Там на меня посмотрели со всё тем же осуждением и жалостью, но послушно залечили ранение на боку и отпустили с миром. Пока возвращалась на полигон, меня не покидало ощущение, что мир этот подразумевался загробным.
А уже на полигоне меня опять заставили брать этот тяжёлый меч, от которого болели мышцы руки, вставать в одну из продемонстрированных в самом начале стоек и обороняться.
Нужно ли говорить, что получалось у меня это в конец плохо?!
Профессор промучил меня почти до вечера, потом дал час на отдых и велел возвращаться сюда на тренировку с Аэремом.
Тьма.
Я чувствовала себя выжатым лимоном. Болело всё тело, гудела голова, иногда картинка перед глазами плыла и меня качало из стороны в сторону, магия во мне только-только начала восстанавливаться, а это сам по себе энергозатратный процесс, сопровождающийся слабостью и головной болью.
В общем, мне было очень плохо.
В отведённое для отдыха время сил хватило лишь на то, чтобы умыться и переодеться, об ужине речи быть даже не могло, обо всём остальном также.
А потом, сидя на полу в своей комнате, я принялась вновь вычитывать себя на тему «сильная ты или где?», заставляла не убиваться так и думать о хорошем — смерти Вила, например.
В целом, самовнушение сработало, я была злая и полная решимости, когда пришла на вечернюю тренировку с Аэремом. И даже смогла, используя каплю накопленной магии, поставить щит, что выдержал целых две атаки! Это был явный прогресс, за который уязвлённый профессор истязал меня в два раза сильнее и изощрённее.
Уже ночью, пережив этот день и искренне поблагодарив залечившую серьёзные ранения Сэлли, я лежала и думала о том, что происходит.
Исходя из собственных знаний по переустройству источника, я предположила, что профессора в данный момент акцентировали внимание не на моём обучении, а на снижении моих сил — как физических, так и магических.
Всем известно, что переустройство может происходить только лишь на грани жизни и смерти. Когда волосок жизни отделяет тебя от пропасти смерти.
А это значит, что нужно перестать пользоваться помощью лекарей. Излечивая меня, они увеличивают размеры этого волоска до тонкой косы. Они отдаляют меня от мира смерти. И пока они делают это, я не смогу работать над затемнением собственной магии.
Тьма.
Следующий день начался с профессора Онэма, и выглядело это примерно так: — Бегом марш!
Первый круг по огромному полигону я преодолела с трудом, разгоняя болевшее тело. Во второй втянулась, на третьем уже чуть ли не умирала. Но стоило мне всего раз сбиться с шага, как в руках тренера заискрилась огненная плеть. Удар от неё был ощутимым и очень болезненным, но даже следов не осталось.
Я не знаю, сколько я так бегала, подгоняемая точными болезненными и весьма обидными ударами по пятой точке. Лёгкие просто разрывались, кололо не только в боку, но ещё и в спине, в мышцы ног как будто наложили битых камней, перед глазами всё плыло, а саму меня шатало по дорожке.
Не выдержав, я сделала последний шаг и рухнула на холодную землю спиной, раскинув в стороны руки и ноги. Грудь тяжело вздымалась от хрипящего дыхания, глаза слезились и всё моё тело, сговорившись, сообщило, что хозяйка у него не очень адекватная.
— А чего это мы лежим, Венемал? — раздался над головой насмешливый голос профессора.
Сил не было даже на то, чтобы послать его куда подальше. Мне хотелось просто умереть.
— Ты что, устала? — продолжил издеваться Онэм, — Хочешь, я тебе помогу?
Мне это как-то сразу не понравилось, но сил ответить по-прежнему не было, а невнятное бурчание за ответ не приняли, так что…
Так что меня оставили в покое ровно на пять минут, которые понадобились профессору для того, чтобы позаимствовать из академического склепа умертвие варана и натравить его на меня со словами:
— Вот тебе стимул, Венемал. Беги!
Вы когда-нибудь видели, как бегают вараны, почувствовавшие добычу? А теперь представьте себе этого монстра размером тебе до колена, высовывающего свой жуткий раздвоенный язык, несущегося прямо на тебя!
— А-а-а! — заорала я перепугано, вскочила на ноги и рванула прочь, чувствуя, как дрожит земля под лапами догоняющего меня монстра!
У меня буквально открылось второе дыхание. А за ним и третье. А потом, избегав полигон вдоль, поперек и наискось, я опять начала умирать от жуткой усталости. В какой-то момент меня даже обрадовала мысль о том, что этот варан меня сейчас съест.
Силы закончились окончательно, воздуха катастрофически не хватало, я споткнулась и полетела на землю, успев за какие-то жалкие секунды распрощаться с собственной жизнью.
Прощалась зря, есть меня не стали. Варан, конечно, очень хотел, но ему этого гадкий профессор не позволил, накинул на него обездвиживающую сеть и лично двинулся ко мне, радостно улыбаясь.
Настолько радостно, что аж смотреть противно было.
Я и не стала наблюдать за его приближением, устало прикрыла глаза и мгновенно уснула, чтобы проснуться через пару мгновений от голоса Онэма:
— Ну что, Венемал, не передумала быть некроманткой? — насмешливо поинтересовался он.
Сцепив зубы, отрицательно покачала головой.
Профессор наверху устало вздохнул и вдруг присел рядом со мной. Я с трудом разлепила глаза, с ещё большим трудом сфокусировала взгляд на его больше не смеющемся лице с загорелой кожей и серо-голубыми глазами.
Мужчина сидел, вытянув одну ногу вперед, а на согнутое колено второй положив локоть.
— Тебе это не нужно, Ивена, — негромко и совершенно другими интонациями произнёс он.
Как говорил бы с ребёнком, ничего в жизни не понимающим.
Погасив вспышку гнева внутри себя, я упрямо рыкнула:
— Нужно.
— Не надо, — не успокоился профессор.
— Надо, — не согласилась я.
Ещё один его вздох, в этот раз раздраженный, и у меня спросили с нотками раздражения и гнева в голосе:
— И зачем?
Я промолчала, ему мой ответ и не требовался, он продолжил говорить:
— Ты — это не она, Ивена. Когда ты уже поймёшь это?
Я понимала очень хорошо, но от его слов невольно слёзы на глаза навернулись, как случалось со мной каждый раз, стоило кому-нибудь вспомнить о ней. Чтобы позорно не разреветься, я прикусила нижнюю губу — до яркий вспышки боли и вкуса крови во рту.
Онэм, прекрасно всё видящий, не пожелал заткнуться и продолжил:
— Мы все понимаем, какого тебе. Никто из преподавателей даже не осудил твоего побега, мы тебя назад приняли, глупая твоя башка. Никто старается не вспоминать о ней, тем более в твоём присутствии, а адепты просто боятся напоминать тебе о ней — все хорошо помнят тот твой приступ ярости.
Я его тоже помнила. Это случилось тогда, давно, ещё до побега. Спустя несколько недель после её смерти. Я направлялась в гостевое крыло, где ожидал потребовавший моего появления Вил, но по дороге меня остановил Мэллис Алиф.
До ужаса противный тип, самоуверенный и эгоистичный. Он толкнул меня тогда, а когда я остановилась и с ненавистью посмотрела на главного задиру академии, расхохотался и громко спросил: «Что случилось с твоей сестрой? Не дала новому любовнику и он её грохнул?»
Ему это казалось безумно смешным. Зато он почему-то не смеялся, когда я, поддавшись слепящей глаза ярости, проломила его телом стену на втором этаже. Это был просто спонтанный выброс магии, который я повторять не хочу, но после этого все адепты стали меня опасаться и о ней решительно не вспоминали.
— Но пора уже очнуться, — добавил Онэм, — ты — не она. Вы были совершенно разными. Ивена, у неё даже источник был тёмным, поэтому она была некромантом! Ты не обязана идти на такие жертвы!
Я ничего не ответила ему. Злость разгорелась ревущим пламенем внутри меня. Какое он имеет моральное право говорить мне о ней? Как он смеет указывать, что мне делать? И как он вообще посмел обвинять её в том, что я делаю?!
Сцепив зубы так сильно, что стало больно деснам, я решительно поднялась, встала, стараясь не шататься, и мрачно поинтересовалась у боевого мага:
— Тренировка закончена или мне ещё от дракона побегать?
Онэм сверкнул глазами, легко поднялся, став намного выше меня, наградил раздраженным взглядом и бросил:
— Фехтование.
16
Этим вечером не помогало даже самовнушение.
Я с трудом пережила несколько часов фехтования после изнурительного бега, потом пару раз чуть не умерла у декана некромантов — спасал только страх за своё тело, которое Анэрем может захотеть использовать в своих грязных делишках. Потом ещё раза два чуть не умерла на занятии с магистром Эрнест, которое длилось целых четыре часа!
Вот как растянуть крохи восстановившейся магии на четыре часа занятия? У меня и не получилось, что не помешало женщине методично истязать меня, заставляя повторять не требующие задействования магии схемы плетений.
А потом, когда я валялась на полу, пришла Сэлли, в этот раз без Кира, чему я была немного рада.
— Не нужно лечить, — остановила я её, с трудом села и постаралась не расплакаться.
— С ума сошла? — мрачно глянула она на меня.
— Нет, — я отрицательно покачала головой, — спасибо тебе, но больше меня лечить не надо.
Девушка очень странно на меня посмотрела и ушла жаловаться Киру. Он заявился спустя четверть часа, неся в руках тяжёлую корзину. Сочувственно посмотрел на меня и, ни слова не говоря, ушёл на кухню.
Затем оттуда перебрался в ванную комнату, поколдовал там над чем-то, вернулся в комнату, взял меня на руки, не обращая внимания на попытки его остановить, и свалил в заполненную ледяной водой ванну.
Я закричала, но крик мой потонул под толщей сомкнувшейся над головой воды. А когда я, отплевываясь и ругаясь, вынырнула, наткнулась на мрачный взгляд своего друга.
— Лежишь так пять минут, затем горячий душ. Переодеваешься и идёшь есть. Жду тебя на кухне.
Я всё ещё злилась, но послушно просидела в ледяной воде, слушая, как стучат друг о друга зубы, затем с чистой совестью всю её спустила и включила горяченный душ.
Тело недоумевало, хорошо ему или плохо. Это состояние не покидало его, пока я стояла под горячими струями воды, вспоминая водных магов, потрудившихся над чудом под названием «водопровод», самыми добрыми словами, когда неторопливо натягивала белье и чулки, когда одевалась в чёрное закрытое платье, которого у меня точно не было, когда, не забыв обуть тоже не мои туфельки, пришла на кухню, где меня накормил заботливый Кир.
— Откуда это? — я указала взглядом на платье, с наслаждением поедая мясные котлетки.
Кир, который ничего не ел, а только неспешно пил горячий чай с шоколадным печеньем, улыбнулся мне и ответил:
— Я решил, что тебе понадобиться одежда. Тем более после твоих тренировок.
— Поэтому купил мне платье, — я хмыкнула, покачала головой и, прожевав котлетку, негромко произнесла, — не нужно было.
— Да-да, я помню, ты сильная и независимая женщина и сама в состоянии покупать себе всё, что только захочется. Но давай не будем забывать о том, что тебе за стены академии выходить совсем небезопасно.
— А тебе безопасно? — возмутилась я праведно.
— А я и не выходил, — парировал он с улыбочкой, — я попросил об этом друзей. Посмотришь потом в шкафу, если чего не хватает — скажешь.
Я опять покачала головой, не зная, что сказать. Мне не нравилось, что друг тратит на меня деньги, но в то же время я была ему ужасно благодарна за заботу. В итоге сказала:
— Спасибо, — так искренне, как только могла, и добавила с укором, — но не нужно было!
Кир только отмахнулся, а потом ушёл, прихватив с собой пустую посуду с корзинкой.
Когда наступили выходные, а случилось это через два дня выматывающих занятий всего с тремя профессорами, наша академия просто гудела от новостей. Увы, слишком занятая, я не интересовалась всем этим, а следовало бы.
Итак, новость номер один: на жизнь адептки покушался выпускник с боевого факультета. Его отчислили, родителям было послано уведомительное письмо, а делом занялся лично лорд Аверес, потому как был уверен, что за адептом кто-то стоит.
Отсюда выходит новость номер два: ректора нет в академии вот уже четвёртый день. Он отбыл в столицу вместе с обвиняемым адептом и проинформировал о случившемся самого короля, который дал ему добро на все поисковые операции!
Новость номер три: бедная девушка, подвергшаяся нападению, отбыла домой. Родители взяли для неё академический отпуск на год, чтобы она (или они) смогла отойти от произошедшего.
Новость номер четыре: семья парня-боевика выплатила семье девушки компенсацию. Говорят, это была весьма неплохая сумма.
Я была безумно за неё рада, парня лично мне вообще убить хотелось, как и его заказчика, но не это занимало мои мысли, а ректор.
Он оказался настолько благородным человеком, что решил лично заняться этим делом! И занимался он им старательно, раз уж не появляется в академии уже четвёртый день.
А ещё мне захотелось, чтобы он вышел на Вила. Чтобы заставил этого гада заплатить! Но… я знала, что этого не будет. Вильгельм слишком осторожен.
Когда я направлялась на полигон, успевший стать мне чуть ли не вторым домом, обходя толпы адептов, собирающихся отправиться в свой законный выходной в город, откуда-то издалека меня окликнул Кир.
Я остановилась, глядя на спешащего ко мне парня.
— Там к тебе… пришли, — поведал он и выразительно на меня посмотрел.
— Кто? — испугалась я тут же, мгновенно подумав про Вила.
Неужели у него хватило наглости на это? Или решил, что, раз ректора нет, то и остановить его некому?
— Не знаю, — деланно беззаботно отозвался парень, улыбнулся мне ободряюще, а поймав испуганный взгляд, едва заметно покачал головой.
Там не Вил. Уже легче. Но если не он, то кто?
— Спасибо, — хмуро поблагодарила я его и направилась в сторону стоящего в отдалении от замка гостевого дома со спальнями, в которых обычно принимали родственников учеников и преподавателей или проверяющие комиссии.
Подходя, я издали увидела своего визитёра. Это было не сложно, потому что в этот момент вокруг домика, как и в нём самом, никого не было.
Абэн Рэмиль нервно поглядывал по сторонам, то и дело сжимая руки в кулаки. Его чёрные волосы до плеч были убраны в низкий аккуратный хвост, в ухе была серебряная серьга в виде небольшого креста. Чёрный камзол с алыми вставками и золотой вышивкой по краю, высокие сапоги до колен, на поясе перевязь с мечом.
Он выглядел, как и всегда, чтобы не выделяться из столичной толпы. Вот только здесь не столица, а потому адепты, проходящие к воротам, странно на него поглядывали.
Мужчина заметил меня, когда я уже подходила к нему, и облегченно выдохнул столь заметно, что на миг прикрыл глаза и опустил плечи.
— Ивена, — приветствовал он меня коротким кивком головы.
— Абэн, — кивнула я в ответ осторожно, глядя на него с подозрением.
Надеюсь, у него были серьёзные причины появиться в академии, где за мной почти наверняка постоянно следят. Иначе я его просто убью! Как он посмел рисковать всей операцией и появляться здесь?
— Неважно выглядишь, — оглядев меня, выдал он.
— Знаю, — я беззаботно отмахнулась, не собираясь говорить об этом, — что случилось?
Парень ещё раз внимательно огляделся по сторонам, подступил ко мне на шаг ближе и, склонившись к моему лицу, нервно зашептал:
— Мы нашли информацию по тому кулону…
Испуганно вздрогнув, я с изумлением воззрилась на Абэна. Его глаза сияли от искреннего возбуждения, он не врал мне. Нервно оглядевшись по сторонам, я схватила его за руку и поволокла за собой в гостевой дом, протащила по лестнице на третий этаж, затем по коридору и впихнула в самую дальнюю комнату, чтобы войти самой, старательно закрыть дверь и велеть ему:
— Полог тишины.
Парень послушно развел руки в стороны, что-то прошептал и по стенкам заискрился белый свет.
— Рассказывай, — приказала ему, позабыв обо всём на свете.