* * *
— Это что такое? — прошипел ректор, а я сглотнула, понимая, что дело худо. Рубашка рвалась на нем, треща по швам, а за спиной появлялись огромные крылья.
“Ибабочки!”, - рявкнул Карат. — “Давай, мотылек! Помогай! Я один тут отбиваюсь!”
Я видела, как огромная тварь отшвыривает всех вокруг, разбрасывая по столовой и пробираясь к нам. Я почувствовала, как меня схватила огромная лашища, закинула на плечо и потащила по залу, пока за мной тянулись руки.
— Красавица! — рыдал Бальдерс, обнажая чахлую грудку и тряся бородой. — Я еще не так стар!!! Я еще много чего могу! Не надо списывать меня со счетов! Мужская красота в морщинах!!!
— Уууууу! — выл какой-то впечатлительный оборотень. Ли с Каратом стояли возле стены, а к ним резко потеряли интерес.
“Дай ему, дай!”, - орал Карат, а потом собачья морда расплылась в улыбке. — “А теперь думай, что имел в виду!”.
Одно заклинание связало “влюбленных” в один живой веник.
— Моя борода! — слышался голос Бальдерс.
— Тишина!!! — заорал ректор, придерживая меня на плече лапой. Голос у него был страшен. — Это — моя женщина! Она принадлежит мне!!! Я убью того, кто к ней хоть пальцем прикоснется!!! Это — вам понятно? Это — моя жена, никто не выживет, если увижу, как вы к ней тянут руки…
“Он тебя со своей женой перепутал!” — съехидничал Карат. Караул!!! А если он супружеский долг исполнять начнет? А если жена у него — демон?
При мысли о том, что жена ректора тоже демон, мне стало как-то страшно.
“Да-да! Его жена — сущий демон! Я бы сказал исчадье!”, - вздохнул Карат.
Мамочки!!! Мамочки!!! А если и правда перепутал?
Глава шестая. Собачьи дела
* * *
— О! Молодец, сынок! Весь в отца! Я передумал усыновлять собаку! Ничего! Я еще не то могу! Немного подшаманил, и все! Теперь сынок ревнует! А ревнует, значит, любит! — обрадовался любимый, глядя, как на плече сына висит слегка обалдевшее тело нашей невестки. — Ты как-то повеселее вырывалась! Даже пиналась! А потом побежала, правда медленно. И постоянно оглядывалась!
— Вспомнил молодость, — вздохнула я, вспоминая, как переживала, бежит ли он за мной или нет. Демон старенький, думала тогда я. Может, нужно бежать помедленней?
— Смотри-ка, а куда он ее тащит? Сын! В постель тащи!!! — заорал Бельфегор, глядя на то, как по коридору идет наш мальчик и несет вопящую невестку. — В постель!!! Так, когда собаку заводим? Я не могу! Я его убью! Сын!!! Ты мужик или не мужик! Раз орет и плохо сопротивляется, значит ты ей нравишься!
Я никогда не видела своего мужа в такой состоянии. Он так переживал.
— Мы внуков хотим!!! У нас на них одна надежда! Девять месяцев мы потерпим, а потом отдавайте его на воспитание собаке! — переживал Бельфегор, глядя на то, как наша невестка висит попой к верху, а ее за ноги придерживает наш сынок. — Ты что? Ее в библиотеку несешь? Вы что там книжки собрались читать? Еще в шахматы поиграйте! Да-да! В шахматы!
Пока все паниковали, на нас смотрел тот самый умный пес.
— Вы что ж никак не упокоитесь? — произнес он, глядя на нас.
— Он что? Нас видит? — озадачено спросила я, прячась за мужа.
— Еще и слышу! Представляете? — мысленно ответила собака, следя за тем, куда отправляется наша влюбленная пара.
— Ты кто вообще такой! — зарычал Бельфегор. — Я знаю, что ты оборотень, но я не помню тебя.
— Да, Бель, старость — не радость, — съехидничал пес. — Мы с тобой даже договора подписывали. Или ваш сын слепой дурак, а я теперь догадываюсь в кого! Идите, создавайте им романтическую атмосферу! А то он ее в комнату для наказаний несет!
Бельфегор подорвался с места, расправил крылья.
— Как для наказаний??? — заорал он. — Сын! Поворачивай! В нашей семье такое не практикуется! Давай, что ты церемонишься!
— Нежнее, сынок, нежнее! Цветочки подари ей сначала, — нашептывала я. — Красивые. Скажи, что она — самая красивая. Сходите, погуляйте по луной, стишок расскажи ей, романтический. Папа маме стихи читал!
— А!!! Помню- помню!!! Солнце светит прямо в глаз… Раздевайся и ложись! Сам сочинял! Старался! Знал, что девушки любят стихи с намеком! — тут же расправил плечи мой любимый поэт. — Помню, мы с братом тогда долго думали над стихотворением. А помнишь еще стихи, которые я тебе посвятил? Как красиво светят звезды, раздевайся и ложись!
— Ладно, пошел я отсюда, извращенцы! — прозвучал у меня в голове голос пса. — Воспитывайте! Но если с девочкой что-то случится внуков у вас уже не будет.
* * *
Что я делаю? Что я творю! Я открыл дверь комнаты для наказаний и разъяснительных бесед, где стоял стол и два стула.
На один стул я посадил ее, а сам сел на второй, чувствуя, как меня начинает отпускать.
— Сынок, — послышался голос мамы над правым ухом. — Не переживай, мы тебе поможем! Мы знаем, что она тебе нравится! Мы с папой рядом! Она нас не слышит и не видит! Нас слышишь только ты! Слушай, что мы говорим, и у вас все будет хорошо! Смотри сынок, ты должен сказать ей что-то хорошее… Посмотри, как она напугана!
— Я разор-р-рву тебя на части, кр-р-рошка! — прорычал отец в левой. — Давай, сынок! Не робей!
— Я так понимаю у вас свидание, ты должен заметить, что она красивая! Она сегодня выглядит просто великолепно, — нашептывал нежный голос матери. — Смотри, какое у нее красивое платье!
— Прямо сорвал бы и его! — прорычал отец. — И когтями его разодрал бы на части! Слушай меня, сынок! Я же как-то на маме женился?
— Не слушай папу! — прошептала мама. — Помни, что приличные девушки на первом свидании не целуются!
— Да, я помню наше первое свидание! Мы тогда еще час твои трусы искали, а потом выяснилось, что я их сжег случайно! — довольным голосом произнес папа. — Не слушай маму, сынок! Папа тебе плохого не посоветует!
— Прочитай ей стихи! Сделай что-нибудь романтичное. Чтобы она поняла, что ее чувства взаимны, — нежно проворковала мама, пока я смотрел на бледное лицо с дрожащим глазом. Мне кажется, или она медленно отодвигается вместе со стулом.
— Да! Стихи! Вот! Твоей маме писал! Я ей тонко намекал, что она мне нравится! Как цветут красиво розы, раздевайся и ложись! Как прекрасно нынче небо, раздевайся и ложись! — гордился папа.
— Сынок, если хочешь, чтобы у тебя все получилось, заткни левое ухо! Ты можешь ее спугнуть! — нервничала мама. — Я знаю, что любят девушки. Скажи ей что-нибудь ласковое, нежное, доброе! Заставь ее улыбнуться! Видишь, как она переживает! Я только не могу понять, почему она вместе со стулом к двери пробирается!
* * *
Я смотрела на то, как меняется лицо ректора. Он что-то пытался сказать, но тут же замирал. Его глаза то расширялись, то сужались. Иногда он бледнел, иногда краснел. Ректор шевелил губами, а я поняла, что он просто сошел с ума. Все нормально, мы учимся в Академии, где у ректора поехала крыша. Ничего особенного.
Я медленно стала отодвигаться от него, глядя на то, как он замирает на секунду, а потом покрывается пятнышками. Все отлично, просто у нас ректор поймал белочку. А так все в порядке!
* * *
— Смотри, сынок! Она уходит! Смотри, как не двери повисла! Ты хоть дверь закрыл? — орал отец на левое ухо. — Помни сынок, закрытая дверь и ключ у тебя в штанах — залог успеха у женщин!
— Сынок, сделай так, чтобы она не ушла, заинтересуй ее чем-нибудь! Вспомни, что-нибудь хорошее. Да шахматы предложи сыграть! А вдруг она тоже шахматы любит? — нервничала мама.
— Шахматы на раздевание? Отличный вариант! Мама дело говорит! — согласился отец, когда я видел своими глазами, как моя жена бросается на дверь, пытаясь ее выбить.
— Обязательно спроси, когда ты снова сможешь увидеть! Дай ей надежду, что это — не последнее ваше свидание! — шептала мама.
— Мама, — шепотом произнес я. — Я — вообще-то ректор. Она меня каждый день на уроках видит! Мне у нее еще экзамены принимать….
— Вот! Не сдаст, путь раздевается! — обрадовался отец, смеясь таким смехом, от которого сотрясались когда-то стены дворца.
— Сынок, просто не дай ей уйти! Если девушка сбежала со свидания, то это не очень хороший знак! Просто поговори с ней! Не молчи! — переживала мама на ухо. — Давай, наколдуй цветы! Сразу вручишь и она растает!
Я щелкнул пальцами, а на столе появился букет.
— Вот, держи, это тебе! — выдал я, глядя, как она застыла, глядя на меня, а потом на букет.
* * *
— Да как вы смеете!!! — заорала я, беря букет в руку. А ничего, что он — женат?
— Вы женаты! У вас есть жена! Вот ей и дарите букеты! — это — женская солидарность! Еще бы! А она, между прочим, вам доверяет! А вы тут с молоденькими студентками заигрываете! Позор вам! Я никогда не встречалась с женатыми и начинать не собираюсь! Выпустите меня! Немедленно! Насилуют служебными полномочиями!
* * *
— А это как, мать? Я помню все, что мы делали, но служебные полномочия мы не использовали! — застыл на месте Бельфегор. — Это куда он ее служебными полномочиями?
— Милый, успокойся! Это — образное выражение! Давай, сынок, — прошептала мама. — Скажи ей, что она — жена! Представляешь, как она обрадуется!
Я вздохнул, а потом произнес:
— Ты и есть моя жена!
* * *
Кому сказать? Кто поможет? Тук-тук! У нас никто не пришел! У нас ректор с ума сошел!!! Помогите! Спасите! Карат!!! Ли!!!
— Выпустите меня, — прошептала я, заглядывая ему в глаза. Что-то подсказывало мне, что с сумасшедшими нужно разговаривать тихо и ласково. — Я никому не скажу, что у вас не все в порядке с головой! Вы… как бы вам сказать… У меня была подруга в том мире, у нее прабабушка с ума сошла, потом бабушка, а потом мама… У вас точно нет сумасшедших среди родственников? Например, мама, папа, тетя, дядя? Понимаете, уважаемый ректор, медицина не стоит на месте! Я думаю, что вам просто стоит показаться хорошему специалисту. Я в этом мире недавно, поэтому не знаю, к кому лучше обратиться. Но я поспрашиваю…
Мне было искренне жаль, что такой молодой, такой красивый мужик просто слегка болен на голову. Вот бывает же судьба несправедливой.
* * *
— Не обращай внимания! Всех влюбленных называют сумасшедшими! Сын! У тебя есть последний шанс! Быстро повторяй за мной! У меня прокатывало! Ты сегодня так прекрасна! Раздевайся и ложись! — орал на ухо отец. — Ты сегодня так прекрасна! Раздевайся и ложись!
* * *
Ректор смотрел на меня странным взглядом, пытаясь заткнуть ухо пальцем.
— Ты сегодня так прекрасна. Раздевайся и ложись, — отмахнулся он. — Это же позор! Фу, как некрасиво! Как можно такое предлагать? — орал он, закрывая уши.
Шапочку из фольги нужно делать не только мне! Он реально больной… И не лечится!
— Карата!!! — заорала я, а через мгновенье я почувствовала, как вылетает дверь, а на пороге стоит огромный, ощетинившийся Карат.
“Ну что? Поиграем в ревнивую собачку? Меня Ли послала! Она там сидит переживает!” — прозвучал голос Карата, а я медленно выходила из комнаты, опасливо глядя на то, как ректор встал с места.
— Каратик! Спасибо тебе! — прошептала я. — У нас ректор сумасшедший! Он меня изнасиловать хотел!
“Почему изнасиловать хотят всех, а попадают в мой мозг? Марш в комнату! Быстро! Там эльф зубами пытается перегрызть путы! На него надеятся даже оборотни!” — возмутился Карат, закрывая за мной дверь.
* * *
Я смотрел на собаку, которая нагло залезла на стул. Через минуту на стуле сидел полуголый мужик лет тридцати семи. Внушительный такой с наглым оскалом.
— У нас с тобой есть одна тайна на двоих! Странно, ты пробыл вместе с влюбленной в тебя девушкой пятнадцать минут. Одетыми! Позор! — оскалился оборотень. — Хочешь, я расскажу тебе секрет?.
Я молчал.
— Вот когда мне говорили, маму-папу слушай, ставя таких как ты в пример, я поступал в точности наоборот! Эй, вы! Дорогие родители! Давайте, показывайтесь! Думаете, я и здесь вас не вижу? — прорычал уже вслух оборотень.
— Я знаю, кто ты, — произнес отец, появляясь рядом.
— Да ты что! У четырех советчиков один мужик без секса! — оскалился оборотень. — Учись, меня гладили на первом же свидании! Даже там гладили!
— Я прекрасно знаю, — возмутился отец, обнимая плачущую маму. — Что ты щенком прикинулся!
— Да она два часа потратила, разглядывая меня там! Пыталась понять, мальчик я или девочка! — усмехнулся оборотень, откидываясь на спинку стула. — Кто там меня усыновить собирался? Давайте я его сам усыновлю! Нет, а чем вы думали? Один со своими стишками. Тоньше, блохи их побери, намека придумать не мог? Вторая со своими букетиками! Да в этом возрасте нормальный мужик уже такой букет собрал из баб, что прекрасно знает, как их соблазнять! Нет, я понимаю, что он не девственник! Но размахивать короной это одно, а другое дело ухаживать! Вообще, высший пилотаж, в моем исполнении, это когда девушка за тобой ухаживает! Помню, как жалобно скулил, намекая на клеща. Меня весь вечер лапали!
— Прекратите! Достали со своими советами! — не выдержал я. — Мне она не нужна! Я вообще жениться не собирался!
— Вот именно этого я и добивался! У меня младший брат свободен! И она ему, между прочим, очень нравится. Он специально рядом с моей Ли трется! — прорычал оборотень. — Ты думал что? Ему Ли нравится? А вот и нет! Я что, его мысли не слышу?
— Прекрати!!! — заорал я, вставая из-за стола. — Не смей!!! Не смей к ней прикасаться, собака!!!
— Ты у нас собака на сене! Сам не жрешь, другим не даешь! Век смертной короток! Я продлю жизнь Ли! А вот ты потеряешь ее. Очень скоро! Каких-то пятьдесят лет, и все! — заорал оборотень, переворачивая стол. — Башкой своей думай! Что такое для тебя пятьдесят лет? А для нее это — целая жизнь! Да, ты связал с ней свою жизнь. Но связи не признал, так же как и твой отец — дебил. Хорошо, я могу помочь вам всем! Но вы поможете мне! У меня условия.
— Почему я должен тебе верить? — произнес я, глядя на этого нахального оборотня.
— Может, потому что я читаю мысли? И слышу тот вопрос, который ты задаешь каждый день. Это раз. Второе, я читаю мысли твоей жены! Даже если она откажется обсуждать вопрос с Ли, то я все равно первым узнаю о розовых соплях! Они мне, между прочим, спать мешают! Только лягу, а там “ректор….”. Но, думаю, что после случившегося я буду спать спокойно! — усмехнулся оборотень, доставая бумагу. — Ты подписываешь со мной мирный договор. В третьем пункте прописано, что белый орден должен убраться с моей земли. Чтобы я его там не видел! В одиночку мы не можем сражаться. Вампиры нам не союзники. Некромантов и так сильно потрепали! Даже если я вернусь на престол, то я буду воевать с белым орденом до белого каления. А с вашей помощью, его можно будет уничтожить за считанные дни.
— Почему я должен это подписывать? — произнес я, читая корявый договор. Я перевернул его, глядя на инструкцию к ошейнику блохобою. “Тщательно вымойте животное, высушите его, успокойте и наденьте на него ошейник. Отмерьте его на животном и отрежьте лишнее. Смотрите, чтобы животное не сняло его и не начало грызть”. Теперь я понимаю, почему он такой злой. Видимо, ему уже отрезали лишнее. Он обязуется вернуть моих родителей.
— Можешь дописать про блохастого купидона. Так и быть! Устрою тебе личную жизнь! — прорычал оборотень. — Не то читаешь! Договор читай!
— Ты предлагаешь свою помощь, ты знаешь, как вернуть моих родителей в обмен на помощь в войне с белыми? — я смотрел в его желтые глаза.
— Нет! Сын! Мы никогда не подписывали договора с оборотнями! Мирные договора — удел слабых! Я предлагаю их сначала завоевать, а потом уже подписывать! — заорал отец. — Я категорически не признаю дипломатии! Моя дипломатия — это кулак по столу и обнаженный меч! Если бы я страдал дипломатией, то никогда бы не смог собрать Империю! Только война, и только завоевания!