Я не хотела верить. Пусть это были бы воры, старые враги — их они вместе нажили немало. Пусть были бы обычные хулиганы… Но не Дима.
— Ты все-таки влюбилась в него? — друг прижал ладонь к подбитому глазу. — И думаешь, что он святой и безгрешный?
— Я… — слова застряли в горле. — Я ничего не думаю. Мне… — схватила мобильный. — …нужно с ним поговорить.
Я ни о чем не думала. Не пыталась угадать реакцию Димы. Не вспоминала наш разговор о телефонных звонках. Действовала на эмоциях, главной из которых была злость.
Будто догадавшись зачем я ему звоню, Шеремет шесть гудков не поднимал трубку. Шесть гребанных длинных "У-у-у" проехалось по моим ушам, прежде, чем трубку сняли и знакомый суровый голос произнес:
— Твой засранец-друг уже нажаловался?
Дима сказал это так резко и грубо, что мой внутренний адвокат подал на самоотвод, даже не взявшись за дело.
— А ты считаешь, что он не должен был? Что избивать людей нормально? — от ярости у меня затряслись руки. — Ты себя вообще кем возомнил?
— Я возомнил себя человеком, у которого пытаются отобрать бизнес!
— Тема у тебя ничего не отбирал.
— Твой Тема… — Дима отодвинул телефон подальше, но я все равно услышала, как он матерится.
— Он всего лишь нашел информацию. Он хакер, а не наводчик.
— Святая наивность! Робин Гуд хренов. Ты сама-то в это веришь?
— Так может и со мной стоило так поступить? Сломать ноутбук, наставить синяков, — нужно было остановиться, прислушаться, но без оправданий, без единого слова сожаления с Диминой стороны лавина ярости все больше набирала обороты.
— Лика, ты вообще себя слышишь?! — в трубке раздался рев.
— Слышу! Вот сейчас слышу.
— И совсем нихрена не понимаешь? — произнес он на полтона тише, будто бы почти спокойно.
— Ага! Не понимаю. Особенно то, почему твои люди осчастливили лишь одного из нас? А я? Или уже стоят под дверью, а я тут с тобой болтаю, не даю им начать работу?
— Черт… — снова в трубке зазвенел мат, но в этот раз подальше Дима ее уже не относил.
Вновь ни объяснений, ни защиты. Одна откровенная злость потоком, без остановки.
Мы словно поменялись ролями. Теперь обвинителем был Дима. Рассерженным, уставшим, не сдерживающим себя в выражениях и совсем не таким, каким я его знала.
Тошнота подступила к горлу внезапно. Даже мое тело отказывалось принимать его таким. Всего за несколько минут моя вера в мужчину, к которому еще вчера признавалась в любви, дала трещину, и пока из глаз не брызнули слезы, я нажала на отбой.
"Лучше ничего. Лучше тишина", — сказала сама себе и отшвырнула телефон.
Тогда в обед мне казалось, что все худшее, что могло со мной произойти, уже случилось. Крылья обрезали, хрустальную туфельку раскрошили в песок, и назад дороги уже не было.
Мне хотелось белугой реветь от того, как по-дурацки все вышло. Скрутиться эмбрионом как маленькой и обрыдаться от отчаяния и злости. Мне было плохо. Но если бы я только могла догадаться, что это еще не конец…
* * *
Дима
Я как дурак смотрел на погасший экран телефона. Эта неугомонная девчонка бросила трубку, не дав мне ничего объяснить! Вот так просто. Крика испугалась. Неженка, мать ее! А то, что ее дружок натворил, будто ничего и не значило! От злости хотелось запустить мобильный в стену. Чудо, что сдержался.
Идиотизм редкостный! Минута прошла, но голос Лики все еще звенел в голове. Она обвиняла меня в жестокости, не понимая, что главный злодей во всей этой истории не я. Вроде не дура, а дважды два сложить не сумела.
Как вообще можно было быть такой слепой? Как защищать урода, использовавшего ее, как ширму? Окажись этот сучонок рядом, понял бы, что встреча с Севой была легкой разминкой. Отделал бы. И за меня, и за центр, и за саму наивную девчонку.
Вчера щенок подсунул ей компромат на меня. Завтра мог скормить информацию еще о ком-нибудь. А что потом? Что, если следующий «счастливчик» не станет разбираться, кто виноват и откуда левые факты?
Меньше всего хотелось заниматься промыванием мозгов, да еще насильно, но пора было донести до Лики правду. Чтоб поняла, в какую историю затянул ее обожаемый Тема. Чтобы не лезла больше в передряги, из которых есть шанс не выбраться.
Секретарша даже не пикнула, когда я вылетел из кабинета, проигнорировав ее с протянутыми документами. Притормозить пришлось только у парковки.
— Уходишь? — Сева догнал меня уже у машины.
— Да, дело есть. Срочное, — открыл дверь.
— Что делаем с Островским? — полетело мне вдогонку. Именно его фамилия всплыла в ходе «милой беседы» с дружком птички.
— Всё потом, Сева! Потом.
От злости даже собственная месть отошла на второе место. Сейчас мог думать лишь о том, как буду вправлять мозг пичуге. Заставлю её меня слушать. Уж будучи лицом к лицу, она не сможет проигнорировать правду.
Дорогу к дому Лики практически не запомнил. Несся, превышая скорость, пару раз кого-то подрезал. Машину бросил прямо у подъезда, хорошо хоть не забыл заблокировать замки.
Дверь мне снова открыл брат. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но сразу же отступил в сторону, впуская в квартиру.
— Где Лика? — я обшарил взглядом коридор. Знакомые кроссовки стояли у входа, а значит, и она скорее всего была дома.
— У себя, — мальчишка кивнул головой в сторону спальни.
Что и стоило ожидать.
— У тебя есть права? — я достал брелок от Мазератти. Свидетель при разговоре мне точно был не нужен, а кошелек, чтобы как в прошлый раз избавиться от пацана, остался в машине.
В глазах мальчишки мелькнули сначала удивление, а потом детский восторг, будто я чертов Дед Мороз, который протягивает ему самый желанный подарок. В ответ Петя кивнул, но продолжал стоять истуканом и пялиться на электронный ключ.
— Покатайся пару часиков. Мне нужно поговорить с твоей сестрой.
Взъерошив короткий ежик, парень перевел взгляд с моей руки на дверь в комнату Лики и обратно. Не знаю, о чем он думал и какую задачку решал, но вскоре забрал брелок. Схватил ветровку с вешалки и захлопнул входную дверь.
Уже второй раз за нашего короткое знакомство голову прострелила мысль, что с парнем все же нужно пообщаться. А что если бы на моем месте был кто-то другой? Кто-то, кто не разбирался бы, откуда у девчонки информация, и не гнушался грязными методами.
Мысленно поставив себе заметку промыть парню мозг после возвращения, я двинулся в сторону знакомой двери.
В комнату Лики зашел без стука. Девчонка сидела перед выключенным монитором, глядя на него, словно на знаменитую картину Малевича.
— Что за истерику ты мне устроила? — прорычал, закрывая за собой дверь.
— Ты?! Где Петя?
Лика вскочила со своего места, как напуганная птичка. Вся взъерошенная, со спутанными волосами и красными глазами. Дерзкая, бесстрашная малышка. Второй раз за прошедший час я мысленно придушил ее дружка. Каким уродом нужно быть, чтобы втягивать ее в чужие «взрослые» игры?
Несмотря на злость, захотелось послать все к чертям. Просто схватить девчонку и прижать к себе до боли, до треска костей. А потом встряхнуть, чтобы вышибло из башки всю ересь. Только усилием воли сдержался. Остался на месте, пристально глядя в её глаза.
— Где Петя? — Лика повторила.
— Отправил покататься. А ты оплакиваешь своего дружка? Жалко, да?! — сказал хоть и зло но, стараясь не напирать.
— Нет. Мне жалко, что я так ошибалась в тебе, — почти прошептала она, обнимая себя руками за плечи.
Меня аж всего передернуло.
— Быстро же ты разочаровалась! Послушала нытье этого урода и готова! Круто, что сказать.
— Я видела его! — Лика звонко хлопнула ладонью по столу. — Избитого. В перевернутой вверх дном квартире.
— А меня, значит, ты послушать не посчитала нужным?
— Я знаю Тему с детства! — в Лике снова начинала просыпаться воинственная амазонка. Глаза вспыхнули, плечи распрямились. — Кроме брата, он самый близкий для меня человек в этом городе.
— Тогда ты не умеешь выбирать друзей! Купили твоего дружка с потрохами, — выплюнул я, заводясь ещё больше. — Он уже давно работает по заказу. Получает деньги за липовые компроматы, которые, между прочим, пишешь ты!
— Это идиотизм! Твой Цербер такое придумал? Или сам сочинил? — Лика уперла руки в бока.
— Подумай сама. Случай с моим автоцентром тебе ни о чем не говорит? Я вроде бы доказал свою невиновность. Или сомнения все еще есть? — привычка не проговаривать очевидные факты сыграла против меня. Зря я не получил ее четкого «верю», после того как рассказал об Архипове. Ох, зря!
— Его всего лишь ввели в заблуждение! Мы оба ошиблись, поверив фотографиям.
— Ошиблись? Дорогая ошибка вышла. Для меня, — не сдержался.
Лика опустила голову.
— За это я себя никогда не прощу. Но все равно… Избивать Тему, а теперь еще врать про него… — Только схлынувшее напряжение в комнате снова поползло к отметке «максимум». — Дима, тебе лучше уйти. Прямо сейчас.
— Да еб твою… Открой глаза, Лика. Я поражаюсь, как ты вообще дожила до своих лет такой слепой, — я засунул руки в карманы, чтобы не дотянуться и не встряхнуть упрямицу.
— Это бред! — процедила она. — Мы с Темой пишем подобное не впервые. Факты говорят сами за себя. А твои грязные методы — вот это настоящий сюрприз.
Вот это её «Мы с Темой» уже бесило. Голубки мать их! Нужно было все же не спешить сюда, а захватить распечатки электронной переписки, из-за которых Севе пришлось испачкаться. Пусть бы сама посмотрела, какой на самом деле мудак этот её Тема, и какие бабки он получил от Островского.
— Лика, прошу… — попытался взять себя в руки. Как обычно не вовремя, зазвонил мобильный, но я даже не стал доставать его из кармана. — Поехали со мной, — в несколько шагов подошел к Лике и, схватив за руку, грубо потянул за собой.
— Дима, это все… — ничего не понимая, птичка все же сдалась и двинулась следом. Учитывая баталию, которая была здесь минуту назад, это была настоящая победа. Оставалось забрать мою машину. Стоило только об этом подумать, как затрезвонил дверной звонок.
«Неужели Петя уже накатался», — подумал я и толкнул дверь.
На пороге оказался белый как мел Сева.
— Слава Богу, живой, — проговорил он, облокачиваясь правой рукой о косяк двери.
Глава 15
Лика
Говорят, что беда не приходит одна. Возможно, существовали еще какие-то выражения, но когда на пороге моей квартиры появился Цербер Димы, именно эта фраза вспыхнула в мозгу.
— Что значит "живой"? — Дима мгновенно переменился в лице. Он будто догадался о чем-то.
Сглотнув, Сева посмотрел на меня.
— Машина… Мазератти… — он произносил по слову и после каждого запинался, словно внезапно забыл русский язык.
— Что с машиной? — на деревянных ногах я по дуге обошла Диму и встала в нескольких шагах от Цербера.
Краска отлила с лица начбеза.
— Я… Мы…
— Что произошло с машиной? — в горле у меня пересохло.
— Сразу после отъезда босса мы заметили слежку, но… Черт.
— Что произошло с машиной?! — я подошла к безопаснику вплотную и взяла его за грудки. Плевать было, что в сравнении с ним я мошка, которую можно смахнуть одним движением. — Что произошло с машиной? — спросила в третий раз.
Мужчины переглянулись.
— Авария, — широкие плечи Севы опустились.
— Что?! — мой голос сорвался на крик.
— На железнодорожном переезде. Машину подтолкнули. Шлагбаум в щепки. Мазератти…
Словно это меня сейчас как шлагбаум разнесли в щепки, внутри все сжалось, а потом по телу, лишая сил, пронесся разряд боли.
— Мой брат… — чьи-то руки подхватили меня, не дав свалиться на пол. — Что с ним?
* * *
Мы с братом были разными. При разнице всего в два года, казалось, я старше лет на десять. Петя мог днями играть в компьютерные игры, а ночами зависать в ночных клубах. У него была сотня друзей и вечно разрывающийся телефон. Он в совершенстве освоил работу микроволновки, но даже банальный омлет на плите был для него невыполнимой задачей.
К автомобилям Петя тоже относился совсем не так как я. Его руки не сковывал ужас от потока машин на встречной, и сцепление с педалью газа он не перепутал бы никогда. Наверное, именно поэтому, когда Дима выставил брата с ключами от машины, я и не подумала броситься следом. Когда еще в его жизни будет Мазератти?
Сейчас, глядя на красный от крови асфальт, искореженный автомобиль, перед которым носились люди и сверкали проблесковые маячки полиции и скорой, я постоянно прокручивала в своей голове этот момент и все сильнее ненавидела себя.
Как я могла такое допустить?
Зачем вообще ввязалась в чужую войну?
Как так случилось, что сейчас, залитым кровью, висящим на волоске между жизнью и смертью на каталке увозили моего брата…