Кар! Пронзительно каркнул большой ворон, сидевший на суку и внимательно наблюдавший за беседой. От чего командир штурмовиков отступил на пару шагов и очень искренне перекрестился.
— И тебе тоже понравиться, — очень добродушно отозвался Максим. — Холодом дышит вода. Плещет о камни волна. Высечен в памяти фьордов тот день навсегда. Гордый уверенный взгляд. Руки сжимают приклад. Грозные боги войны за спиною стоят… — Процитировал Меншиков фрагмент из песни «Палец на спуск» группы GjeldRune. — Все! За дело! А ты, — указал он пальцем на ворона, — не шали.
Кар! С некоторым раздражением подал голос ворон, явно недовольный тем тоном, с которым к нему обращались.
— Ладно, ладно, — примирительно произнес Максим, продолжая ломать эту комедию. — Держи. — И кинул ему кусок вяленного мяса, что был у него в кармане. Остался от перекуса на ходу.
Ворон внимательно посмотрел на кусок вяленого мяса. Покрутил головой. Спрыгнул с ветки. Забавно прыгая подобрался к нему. И сожрал без всяких прелюдий. Просто загладил. После чего с любопытством посмотрел на Меншикова. Но тот уже отвернулся и занялся другими делами. Цирк закончился. Мимолетное желание хоть как-то конвертировать свой страх, обиду и раздражение во что-то дурное и буйное он уже подавил. И все эти бредни оставил. Он оставил. А окружающие — нет. Эту сценку видели многие.
Многие из этих солдат были вчерашние крестьяне или простые рабочие с простеньким таким религиозно-магическим мышлением, местами переходящим в рационально-мистическое. Да и офицеры вполне выросли и сформировались в условиях конца XIX — начала XX века, славного тем, что в любом приличном обществе был свой медиум. А маги спокойно разъезжали по городам, с пафосным видом накручивая окружающим на уши спиральки Доширака. Про старцев и прочих кудесников — и говорить нечего. Толпами бродили. И народу приходились «в струю», иначе бы и не наплодились они в таком количестве. Так что эта сценка с вороном… и эти слова, сказанные их командиром, который и так в глазах окружающих порос густой порослью небылиц и легенд, были восприняты специфически. Те, кто видели сами, еще ничего. Но потом они стали болтать. А там и обсуждать. Кто-то припомнил о том, что вороны были спутниками Одина. Кто-то, о том, что Марс, известный также как Арес, тоже с ними ходил. Даже кельтскую богиню войны — Морриган — и ту припомнили. Все-таки офицеры были у Максима старой закалки и неплохого образования, прежде всего гуманитарного.
Пошутил на свою голову.
Поначалу нашего героя это шокировало. Когда он осознал, какого джина выпустил из бутылки, то захотел все исправить. Собрать людей. Проговорить с ними. Но было уже поздно. Времени на болтовню не оставалось. А потом… ему стало не до этих глупостей…
Глава 9
1916, 15 мая. К югу от Берлина
Выждав начала сумерек Максим поднял свой полк и, сорвавшись с места, повел его вокруг Берлина. По самой неожиданной траектории. Он отвернул на восток и повел своих людей между засевшим городским гарнизоном и достаточно близким фронтом.
По пути постоянно попадались какие-то мелкие отряды и транспорт немцев. Но в бой, как правило, не вступали. Поняв, кто перед ними, они просто сваливали на обочину и дальше. Меншиков же не мелочился — он старался не терять темп.
Стреляли. Конечно стреляли. И это было очень неприятно. Парочку бойцов так и убили. А еще десяток раненых привесили. Но останавливаться и ловить по придорожным кустам этих героев времени не было. Просто на ходу давали «в ту степь» несколько коротких пулеметных очередей. И все. Даже скорости не сбрасывая.
Очень большой подмогой стало то, что пехота ехала в основном не просто в грузовиках, а в импровизированных бронетранспортерах. Мощный двигатель и трехосная платформа, усиленная достаточно удачными колесами позволила относительно безболезненно соорудить нечто похожее на БТР-152. Поэтому собственно бойцы оказались в известной степени безопасности. Из-за чего пострадал преимущественно личный состав подразделений поддержки. Они-то ехали в грузовиках без брони.
Колонна упорно и уверенно продвигалась дальше. Ночь была не бесконечна и Максим старался выжать из нее максимум. Так что вся колонна «давила тапок», поддерживая достаточно высокую крейсерскую скорость.
Около часа ночи она сумела оставить за кормой траверз Берлина и, отвернув к Одеру, вырулить на ту самую лесную дорогу, которой Меншиков уже пользовался в прошлом году. Только не на ее начало, а в западную часть. Он был уверен, что в Генеральном штабе, в Берлине, по косвенным признакам оценивали вектор его передвижения. Такую колонную не скрыть. Казалось бы, но он смог. Нырнул в лес. И спешно выдвинутые заслоны на дороге южнее так и остались впустую сдернутые среди ночи.
Широкие покрышки низкого давления с развитым протектором, вкупе с тремя осями и удвоенным количеством колес на ведущих осях сделали свое «грязное дело». И автоколонна смогла пересечь лес в сжатые сроки почти не снижая скорости. Легкие грузовики и бронеавтомобили, конечно, выделялись на фоне основных грузовых платформ, но в лучшую сторону. Все-таки они были полноприводными.
И вот опять шоссе. Хорошо знакомое. По нему уже Максим водил своих людей. Ночью. На Потсдам. Пытаясь вырваться из ловушки, устроенной ему Генеральным штабом. И вот он снова тут. Мог бы отвернуть на запад с северного пригорода Берлина. Но там, по непроверенным разведданным должна была находиться депо-дивизия. Потрепанная. Измученная. Отведенная на восстановление и пополнение. Но дивизия. И сталкиваться с ней лоб в лоб — плохая затея. Конечно, он ее пробьет. Но будут потери как людей и боеприпасов, так и совсем уж невосполнимой ценности — времени…
Третий час ночи. Транспортные подводы, конные преимущественно, стоят прикорнув к обочинам. Лошади распряжены. Мерно жуют сено. А полковая автоколонна несется вперед.
Испуганные, заспанные лица.
Выстрелы если и случаются, то редко. Очень редко. И больше в воздух, чем по колонне. Да и не разобрать кто там едет. Только слепящие фары и силуэты. Опознавательные знаки совсем не видны.
И вот Потсдам. Снова. В этот раз заехали с востока, а не с запада. И сразу, проскочив спящие городские улочки, отправились во дворец — в резиденцию Кайзера.
Какой-то вялый пост, числом до роты. Его удалось разоружить, не открывая огня. Пропуская ко дворцу автоколонну. Там было много свободного места. Есть где развернуться.
Бойцы высыпали из грузовиков и начали слаженно занимать периметр. Без лишних криков.
Максим вылез из бронеавтомобиля. Потянулся. Оправил форму и закурил. Давно хотел. Аж зажмурился от удовольствия, вдыхая горький и вонючий, но бодрящий дым. Не хватало только чашечки кофе и утренней газеты. Впрочем, это можно и исправить.
— Иванов, — обратился Меншиков к вестовому, что уже нарисовался и дежурил возле своего командира.
— Я.
— Взвод Буденного ко мне. Во дворец пойдем. Чаевничать.
— Есть! — Козырнул парень и исчез так быстро, словно телепортировался. На деле он просто зашел за автомобиль, скрываясь от взгляда, заметив, что командиру нравится, когда он быстро исчезает, вроде как улетая выполнять его поручение. И Максим эту нехитрую уловку давно просек. Но ему все равно нравилось.
Во дворец сразу не ломились. Просто заблокировали. Дав людям проснуться. Был ли там Кайзер или нет. Все равно не прилично вот так вламываться. И если в прошлом году Меншиков не стеснялся особенно, то в этом — старался держаться хоть какого-то этикета. Как ни крути, а он и сам числился условно независимым Великим князем.
Наконец, взвод привел себя в порядок, оправив форму и начистившись. Поэтому Максим, растер сапогом окурок папиросы и зашагал вперед. Первым.
Рискованно. Но он был уверен — стрелять не станут. Нет. Не должны. В конце концов во дворце вряд ли спрятались перепуганные зайцы, помирающие от ужаса, охватившего их, через что и потерявшие всякую способность разумно мыслить. С психами, по идее, тоже должно быть не богато. Даже если Кайзер действительно сидит в резиденции. Ситуация-то безвыходная. Чай дворец, а не бункер, до подхода деблокирующих сил не продержаться. Начни стрелять — через четверть часа ни одного живого человека внутри не останется. Вон какая мощь подъехала. На каждом грузовике по пулемету. Бронеавтомобили. В том числе пушечные. И целая толпа до зубов вооруженных солдат. С ними не поспоришь.
Так и оказалось.
Когда до парадного входа осталось шагов двадцать, двери распахнулись и вышел мажордом. Внимательно посмотрел на Максима Ивановича и достаточно торжественным голосом произнес:
— Вас ждут. Прошу за мной.
Меншиков едва сдержался от ухмылки. Ждут его. Как же. Но это желание сделать хорошую мину при плохой игре было вполне правильно. Разумно. И ожидаемо. Кроме того, оно говорило о том, что немцы недооценили угрозу подвижных соединений и тупо подставились.
В сложившейся ситуации им нужно было либо всех членов правящей фамилии вывозить куда-нибудь подальше. В Баварию ту же. В горы. Либо наоборот — запирать в Берлине на каком-нибудь хорошо защищенном объекте, превращая в символ борьбы. Но, судя по всему, они поступили иначе.
Взвод штурмовиков Буденного двигался следом. Подтянутый и приведенный к парадному виду настолько, насколько это было вообще возможно за столь непродолжительное время. По дворцу он не расползался, обеспечивая безопасность нашего героя. Но и шалить себе не позволял без приказа. У дверей, через которые Меншиков проходил, стояли слуги с весьма бледным видом. Но они держались. Цирк, безумно похожий на аудиенцию, продолжался.
И вот — та самая столовая, в которой в прошлом году Максим пил кофе с кайзерин. Двери открылись. И кто-то громко, удивительно торжественным голосом произнес:
— Его Высочество Великий князь Вендов! — И стукнул какой-то палкой, завершая представление.
Меншиков аж вздрогнул. Все-таки впервые раз так официально представили, с чувством, с толком, с расстановкой. Да еще с титулование «Высочество», что было в известной степени лестью. Ведь по официальной родословной, каковой Максим уже обзавелся, он хоть и был кровным родственником и Николаю II и Вильгельму II, но далекой. Считай — седьмая вода на киселе. Из-за чего прав на статус князя крови не имел, наверное. Во всяком случае сам Меншиков именно так и думал. Хотя, возможно, сыграло свою роль то, что формально он являлся правителем новообразованного государства на занятых германских землях. Там-то он был вполне себе полнокровным и полноценным правителем с точки зрения феодального права и титул «Высочество» вполне был употребим.
Впрочем, замешательство длилось очень недолго. Секунду. Может быть две. Он кивнул Буденному оставаться на месте и вошел в столовую, где его уже ждали.
— Доброе утро, господа, — произнес Максим, коротко кивнув. После чего выдвинул стул из-за стола и с некоторой вальяжностью сел на него. Специально демонстративно проскрежетав ножками по полу и громыхнув.
— Вы пришли взять меня в плен? — Поинтересовался Вильгельм II, вид которого выдавал в нем крайнюю степень нервного напряжения.
— Да. Эта война зашла в тупик. Пора ее заканчивать.
— Зашла в тупик? — Удивился Кайзер. — Мне кажется, что она все еще оставляет шансы всем своим участникам.
— Не соглашусь с вами. С каждым днем войны правящие дома России и Германии все ближе подходят к пропасти. А наши державы — к распаду. Война, безусловно, нужна. Государства они как люди. Им претит статика. Их душат границы. Им нужно движение. Это аксиома. А движение — это война. Не такая глупая как эта, конечно. Кто выиграет в этой войне? Задумайтесь. Боюсь, что только тот, кто в ней не участвует.
— Вы так уверено говорите этот вздор… — с некоторым раздражением, заметил Кайзер.
— В войне выигрывает тот, кто получает с нее наибольшую выгоду. Так?
— Допустим, — нехотя согласился Вильгельм.
— Не допустим, а так и только так. Кто в этой войне получает наибольшую выгоду? Из государств это, прежде всего, США, так как зарабатывает на масштабных поставках во все воюющие страны. Если отбросить державы, то главным выгодоприобретателем в текущей войны является крупный бизнес. Ни правящие дома, ни аристократы, ни крестьяне, ни рабочие, ни мелкие лавочники, ни даже держатели небольших заводиков. Все они — проигрывают. В выигрыше только крупные дельцы, жиреющие на военных заказах. Каждый день войны для них — маленькая победа. Вы скажете, что это не так?
— Они лишь часть государств, — осторожно заметила кайзерин, опередив супруга.
— Согласен. Именно так. Часть. И этот узкий, частный выгодоприобретатель получает обширные выгоды за счет разорения остальных. Понятно, что ничего не берется из воздуха. Если где-то что-то прибыло, значит где-то убыло.
— Все имеет свою цену, — нехотя заметил Вильгельм.
— Остается только понять — за что именно мы платим. Чем сильнее становится крупный бизнес, тем больше у него амбиций. Уже сейчас ему нужна монархия как собаке пятая нога. Демократия для таких людей удобнее. Но лично я к ней отношусь очень плохо. Это худшая форма власти из возможных. Демократия основана на выборах. А выборы, в свою очередь, либо на популизме, либо на подкупе разного толка, либо на применении административного ресурса. Это лишенный здравого зерна цирк. Он сжирает массу ресурсов и приводит на публичные места плутов и проходимцев. Безусловно ловких, но совершенно ничего не смыслящих в делах, каковыми им предстоит заниматься. За редкими исключениями, само собой. По сути, это демократический выбор основан на голосовании широких масс, совершенно некомпетентных в делах управления, политики и экономики руководителей из числа наиболее бессовестных плутов и проходимцев. Прекрасная «мутная водичка». Неправда ли? Всегда можно дать денег нужному тебе человеку. Он проведен эффектную избирательную кампанию. Попадет в желаемое кресло. И будет отрабатывать, лоббируя твои интересы. А монарх? Он в этой схеме лишний. Бывает, конечно, разное. И от дурачков коронованных иной раз бед не меньше. Но монарх — он как высшая сила. Арбитр, способный скорректировать очень многое. Крупному бизнесу он не нужен. Он для него выступает сдерживающим фактором, мешающим, вредящим. И чем сильнее положение этих самых людей, тем опаснее дела у монархии. Кто-то скажет, что это, может быть, и неплохо для державы и людей. Но я так не думаю. При всех своих недостатках монарх думает о том, что он передаст своим наследникам. О державе, ее славе, могуществе, доходность и так далее. А ребят из крупного бизнеса интересы державы волнуют постольку, поскольку они приносят прибыли. Им лично. Прямо или опосредованно. И если ради выгоды потребуется государство разорвать на клочки, а всех людей заморить в каменоломнях, то почему нет? Так что нет. Демократия для меня — это худшая форма власти без всяких оговорок, а опора на крупный бизнес ни что иной как игра в рулетку с Дьяволом.
— Мне кажется, что вы сгущаете краски, — тихо произнес задумчивый Кайзер.
— Отнюдь. Я слишком хорошо знаю, о чем говорю. Все на виду. Такие вещи не скрыть. Особенно когда ты варишься в них. Думаю, вы в курсе, что меня в России считают цепным псом Его Императорского Величества? Тем, кто стоит на пути к его престолу и мешает Николая Александровича оттуда сковырнуть. Так же, я полагаю, вы знаете, что поданный мною план операции оказался в Генеральном штабе Германии еще до того, как я к нему приступил. И я знал об этом.
— Знали? И все равно пошли на прорыв?! Но это безумие! — Воскликнул наследный принц.
— Так и есть. Безумие. Но мне ничего другого не оставалось. Эту войну нужно заканчивать как можно скорее…
Глава 10
1916, 15 мая. Мюнхен
Вечерело.
Максим прошел по кабинету начальника комендатуры Мюнхена. И тихо, беззвучно осел на диван. Мрачный. Погруженный в свои мысли.
Разговор с Кайзером и его семьей был недолгим, но очень насыщенным. На самом деле ему хотелось поболтать больше, но время… время поджимало. Требовалось ехать дальше, чтобы полк не заблокировали. Хотя вопросов был вагон и маленькая тележка. И видно, что слова нашего героя заинтриговали августейшую фамилию Германии. Задели. Заставили плотно задуматься. Он ведь им и про покушения рассказал, и про то, как крупный бизнес ловко и умело манипулировал амбициями высших аристократов. Выродившихся за счет близкородственных браков и не способных адекватно оценивать угрозы. На примерах, буквально вогнавших их в ступор…