Он смотрел мне в глаза, так прямо, требовательно. Я готова была расплакаться.
Не надо опять.
Разве не этих слов я ждала?
Все это правда, можно не сомневаться.
Но почему-то именно сейчас я не готова была принять такую правду.
Если бы не та принцесса на балу… Я не стану терпеть, если он начнет метаться от меня к ней и обратно. Мне нужно знать наверняка.
— Отпусти, — сказала я.
Его пальцы дрогнули. Ему потребовалось усилие, чтобы согласиться.
Он отпустил, нервно облизал губы, все так же стоя совсем близко, едва не касаясь меня.
На нас смотрели. Это же столица, здесь всегда много людей на улицах, даже в поздний час. На нас оборачивались. Думаю, Итана могли бы узнать многие — высокий красивый генерал в форме… Ему было все равно.
— Пойдем отсюда, — попросила я.
Он качнул головой.
— Пусть смотрят. С каких пор тебя волнуют косые взгляды? Джу… Все эти годы я только и делал, что пытался стать достойным тебя. Сознательно или не сознательно, но это так. Я представлял, что встречу тебя и… Чтобы ты могла мной гордиться. Доказать, что я могу чего-то добиться сам, без твоей помощи, без помощи твоего отца. Но… без тебя я бы никогда так упрямо не лез наверх. Иногда мне кажется, что даже роман с Алессой — это тоже лишь попытка что-то доказать.
— И что теперь? — спросила я. — Ты доказал, прыгнул выше меня, выше, чем можно было бы представить. Чего ты хочешь теперь?
— Я хочу, чтобы ты снова стала моей женой.
У меня колени дрогнули. Мне так хотелось верить, так хотелось обнять его, броситься на шею, сказать «да»!
Итан смотрел на меня… ждал.
— Это просто минутное помешательство, — сказала я. — Воспоминания нахлынули, но все пройдет.
— Нет, — сказал он. — Не пройдет.
Если бы знать такое наверняка!
— Твоя принцесса не простит тебе.
— Она и так не простит, — сказал он. — Все видели, как я сбежал за тобой. Думаю, она поняла.
Никакой осторожности?
Бедный Фаурицо. Мне невольно стало жаль его… Принцессу — нет, с принцессой у меня теперь свои счеты.
Наверно, я просто тянула время, не могла ответить сразу. Я больше не девочка, ждущая любви и приключений, сейчас это слишком серьезный шаг. И обратного пути может не быть.
Я боялась.
Слишком много…
— Она мстительна? — спросила я.
Невольно вспомнилось, как шестнадцать лет назад, в Марисе, я застукала Итана у фонтана с какой-то девицей… Не знаю, изменял ли он мне, или просто мимоходом приобнял ее за попу. Справедливости ради, тогда я изменяла ему с Альдаро. Уже тогда ненавидела и искала способ как-то избавиться от него. Но девица стала последней каплей. А я — дочь своего отца…
Итан стиснул зубы.
Мстительна, я и сама знала. Императорская семья Ютолы славится крутым нравом. И даже если вдруг простит принцесса, ее отец не простит того, как Итан обошелся с его дочерью.
Мой — предложил бы мне помощь.
Не стоит втягивать меня, Тану. Я не могу рисковать. А ты не сможешь защитить меня от гнева императора.
Итан молчал. У него как-то вытянулось лицо, заострилось.
— Все даже еще хуже? — не удержалась я.
— Да, — согласился он, виновато. — Еще хуже. Я знаю, что предлагать тебе что-то сейчас — не честно. Но просто выслушай… — он поджал губы, собираясь с мыслями. — Я уже почти думал, что смог забыть тебя, и если бы не наша встреча в Лекаде, мог бы радоваться. Алесса… Мы никогда не говорили о свадьбе. Кто я такой, чтобы просить ее руки? Но пару дней назад я узнал от Леффо, сенатора, герцога Орвика, что Алесса сама подала в сенат прошение о нашем браке. Рассматривать будут долго, но…
Он покачал головой… и долгий вдох, выдох…
— Это невозможно, — шепнула я.
— Я, конечно, далеко не благородного происхождения, — Итан фыркнул, почти насмешливо. О, да! Парень, выросший на улице! — Но рыцарское звание у меня есть, я ведь офицер. За заслуги… А Алесса младшая, третья дочь, не считая двух братьев. Ей могут позволить. Она сказала, что собиралась сделать мне сюрприз.
На последних словах я не выдержала. Подскочила… он же такой здоровенный! Влепила ему пощечину, со всей силы, так, что заболела рука.
— И как ты смеешь после этого говорить мне о любви?!
Он лишь зажмурился на мгновенье.
— Прости, Джу.
Если прошение одобрят, отказаться у него просто не будет шансов. Императору не отказывают.
— Счастья вам! — только и смогла всхлипнуть я, отвернулась, дернулась прочь. Он схватил меня за плечи.
— Джу, подожди! Я люблю тебя! Я никогда не женюсь на ней.
— Мне плевать на ком ты женишься! Но не на мне! Не подходи ко мне с этим. Не смей!
— Джу…
— Не подходи ко мне!
Я могла его понять — наша встреча попутала все планы. Да, и мои тоже. Но это ничего не значит. Я видела, как он смотрел на нее. Так не смотрят на женщину, которая безразлична. И как он танцевал с ней…
И если он сейчас разорвет отношения — это может стоить ему карьеры, поставит крест на всем, к чему он стремился. Ему не простят. Он не пойдет на это.
А если пойдет…
В молодости — дури бы точно хватило.
Да, я боюсь. Неизвестности, душевных мук, немилости императора… бог ты мой, я и подумать не могла, что когда-нибудь могу перейти дорогу принцессе! Боюсь, что эти бурные чувства схлынут, словно и не были, что он начнет бегать к ней от меня.
Мне не нужна роль любовницы. Мне не нужны уверения, что вот-вот, и он ее бросит. Он даже сам может верить в это, но не верю я. Мне не нужны эти сомнения. Он одумается…
Мы уже пробовали, у нас не вышло, и ничего не выйдет сейчас.
Я не хочу, чтобы разгневанная принцесса пыталась меня отравить. Я бы попыталась.
Не хочу.
Я решу сама.
— Знаешь что, Тану, ты опоздал, — сказала жестко, прямо глядя ему в глаза. — У меня тоже было время подумать, и я решила, что не хочу начинать все заново. Мне это не нужно. Ты еще не знаешь, но я беременна! От Фаурицо, — я запнулась, дыхание перехватило, особенно, когда я увидела его глаза. — Я так долго мечтала стать матерью, и вот наконец… Все остальное — не важно.
— Ты беременна? Джу…
Готова поклясться, но несмотря на весь ужас в потемневших глазах, он улыбался мне… скорее невольно.
— Да. Не от тебя.
Растерянность, ужас, радость — все сразу не его лице. Радость-то откуда? За меня? И сомнения. Боль.
— Ты уверена?
— Да, — твердо сказала я. — Я была беременна еще до нашей встречи. Меня укачивало на яхте, помнишь? Я просто не сказала тебе, была уверена, что это не имеет значения. Что мы встретились и разбежимся через несколько дней… Что это минутное помешательство, ты сам сказал. Нам не стоит больше встречаться. И… можешь спокойно жениться, если тебе разрешат.
От последних слов он дернулся.
— Нет.
— Мне все равно, — сказала я. — И могу я попросить тебя, Тану? Не подходи ко мне больше. Мне сейчас нельзя волноваться. Просто оставь в покое, и все. У нас с тобой ничего не вышло. Поздно.
ГЛАВА 28. Расплата
Малата, окраины
— Ну что, готов к расплате за содеянное? — вкрадчиво поинтересовалась я, расстегивая его ремень.
Итан сердито засопел, но это было скорее напускное недовольство, часть игры.
— Не забывай, — сказал он, — что потом настанет твоя очередь. Мне тоже есть, что предъявить тебе.
Ухмыльнулся.
— Ты ревнуешь? — спросила я. Расстегнула его рубашку, влезла под майку, нежно провела ладонью по груди. — Ревнуешь, Тану?
И чуть сжала, впиваясь ногтями. Он даже не вздрогнул, только дыхание едва уловимо изменилось, короткий вдох, и задержал на пару мгновений…
— Ревную, — согласился спокойно.
Пожалуй, я бы ревновала тоже, застав его в кафе за столиком с какой-нибудь девицей, веселым, смеющимся… Я бы выцарапала той гадюке глаза. А ляпни гадюка то же, что и Джано — убила бы. Причем, возможно, сразу обоих, не мелочась.
Хотя, в чем меня можно обвинить?
Да, Джано давно ко мне подкатывал. Но ведь ничего не было. Он — средний сын Шуара, хозяина «Гуся», мы говорили о делах, потом просто так… Ничего, кроме болтовни. Да, он безмозглый болван, если так нарывается, но ведь ничего…
На самом деле, Итан злится потому, что проиграл. Осталось три дня и деваться ему будет некуда. Я и так дала ему время. Три дня, и мы поедем домой, и уже неважно, что после его выходки меня могли бы оставить без работы. Я и так уже сказала, что ухожу. Закончим на этом…
Итан глубоко и ровно дышал.
Я стянула с него рубашку. С майкой чуть сложнее, пришлось заставить его наклониться.
Широкая грудь и светлые, слегка вьющиеся волосы на ней. Я провела пальцами, коснулась губами… мне так нравилось касаться его.
— Стой, не двигайся, — велела я. — Ты обещал, что сегодня я могу делать с тобой все, что захочу. Не мешай мне. Когда еще у меня будет такая возможность?
Мне бы так хотелось услышать в ответ: «когда захочешь», но он не скажет. Дело даже не в гордости… хотя и в ней тоже.
Шрам на плече — широкий, рваный, но уже заживший. А ведь могло и убить той балкой, сломать ключицу, руку, голову могло пробить, но только поцарапало. Везучий парень.
Упрямый.
Я расстегнула и стащила с Итана штаны, проведя ладонями по бедрам.
Его дыхание стало чаще.
Его член совершенно недвусмысленно стоял, ожидая меня.
— Хм-м… — я погладила… горячий.
Опустилась на колени, медленно, с чувством, провела языком от самого корня вверх.
Почувствовала, как руки Итана дернулись и замерли. Что бы он там ни хотел сделать, он помнил, что надо стоять смирно.
Всегда бы так.
А, между прочим, он чуть не убил Джано сегодня.
Не сходу, конечно. И Джано виноват сам.
Но мы сидели за столиком, и Итан подошел…
— Ты сегодня рано, Тану, — я улыбнулась ему. — Посидишь с нами?
Он качнул головой.
— Нам нужно поговорить, Джу.
— Я слушаю.
— Вдвоем.
Жестко и однозначно, так, что не поспоришь.
Джано что-то фыркнул тогда, что он-то у себя дома, и уходить не собирается. Итан глянул на него…
— Что-то важное? — спросила я. Мы еще не допили вино, не доели пирог, уходить самой не хотелось.
— Эй, тебя опять выгнали с работы? — весело поинтересовался Джано.
— Нет, — сухо бросил Итан, протянул мне руку. — Джу, пойдем.
Важное. Уж очень у него суровое лицо.
— Джу, не ходи с ним, — усмехнулся Джано. — Он не имеет права тебя уводить. Он тебе даже не муж.
Тогда Итан почти пропустил мимо ушей. Я видела, как у него напряглись плечи, но он сдержался, сделал вид, что не слышит и ему плевать. И мы действительно не женаты.
— Идем, — шепнула я, взяла его за руку.
— Не ходи, Джу. Что ты в нем нашла? Неграмотный, грязный, он всю жизнь будет таскать мешки на стройке, а ты…
Дальше Джано не успел рассказать, что я достойна большего. Да и я не успела ничего сделать. Итан мгновенно схватил его за воротник, выдернул из-за стола, тряхнул, и держал его перед собой, в воздухе…
— Что, силен, да? — захрипел Джано. — Жеребец! Он хорош в постели, Джу? Так ты еще со мной не пробовала!
Джано болван.
А Итан просто взял, и молча, без слов, зато со всей дурью, приложил его мордой об стол, так что стол едва не перевернулся, подпрыгнули и упали бокалы.
Джано зашипел что-то, а Итан взял меня за руку и потащил прочь... домой.
У него до сих пор шерсть стоит дыбом.
— Мне предлагают хорошую работу, — сказал Итан где-то на середине пути, глядя под ноги, даже не останавливаясь.
Я едва поспевала за ним.
Какое это имеет значение, если мы уезжаем? Мы уже говорили об этом.
Я даже написала отцу…
— Хорошую?
Итан едва слышно выругался сквозь зубы. Грязно выругался.
— Достойную неграмотного жеребца.
— Тану! — я схватила его за руку, попыталась потянуть, заставить остановиться, но едва не упала сама. Он останавливаться даже не думал.
— Кровельщиком? — спросила я.
После того случая его взяли обратно. Не сразу, конечно. Он ходил три раза, но договорился. Снова разнорабочим. Просто одну месячную зарплату недодали, в счет убытков, но деньги у нас есть, не страшно… я думала, что не страшно, обойдемся. Только он же упрямый сукин сын! Он стал убегать по утрам, не завтракая. Весь месяц бегал. Если он не получает денег, то дома не ест, а обедом их на стройке кормят бесплатно, нормально кормят — много и сытно. А вместо ужина по три-четыре раза в неделю бегал разгружал поезда. Как он выжил в этот месяц, я не представляю. Исхудал.
Потом стало попроще.
Да, Итан всегда знал, чего хочет, и не бросал свои книжки.
Наверно, за упрямство его и взяли. Такой парень далеко пойдет.
Только мне с ним было очень тяжело. Я почти не видела его… мне его не хватало. Я не могла понять, что я делаю здесь, почти четыре месяца без него… Он хочет доказать мне, но я ведь хочу совсем не этого.
— Кровельщиком, — согласился он, зло, сквозь зубы.
— Ты молодец… — я попыталась, и тут же пожалела об этом.
— Да? — он резко развернулся ко мне. — И что это меняет? Неужели ты оценишь мои старания и решишь остаться?
Я видела, у него все кипело внутри.
— Не останусь, — спокойно сказала я. — Почему ты злишься, Тану? Разве я обманывала тебя? Я сказала сразу, что никогда не променяю удобную обеспеченную жизнь в Марисе на жизнь в какой-то конуре на окраине захудалого городишки. Я всегда говорила тебе об этом. Что мне делать? Строить глазки таким, как этот Джано? Здесь даже развлечься больше нечем. Ты хотел убедить меня, что можешь совершить невозможное. Хорошо. Я дала тебе время, дала шанс. Но я до сих пор не вижу ни одной причины, чтобы остаться. Я высоко ценю твои старания, я люблю тебя, и я хочу быть с тобой. Я все это время жила с тобой здесь только потому, что ты этого хотел, по твоим правилам. Но я устала. Теперь твоя очередь попробовать пожить по моим. Вдруг тебе понравится?
Итан хмурился, все понимал, конечно.
— Ты жила со мной, потому что решила развлечься и сбежать от отца. Потому, что это показалось тебе увлекательнее, чем ехать к тетке в Шуджар.
— Тебе тоже показалось увлекательнее сбежать со мной, чем ехать в Дакату. Так что в этом мы квиты. Если я останусь, какое будущее для нас видишь ты?
— Я буду учиться, — буркнул он.
Не удержавшись, я рассмеялась даже. Наверно, вышло обидно, но… он же сам все понимал. Я не хочу глупых иллюзий.
— Я ценю это, Тану. Пусть… через год, следующей осенью, тебя отправят учиться. И сколько это продлится? Год? Два? Три? Кем ты будешь после этого? Да, тебе будут платить немного больше, чем сейчас. И что реально изменится? Или ты планируешь идти до конца и получить университетский диплом архитектора?
Нет, так далеко он не загадывал.
— Какой мне университет, Джу?
Покачал головой. Он едва научился писать, не задумываясь над каждой буквой, да и то, с кучей ошибок.
— Ты будешь учиться, а я буду сидеть и ждать? Я устала ждать тебя вечерами. Устала от одиночества еще больше, чем от жизни в этой дыре. Я скучаю.
Шагнула вперед, обняла его, провела ладонью по спине… прямо на улице. Ты мне нужен, Тану. Я здесь только потому, что не представляю жизнь без тебя.
— Сегодня я твой, Джу, — шепнул он мне на ухо. — Можешь делать со мной все, что захочешь.
Потом он сердито сопел, когда я привязывала его к кровати. Но, правда, не сделал ни единой попытки возразить. Он — мой.
Я долго играла по его правилам, пусть теперь он поиграет по моим.
Старая керосиновая лампа тускло поблескивала. Желтые блики скользили по его обнаженному горячему телу… он
Я села рядом, погладила пальцами его грудь.
— Тебе никуда от меня не деться, Тану, — шепнула тихо. — Ты увяз в этой истории по уши. Я не отпущу тебя, пока не наиграюсь.