Я обессиленно обернулась к девочке. Та стояла не шелохнувшись и выжидательно таращила на меня свои большие красивые глазки.
— Его нет, — слабо сказала я.
— Очень жаль, тетенька. Ты хорошая, я не хотела делать тебе плохо, — и она протянула мне руку.
«Какая умница! — пронеслось в голове. — Извиняется за то, что заставила меня понервничать…»
— Ничего, милая. Сама не знаю, что это на меня нашло, — сказала я, осторожно сжимая маленькую ладошку.
Кончики пальцев кольнуло холодом, я дернулась, силясь вырвать руку, но девочка лишь сильнее сжала свою ладонь. В ушах тоненько зазвенело, а ноги, будто сделавшись ватными, подогнулись.
Я удивленно взглянула в желтые глаза, зрачки которых стали теперь по-кошачьи вертикальными, и… умерла.
В себя я пришла. Но радости это доставляло мало. Потому что очнулась я на родной матушке-земле, а никак не в райских кущах. Я поморщилась — кто-то осторожно похлопывал меня по щекам. Не сильно, но весьма ощутимо. Гневно замычав, отвернулась.
— Лериетана, ну же! Очнись! — прозвучал над ухом печально знакомый голос. Я резко подскочила и удивленно уставилась на встревоженного мага.
— Ян? — и тут же возмутилась: — Убери от меня свои руки, предатель! Как ты посмел?! За мной! Шпионить?!
Ян что-то удивленно буркнул, но предпочел не перечить разъяренной гарпии в моем лице и дал возможность высказаться.
— Я тебе поверила! Негодяй! Таскалась за тобой везде и всюду, надеясь на твою защиту! Подлец! Двадцать золотых! Я могла бы дать тебе во сто крат больше, корыстная ты душонка! — бессвязно бранилась я, чувствуя, как в кончиках пальцев появляется непривычное тепло. — Я спасла тебя от упыря!..
— От вурдалака…
— Переживала за тебя, напыщенный ты, самоуверенный индюк! Терпела все твои издевательства!.. А ты меня — за двадцать золотых??? — из глаз брызнули злые слезы. Я в сердцах махнула рукой и удивленно уставилась на крохотные золотистые разряды, потрескивающие между пальцами.
— Что это?
— Это моя сила из тебя через край бьет, — нисколько не обидевшись на мое выступление, довольно ухмыльнулся Ян.
— Чего?..
— Твое негодование стремится вырваться наружу. Тебе нужно научиться контролировать свои эмоции и как можно скорее добраться до Академии, где тебя всему научат.
Я сердито фыркнула и отвернулась.
Маг положил мне руку на плечо.
— Выслушай меня, Лета.
— Лериетана! — раздраженно буркнула я.
— Выслушай, а потом можешь всласть побраниться, если еще будет такое желание. Ну так как, перемирие?
Я насупилась, но кивнула.
— Итак, первое. Я тебя не предавал. Можешь считать то, что произошло в городе, военной хитростью. Подумай: если бы я уперся и завязалась потасовка (а она бы завязалась, тебя не отпустили бы так просто), этим моментально заинтересовалась бы и городская стража. Я не всесилен, Лета, я всего лишь маг, причем не самый лучший. Возможно, нам и удалось бы сбежать, но мой резерв был бы исчерпан полностью. Намного разумней было бы отбить тебя у них на безлюдном тракте, и я сделал бы это, клянусь.
— Заодно и обогатился бы, — не сдержалась я.
— Да. А что в этом плохого? Деньги бы нам не помешали, как думаешь? На двух лошадей уж точно бы хватило!
Мне польстило это «нам», и я начала потихоньку оттаивать.
— Но ты сбежала. Воспользоваться заклинанием поиска я не мог, у меня ведь не осталось ни одной твоей вещи. Поэтому, чтобы вновь выйти на твой след, пришлось здорово повозиться. В Дальние Зорьки я попал после твоего отъезда, разминулись мы совсем чуть-чуть, и мило побеседовал там с травницей. От Чары я узнал, что в тебе проснулся дар, но тогда я и не догадывался, насколько он необычный. Поговорив с ней, выпросил у старосты лошадь за полцены, пообещав на обратном пути заглянуть в деревню и сей щедрый дар отработать. Даже расписку оставить пришлось этому скряге! А потом, пустив коня в галоп, я тебя нашел в весьма плачевном состоянии. Мавка выкачала из тебя всю энергию, подчистую.
— Хочешь сказать, что с того света меня вытащил? — запоздало испугалась я.
Маг покачал головой:
— Ты сама себя вытащила. Точнее, твой дар. Ты умирала, а я ничего не мог сделать, ведь я не умею исцелять. Но тут ты начала брать энергию из меня… вцепилась как клещ, еле оторвал! Едва сам не лишился сознания, — пожаловался напоследок наемник, но сочувствия от меня не дождался и продолжил: — Ты проводник, Лета. Ты способна черпать чужую энергию, использовать ее или передавать другим, в то время как остальные маги ограничены своим резервом и специальными заговоренными амулетами-накопителями.
— То есть? — не поняла я.
— Ну вот смотри… — наемник немного помолчал. — Я тоже мог бы выкачать энергию у какого-нибудь незадачливого мага, но толку от этого не будет — я все равно не смогу ею воспользоваться. Ты же можешь черпать ее для личного пользования… Кстати, мой резерв ты опорожнила и даже не поперхнулась! А выжила, сделав мою энергию пригодной для себя.
Я очумело затрясла головой.
— Ничего не понимаю! Не было никакой мавки! Была девочка…
— Не девочка. Мавка. Они питаются энергией, иначе сами просто исчезнут. Кстати, гребень — единственное, чем можно от них откупиться, уж не знаю, чем он им так приглянулся. Маленькая пакостная нечисть — что с них возьмешь! К опытному магу и сунуться побоялась бы!..
— Я не говорила про гребень!..
— Да о нем в каждой книжке написано как о первом обереге против мавок, — вытаращился на меня маг.
— Хорошо. Пусть маленькая девочка на самом деле нечисть. Пусть у меня (смешно сказать!) — редкий дар. Но ты почему за мной увязался? Лучше бы отпраздновал в первой попавшейся корчме счастливое избавление от обузы!
— Я за тебя волновался, — не став увиливать, ответил наемник, открыто глядя в мои удивленно распахнувшиеся глаза.
Я заалела как маков цвет и отвернулась. Но тут же повернулась обратно, гневно вопя:
— Кстати, когда я попалась, ты не выглядел удивленным! Давно догадался?..
— Когда ты деньги кверху задом собирала, — ухмыльнулся маг. — Уж женскую попку я ни с чем не спутаю.
— Ну еще бы, — пробормотала я. — А почему сразу не сказал?
Ян приосанился и менторским тоном сообщил:
— Во-первых, на тракте действуют свои законы, и основной из них — не вмешиваться в чужие дела, пока тебе за это не заплатят. Да и после аванса раз десять подумать, прежде чем вмешиваться. Ты же заплатила мне только за доставку тебя в Веренс, так что все остальное меня не касалось.
— А если честно? — недоверчиво хмыкнула я.
— Мне было крайне любопытно за тобой наблюдать, — захохотал маг и предусмотрительно дал деру.
— Ах ты!.. — задохнулась я от возмущения. — Стой!..
Где там! Наемника мне не удалось бы догнать, даже если бы он охромел на обе ноги. А он не охромел даже на одну. Вот ведь!
— Какие у нас планы? — вдоволь надурачившись, спросила я.
— Сегодня заночуем здесь, — решил маг. — Мне нужно восстановить силы, опасно шататься по дорогам с подчистую исчерпанным резервом.
Я даже и не думала противиться, с недавних пор наемник был прощен и определен мной как «рыцарь без страха и упрека», каждое слово которого стало для меня аксиомой. Я готова была вилять хвостом, преданно заглядывать в глаза и повизгивать от восторга, едва услышав его голос. Но шиш он об этом узнает. Мое крайне подозрительное эмоциональное состояние стало пугать меня саму, поэтому я решила немного прогуляться и проветрить мозги.
— Хорошо, иди, — не стал изображать из себя заботливого папочку Ян, но потом все же добавил: — Только недалеко и ненадолго.
И я, польщенная такой заботой, побежала приводить в порядок свою дурную голову.
В лесу пахло сыростью. Густая листва почти не пропускала солнечные лучи, и создавалось впечатление, что уже наступили сумерки. Не спеша отползая подальше от главного душевного раздражителя, я понемногу приходила в себя. Затем, присев на трухлявый пенечек, поразмыслила над сложившейся ситуацией и устыдилась. Мне уже давно следовало перестать думать о маге и хоть чуточку подумать о Дерене!..
«Ах, как приятно думать о любимом человеке! — упрямо убеждала я себя. — Вспоминать его улыбку, сияющие глаза, ласковые руки…»
Улыбка действительно припомнилась без труда. Но совсем не та, о которой я с таким упорством заставляла себя думать. Насмешливый взгляд серых глаз тоже не заставил себя долго ждать.
Я злобно взрыкнула, вскочила и снова потопала по едва заметной тропинке.
Особенно не давали покоя руки с длинными чуткими пальцами, и я сердито затрясла головой, выгоняя непрошеные мысли.
«Скорее бы попасть в Веренс, — заканючил здравый смысл. — Вот поставишь этих сердцеедов рядом, и тогда поймешь, кто тебе милее и что вообще в этой жизни нужно!»
«Бесстыжая! — фыркнула совесть. — Хоть бы на миг озаботилась тем, будут ли „сердцееды“ рады такому эксперименту. И станут ли спокойно глядеть на твои раздумья, Лериетана!»
— Конечно, не станут, — вслух сказала я. — Да они мне просто голову открутят!
«И будут абсолютно правы», — припечатала совесть.
Поглощенная тяжелыми думами, я и не заметила, как добрела до небольшой опушки. На опушке была избушка. Ветхая, просевшая от времени и с покосившейся крышей. Кривые ставенки грозили не просто отвалиться, а рассыпаться в пыль. К деревянному прогнившему крылечку страшно было подходить — а ну как рассыплется от неловкого движения? Для полного сходства с местом жительства Бабы-яги не хватало лишь курьих ножек.
Может, зайти? А вдруг здесь живет полоумный мужик с топором… окровавленным. Я судорожно сглотнула. Точно, сейчас он бродит по лесу, выискивая новую жертву… Бред. Полный бред. Но от этого бреда становилось жутковато. А ведь чем черт не шутит! Скоро он вернется, а перед домиком его поджидает легкомысленный ужин…
Я всегда знала, что лучше меня самой меня никто никогда не запугает.
— Ааааааа!!! — заорала я не своим голосом, резко срываясь с места.
Героически протаранив кусты, я, как чумная, помчалась. Интересно, куда же я, собственно, помчалась? Оказывается, ноги понесли меня в правильном направлении, и на поляну я ворвалась, задыхаясь от быстрого бега. Лицо саднило, без зеркала не разобрать, но, кажется, оно все в мелких царапинах. Руки разодраны сильней — я их вперед выставила, когда через кусты ломилась. Сердце билось о грудную клетку, грозя вырваться наружу.
Ян сидел возле костра, его лицо мне показалось взволнованным.
— Где тебя носило?!
— Там… на опушке… мужик… с топором… окровавленным… — пытаясь выровнять дыхание, прохрипела я.
— Какой мужик? — опешил маг. — Где? Это он тебя так… облагородил?
— А? Нет, это кусты… а мужик там… по лесу бродит… с топором…
— Окровавленным? — недоверчиво уточнил маг.
— Ага. Он там живет на опушке.
— Под открытым небом?!
— Там времянка.
— Жилая?
— Конечно да, раз он там живет!
— А ты его видела?
— Нет, увидела времянку и…
— Удрала, — докончил за меня маг. — Тогда с чего ты взяла, что там живет именно мужик и именно с топором?
— Окровавленным, — подсказала я.
— Неважно! — кажется, он начинал злиться. — Почему, например, не баба с арбалетом?
— Нуу… Я просто…
— Настоящая женщина, — хмыкнул Ян. — Пойдем, посмотрим, что там. Может, удастся в ней заночевать.
— Ночевать в ней?! Ты что, рехнулся? Это же натуральная хижина маньяка!
— В лесу с волками и нежитью лучше?
— Убедил.
К своему глубочайшему удивлению, я смогла вывести Яна на злополучную опушку без видимых затруднений. Зато вид избушки отбил у меня все чувства, кроме одного. Иногда его называют самосохранением, иногда — здравым смыслом. Это самое чувство металось внутри меня и отчаянным шепотом призывало вернуться домой и попасть под абсолютную опеку папочки. Когда я взошла на первую ступень крылечка, меня накрыла паника, а то самое чувство перешло на истерические повизгивания. Я благоразумно ему вняла и остановилась как вкопанная.
— В чем дело? — удивленно спросил Ян.
Я помотала головой.
— Не пойду.
— Лета, не дури. Времянка не жилая, а мужик с топором лишь плод твоего воображения.
Согласна. Но я так красочно представила, что с нами будет, окажись мужик за дверью, что идти расхотелось окончательно. Я застыла в замешательстве, не зная, что ответить. Прав же, черт его подери!
Так и не дождавшись от меня вразумительного ответа, Ян возвел глаза к небу, осыпал меня проклятиями и нецензурно сообщил, что если мое бренное тело за ночь обглодают все окрестные звери и нелюди, то он и пальцем не пошевелит, чтобы мне помочь, а наоборот, поблагодарит богов за избавление от лишнего груза.
Я могла бы даже с ним согласиться, если бы он не начал так на меня орать. Теперь же сдаваться точно не собиралась, да еще и от страха начала как-то неприлично громко икать. Тем не менее силы оказались не равны, мне пришлось сдаться, и я поплелась вслед за Яном с таким трагически похоронным видом, будто иду на добровольное заклание.
В самый ответственный момент мне снова захотелось убежать, но я взяла себя в руки, зажмурилась и переступила порог, оказавшись внутри времянки.
Чокнутого мужика с топором (естественно, окровавленным) здесь не водилось отродясь. Зато обнаружилась превосходная летучая мышь, преставившаяся, судя по запаху, недели две назад.
Всю меблировку комнаты составляла древняя кровать и хиленький столик. На кровати покоилась непотребного вида старая тряпка, позже определенная Яном как одеяло. Не знаю, как он, а я бы под таким точно не уснула.
Через некоторое время, когда мышь была выкинута, мы немного пообвыклись и решили, что неплохо бы перекусить. Разломав пополам краюху хлеба — как потом выяснилось, не совсем пополам, — маг презентовал мне меньшую часть (кто бы сомневался!). Я попыталась возмутиться такой несправедливости, но топанье ногами и гневные вопли типа «Ну я же девушка! Мог бы уступить!» привели лишь к мрачному ответу: «А я мужчина. Мне питаться надо!» Он, вероятно, полагал, что женщинам питаться не надо. Не удержавшись, я отвесила ему затрещину. Он вконец обозлился и обвинил меня во всех смертных грехах, включая гибель Атлениды и поражение урмских войск в войне между странами западной части материка. Я, в свою очередь, обрекла его на вечные муки в преисподней, прохождение через все круги оной и близкое знакомство с огненной рекой, после чего принялась обиженно жевать черствую краюху. Ян еще немного смущенно посопел, но в конце концов сдался и попытался всучить мне добрую половину своего пайка. Я, не удостоив его и взглядом, обронила: мол, выпрошенного не нужно, а выведенный из себя наемник начал совать мне этот хлеб — чуть ли не в рот! — с удвоенным энтузиазмом. Я еле успевала отбиваться и изворачиваться. Наш спор разрешил Серый, без разговоров отобравший скудный ужин. Мы с Яном благодарно посмотрели на волка.
Отдышавшись и успокоившись, я заметила, что маг как-то странно на меня поглядывает.
— Кровать как делить будем? — ехидно поинтересовался он, отвечая на мой немой вопрос.
— Уступим прекрасной даме? — с надеждой спросила я.
— За неимением таковой — отклоняется.
— Знаешь что?
— Что?
— Ты свинья, — беззлобно констатировала я.
— Согласен. Есть другие предложения?
— Ну… раз нет прекрасной дамы, значит, уступим не менее прекрасной мне, — сообщила я и, не дожидаясь ответа, плюхнулась на кровать. Та страдальчески скрипнула и дала небольшой крен, но выстояла.
— Ты бы еще ласточкой на нее с разбега сиганула, — бормотал Ян, мостясь поудобней на полу возле кровати. Серый устроился в моих ногах, оставив хозяина в гордом одиночестве.
— Почему ты так спешишь в Веренс? — вдруг спросил маг. — Тебя там кто-то ждет?
Ну вот… приехали… И что же ответить?
— Да, — осторожно сказала я, не желая вдаваться в подробности.
— А кто, если не секрет?
Вот пристал-то…
— Друг.
— Наверное, близкий друг?
Я почувствовала, как запылали щеки, а сердце, нервно трепыхнувшись, скакнуло куда-то в область живота, да там и осталось.