Постепенно, отслеживая каждый шаг, мы идём туда. Нужно хотя бы мельком взглянуть, чтобы понять, кого нам бояться.
На большой, точно специально для этого сотворённой, поляне лежат двое. Девчонка с разбросанными по земле тёмными кудрями и маленький мальчик. Восьмые. Откуда-то сверху возникает тяжёлый гул, и на поляне воцаряется тьма: прилетел планолёт. Лопасти хватают тело мальчика, и серая машина уносится куда-то вдаль.
— Вилли, — доносится хриплый голос с другой стороны поляны. Девчонка пытается приподняться, но тут же падает, начиная громко кашлять. Мы переглядываемся и идём в её сторону.
— Кто это сделал? — спрашивает Кора, подойдя к Восьмой. Выглядит та ужасно: почти всё лицо и шея в крови — удивительно, что всё ещё жива — вся одежда в крови и старой грязи. Девчонка оборачивается в её сторону, точно пытаясь что-то сказать, но снова заходится в очередном приступе.
— Убежал… в лес… — лишь слышим мы. Значит, Рори был абсолютно прав. — Где Вилли? — она смотрит на нас, борясь с болью: видно, что почти сдерживает крик.
— Его забрали, — каменным голосом отвечает Хоторн. Я оборачиваюсь на него: он отчаянно старается не смотреть на Восьмую. Та снова начинает кашлять и, пытаясь перевернуться на другой бок, цепляется за мои брюки и теперь они все в её крови. Я подбираюсь ближе к ней и, опустившись на колени, беру за руку. Как и Дери когда-то.
— Мне нужно было следить за ним, но я не успела, — хрипит она, начиная плакать. Слёзы тёмными дорожками бегут по её обгоревшему от солнца и покрытому грязью лицу.
— Успокойся… Гриджина, — я вспоминаю её имя. Может, мне кажется, но когда я произношу его Восьмая на мгновение улыбается, буквально одними глазами. Неожиданно девчонка протягивает руку и трогает брошь.
— Там дальше только смерть… — шепчет она и вдруг как-то обмякает, падая на землю. Рори тут же хватает меня за руку и оттаскивает меня от Гриджины, точно не давая мне смотреть на неё. Шестые и Эртер, опустив головы, ждут нас, и мы вместе, не оглядываясь, уходим оттуда. Всем точно стыдно из-за того, что случилось, хотя мы абсолютно не причём. Даже странно. Я не видела подобных эмоций, даже когда мы попрощались с Дери. Только если у Эртера.
Когда эта поляна остаётся уже далеко за нами, раздаётся выстрел.
Комментарий к Глава 20
Да, я как всегда что-то запоздала с продой:( Но тут у меня уже были причины: уезжала из города.
И да, начинается жесть. Так что финал этой части не за горами.
========== Глава 21 ==========
Где-то над нашими головами проносится планолёт. Никто даже не смотрит: все пытаются не думать о произошедшем. У Восьмых забирать было нечего: скорее всего, всё унёс тот, кто на них напал.
Рори ведёт нас дальше, на юг. Все, не сговариваясь, ускоряют шаг, точно пытаются как можно скорее убежать от того места. Все молчат, точно чего-то боятся. Или стыдятся.
Спустя какое-то время пейзаж вокруг начинает резко меняться: кустарники попадаются всё реже и реже, трава желтеет, а далёкий лес отступает.
— Может, ещё не поздно повернуть? — спрашивает Кора.
— Ага, и вернуться на радость Омел, — шипит Эртер. — Нас там только и ждут. Поэтому, чем дальше мы уйдём — тем лучше.
— Но разве в незнакомом месте не опаснее? Скажем, например, там ещё один такой же паук или ещё что-то в этом роде, а мы вовремя не успеем среагировать. Уж лучше рядом с профи, но там, где всё знакомо, — парирует она.
— Прекратите спорить, — оборачивается Рори именно в тот момент, когда уже несколько обозлившийся Второй готовится ответить. — Мы пойдём вперёд. Будем держаться леса, чтобы в случае чего уйти. И да, Эртер, разве не ты ещё вчера так горел идеей напасть на профи? — буквально пару секунд они пристально смотрят друг на друга, а потом просто расходятся и продолжают идти.
— Они меня пугают, — доносится до меня шёпот Коры. Повернув голову, я вижу, как она настороженно смотрит в их сторону. — Вроде всё время нормально же общались.
— Просто наступает такое время, — мы немного намеренно отстаём от остальных и пытаемся говорить ещё тише. — Сама слышала, как сейчас отвечал тебе Эртер.
— Он сейчас вообще какой-то странный. Когда эта девочка… — она обрывается на полуслове, но тут же продолжает, — когда всё это случилось, с ним точно что-то произошло. Знаешь, он выглядел так, точно сам виноват во всём. Странно, да?
— Я уже видела его таким, — мне не нравится этот разговор. В основном, из-за того, что сам объект нашего обсуждения, выплёскивающий свой негатив на всех вокруг сейчас, идёт буквально в нескольких шагах от нас. Кора же, услышав мои слова, заинтересованно смотрит на меня, требуя подробностей. — Когда умерла девочка из Девятого.
— Странно, — бормочет она. — Ничего не понятно.
Какое-то время мы идём молча, просто оглядываясь по сторонам. Мы зашли в дикий и пустынный край: тут даже птиц не слышно. Серая пелена на небе, надоевшая всем за эти дни, сменилась яркой лазурью. Издалека кажется, что воздух движется. Скоро станет совсем жарко.
— Кто остался ещё? — раздаётся голос Рори. Я поднимаю глаза и вижу, что он обращается к Эртеру: тот уже вполне успокоился.
— Ты про всех или про остальных? — уточняет он.
— Про всех.
— Первые, я и Омел, — Второй немного морщится, — Четвёртый ещё где-то, близнецы, Девятый и вы.
— Видите, всего десять осталось, — Кора слегка улыбается.
— В том-то и дело, что осталось «всего десять», — отвечаю я, изо всех сил стараясь не думать об этой пугающей цифре. Об этом уже подходящем к концу обратном отсчёте.
— Эртер, ты вроде побольше нас с Остином общался, что ты о нём думаешь? — Рори снова внезапно нарушает застывшую над нами тишину. Эртер на секунду замирает, точно припоминая, о ком идёт речь.
— Ты о Девятом? Да я его вблизи лишь один день видел, когда его Омел стала к нам зазывать, — он тяжело вздыхает, точно сожалея о том, что случилось. — Если вкратце — псих.
— А если немного поподробнее? — слегка улыбаясь, присоединяется к ним Кора.
— Он очень странный. Когда та девочка из его дистрикта вернулась, то он постоянно следил за ней. Просто взглядом, но всё время. С Омел он не особенно говорил. Она просто подошла к нему с Первыми и предложила союз. Он просто согласился. Хотя… Нет, он о чём-то её попросил. Я не расслышал, хоть и стоял неподалёку. Омел тогда ещё засмеялась, но вроде бы приняла его условие.
— Интересно, о чём он её попросил? — бормочет себе под нос Кора.
— Есть у меня одно подозрение, — продолжает Эртер. — У моей соотечественницы есть очень дурная привычка: иногда что-то говорить себе вслух. Когда мы вернулись на наш этаж, вечером, она снова с собой болтала. Не всегда, правда, можно понять, о чём идёт речь: её слова больше похожи на поток мыслей. Мне кажется, что он просил или защитить, или не трогать какую-то девчонку.
— Дери, — говорю я. Рори, остановившись, оборачивается в мою сторону и задумчиво кивает.
— Это имеет какой-то смысл, — произносит он.
— А что произошло у Рога тогда? Ты ведь так отчаянно нас пытался увести от Остина, — возникает у меня вопрос. Даже странно, почему я задала его именно сейчас.
— Я уже вам говорил. Я мало что видел, — пожимает он плечами. — Видел, как там Рубин пытался напасть на Девятую, она как-то увернулась и убежала. Потом, у ручья, видел Рубина и этого Остина. Что там между ними произошло, не знаю, но туда Рубин бежал с копьём, а назад — без.
А до этого, у Рога… Он Седьмых в одиночку уложил. И честно, я рад, что видел всё это мельком и издалека.
— Седьмые, — шепчет Кора. — Там девочка была маленькая и паренёк какой-то.
— Не самые сильные соперники, — замечает Ларс. Он практически всё время до этого шёл молча, глядя лишь себе под ноги. Его вид несколько настораживает. Кажется, что ещё немного — и у него сдадут нервы. Впрочем, ничего странного: скорее всего Восьмая была первой, кто умер у него прямо на глазах тут во время Игр. Такое всегда оставляет сильный след, который может привести к чему-то серьёзному.
— Дело не в силе, — вздыхает Рори, бросив на него слегка удивлённый взгляд. Судя по его голосу, он снова вспомнил тот день. Снова вспомнил о Десятой. — Я тоже видел их, но не знал, что это Остин. Это было просто омерзительно: он их изрубил ножами, — Хоторн на мгновение закрывает глаза, и его лицо нервно дёргается.
— Да и что потом произошло между ним и Рубином, — продолжает Второй. — Рубин бежал оттуда. Не сказать, чтобы он был ранен или сильно напуган, но вот обеспокоен — это да. А вызвать у него беспокойство — это надо умудриться, поверьте мне. Он ещё тот истукан.
— Значит, где-то тут поблизости, кроме Омел и Первых, болтается чокнутый психопат и садист, — подытоживает Коралина.
— К садистам ещё Четвёртого припиши, — глухо произносит Рори.
— А он что сделал? Просто я с ним вообще, даже у Рога не пересеклась.
— Он отрубил девочке из Десятого голову, — отвечает он так, что у меня самой сжимается всё в горле.
Все замолкают на какое-то время. Только слышен хруст сухой травы у нас под ногами. За разговором мы и сами не заметили, как далеко зашли. Земля тут совсем сухая, покрытая трещинами. Редкие высокие кусты совсем иссохли — кругом торчат только оголённые палки.
— А что насчёт Первых? — возобновляет разговор Кора.
— Не слишком эмоциональны, сильные бойцы, — говорит Эртер. — Типичные профи.
— Девчонка, действительно, очень сильная, — замечаю я. — Видела, как она бросала копья на тренировках.
— Но вот умными их точно не назовёшь. В отличие от той же Омел, они просто предпочитают толпой навалиться на жертву без всяких лишних раздумий и расчётов.
— А Омел?
— Она может выжидать, может преследовать, просто нервировать своим присутствием, в конце концов, может придумать хоть какой-то план.
— Интересно, где они сейчас? — Коралина задумчиво смотрит на небо.
— Думаю, ищут либо нас, либо Четвёртого. Я бы на их месте предпочёл второго. Всё же он один, а нас тут целая толпа, — отвечает Эртер.
— В таком случае, у нас остаются Четвёртый и Девятый, — точно для самой себя, повторяет она. — Стоп. Девятый. Его ведь не было среди тех, кто на нас напал.
— Наверное, ушёл из-за Рубина, — пожимает плечами тот.
— Не хотелось бы с ним столкнуться, — бормочет Кора. — Вообще ни с кем не хотелось бы.
***
Скоро жара становится совсем нестерпимой. Мы стараемся экономить воду, но каждый раз при передаче заветной бутылки все с трудом сдерживаются от соблазна выпить всё и сразу. Кора обеспокоенно щупает нагревшуюся под испепеляющими лучами солнца голову. Вид у неё не лучший. Я беру куртку, до этого болтавшуюся на талии, и обматываю ею голову. Шестая усмехается из последних сил, но делает тоже самое. Через пару минут весь наш отряд напоминает чрезвычайно модных капитолийцев, натянувших на себя самые странные и вычурные головные уборы, которые они смогли сделать из подручных средств. Так мы идём ещё какое-то время, пока окончательно не выбиваемся из сил, измотанные жарой.
— Всё, я больше не могу, — стонет Кора, грохаясь на колени.
— Может, сделаем остановку? — предлагает Ларс, присаживаясь с ней рядом, чтобы подать бутылку.
— Давайте, — кивает Рори. — Плохо, что тут тени совсем нет, — прибавляет он, оглядываясь по сторонам: вокруг только голые ветви засохших кустарников.
— До леса мы уже точно не доползём, — бормочет Эртер, заваливаясь рядом с близнецами. — Далеко от него ушли.
— Можем сами сделать тень, — предлагаю я, прокашлявшись. Все на меня смотрят, точно не до конца понимая, о чём я говорю. — Помните, в секции выживания, там учили делать укрытие из веток и листьев.
— Только тут укрывать будет нечем, — хрипит Эртер, — одна сухая трава, которая тут же разлетится.
— Можно сделать каркас, веток тут полно, — поняв мою идею, говорит Рори. — А накроем хоть куртками. Они уж точно не разлетятся, — кивает он, глядя на меня.
Мальчишки тут же принимаются собирать палки, а мы с Корой, пока нам делать нечего, ищем всевозможные шнурки и завязки. Когда они уже окончательно собирают всё необходимое, у нас уже тоже всё готово. Через какое-то время, с постоянными перерывами, они заканчивают строительство каркаса, а мы с Корой начинаем укрывать его куртками, привязывая их к палкам рукавами и шнурками от капюшонов. Выходит не так хорошо, как представлялось в голове, но всё же вполне прилично. В любом случае, у нас есть хоть какая-то тень. Шестая тут же заползает в самый тёмный угол и, сделав себе «подушку» из травы, пытается заснуть. Её не помогают растолкать даже предложения поесть. Ларс же садится рядом с ней, неотрывно наблюдая за темнеющим горизонтом.
— Я так понимаю, мы тут до утра, — говорит Эртер.
— Как-то темно стало, — бормочет Рори, будто не слыша его. — Или действительно столько времени прошло?
Я качаю головой. Говорить уже сил нет.
— Наверняка распорядители балуются, мрака нагоняют, — пожимает плечами Второй. — Надеюсь, что по ночам тут ничего страшного не водится.
— Не должно быть. Восьмые, наверное, тут были, у девчонки всё лицо, обгоревшее от солнца, было. С мальчиком они от чего-то такого не убежали бы, — говорит Рори, задумчиво всматриваясь в даль. От одного воспоминания о Гриджине холод пробегает по спине. Хоторн, точно почувствовав это, пододвигается ближе, укрывая меня своей рукой. В последний раз мы с ним нормально говорили в тот день, когда на нас напали профи. Моя голова падает ему на плечо, и какое-то время мы сидим так, молча. Не хочется говорить ни о чём: стоит мне начать думать о происходящем, как мысль о скором финале появляется в моей голове, отравляя все мысли. Страшно, мерзко. Страшно.
Я отворачиваю своё лицо, пряча его в волосах, а Рори заботливо отводит их в сторону. Я тут же, точно нахожусь по ту сторону камер, слышу умилённо-удручённый возглас Цезаря:
— Что за прекрасная трагедия!
Я настолько увлечена этим образом, что не сразу понимаю, что сказал его кто-то более реальный, чем воображённый мною Цезарь. Я приподнимаю голову и вижу печально улыбающегося Рори, смотрящего в сторону Эртера. Это он сказал? Выяснять мне не хочется, поэтому я просто ещё сильнее прячусь.
Через какое-то время Кора в дальнем углу начинает копошиться и шуршать едой. Я же начинаю дрожать от холода — опять распорядители играются. Рори это моментально замечает и снимает уже ненужную куртку с каркаса.
— Спасибо, — пытаюсь улыбнуться я. Рори молчит, но смотрит на меня вопрошающе. — Что-то скоро будет, — шепчу я, пододвигаясь.
— Слишком долго было тихо, — соглашается он. — Хотя, может, вчерашний день ещё считается для них слишком насыщенным? Профи, потом тот парень, и та девушка.
— Но на следующий день погибли всего-навсего Восьмые, — бормочу я. — Хотя, досталось им знатно. Или Четвёртый их, или Остин.
Рори, молча, соглашается со мной.
— Всё зашло уже слишком далеко, — продолжаю я. — Конец близок.
— Я прошу тебя, — начинает Рори, но я перебиваю:
— Это и без того понятно, — качаю я головой. — И я не нагоняю драматизма. Нас уже слишком мало, чтобы не думать об этом. Нас всего десять.
— Ты знаешь, что я не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое, — говорит он.
— Знаю. И ничего поделать не могу, — я тяжело выдыхаю. Вчерашние события опять оживают перед глазами. — Прости, что тогда ничего не смогла сделать.