— Нам нужны были две сестры, связавшие себя магией, об остальных мы не думали. Хейли, пара демиургов — это нечто необыкновенное, мы чувствуем друг друга, знаем, что у каждого из нас происходит. Эта связь похожа на ту, что образовывается у близнецов, близких родственников и что, пусть и случается редко, но бывает среди друзей. Правда, с существенным отличием — эта связь во много-много раз прочнее, сильнее и острее. Поэтому я могла заглянуть в его мир, а он — в мой.
Я анализировала полученную информацию, пока богиня собиралась с мыслями. А может, она погрузилась в воспоминания, невольно давая себе отдых перед признанием.
— Я ненавидела сестру и заранее радовалась тому, что с ней случалось. Я не понимала тогда, что, уничтожив свой мир, она обрела небывалую мощь, почти сродни Высшему. Однако точно знала, что ровно в тот момент, когда исчезнет детище пары демиургов, растворятся в мироздании и они. А потому, спасая часть того мира, мага с даром Тьмы, я спасала и ее. Спасала, хотя мечтала о том, чтобы ее не было. Ни ее, ни разрушающего, пусть и необходимого мне дара. Я считала, что смогу его подчинить, присвоить… А если не получится, то управлять сестрой, контролировать ее дар.
— А в итоге управлять и контролировать смогла она, — невесело констатировала я. — Протащив в этот мир не только мага с даром Смерти, но и всех, кто в нем когда-либо был ею создан.
Гулкая тишина и моментально потускневший столп огня стали красноречивым ответом.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Он сумел отсечь остальных, в то время как мой мир принял беженцев. Моя пара получила своего мага Жизни, а я… — Богиня говорила медленно, растягивая слова, будто те давались ей с трудом. — Велиарес — измененная пара моей сестры. То, во что она превратила его своей магией.
— Как это? — неподдельно изумилась я, вскользь отметив, что ко мне потихоньку возвращаются эмоции. Как вообще способен один демиург изменить второго?
— Это очень долго объяснять, Хейли. Мы условно бессмертны. Условно, потому что существуют некоторые исключения: гибель совместно созданного парой мира и поглощение одним демиургом другого. Если в первом случае исчезают оба демиурга, сливаясь с мирозданием и не получая нового воплощения множество тысячелетий, то во втором…
— Один забирает себе силу другого, но тот, который поглощен, до конца не умирает?
— Но и не помнит, кем он был. Это действительно страшно. Намного страшнее, чем сгинувший мир, потому что тогда мы получаем право на возрождение. Пусть и через очень много лет.
— Для кого как, — не смогла удержаться я, — погибнет мир, демиург получит шанс возродиться, а что будет с их созданиями? Куда деваться нам?
— Вы ступаете дорогой Вечности, и однажды ваша душа также обретает новое воплощение, но уже без памяти о прошлых жизнях. И подчиняться вы станете другому демиургу.
— Слишком запутанно, — протянула я. — Получается, даже если погибнете вы, мы все равно будем существовать, воплотившись через множество лет, но в другом мире, в другом олицетворении, и не факт, что вообще магами и людьми?
— Прости, — виновато ответила богиня. — Так устроено мироздание.
— Поэтому вы сказали, что даете мне право выбора? Я могу помочь, а могу отказаться, и когда-то появиться и жить непонятно кем и вдали от тех, кто был мне дорог?
— Сильные, образованные между душами связи никогда не распадутся. Вы бы встретились рано или поздно, но могли приходиться друг другу не обязательно матерью или дочерью, возлюбленными или друзьями.
— Поясните, пожалуйста.
— Все просто. К примеру, ты и Райан — в новом мире вы могли стать братом и сестрой, отцом и дочерью или магом и его питомцем.
— Или травой и деревом, растущими в одном саду, — мрачно продолжила за нее.
— Прости.
Можно подумать, оттого, что ответственная за наши жизни богиня извинится, что-то изменится. Если бы все было так легко, вряд ли бы состоялся этот разговор и на мою долю вообще выпали испытания.
— Что было дальше? Вы ведь не сразу поняли, что произошло?
— Не сразу, верно. О том, что произошло, я узнала, когда решила объединиться с Велиаресом. Я почувствовала в нем родство — крохотную частичку, то, что осталось от демиурга, его истинную суть. Ведь он, как и я, обладал даром Жизни.
Я мысленно воспроизвела информацию, полученную от Мартины. Перед тем, как произошло то, о чем говорила богиня, Велиар наращивал мощь, а демиург торговалась с той, которую изначально хотела получить в свой мир. Если, конечно, Мартина не солгала.
— Прежде чем я раскрою события Кьяреса и того, что случилось со мной, я хочу, чтобы ты узнала судьбу моей пары.
«Зачем?» — хотела спросить, но не стала. Раз считает, что это важно, постою, послушаю. Словно у меня есть выбор.
— В отличие от меня, он сумел достичь гармонии в своем мире. Не сразу, допустив множество ошибок, но сумев их исправить. И только благодаря ему у моего мира, а также у всех, кто его населяет, есть шанс на существование и благополучное разрешение всего, что я натворила своей самонадеянностью.
— Это та самая связь между вами? Получается, что за счет его мира наш еще существует?
— Правильнее будет сказать, что мой мир и мир моей пары — это один мир, поделенный на два.
— А можно подробнее? Все-таки два мира или один?
— Если брать сейчас, то вообще три, не забывай о выходцах из Драгонарии. — Мне почудилось, или в голосе богини проскользнул сарказм? — Но в результате или не останется ничего, или будут два, связанных между собой. Если ты согласишься помочь и у нас все получится, тогда будет возможно путешествовать между мирами, правда, только с Длэрлайда на Кьярес и с Кьяреса на Длэрлайд. А также в те миры, что создадим мы с моей парой, но так далеко я не загадываю.
Ничего себе. Путешествия в другие миры. И это почти реальность. Осталось узнать условия, при которых подобное станет возможным!
— Как я и говорила, я допустила непростительную ошибку, решив, что сумею перечить мирозданию, отказавшись от своей пары. А он не сразу справился с моей ненавистью и горькой обидой на всех, кто владеет даром Жизни, не дав своему сыну создать союз с иномирной магиней. Однако он преодолел барьер из предубеждений, что выстроила я, и теперь крепко держит Кьярес, не давая тому раствориться в небытии. Но это не может длиться вечно. Мы на самом краю.
— Что нужно сделать? — я не выдержала и задала прямой вопрос.
— Вернуть утраченное, — отчетливо вздохнула богиня. — Моя сестра и ее пара должны вернуться к своим воплощениям, я — получить свое тело, и тогда моя пара сумеет восстановить порядок с умершими душами, пустив их на дорогу Вечности, дав перевоплотиться здесь, а не уйти в подчинение к другому демиургу. Сейчас из-за сестры он не может попасть на Кьярес. Два бога, имеющих одинаковый дар, на территории сотворенного мира неизбежно приведет к гибели этого мира.
— А когда вы вернете свои тела, сможет?
— Конечно, потому что сестра и ее пара покинут Кьярес.
— Что-то я в этом сомневаюсь. А не будет ли так, что ваша сестра, получив свое, решит остаться? Какая ей в сущности разница, где жить и кем управлять?
— Это мой мир! — гневно заметила богиня. — Мой и…
— Общий, — отчеканила я. — Сами же сказали, что, по сути, тут переплелись три мира и четыре творца.
Я всегда умела слушать, правда, не всегда быстро анализировала полученную информацию. Сейчас у меня с этим проблем не было. Возражений не последовало. Кажется, кто-то совершенно не изменился. Как был самоуверенным, так и остался. Хотя рано еще судить.
— Ей это не выгодно, — наконец изрекла демиург. — Сестра, как и я, признала свою ошибку, Хейли. Ты можешь мне не верить, но это так. От нашей взаимной ненависти давно не осталось следа. Мы обе загнали себя в ловушку, для осознания которой нам потребовалось слишком много времени.
— То есть сейчас она все поняла и согласна исправить? Только если это так, — я на миг задумалась, — стоп, если ей тоже нужно вернуть тело, то где она сама и как собирается участвовать в спасении Кьяреса?
— Она, так же как и я, разбита на осколки, Хейли. К сожалению, этому поспособствовала я, когда желала объединиться с Велиаресом. Вместо того, чтобы вырвать из лап тьмы частичку поглощенного демиурга, я усилила его власть над сестрой и лишила ту физической оболочки.
Откровенно говоря, не совсем поняла. Наверно, богиня это осознала и торопливо начала объяснять:
— От меня не осталось тела, Хейли. Ты сейчас видишь лишь свет. Тот самый, что поддерживает этот мир, дает ему право на существование. Мартина ошибалась, говоря, что сердце мира — это отдельная субстанция. Это я. Самая большая часть того, что от меня осталось. Блуждающие стихии — тоже я, ваша магия — моя, естественно, за исключением Велиареса, Мартины, демонов и прочих порождений — там властвует сестра. За счет этого мы еще существуем и боремся. Сестра помогает, поддерживает меня и мой свет, не дает ему погаснуть, хоть раньше она и пыталась действовать самостоятельно. Но мы быстро поняли, что должны объединить наши усилия. — Богиня запнулась, наконец сообразив, что не пояснила, а еще больше меня запутала. Она явно взяла паузу, чтобы подобрать правильные слова. — Мартина утверждала, что обольщающие горгоны — это все, что осталось от меня. Но это не я, это моя сестра. Ненависть — это обоюдоострый камень, Велиарес ненавидит ее, Хейли. Пусть и не хранит память о том, что сделала его пара, пусть и давно стал совершенно другим существом, пройдя путь от демиурга и человека до призрака, а после и демона.
Иными словами, одна богиня решила, что сможет подчинить себе неизвестное существо, отобрав у того магию. При этом не выяснила ни что он такое, ни откуда черпает силу. И в итоге мы имеем умирающие миры и погибающих демиургов. Прекрасно! И теперь даже не важно, какую роль сыграла Мартина. Потому что лично мне понятно, что две сестры, оказавшиеся в равном жалком положении, тянули одеяло каждая в свою сторону. Мартина явно была пешкой богини с даром Тьмы, пока Велиарес окончательно не забрал бразды правления. Вот откуда у него случаются осечки в собственной армии. Близняшки, которым понадобились не одно тысячелетие и смерть множества существ, прежде чем они сумели договориться между собой и примириться с существованием друг друга.
А теперь самый главный вопрос: каким образом смогу им помочь?
Это я и озвучила, прервав богиню на полуслове. Та удивилась и замолчала, явно не понимая, с чего я не задаю других вопросов о вражде сестер и о том, как они все-таки пришли к согласию. Жить захочешь, не только с врагом договоришься, но и что угодно сделаешь. Простая человеческая истина, распространяющаяся даже на богов.
— Тебе дали ответ Хелла и Эльхор, — изрекла богиня, заставив меня не на шутку задуматься.
— Я правильно понимаю, что должна принять магию Тьмы и призвать в статуи души Велиареса и Мартины?
— Да.
Час от часу не легче!
— То есть, как и сказала Хелла, я опять появлюсь у них…
— Нет.
— Нет?
— Я не успела перехватить твою душу в первый раз. Этой встречи с Мартиной и детьми не должно было быть. Но у меня получилось сейчас, когда Мартина обратилась к силам сестры и та не сумела ей отказать.
— Я ничего не поняла.
— Проведя ритуал, ты должна была оказаться здесь, а не появиться на Грани. К сожалению, я успела вмешаться лишь в повторный зов и направить тебя ко мне, а не к ним.
— Подождите… — мне нужно было разложить все по полочкам. У меня сложилось впечатление, что у богини в первый раз ничего бы и не вышло. А значит, кто-то специально недоговаривает, следовательно, лишь констатирует свершившийся факт. — Вы знали, что я откажусь от предложения Мартины и не поверю в ее добрые намерения. Точно так же, как знали, что ритуал не завершен и Мартина будет взывать ко мне ровно до того момента, пока я не произнесу необходимое ей заклинание, чтобы она смогла заменить меня в моем теле.
— Я не знала, но надеялась. Это и есть тот самый шанс, который я не имела права упустить.
Так вот за что она извинялась! Богиня метила пальцем в небо и таки попала! А если бы не Вейра? Если бы я согласилась?! Так, не думать, не думать об этом!
— А почему ваша сестра не может отказать Мартине?
— Потому что Мартина — сердце Драгонарии.
— Мертвая девушка является сердцем погибшего мира? Это вы так шутите?
— Душа, — поправила меня богиня. — Я понимаю, что ты привязана к физической оболочке, но что такое по сути душа? Это та же энергия. Магия — энергия, солнечный свет — энергия, душа — энергия. Поэтому да, Мартина — сердце мира Драгонария.
Я молчала, обдумывая сказанное. Нет, богиня была откровенной, но все равно желала что-то утаить и почему-то это что-то было мне невероятно важно. По их словам, я должна принять магию Тьмы и отказаться от той, которой владела до этого. Но что, если…
— Я заменю Мартину? — прямо спросила ее. — Приняв магию и отдав призванные души вам, якорем для вашей сестры и ее пары стану я?
— Да. Только ты станешь якорем для всех нас.
Если бы не заглушенные эмоции, я бы, наверное, рассмеялась, потому что звучало бредово.
— Хейли, это будет ненадолго, ровно до того момента, пока мы не предстанем перед судом Высших. Но именно такой ход позволил мне довериться сестре. Она не станет тебе вредить, направит и поможет, обучит всему, что тебе будет необходимо. Ты не знаешь, но она, как и я, бережет тебя с рождения.
— Правда, что ли? А как насчет того, что душа Мартины вселилась в тело Ванессы? Это так меня берегла ваша сестра, лишив любви матери, а заодно и папы?
Я давно думала о том, что игры, которые ведут Велиарес и его приспешники, а теперь выясняется, что и демиурги, лишили меня настоящей семьи. И какая на самом деле моя мама, я не узнаю никогда. Вряд ли она была дрянной девчонкой, не умеющей любить своих детей. Беллу-то она любила, и меня могла. Кто знает, а вдруг ею управляли точно так же, как и отцом?
— Бессмысленные связи, — пробормотал голос демиурга. Причем тон его был таким, словно она ругала бедняка за то, что он появился на свет. То есть априори считала его существование бессмысленным.
— Для кого как, — в тон ей ответила я.
— Никому не нравится признаваться в своих ошибках, никто не желает, чтобы его видели в момент слабости. Но ты…
Я ждала, что меня сейчас обругают всеми доступными моему пониманию словами, однако ошиблась.
— Ты имеешь право на все, — выдохнул голос, а световой столп потускнел. — Так вышло, что игра трех демиургов затянулась, все переплелось и перепуталось. И как бы тебе ни нравилось наше вмешательство, но, если бы не сестра, ты бы пошла по стопам Ванессы, став очередной, невероятно способной и сильной жрицей культа Безымянного.
— Чего вы, конечно же, не могли допустить.
— Не могли, — согласилась собеседница, — пойди ты по этому пути, и род Сизери прервался бы.
— С чего бы? — вскинулась я. — Мой отец…
— Погиб, — жестко перебила меня богиня. — Ты действительно хочешь знать как?
Я промолчала.
— А я скажу, — вдруг то ли обиделась, то ли разгневалась богиня, — ты бы принесла его в жертву!
Замечательное развитие событий! Прекрасные родственные отношения! Подобное мне было очень сложно представить. Настолько сложно, что я попросту отмахнулась от ее слов.
— Каким образом я сумею поместить души Мартины и Велиареса в статуи? И самое главное, что с ними делать дальше?
Я точно знала, что им обоим такое не понравится. И если мне каким-то чудом удастся загнать в ловушку Велиара и заточить его в статую, которая, кто бы сомневался, несомненно, оживет, то где гарантия, что он не станет сопротивляться? Нет такой гарантии! Наоборот, мне придется ой как несладко, прежде чем к своей части приступят демиурги!
— Каким образом, мне неизвестно, это магия по части сестры. А она, будь уверена, обучит тебя всему, что необходимо, и станет незаменимым помощником.
Удивительно, но я вдруг ясно осознала, что богиня при этих словах скривилась! Ага, не очень-то ее радует такое положение дел. И наверняка не потому, что есть подвох, а просто оттого, что сестринская нелюбовь никуда не делась. Есть смирение… и его явно маловато.