А кучер, пожалуй, знал герцога Карио лучше всех нас.
Но посмотрели все почему-то на меня.
— По здравому рассуждению, у герцога нет и не может быть никаких претензий ко мне, — высказалась я наконец.
— Это вы так думаете, — не согласился мистер Уоллан, — а по не здравому, у меня имеются сведения, что все остальные студенты из команды профессора Стентона в итоге оказались в застенках императорского дворца, мисс Ваерти. И мы с вами, как никто, знаем, с каким тщанием профессор Стентон всегда старался скрыть вас.
За столом повисла напряженная тишина.
— Простите, мистер Уоллан, что вы сейчас сказали? — очень тихо переспросила.
— Правду, мисс Ваерти, — вместо дворецкого ответил кучер, — мы люди маленькие, чем вы там занимались с оборотнями из императорской службы безопасности, точно не знаем, но что мне лично известно — все семь профессоров, к которым обращался герцог Карио, скончались достаточно скоропостижно, а их ученики по тем или иным причинам оказались в тюремном заключении без права на свидания с близкими и прочих возможностей хоть как-то передать о себе весточку родным.
— Какая знакомая тактика, — задумчиво проговорила я. — Они с лордом Давернетти, случаем, не родственники?
Хотя нет, естественно, герцог Карио был человеком, не самым лучшим, конечно, но человеком, а вот лорд Давернетти — чистокровный дракон, и все же…
— Вы ведь ничего плохого не делали оборотням, — растерянно сказала Бетси, — напротив, очень много благодарности было к лорду Стентону, мне, например, гвардейцы всегда старались с сумками помочь, подвезти, профессору всего наилучшего передавали. Не будут так себя вести те, с кем обращались дурно.
— Мы и не обращались, — вздохнула я. — Мы помогали им научиться контролировать звериную форму, только и всего.
— Не скажите, — мистер Оннер, поигрывая ножом для разделки мяса, полюбовался переливами света на клинке, потом поглядел на нас и пояснил: — Не изо всех лабораторий оборотней вывозили живыми.
Как же воистину страшно жить!
Я поковырялась ложечкой в рисовом пудинге и задумчиво сказала:
— Допустим, они нашли замену убитой девушке, и все это лишь фарс перед приездом императора. Возможно…
— А возможно, бедняжку вылечили, помогли же вчера мистеру Толлоку! — вскинулась миссис Макстон.
Я замерла, после чего подняла напряженный взгляд на миссис Макстон.
— Мистер Толлок ушел вчера отсюда своими ногами, — подтвердила та.
Я могла бы потратить много слов, доказывая, что это невозможно и прочее, потому как одно дело спасти леди Арнел — там была рана, я остановила кровь, врачи могли успеть, но по отношению к мистеру Толлоку применили яд!
— Так вы говорите, он вышел? — переспросила я.
— На своих двоих, — подтвердит мистер Уоллан.
У драконов, как и у кошек, по девять жизней?!
Непонятным становилось абсолютно все. Я бы даже сказала — совершенно все.
И все стало лишь непонятнее спустя несколько часов, когда мы все, уже разбредшиеся по своим спальням, услышали стук в дверь.
Открывший мистер Уоллан оторопел от громко прозвучавшего:
— Именем императора вы арестованы!
Не удержавшись, я, запахнувшись в халат, вышла к лестнице, ведущей вниз, и, перегнувшись через перила, поинтересовалась у прибывших полицейских:
— Кто «вы»?
— Вы все, — прозвучал голос лорда Давернетти, вошедшего вслед за полицейскими.
Это было… по меньшей мере мало ожидаемо.
Не обращая внимания на входящих полицейских и каких-то одетых в штатское драконов, я спустилась, все так же придерживая свечу, выстояла, ожидая, пока лорд Давернетти приблизится под моим очень пристальным взглядом, и задала вопрос:
— Что происходит?
Старший следователь пытливо взглянул в вырез моего халата, но все, что могло его там встретить, — это жуткое разочарование в розовый цветочек, а потому дракону пришлось ответить:
— Мы вас прячем, мисс Ваерти.
И пока я стояла, изумленно воззрившись на него, опустил взгляд и добавил:
— И вас, и вашу излишне деятельную, как, впрочем, и излишне осведомленную прислугу.
Я передала полицейскому свечу подержать, запахнула сильнее халат, потуже затянула пояс, забрала свечу обратно и честно призналась:
— Дом профессора Стентона — один из самых безопасных в Городе Драконов. Здесь как минимум великолепнейшая ментальная защита, я сомневаюсь, что в других местах…
— Кроме моего поместья, — очень спокойно уведомил лорд Давернетти.
И также спокойно посмотрел мне в глаза. Все, что мне оставалось, — это судорожно хватать воздух ртом и пытаться понять, что происходит.
— То есть это не арест в полном его понимании?! — прямо спросила я.
— Нет, вы переедете в гостевой дом в моем поместье, — ответил дракон.
Помолчав, уточнила:
— У меня есть… альтернатива?
— Тюрьма, — любезно уведомил Давернетти.
Видит бог, я бы выбрала тюрьму, но Бетси, миссис Макстон и мистер Уоллан едва ли вынесут пребывание в промозглых холодных застенках.
— Я буду готова в течение четверти часа, — разворачиваясь и поднимаясь по ступеням, ответила ему.
Дракон лишь хмыкнул в ответ.
* * *
Гостевой дом в поместье лорда Давернетти уступал дому профессора Стентона лишь размером, в остальном это было уютное двухэтажное здание с системой водоснабжения и парового отопления, конюшней, в которой отлично устроились наши лошади, и экономкой, встретившей меня и миссис Макстон с поджатыми губами и связкой ключей в руках.
В качестве приветствия женщина сообщила:
— Вы мне не нравитесь.
— Взаимно, — не пожелала остаться в долгу миссис Макстон.
Экономка лорда Давернетти внимательно посмотрела на нее и предложила:
— Чаю?
Дамы покинули нас, уйдя в большой господский дом со столь надменным видом и горделивым шагом, что складывалось крайне странное ощущение, словно в конце пути их ждет встреча с императрицей, не менее.
Я же немного помогла Бетси с чемоданами, выбрала себе комнату с видом на горы и уже ждала возвращения моей экономки, когда в один-единственный миг вдруг все пошло прахом!
Первое, и я ощутила это как никто, была волна ненависти. Ненависти такой силы, что я, рухнувшая на пол, с трудом подавила желание подскочить, распахнуть ставни и выброситься из окна.
Вторым стало желание вырвать себе сердце, буквально. Мои пальцы вцепились в ткань платья, которая затрещала.
Третью волну я остановила разъяренным:
— Potest!
В то же мгновение дверь в мою спальню распахнулась, вбежал лорд Давернетти, окинул меня пристальным взглядом, не обойдя вниманием повреждения на моем платье, и яростно произнес:
— Он знает.
Кое-как устроившись на полу так, чтобы не падать, я, тяжело дыша, уточнила:
— Кто знает и что?
Лорд Давернетти, наплевав на вообще какие-либо правила морали и этики, подхватил меня, перенес на тахту у окна, бросил, не слишком аккуратно, и пояснил, возвышаясь надо мной:
— Он в курсе, что вы не восприимчивы к драконьей магии.
— Кто «он»?
— Полагаю, вы знаете, как минимум — знакомы косвенно, — произнес полицейский.
Я… понятия не имела.
Единственным, за что сознание ухватилось крайне цепко, было «он в курсе, что вы не восприимчивы к драконьей магии». Это было… не совсем справедливое заявление. Я была восприимчива к контактной драконьей магии, как и любое существо на земле, но… сейчас, отдышавшись и несколько придя в себя, отчетливо осознала — меня только что пытался убить вовсе не дракон. Или дракон, владеющий также человеческой магией.
— Догадались, о ком я? — вопросил старший следователь.
— Если бы, — нервно ответила я. — Вопросов становится все больше, ответов нет ни одного.
— Это да, — сказал Давернетти.
После чего все так же не слишком вежливо подвинул мои ноги, освобождая место для себя, сел, сложив руки на груди, и с ненавистью уставился в пространство невидящим взглядом. Мне бы хотелось уведомить лорда о недопустимости подобного обращения со мной в общем и нахождения в моей спальне в частности, но старший следователь вдруг заговорил, все так же глядя вперед и не глядя на меня:
— Накануне вы обвинили меня в том, что я много лет занимался не своими прямыми обязанностями по раскрытию преступлений, а попытками скрыть имеющиеся путем перекладывания ответственности на невинных жертв вроде вас. — Мрачный взгляд на меня. — Но что, если, мисс Ваерти, я сообщу вам, что вы далеко не первый человеческий маг, предпринявший попытку пробраться в Город Драконов и «случайным образом» обнаруживающий следы страшных преступлений или же «невинно убиенных жертв»?!
Я осторожно отодвинулась от него, спустив ноги на пол и внимательно слушая. Как выяснилось, не зря, потому что следователь продолжил:
— Вы маг, стирание памяти к вам применить довольно проблематично, поэтому все, что я мог, — вытребовать договор о неразглашении. Потому как те двадцать два человеческих мага, что появлялись здесь до вас…
Он не стал договаривать.
Помолчал, затем добавил:
— Город Драконов расположен на одном из самых крупных месторождений золота в империи. Мы веками охраняли эту тайну, но каким-то образом данная информация стала доступна императору. Вы думаете, то, что сейчас происходит, это проблема города?
О, я уже едва ли что-то думала, потому как еще и золото?!
— А алмазы у вас тут, случаем, не водятся? — поинтересовалась исключительно из ехидства.
Но Давернетти глянул на меня так, что стало ясно — водятся. И да — это тоже было тайной. И теперь мне конец. Я… Теперь уже я сидела, словно проглотив шпагу и глядя прямо перед собой в поисках выхода, которого… не было.
— Мне известно, что вы были одной из тех, кто разрабатывал для оборотней его величества систему контроля над собственной сущностью. Я знаю, что вы подготовили Арнела. Но мне важно знать… если, каким-то образом в момент приема императора на Адриана начнут оказывать влияние, он…
Давернетти не договорил снова.
— Он полностью сохранит контроль над собой, своей формой и сутью, — отвечая на невысказанный вопрос, сказала я.
Мы с лордом Давернетти обменялись напряженными взглядами.
— В моем поместье защита сильнее, чем в доме Стентона, — уведомил он.
И у меня по спине прошелся холодок. Если защита этого дома ничуть не спасла меня, то что было бы, останься я в доме профессора?!
— Скажите, — продолжил дракон, — мне имеет смысл завтра взять вас с собой на прием в качестве спутницы или вам безопаснее будет отсидеться здесь?
Это был очень щекотливый вопрос. С одной стороны, от моей репутации в Вестернадане не осталось вообще ничего, с другой стороны, я никогда не любила приемы, с третьей — мне бы лучше не встречаться с Коршуном Карио, с четвертой… если все мои догадки и те намеки, которые позволил себе сейчас Давернетти, верны, то завтра на императора устроят покушение, избрав орудием лорда Арнела. И… воистину, ну не могу же я пропустить тот момент, когда у герцога Карио от потрясения вытянется его породистое лицо?
— Судя по блеску ваших глаз, вы согласны, — улыбнулся старший следователь.
— Не могу отказать себе в удовольствии, — призналась я.
Усмехнувшись, полицейский поднялся и направился к двери, бросив через плечо:
— Я пришлю к вам мать, для присутствия на балу вам потребуется наряд, насколько мне известно.
Кто бы мог подумать, какие страшные последствия будут иметь данные слова…
* * *
Матерью лорда Давернетти оказалась весьма пожилая уже драконица, которая странным для меня образом внезапно оживилась и преисполнилась своим долгом «правильно вывести вас в свет, милочка».
Глухая ночь? Нет, это никого не смутило. Шесть портних, согнанных в мой будуар в полночь, — тоже совершенно никого. Напротив — мне вдохновенно шили платье! Мое первое бальное платье, если говорить откровенно, но откровенность этого платья меня лично совершенно не радовала.
— Простите, но нельзя ли сделать линию декольте несколько повыше? — попросила я, придерживая платье и чувствуя, что от одного неловкого движения мои верхние… прелести предстанут на всеобщее обозрение.
— Милочка! — возмутилась леди Давернетти. — Вам уже двадцать четыре года! Вам требуется замуж, а в этой борьбе, поверьте, все средства хороши!
— Но, леди Давернетти, в этом платье я чувствую себя охотником с ружьем! Даже с двумя! — предельно честно высказалась я.
— Моя дорогая, вам двадцать четыре! Вам уже не просто на охоту пора, вам следует в принципе из засады не вылезать! — припечатала меня драконица.
И все вернулись к пошиву самого пошлого в моей жизни платья.
Я упрямо подтягивала «линию декольте» повыше, мать лорда Давернетти упорно стягивала пониже — мы с драконицей оказались на редкость упрямы. В результате миссис Макстон выступила с предложением:
— Возможно, палантин поможет прикрыть… разногласия?
Мы с леди Давернетти остановились.
— Чаю? — невинно предложила миссис Макстон.
После чая, часам к шести утра, меня отпустили отдохнуть перед приемом. Поспать удалось до двенадцати. И проснулась я вовсе не от чувства полного отдохновения, о нет, меня разбудил голос леди Арнел:
— Это невозможно, Летисия!
— Девочка пойдет на бал как моя воспитанница, — парировала леди Давернетти.
— Адриан будет в ярости! — выдвинула свой аргумент леди Арнел.
— Это была идея Кристиана, — не уступала ей леди Давернетти.
— О господи, дорогая, как же вы не понимаете — они оба питают отнюдь не здоровые чувства к мисс Ваерти.
О да, это точно, один с удовольствием обвинил бы меня во всех смертных грехах, а второй… ну, со вторым все несколько сложнее.
— Да что же может быть нездорового в здоровом желании мужчины продлить свой род? — выпалила леди Давернетти.
В мою комнату беззвучно вошла миссис Макстон, мы обе потрясенно переглянулись.
— Я отправила Бетси в лавку. К сожалению, добавить кружева на платье не удалось, леди Давернетти охраняет его как… — она усмехнулась, — как дракон свое сокровище, но палантин у вас будет, моя дорогая, добротный, атласный и предельно скромный.
— Что бы я без вас делала, — прошептала я.
— Стали бы причиной очередного скандала в драконьем городе, — улыбнулась миссис Макстон. — Чаю?
* * *
К моменту завершения моего позднего завтрака появились модистка и две горничные леди Давернетти с целым набором шпилек, уже нагретой плойкой и двумя десятками белоснежных, выполненных из атласа и речного жемчуга цветов.
Когда с моей прической было покончено, ахнула даже миссис Макстон, я и сама, едва дыша, смотрела на себя в зеркало, с трудом осознавая, что при правильном подходе к укладке и украшению моих волос я оказалась на редкость привлекательным созданием. Локоны, причудливо уложенные в высокую прическу; частично ниспадали вниз, прикрывая часть шеи и спускаясь на плечо, в основном же являлись основой для белоснежных цветов в тон к такому же белоснежному платью. Дебют, к сожалению, обязывал надеть белое.
Но когда платье на мне было застегнуто на сотню пуговок, корсет затянут, а туфельки сделали меня немного выше, стало отчетливо ясно, что невероятно низкая линия декольте откровенно портила весь образ невинности.
— Все идеально! — поправляя выточки на груди так, что та едва не вываливалась, заверила леди Давернетти.
— Простите, у меня небольшой вопрос образовался, — с подозрением поглядывая на драконицу, начала я, — вашему сыну сколько?
— Пятьдесят два, — заулыбалась с нежностью леди Давернетти.
— И он еще не женат? — уже начиная понимать, насколько меня подставили, продолжила я.
— Уверена, ему недолго осталось, — коварно протянула драконица. И, повысив голос, позвала: — Кристиан!
Я позволила этому фарсу продлиться исключительно по одной причине — мне тоже было интересно, что сейчас произойдет. И мне, и шести горничным леди Давернетти, и одной моей, и модистке, и даже миссис Макстон, которая хоть и держала заготовленный палантин, но не поторопилась мне его подать.
Мы все ждали представления.
Мы ждали с истинно женским любопытством.