— Нет, — грустная улыбка против воли скользнула по моим губам, — Гарес был братом моего отца.
— Олан Венемал, — утвердительно сказал лорд Аверес, глядя на меня как-то странно.
— Олан Венемал, — эхом откликнулась я.
Тоненький ручеек грусти растекся вокруг сердца.
— Приближенный короля, — добавил ректор с легким оттенком досады в голосе, — мне стоило сразу вспомнить.
— Думаю, вы понимаете, какое наследство досталось единственной выжившей представительнице рода Венемал?
Баснословное.
Отец — приближенный короля, его старший брат — главнокомандующий стражей, мама — почётный лекарь в звании магистра, а её старший брат — иностранный посол. Нужды в нашей семье никогда не знали, нас с Январи постоянно баловали, а теперь…
Теперь огромные сбережения лежат в королевском банке, три особняка притаились в разных частях нашего государства, а пользоваться ими некому. Да и из Венемалов я осталась совсем одна…
— Могу себе представить, — сухо произнёс ректор и продолжил, — лорд Дауканс, конечно же, решил воспользоваться такой удачей и заполучить в своё полное пользование наследницу невообразимых богатств.
— О, — я хрипло рассмеялась, хотя мне было совсем невесело, — лорд Дауканс приложил все свои усилия для того, чтобы я осталась действительно единственной наследницей.
— Ивена, — напряжённым голосом позвал лорд Аверес, а едва я подняла на него взгляд, всё с теми же интонациями выдал, — вы понимаете, что это государственная измена? Ваши показания могут послужить весомым доводом для того, чтобы осудить Вильгельма в предательстве короля.
— Что? — потрясенно выдохнула я.
Если честно, мне показалось, что я ослышалась. Просто Вил и обвинение в измене… За этим всегда следовало одно наказание — смерть. Мне оказалось очень сложно представить себе казнь лорда Дауканс.
— У вас есть неоспоримые доказательства того, что он причастен к смерти хоть кого-то из вашей семьи? — голос лорда Авереса вмиг изменился, стал собранным и сосредоточенным, деловым и очень серьёзным.
Нервный смешок против воли слетел с губ. Ректор недоумевающе нахмурился, наверняка окончательно уверовав в мою неадекватность. Тогда я поспешила пояснить ему:
— Вильгельм главнокомандующий королевской стражей. Неужели вы думаете, что он не позаботился о том, чтобы в смерти моих близких его подозревали в самую последнюю очередь?
Вил всегда был слишком умным. И он всегда любил себя, чтобы так просто подставиться.
Лорд Аверес ничего не сказал на это, только лишь посмотрел на меня как-то странно.
— Законным способом его не одолеть, — спокойно добавила я.
Единственный способ справиться с ним — убить. Не могу сказать, что меня это расстраивает. Я даже не скажу, что мне было бы жаль Вильгельма! Возможно, если бы все его злодеяния ограничились только издевательствами надо мной, я бы его и пожалела.
Но не после того, что он сделал с моей семьёй.
Не после того, что он сделал с ней.
Я не прощу ему этого никогда.
— Что заставило вас сбежать из академии? — несколько сменил направление нашего разговора лорд Аверес.
— До вас здесь всё было иначе, — уверенно высказала я.
Его тёмные брови удивленно приподнялись, взгляд стал вопросительным. Сделав ещё один глоток тёмной жидкости, ректор задумчиво произнес:
— Вы пробыли в академии меньше дня и, насколько я знаю, почти ни с кем не общались. Как вы можете судить о том, что здесь всё изменилось?
Это был очень правильный вопрос и я с удивившим меня удовольствием ответила на него:
— Ну, во-первых, прошлый ректор устроила бы прилюдную моральную порку, обвиняя меня во всех грехах смертных, и придумала бы такое наказание, слыша которое даже выпускники уходить бы побоялись.
Перед глазами появилось злобное лицо леди Скайлэн — утонченное, с чуть зауженным подбородком, яркими губами и высокими скулами, с колючим взглядом цепких темных глаз, с ломаной линией бровей и родинкой над верхней губой с правой стороны лица. В моих воспоминаниях её тонкая высокая фигура была, как и всегда, во всём чёрном и облегающем, на ногах высокие каблуки, а пальцы с длинными черными ногтями сцеплены в замок перед животом.
Эта женщина ядовито улыбалась мне, как делала каждый раз, стоило нам с ней встретиться, и чуть щурила густо подведенные чёрным глаза.
Да, она обязательно придумала бы какое-нибудь кошмарное наказание и с радостью выполнила весь тот перечень требований, что предъявил бы Вил.
— Я наслышан о леди Скайлэн, — медленно протянул лорд Аверес, одним глотком допивая содержимое своего глотка.
Затем он вновь ухватился за бутылку и сноровисто налил себе ещё вина. В задумчивости покрутил бокал в руке, погрузившись в свои собственные мысли, а затем резким движением опрокинул его себе в рот, быстро опустошив.
За очередным наполнением бокала я наблюдала с легким любопытством. У Авереса даже взгляд не затуманился! Неужели он и не пьянеет совсем?
— Вы знаете, из-за чего её убрали с должности? — спросил он и поднял на меня взгляд, — Вино попробуйте, оно очень лёгкое, я бы даже сказал — безобидное.
— Спасибо, не хочу, — откликнулась я и наконец отставила бокал на стол, сложив руки на коленях, — и я не знаю, что случилось с леди Скайлэн. Но, готова поспорить, она опять сделала что-то кошмарное.
— Именно, — хмыкнул мужчина, — умудрилась подпустить к себе Эланию Гринь.
— Я не знаю, кто это, — я чуть нахмурилась.
— Да? — лорд Аверес казался удивленным, — Странно, я был уверен, что её знает весь мир. Это газетчица, у неё самая скандальная репутация в королевстве, вы уверены, что не знаете её?
Я просто отрицательно покачала головой.
— Что ж, ладно. Элания проникла в академию, собрала для себя много интересной информации, которую потом бессовестно придала огласке, ну а потом король был вынужден вмешаться и назначить нового главу академии.
Я ничего не ответила, просто не зная, что можно сказать. Эта женщина, Элания, мне уже очень нравилась, если по её вине из академии выперли Скайлэн. Если встречу её — обязательно поблагодарю.
— Ну а что там во-вторых? — поинтересовался ректор как бы промежду прочим.
Чуть помедлив, не зная, говорить или не стоит, я всё же произнесла:
— Глядя на вас мне кажется, что вы из тех, кто привык контролировать абсолютно всё. Вы бы не оставили в академии старые порядки.
Теперь не ответил он, странно на меня посмотрев. Очень задумчиво, внимательно, будто высматривал в моём лице что-то конкретное, но всё никак не мог найти…
— Верно, не люблю беспорядок, — кивнул он спустя почти минуту, — вы так и не рассказали о своём побеге.
10
Ноготь большого пальца впился в подушечку указательного, причиняя ощутимую, но терпимую боль. И ответила я практически спокойно, старательно контролируя собственный голос:
— Это не совсем приятная история.
Мою жизнь после знакомства с Вилом вообще сложно назвать приятной.
— И всё же?
— У Вильгельма появились на меня вполне конкретные планы. После моего совершеннолетия он планировал жениться на мне, чтобы иметь беспроблемный доступ ко всему наследству.
А ещё он собирался заделать мне ребёнка. Никогда до этого он не прикасался ко мне в этом плане, всё говорил, что хочет сделать это после моего совершеннолетия.
А ещё… именно тогда он сделал так, что я осталась единственной из Венемал.
Отнял у меня самого дорогого человека.
Забрал часть моей души.
Разорвал моё сердце.
И подписал себе смертный приговор.
Ублюдок.
— И вы сбежали, — закончил за меня ректор, недовольно поджав губы.
Кажется, рассказ не удовлетворил его любопытства.
— Не думайте, что это было просто, — поспешила я разнообразить своё повествование подробностями, избегая вопросов на нежелательные мне темы, — мне пришлось… А, нет, я вам не расскажу, иначе вы меня отчислите.
И только сказав это, я вдруг поняла, что и кому я только что сказала! Мамочка моя!.. Он же меня сейчас просто убьёт! Вон, и глаза нехорошо так прищурились, и губы поджались!
— Можете не волноваться на этот счёт, я обещаю не использовать эту информацию против вас, — не оправдал он мои ожидания, не став кричать, ругаться и требовать у меня немедленного ответа на все его вопросы.
Хотя мог бы.
Всё же странный он. И… удивительный. Никогда не встречала подобных людей.
— Ну, раз обещаете, — негромко пробурчала я и всё же рассказала о том, о чём кроме меня больше не знал никто, — я подкинула леди Скайлэн шоколад со снотворным. Она его любит, а снотворное наши лекари лично разрабатывали, так что оно сильное вышло… Дальше было просто: подкупить торговца, что приезжает каждое утро, и, спрятавшись в телеге, покинуть территорию академии и добраться до ближайшего города. Вот там уже сложнее было, да. Вил как только понял, что я сбежала, всех на уши поставил. Местные патрули прочесывали не то, что каждую улочку — они по всем лесам несколько раз пробежались, вот только… если человек действительно не хочет, чтобы его нашли, его и не найдут.
— Но вас нашли, — вставил лорд, впрочем, без упрёка и превосходства, а просто как факт.
— Через полтора года, — я кивнула, подтверждая его правоту, — но, согласитесь, это был ощутимый удар по гордости главнокомандующего. Я, кстати, так и не поняла, где подставилась.
И что я услышала? Совершенно неожиданное:
— Если хотите, я могу узнать об этом, — спокойно, даже слегка безразлично предложил лорд Аверес.
Не то, чтобы мне было до ужаса интересно, но всё же любопытно. И в дальнейшем может пригодиться, чтобы больше на этом не попадаться. Но вот так, просить лорда-ректора узнать об этом? Это… странно. И ощущение, будто у меня взамен чего-то потребуют.
— Мне не хотелось бы утруждать вас, — мягко попыталась я отказаться, но не успела договорить, как лорд внёс своё предложение:
— Я узнаю, как вас нашли, а вы взамен поужинаете со мной.
И всё это совершенно невозмутимо. Абсолютно!
— А-а-а, — протянула я не то потрясенно, не то испуганно, зато точно знала, что мне хочется поскорее куда-нибудь сбежать и спрятаться.
И так неловко стало, и щеки, кажется, порозовели, и вообще…
— Просто ужин, — поспешил успокоить лорд-ректор, с трудом сдерживая улыбку. Уголки его губ чуть подрагивали, а в уголках глаз собрались совсем малюсенькие морщинки, и этот взгляд… Я точно видела, что лорду Авересу смешно, вот только непонятно, надо мной он смеётся или ещё из-за чего? — И, возможно, вы расскажете мне ещё что-то интересное о проблемной личности по имени Вильгельм Дауканс.
Дальнейшее я никак не могла себе оправдать. Это было как толчок, как щелчок пальцев, как порыв ветра. Оно просто вдруг случилось и я ничего не смогла сделать.
Я просто открыла рот и выдохнула:
— Хорошо, — давая тем самым свое согласие на ещё один наш совместный ужин.
Как? Зачем? Почему? Не знаю. Ничего не знаю! Мне просто захотелось согласиться, чтобы ещё раз оказаться в обществе этого немного странного человека.
Человека, что оказался внимательным и старательно вслушивался в мои слова, чего со мной не случалось уже очень давно.
Человека, что не пытался заставлять меня что-то делать или говорить, что не давил своим положением и не указывал, что и как мне следует делать.
Человека, с которым просто было приятно находиться, пусть и немного волнительно, а иногда и страшновато.
— Очень рад, — улыбнулся он искренне, но уже в следующее мгновение улыбка на его лице угасла и я услышала, — Ивена, о вашей просьбе… Вы хорошо подумали?
Я мгновенно прониклась важностью момента, понимая, что прямо здесь и сейчас будет решаться моя дальнейшая судьба.
— Да, — подтвердила я решительно, задышав чаще от волнения.
— Вы понимаете, что процесс перестройки источника зачастую заканчивается смертью? — ещё один напряженный вопрос, ответ на который ждали с должным вниманием.
Я невольно сглотнула, сцепив руки в замок на коленях, и попыталась ответить: — Вероятность один к одному.
— И не будем забывать про выгорание. Уверен, вам не хотелось бы полностью потерять магию, — с намёком посмотрел на меня лорд.
— Я не выгорю, — подняло голову упрямство, — и не умру.
— Очень на это надеюсь, — едва слышно выдохнул мужчина, на миг прикрыв глаза, а добавил уже нормальным голосом, — если вы хорошо подумали и полностью уверены…
— Уверена, — вставила я.
— И даже осознаёте, что вам мало того, что источник перестроить, так ещё и всю программу за пять лет обучения выучить придётся…
Осознала я это только сейчас, но всё равно сцепила зубы и уверенно кивнула. Радовало лишь то, что год только-только начался, ещё даже первый месяц не закончился.
— Тогда, — с какой-то обреченностью проговорил он это, — жду вас завтра утром. И, Ивена?
— Что? — испуганно откликнулась я.
— Я этого не одобряю, — подвёл Аверес черту в нашем сегодняшнем разговоре.
Магистр плавно поднялся на ноги, отставил в сторону свой бокал и протянул ко мне руку, безапелляционно велев:
— Браслет.
Я мгновенно вскочила, едва не сбив бедный стол, за что стало тут же стыдно, и, виновато опустив взгляд, покорно вложила свою руку в открытую ладонь.
Запястье сжали, накрыли сверху второй рукой. Лорд Аверес сосредоточенно замолчал, внимательно глядя на толстый ободок магического артефакта, блокирующего мою магию.
Миг, ещё миг… Время как будто замерло, и даже воздух вокруг него сгустился и стал напоминать желе. Гулкий удар сердца в груди, невольно дрогнувшая рука, медленный выдох… Щелчок! И вдох, громкий, совершенный полной грудью, расползшийся по телу приятным теплом.
Браслет повалился на стол двумя дымящимися половинками, звякнувшими при соприкосновении друг с другом. Я в недоумении уставилась на руку, что продолжал сжимать своими невероятно тёплыми, почти горячими руками лорд Аверес, и ничего не поняла.
Почему браслет дымиться, как если бы был раскалён? Приглядевшись повнимательнее к половинкам, я поняла, что они действительно были раскалены. Да они покраснели!
— Идите, — устало велел лорд Аверес, отпуская моё запястье и опуская свои руки вниз. Так, чтобы я их не увидела.
— А, — попыталась я возразить, но, наткнувшись на его немигающий взгляд, моментально передумала и искренне выдохнула, — Спасибо!
— Не за что, — отозвался ректор и отвернулся, говоря тем самым, что мне как бы пора уже и честь знать, то есть покидать чужую жилплощадь.
Возражать я не стала, просто повернулась и пошла прочь, чувствуя, как губы растягиваются в счастливой улыбке.
Я чувствовала себя… свободной. Да, магия это именно свобода. То, ради чего хочется жить, наслаждаясь каждым её проявлением и пульсацией, разгоняющей её потоки по венам.
Магия — это жизнь, в той же мере, что и смерть.
Магия — это сила, это ответственность, это… власть.
Уже дотронувшись до холодной ручки двери, я неожиданно подалась какому-то внутреннему волнению и медленно обернулась.
Лорд Аверес сидел, чуть сгорбившись, устремив взгляд вниз, на собственные руки, на которых стремительно залечивал ожоги.
Ожоги! На его руках! А я даже и не заметила… у него же ни один мускул не дрогнул! Даже выражение лица не изменилось! Он… Стоял и терпел. И это лишь для того, чтобы помочь мне…
Глаза наполнились слезами от осознания только что произошедшего.
Лорд Аверес вдруг стремительно обернулся, вонзил в меня немигающий разгневанный взгляд и его столовую потряс его же яростный рык:
— Вон!
Стены задрожали! Стекла зазвенели! Меня как ветром сдуло!
А уже ночью, лежа в своей чистенькой комнате на накрахмаленных простынях, я не могла заставить себя уснуть и всё прокручивала в голове наш ужин. Раз за разом, вспоминая малейшие детали. И особое внимание уделив его окончанию.
Удивительно и странно, что лорд Аверес искалечил собственные руки, чтобы помочь мне. Я была ему за это очень благодарна, но меня не отпускало ощущение, что это как-то странно и… неправильно.
Мысли сами собой устремились к тому наваждению, что случилось со мной целых два раза за день.