумали. Они решили убедиться, что непрошеная и довольно настырная гостья убралась восвояси. Людьми они оказались добросовестными и для достижения пущего эффекта отпугивания меня от дома спустили-таки собачку. Я выругалась такими словами, коих от себя не ожидала, и дала стрекача, поднимая тучи пыли. Собачка проводила меня до середины села и с чувством выполненного долга ехидно полаяла вслед. Пытать счастье в других домах я не рискнула — а ну как тут все со стрелой в голове?! — и, переведя дух, поплелась к знахарке.
Дом я увидела сразу. С замиранием сердца постучала…
Стройная девушка в черном простеньком платье, доходящем ей почти до пяток, толкла в ступке резко пахнущую траву. Пламя свечи освещало роскошные бледно-золотистые волосы, локонами спадавшие чуть пониже плеч.
В дверь постучали. Знахарка сдула челку со лба и, пробурчав что-то себе под нос, пошла открывать.
На пороге стояла девушка. Короткие рыжие волосы стянуты в тугой хвостик. Лицо измотанное, осунувшееся, но глаза задорно блестят.
Знахарка вопросительно на нее посмотрела. Странно… Оружия нет. Лошади, судя по рваным сапогам, на которых толстым слоем осела дорожная пыль, тоже не имеется. Откуда она здесь взялась?
— Извините, можно у вас переночевать?..
— Заходи, — знахарка посторонилась.
Я оказалась в уютной комнатушке. От специфического запаха многочисленных травок засвербило в носу. Я пару раз чихнула.
Со знахаркой мы быстро поладили. Чара жила одна и очень обрадовалась нечаянной компании. Не то чтобы ей не нравилось обретаться в одиночестве, но иногда делалось скучно. Деревенские жители ее уважали, но побаивались, поэтому друзей не было. Зато работа всегда находилась: у кого роды принять, кого от похмелья избавить, где скотину подлечить.
Мы проговорили около получаса, а потом Чара все-таки вспомнила, что она хозяйка, а я гостья, и плюхнула на стол огромную миску с пирожками, смущенно сказав:
— Вчерашние, но еще вкусные.
Мне было решительно все равно, что есть, главное, чтоб жевалось и глоталось без проблем.
— Чара, а какое сегодня число? — насытившись и откинувшись на спинку стула, спросила я.
Знахарка задумалась, загибая пальцы и беззвучно шевеля губами.
— Двадцать второе. А что?
Я чуть не взвыла. Ничего особенного, кроме моего дня рождения. А я вообще о нем забыла! И потом, вместо того чтобы в роскошном платье веселиться на званом ужине с десятком-другим кавалеров; вместо того чтобы принимать подарки и поздравления; вместо того чтобы ловить восхищенные взгляды воздыхателей и завистливые — подруг (еще неизвестно, что приятней!)… Вместо всего вышеперечисленного я в ужасной одежде встречаю свое совершеннолетие в чужом доме и трескаю вчерашние пирожки!.. А самое невероятное, что мне это начинает нравиться! Наверное, прав был папочка, когда сказал, что ненормальная у него дочь выросла…
Вероятно, размышления каким-то образом отразились на моем лице, потому что Чара изумленно изогнула левую бровь и вопросительно на меня уставилась.
— Кажется, у меня сегодня день рождения, — пробормотала я.
Знахарка понимающе хмыкнула. Не прошло и минуты, как на столе возникла бутыль какой-то травяной настойки. Я содрогнулась — никогда не пила ничего крепче кваса. Но знахарка была неумолима. Первую выпили «за меня». Когда я, зажмурившись, героически опрокинула в себя рюмку, мне показалось, что внутри вспыхнул пожар: из глаз брызнули слезы, дыхание перехватило. Зато потом по телу разлилось приятное тепло. За первой последовала вторая — «за знакомство». Здорово охмелев, я заплетающимся языком рассказала Чаре, куда и зачем направляюсь. Она прониклась и налила по третьей.
ГЛАВА 5
На следующее утро я решительно отказалась вставать, жестоко мучимая похмельем. Чара дала мне какой-то отвар (на вкус — натуральные помои), и стало немного полегче, но шевелиться все равно не хотелось. Я так и провалялась весь день бревном, не реагируя на внешние раздражители. Оклемалась только к вечеру и, схватив мимоходом со стола блин, уже хотела выйти из дома, как вдруг в дверном проеме возникла знахарка.
— Я немного прогуляюсь по селу, — отрапортовала я, силясь протиснуться мимо нее.
Девушка рассеянно кивнула, вероятно, занятая своими мыслями.
Деревенька встретила меня так же, как и вчера, то есть никак. Все заперто, на улице ни души.
Я ругнулась и поплелась обратно, намереваясь устроить Чаре допрос с пристрастием.
Знахарка выкладывала травы на подоконник для подсушки.
— Чара, что творится в вашей деревне? — едва переступив порог, начала я.
— Ой, а тебе что, уже рассказали?
— Что рассказали?
— Ну, про людей, которых съели.
— Съели?!
Знахарка пожала плечами.
— В общем, неделю назад возле корчмы нашли истерзанное тело местного пьянчужки. То есть тело — это сильно сказано. Так, обглоданные кости да разорванную в клочья одежду. По вещам и опознали. В течение недели произошло еще два похожих убийства. Селяне решили, что это работа оборотня или еще кого из нежити. Приглашенный из соседней деревни священнослужитель походил по улицам, помахал кадилом, побубнил молитвы… Но люди не особо надеются на то, что это помогло.