Ревновала… Хотя, и к матери тоже, эта девка так смотрела на него… Восторженно. И они так мило болтали о чем-то, пока я спала… она стирала ему рубашку.
Рядом с Итаном, чуть сзади, валялись старые, пропитанные темной кровью бинты. Но на нем самом сейчас бинтов не было, зато огромные черные синяки на руках, животе и груди. Его били? Еще тогда, люди Альдаро. Рана сбоку под ребрами угадывалась тоже, но за локтем не разглядеть.
И все же, я первый раз видела Итана вот так, с голой грудью. В наши быстрые встречи на улице и у меня в спальне… нам было не до того, не успеть, А он так хорош… даже с синяками.
— Мне надо поговорить с тобой, Тану, — сказала я. — Отдай ей ребенка.
— Подожди, Кайя закончит, и я отдам.
— Сейчас, — сказала я.
Он хмыкнул, поднялся на ноги. Подошел к той девке. Она быстро вытерла руки о передник, забрала у Итана ребенка, что-то тихо сказала ему. Он улыбнулся, и что-то сказал ей тоже, я не расслышала. Попробуй тут не ревновать.
Потом вернулся ко мне. Подошел, остановился совсем близко, так, что мне приходилось задирать голову, глядя на него.
Ребенок начал тихо хныкать.
— Ты говорил, мы уедем сегодня утром? — сказала я.
— Конечно, уедем, — сказал Итан. — Рубашка моя высохнет, и пойдем. Второй у меня нет.
Спокойно, уверенно. Так, словно никаких возражений не может быть.
Я поджала губы… пока высохнет — будет вечер. Я не хочу сидеть тут.
— Твою рубашку еще даже не постирали, — сказала я.
— Я сейчас все закончу, тианте! — отозвалась девка с ребенком на руках.
— Ильтьята, — невольно поправила я, и прикусила язык.
— Простите, — смутилась она. — Я думала… просто… Итан сказал…
Итан сказал — я его жена, и сейчас не стоит отрицать.
— Джу пока не успела смириться с этой ролью, — ухмыльнулся Итан. — Мы поженились совсем недавно.
Зачем ты врешь?
А эта девка, Кайя, даже симпатичная. Могла бы быть, если помыть и причесать, если бы не была такой тощей и напуганной. Она стояла, мялась, не могла понять, что ей делать и куда себя деть, куда деть ребенка. Ей было неловко.
И чтобы ей стало неловко окончательно, я протянула руку, погладила Итану бок, вроде бы невинно.
— Как ты? — спросила со всем возможным участием. — Еще болит?
Шрам теперь я видела отлично. Небольшой, скорее от ножа, и скорее всего глубокий. Затянувшийся, подсохший уже, только бурая корочка. И раз Итан выглядел вполне бодро — ничего серьезного.
— Все хорошо, — сказал он, — накрыл мою ладонь своей. — Там на рубашке пятна крови были, сбоку. Не думаю, что стоит гулять в таком виде.
Нет, он не думал оправдываться, это выходило как-то иначе. Словно я глупая девочка, не понимаю очевидных вещей.
Я провела второй рукой по его груди, по животу, мягко поглаживая. И даже попыталась было ниже, залезть под ремень. Не успела, Итан остановил, поймал меня.
— Джу?
— Да? — удивилась я.
— Не сейчас.
— Почему? Я тебя смущаю?
Он хмыкнул, качнул головой.
— Потому, что ты не меня сейчас хочешь, а просто ревнуешь и желаешь показать, что я принадлежу тебе.
Он смотрел мне в глаза, сверху вниз, с легкой, снисходительной насмешкой.
— Да как ты!..
Я пихнула его. Вернее, попыталась пихнуть, и даже специально в бок, рядом с раной, чтобы он почувствовал. Нельзя так со мной! Тем более, когда эта вот — смотрит! Не при ней.
Он поймал меня за руки, за запястья. Крепко, не вырваться.
— Отпусти!
— Разве я не прав, Джу? — в его голосе почти игривые нотки, но, вместе с тем, скользнул холод. Хотя в глазах холода не было, они по-прежнему весело смеялись. Я не могла понять.
Раз он держит мои руки, то надо иначе — я медленно наступила ему на ногу, со всей силой.
— А разве ты не принадлежишь мне, муж мой? — спросила язвительно.
Он вдруг рассмеялся, довольно.
Отпустил меня, и даже наклонился, быстро поцеловал в губы. Быстро, но так горячо.
— Я весь твой, Джу!
Не могу на него злиться. Глупости все это. Обняла, погладила его по спине.
— Так может, ты и рубашку постираешь мне, Джу? — хитро поинтересовался он. — Как настоящая жена?
ГЛАВА 23. Что-то не так
Лекада, дом Фаурицо Вендоса
Который день меня мутило с утра.
Вылезла из кровати, пока Фаурицо пошел в ванную. У него прямо с утра деловая встреча, а мне пора домой.
Нет, я могла бы спать, и уехать потом, меня бы даже покормили завтраком, Фаурицо распорядился. Но лучше уехать. Не спится. Последнее время я что-то сплю плохо, и рядом с Фаурицо — еще хуже, он невозможно храпит. Интересно, храпит ли сейчас Итан? Двадцать лет назад он спал как ребенок, и начал храпеть много позже… в Марисе, под конец, когда начал сильно пить. Но сейчас… я даже не представляю.
И как-то нехорошо.
Не стоило приезжать сюда. Или как раз стоило? Я совсем запуталась. Если бы хоть понимать наверняка.
До слез.
Стоило подняться на ноги, как к горлу подкатила тошнота. И слабость, разом темнело в глазах. Нужно постоять немного, и вдох-выдох… сейчас отпустит. Немного походить, и будет легче.
Как глупо.
— Ди! — Фаурицо вернулся, застегивая шелковую жилетку. — Тебе нехорошо?
До истерики.
Нет, надо, конечно, сходить ко врачу, услышать это, и лишь потом реветь. Не накручивать себя заранее. Я чувствую себя дурой.
Если я пойду к врачу здесь, в Лекаде, поползут слухи. Такие вещи никак не удержать, у Недины везде глаза и уши.
Они скажут Фаурицо… Скажут ему совсем не то, что я бы хотела сказать.
— Все хорошо, Рицу. Мне надо немного подышать.
К окну, и распахнуть настежь. От свежего воздуха действительно легче.
И все равно еще слегка мутит, и как-то тянет грудь… У меня задержка полторы недели, вот что.
Столько лет мечтать, лечиться, молиться, испробовать все. Столько лет прислушиваться к себе, пытаясь уловить хоть что-то. И вот когда оно, наконец, тебя настигло…
Невозможно поверить.
А я даже не рада.
Что мне делать теперь?
Если я действительно беременна, что мне делать?
Мне страшно. От того, что я не понимаю, что делать, от того, что этого просто не может быть.
Хуже всего, я даже не могу сказать от кого, с полной уверенностью. Да, я спала с Фаурицо за пару дней до того, как приехал Итан, до того, как увидела его в доме магистрата. С Фаурицо мы давно говорили о свадьбе, почему бы и нет.
Но Итан разрушил все мои планы. Все пошло прахом. И я сама…
Как глупо.
Я же была абсолютно уверена, что это невозможно. Тея милосердная, мне тридцать девять лет, я давно не девочка!
Ничего не выйдет. Я не смогла родить ребенка за столько лет, и теперь ничего не выйдет. Что-нибудь случится. Не может…
А если я ошибаясь, и просто чем-то больна…
— Тебе нехорошо? Ты такая бледная, Ди. Выпьешь со мной кофе?
— Хорошо, — кивнула я.
На самом деле, кофе я не могла пить тоже. Мне не становилось от него плохо, но он казался таким странным, невкусным, что я не могла. Даже свой любимый, с гвоздикой. От гвоздики у меня кружилась голова.
Ближе к вечеру, обычно, становилось легче и просыпался голод. Хотелось обычно острых копченых ребрышек и олойского твердого сыра.
А утром никак.
Мы сидели с Фаурицо внизу, за столиком… сейчас попьем, и он поедет. А я поеду домой.
Он так смотрел на меня… мне показалось…
— Ты беременна, Ди? — сказал он. Даже не столько спросил, сколько сказал уверено.
У меня разом все оборвалось внутри. Одно дело — думать об этом, другое — вот так сказать вслух.
— Нет! — я вздрогнула. — Нет, Рицу! Этого не может быть. Это невозможно.
Я надеялась столько лет. Но не сейчас.
— У меня пятеро детей, Ди, восемь внуков. Я насмотрелся на все это. Я, конечно, не врач, но очень похоже.
Если бы хоть капля радости в его голосе…
— Этого не может быть, — повторила я. — Столько лет пыталась… Мы с Альдаро. И ничего. Я не верю.
— Может быть, дело было в Альдаро? — сказал он.
Нет. Мы с Итаном тоже пытались. Да и потом, я никогда не вела праведную жизнь, и поняв, что все равно ничего не выходит — не очень-то заботилась об осторожности. Нет, я всегда была уверена, что дело во мне.
— Нет, — сказала я.
Фаурицо хмурился, так строго, напряженно.
— И чей это ребенок? — сказал он.
Вот тут меня проняло. Я не знаю.
— Твой, конечно, — растерянно сказала я. Что еще мне сказать? — Рицу, я не была ни с кем, кроме тебя. Мы говорили о свадьбе, и я была верна тебе. Я давно не девочка, чтобы делать глупости.
Фаурицо поставил чашку, нервно сцепил пальцы, разглядывая меня. Он не любил такие разговоры… никто не любит, конечно… но Фаурицо выходил из себя, его едва не выворачивало. Под его взглядом я чувствовала себя последней шлюхой.
— А генерал Гратто? — спросил он.
Если я скажу, что не знаю, что есть такой шанс — это будет значить, что все кончено. Фаурицо разом отвернется от меня, никакой свадьбы, ничего не будет. Он не простит. И что мне делать тогда? Я останусь одна с ребенком на руках? Как я буду жить? Безумие…
А если это действительно его ребенок? У Итана нет детей, а у Фаурицо — пятеро. Если это — шестой, его…
Это так дико звучит, я не могу поверить.
Если бы я точно знала, что это ребенок Итана, я бы… Не знаю, пошла бы я к нему? Не думаю. Гордость бы не позволила. Он же сказал мне, что не хочет новых отношений, весьма однозначно сказал. И пытаться удержать его таким образом… Это неправильно. Конечно, он имеет право знать. И Итан не отвернется от меня. Я даже не говорю о любви, о семье… но он не оставит меня, поддержит.
— Я не спала с ним, — сказала жестко, так обиженно, как только сейчас могла. — Флиртовала, да. Даже пила утром кофе. Но ничего больше. Рицу, ты настолько сомневаешься во мне?
Как не сомневаться, если я сомневаюсь сама?
— Хорошо, — уклончиво согласился он. — Я верю тебе. Что ты собираешься делать?
Хотелось разрыдаться, честное слово.
«А ты, Рицу? Я говорю, что я беременна от тебя, а ты спрашиваешь, что я собираюсь делать? Выйти за тебя замуж, мать твою! Стать матерью. Растить твоего ребенка!»
Так невыносимо хотелось дать ему в рожу.
Наверно, обида вышла очень натурально, даже без слов.
— Я разберусь с делами, — поспешил он. — И вечером мы это обсудим. Хорошо? Не переживай. Но если… — он замялся, — просто я хочу сказать, что у меня есть знакомый врач, который может помочь избавиться от этой проблемы. Хороший врач, Ди.
Вот тут меня проняло окончательно. Накрыло. Это не проблема! Это ребенок! Мой ребенок! Избавиться от него?
Фаурицо не хочет лишних проблем?
Я подскочила, едва не перевернув столик. Схватила чашку, почти полную, со всей дури швырнула ее об стол. Потом еще одну. Брызги… осколки фарфора…
Скотина!
— Не смей! — зашипела я. — Мне почти сорок! Я столько лет мечтала стать матерью! Я что только ни делала, каких богов только ни молила. А теперь… Избавиться? Я справлюсь и сама, без тебя. Если тебе не нужен еще один ребенок, то мне нужен! И мне плевать, что ты думаешь. Пошел к хугам!
Я хотела его убить.
«А если не попросишь прощения, я не поеду в Альденаер с тобой и сорву контракт».
Нет, этого я, конечно, не сказала. Но я сорву. Я тоже могу за себя постоять и не дам в обиду.
И если нужно, я действительно справлюсь сама.
ГЛАВА 24. Семейный ужин
Малата, окраины
Я торопилась, надо было переложить все в кастрюльки, пока Итан не пришел, быстренько разогреть, словно готовила все я сама.
Игра.
Итан, думаю, отлично представлял мои кулинарные способности и понимал игру, но пока мы не говорили об этом вслух — отчего бы не создать иллюзию? Он мне подыгрывал, радостно хвалил. Словно я настоящая примерная жена.
Я не умела готовить, конечно. Зачем? У нас всегда была кухарка, я никогда не планировала соваться на кухню, если только узнать — как там идут дела. Я не умела стирать… вернее, могла бы это делать, тут ничего сложного, но только совсем не желала. У меня были деньги, и я договорилась с соседкой. Дом я не убирала тоже, разве что заправляла постель.
Итан идет, я видела в окошко. Эх, разогреть уже не успею, только переложить в свое… но оно, кажется, еще теплое. Сойдет.
Что там у нас сегодня?
Жареная треска… я, правда, просила дораду, не будем придираться, не страшно, Олоя, веселая тетушка Ло, готовила вкусно, в любом случае. Еще жареная картошка, пучок зелени, баночка соленых оливок и пара больших сочных персиков.
Продукты Ло покупала сама, я лишь давала ей денег. Давала достаточно, чтобы она купила мне и себе, на свою большую семью. Никаких изысков, но Ло умела выбирать лучшее. А готовить чуть больше, еще и на нас двоих, к семерым своим, ей было не сложно. За это она стирала и убирала дом для меня, и была очень довольна, теперь ей можно не волноваться о том, чем кормить детей.
Я вовсе не собиралась оставаться тут надолго, но отношения с соседями налаживала все равно. Никогда не знаешь, что может понадобиться.
По утрам, когда Итан уходил на работу, я сидела на открытой террасе небольшого ресторанчика «Румяный гусь» на углу Римани и Широкой, и улыбалась посетителям. За это хозяин «Гуся», Шуар Киджано, ютолиец с шуджарскими корнями, неплохо платил мне. Польстившись на мою улыбку, сюда теперь заглядывало куда больше посетителей, чем обычно, они готовы были казаться щедрее, просто, чтобы посидеть подольше и посмотреть на меня.
А на прошлой неделе уладила для Шуара конфликт с поставщиком мяса. Только пришла утром, застала их орущими друг на друга на улице. Улыбнулась, поинтересовалась в чем дело. Оказалось, мясо должны были привезти еще вчера, да и одни кости, и вообще, так себе, с душком…
Но отец не зря брал меня на деловые встречи. Все так же улыбаясь, я договорилась о приличной скидке на следующий раз, и пока, уже дважды с тех пор, нам привозили лишь отборную свежайшую вырезку.
Наверно, пожелай я остаться в Малате, я могла бы неплохо устроиться.
Но я не желала.
Мы договорились с Итаном на три месяца. Он хотел хотя бы шесть, но мы договорились на три, и один почти закончился. За это время он должен убедить меня остаться, отказаться от желания вернуться к отцу. Если не сможет — мы вместе едем в Марис. Вместе, конечно. Я против такой жизни, но не Итана, я не хочу его терять.
— Я дома, Джу!
Побежала обнимать.
Мне так нравилось прижаться к нему, почувствовать его тепло. Он уставал за день.
Ему удалось устроиться на стройку разнорабочим. Пока, без специальных навыков, без опыта — сложно найти лучше. До сих пор Итану приходилось лишь драться на войне… и здесь мы в чем-то похожи. Оба не привыкли к такой жизни.
— Как ты? Устал?
От него пахло мылом — у них там душевые, можно смыть всю строительную пыль.
— А ты? Вся в делах, Джу?
Он довольно фыркнул, поцеловал меня у виска.
— Я весь день сидела с бухгалтерией для Шуара, стоило помочь один раз, и он уже хочет повесить на меня все. У него там столько дыр, все кое-как, удивительно, как не разорился до сих пор.
— И ты его спасешь?
— Спасу, если он мне заплатит, — усмехнулась я. — Еще он предлагал позаниматься с его племянником геометрией.
— Геометрией, — Итан снова фыркнул, но как-то странно. — И ты согласилась?
— Не знаю еще, я не очень-то лажу с детьми. Но Гильо уже десять, мы попробуем.
Если все так и пойдет, я начну зарабатывать больше Итана. Немного там, немного здесь… больше всего, конечно, ведя бухгалтерию, это серьезная работа. Моего заработка и сейчас уже стало хватать, чтобы платить Ло, не трогая денег, которые я взяла из дома. А потом…
— А со взрослыми? — Итан чуть смущенно поглаживал мою спину, заглядывая в глаза. Чуть напряженно. С непонятной надеждой и тревогой разом.