Хотя… не похоже, что М-Бот знает ответ. Как ни крути, если бы старые человеческие флоты знали, как победить креллов, они бы не оказались на грани уничтожения. Но наверняка в механической памяти этого корабля таятся кое-какие секреты.
— Ты можешь стрелять из своего оружия? — спросила я.
— Мне приказано не ввязываться в битвы.
— Просто скажи. Можешь стрелять?
— Нет, — ответил М-Бот. — Оружейные системы вне моего контроля.
— Тогда почему твой пилот приказал не ввязываться в битвы? Ты же все равно не способен сражаться.
— Рассуждая логически, чтобы начать драку, не обязательно уметь ее закончить. Мне разрешены базовые автономные маневры, и теоретически я могу наткнуться на битву или конфликт. Лично для меня это будет катастрофой, так как для самых важных функций мне нужен пилот. Я могу ассистировать и выявлять ошибки, но, поскольку я не живой, мне нельзя доверять системы уничтожения.
— Значит, из них могу стрелять я.
— К сожалению, оружейные системы отключены из-за повреждения.
— Чудесно. Что еще отключено?
— Кроме моих воспоминаний? Ускорители, подъемное кольцо, китонический гипердвигатель, функции автоматического ремонта, светокопье и все двигательные функции. Кроме того, судя по всему, у меня погнуто крыло.
— Чудесно. То есть все.
— Средства связи и радар функционируют. Как и системы жизнеобеспечения в кабине и датчики ближнего радиуса действия.
— И это все?
— Видимо… да. — Он помолчал. — Благодаря вышеупомянутым датчикам не могу не заметить, что у вас есть несколько грибов. Можете поместить их в анализатор в кабине для каталогизации?
Я со вздохом откинулась на спинку кресла.
— Конечно, когда вам будет удобно. Как роботу мне чужды такие тонкие понятия, как человеческое нетерпение.
Что же делать?
— Но чем скорее, тем лучше.
«Вряд ли получится починить этот корабль самой», — подумала я. Может, стоит просто пойти в АОН и рассказать о находке? Придется признаться, что стащила силовую матрицу. И конечно, мне никогда не разрешат оставить корабль себе. Пойти в АОН — все равно что перевязать его подарочной ленточкой и преподнести той самой адмиральше, что изо всех сил старается разрушить мою жизнь.
— Эти грибы прекрасно выглядят.
Нет. Я не вручу свое открытие Железнобокой, по крайней мере, не поразмыслив как следует. Но если я собираюсь отремонтировать корабль, мне понадобится помощь.
— Не то чтобы мне требуется какое-то подтверждение, поскольку мои эмоции просто имитация, но… вы же меня слушаете?
— Слушаю, — ответила я. — Просто задумалась.
— Это хорошо. Я бы не хотел, чтобы обо мне заботился человек с ограниченными мозговыми функциями.
Как раз в этот миг мне пришла в голову еще одна ужасная идея, третья за последние дни. Я ухмыльнулась.
Возможно, есть способ получить помощь с ремонтом. Причем, от человека, у которого гораздо больше «мозговых функций», чем у меня.
***
Часа через полтора, намного позже отбоя, я висела вниз головой на светолинии напротив окна Рига на третьем этаже жилого комплекса в Вулканической. Он сладко спал. У него была собственная крошечная комната, что я всегда считала роскошью. Его родители считались образцовыми по всем шести родительским показателям и получили жилье для многодетных семей, но, по иронии судьбы, Риг так и остался единственным ребенком.
Я постучала в окно. Потом еще раз. Потом чуть громче. Давай же, не так много времени прошло с тех пор, как я проделывала это в последний раз.
Наконец соня сел в кровати. Сияние моей светолинии очертило его бледное лицо и осоловелые глаза. Он моргнул, заметив меня, но, похоже, ничуть не удивился. Подошел к окну и отодвинул створку вбок.
— Привет, — сказал он. — Ну наконец-то!
— Наконец-то?
— Наконец-то ты пришла уговаривать меня вернуться. Чего я делать не собираюсь. Я еще не во всем разобрался, но по-прежнему уверен, что принял верное реше…
— Ой, да забудь об этом, — прошептала я. — Одевайся. Я тебе кое-что покажу.
Он приподнял бровь.
— Я серьезно, — добавила я. — Ты выпрыгнешь из ботинок, когда увидишь.
Он едва не вывел меня из себя, когда, облокотившись о подоконник, лишь посмотрел на меня, висящую вниз головой, что, кстати, было не так просто.
— Штопор, уже почти полночь.
— Оно того стоит.
— Потащишь меня в какую-нибудь пещеру? И я вернусь не раньше двух-трех?
— Если повезет.
Глубоко вздохнув, он взялся за комбинезон.
— Ты ведь понимаешь, что ты самая ненормальная из всех моих друзей?
— Да ладно. Не притворяйся, что у тебя есть другие друзья.
— Странно, родителям так и не удалось подарить мне братишку или сестренку, но у меня все равно появилась сестра, которая постоянно втягивает меня в неприятности.
Я ухмыльнулась.
— Встретимся внизу. — Помолчав, я повторила: — Выпрыгнешь из ботинок, Риг. Доверься мне.
— Ага-ага. Только дай минуту прокрасться мимо родителей.
Он задернул шторы, а я спустилась на улицу и стала нетерпеливо ждать.
По ночам Вулканическая представляла собой странное место. Конечно, Комплекс работал круглосуточно. Под землей день и ночь были условностями, хотя мы по-прежнему пользовались этими обозначениями. В обязательный период тишины громкоговорители не транслировали объявлений и речей, и для всех, кто не работал в последнюю смену, начинался отбой. Однако, если разгуливать по улицам, занимаясь своими делами, никто не обратит на тебя внимания. Считалось, что в Вулканической все заняты чем-то полезным.
Риг встретил меня на нижнем уровне, как и обещал. Мы зашагали через пещеру, мимо фрески с изображением тысячи птиц в полете: каждая разделена линией, и половинки слегка смещены относительно друг друга. Птицы взмывали над красно-оранжевым солнцем, которое не было видно даже с поверхности.
Благодаря значкам курсантов мы миновали караульных и углубились в туннели по одному из самых простых путей. По дороге Риг рассказал, чем занимался последние несколько недель. Родители обрадовались, когда он бросил летную школу — все знали, насколько опасно быть пилотом.
— Разумеется, они гордятся, — кряхтел Риг, карабкаясь за мной по куче щебня. — При виде значка все начинают вести себя очень странно. Например, слушают меня и говорят, что у меня отличные идеи, даже если это не так. Еще мне уступают дорогу, будто я важная персона.
— Так и есть.
— Нет, я не важнее, чем прежде. — Он покачал головой. — Но меня завалили предложениями работы, и у меня два месяца, чтобы принять решение.
— Два месяца? — переспросила я. — Ни работы, ни школы? Просто свободное время?
— Ага. Миссис Вмир не оставляет попыток подтолкнуть меня к политике.
— Политика. — Я едва не остановилась. — Ты и политика.
— И не говори. — Он со вздохом опустился на камень. — Но что, если она права? Разве не стоит к ней прислушаться? Все считают, что политика — лучшее занятие в жизни. Может, стоит сделать так, как говорят.
— А сам ты чего хочешь?
— С каких пор тебя это волнует?
Я поморщилась, и Риг, покраснев, отвел взгляд.
— Прости, Штопор. Это несправедливо — я вел себя несправедливо. Я имею в виду, по отношению к тебе. Я сам решил готовиться к тесту на пилота, ты меня не заставляла. Правда, твоя мечта как бы поглотила мою собственную, но это в основном потому, что у меня не было своей мечты — настоящей мечты.
Он обмяк, привалившись спиной к стене, и уставился на свод туннеля.
— Я все время думаю: что, если это повторится? Что, если я позволю себе увлечься работой, а потом пойму, что совершенно для нее не подхожу? Летать ведь у меня не вышло. Вдруг меня ждет очередная неудача?
— Риг. — Я взяла его под руку. — Проблема не в том, что ты не подходишь для того, что выбираешь. Проблема в другом: ты просто слишком хорош в слишком многих областях.
Он поднял на меня взгляд.
— Ты и правда в это веришь?
— Еще бы. То есть ладно, ты решил, что полеты не для тебя, но мне кажется, если у тебя и есть недостаток, он не в том, что ты слишком часто терпишь неудачу. Ты отказываешься признать то, что видят все, — что ты потрясающий.
Риг улыбнулся. От его улыбки потеплело на сердце. Я вспомнила наше детство, когда девочка-изгой и мальчик, над которым издевались, подружились несмотря ни на что.
— Опять собираешься меня во что-то втянуть? — спросил он. — Что-то нелепое?
Я помедлила.
— Наверное… да.
— Ладно, я в деле. Пойдем посмотрим на этот твой сюрприз.
Мы полезли дальше, пока наконец я не вывела его на поверхность. Мы добрались до входа в мое импровизированное жилище, и я, заставив его уцепиться за меня, спустилась на светолинии в трещину — шансы, что он поскользнется и упадет, были довольно высоки. Он и правда во многом хорош, но только в прошлом году не меньше восьми раз ронял книги себе на ноги, отдавливая пальцы.
— Штопор, надеюсь, это не связано с крысами? — спросил он, когда мы коснулись земли. — Знаю, ты без ума от них, но…
Я зажгла светолинию, осветив корабль. Будто по команде М-Бот включил приборную доску и ходовые огни. Я разгребла большую часть щебня, и с огнями корабль выглядел не так уж плохо. Да, сломан, крыло погнуто. Но заметно отличается от всего, что есть у нас в АОН.
Риг уставился на него, уронив челюсть практически до земли.
— Ну? — спросила я. — Что думаешь?
Вместо ответа он плюхнулся на ближайший валун и, не спуская глаз с корабля, стащил правый ботинок и бросил его за плечо.
— Вообще-то я сказала «ботинки», — заметила я. — Но и так сойдет.
18
В ту ночь я почти не спала.
Пару часов я помогала Ригу осматривать М-Бота. Риг хотел проверить все повреждения. В конце концов у меня начали слипаться глаза. Риг еще держался, так что я раскатала коврик и сунула Кровопускателя под голову вместо подушки.
Каждый раз, проваливаясь в сон, я просыпалась, когда Ригмарол заговаривал с кораблем.
— Значит, ты машина, но способен мыслить.
— Все машины «мыслят», поскольку откликаются на ввод данных. Просто мои отклики намного сложнее, и во входных данных я могу распознать…
Опять дремлю.
— …можешь объяснить, что неисправно?
— Мои блоки памяти повреждены, поэтому я могу предложить только поверхностные объяснения, но, возможно, их будет достаточно.
Я перевернулась на бок и снова провалилась в сон.
— …не знаю, где меня собрали, хотя один из фрагментов памяти указывает на то, что меня создали человеческие существа. Я не знаю, существуют ли другие виды разумной жизни. Полагаю, смогу ответить, когда…
Около шести утра я потерла глаза и села на коврике. Риг лежал под открытой панелью доступа, ковыряясь в днище корабля. Зевая, я плюхнулась на землю рядом.
— Ну как?
— Невероятно. Ты рассказала Коббу?
— Еще нет.
— Почему тянешь? А если эта штука решит исход войны с креллами?
— Если подумать, у людей уже были такие штуки, когда они начали сражаться с креллами. Значит, не сильно-то они помогли.
— Смею заметить, — произнес М-Бот, — что «эта штука» все слышит.
— И? — Я опять зевнула.
— И у людей считается невежливым говорить о присутствующих так, будто их нет рядом.
— М-Бот, не могу тебя понять, — сказал Риг, садясь. — Ты же говорил, что подобные вещи тебя не волнуют?
— Разумеется, не волнуют. Я — логическая машина с тонким налетом искусственных эмоций.
— Хорошо. Теперь понятно.
— Все равно это грубо, — добавил М-Бот.
Я посмотрела на Рига и махнула на кабину.
— Итак, у нас есть волшебный говорящий звездолет, напичканный таинственными технологиями. Хочешь помочь мне его починить?
— Самим? — спросил Риг. — Зачем?
— Чтобы мы могли оставить его себе. И летать на нем.
— Ты теперь в АОН, Штопор! Зачем тебе устаревший, разбитый корабль?
— Который по-прежнему здесь, — заметил М-бот. — Так, к слову.
Я подалась вперед.
— Риг, я не в АОН. Я в классе Кобба.
— И что? Ты же закончишь летную школу. Неважно, скольким он даст зеленый свет, ты войдешь в их число.
— А потом? — Меня пробил озноб. Это напоминал о себе страх, который я никогда не озвучивала, но который преследовал меня с первого дня. — Кобб говорит, что сам решает, кого взять в класс. Но что будет потом, Риг? На этом власть Кобба заканчивается.
Риг опустил взгляд на гаечный ключ в руке.
— Боюсь, адмирал не даст мне корабль. Боюсь, придерется к какой-нибудь мелочи и выгонит, когда Кобб больше не сможет меня защищать. Боюсь, я потеряю небо, Риг. — Я посмотрела на корабль, сияющий огнями вдоль борта. — Да, он старый, но он и есть моя свобода.
Взгляд у Рига по-прежнему был скептичным.
— Представь, как весело покопаться в древнем корабле, — продолжала я. — Представь, какие тайны нас ждут! Может, у M-Бота устаревшие технологии, а может, и нет. Прикольно же хотя бы попытаться починить его самостоятельно? Если не получится, рассказать всегда успеем.
— Хорошо, — сдался Риг. — Хватит на меня давить. Я попробую, Штопор.
Я ухмыльнулась.
Риг перевел взгляд на корабль.
— Однако боюсь, это нам не по силам. Ускорители загублены. Нельзя просто спаять их обратно. Наверняка есть и другие детали, которые придется менять или чинить с помощью инструментов, которых у нас нет. — Он на мгновение задумался. — Хотя…
— Что?
— Мне предложило работу элитное подразделение инженерной службы. Они отвечают за ремонт истребителей и разрабатывают новые модели. У них лучшие лаборатории, лучшее оборудование…
Я энергично кивнула.
— Идеально.
— Я все равно думал принять их предложение. Они сказали, можно походить к ним эти два месяца на стажировку, освоиться в мастерских… Их очень впечатлили результаты моего теста и мои знания чертежей и передовых технологий.
— Риг, это потрясающе!
— Я ничего не обещаю, — добавил он. — Но, возможно, если задать правильные вопросы, мне покажут, как починить те или иные повреждения М-Бота. Нужно все провернуть, не вызывая подозрений. В любом случае нам понадобятся запчасти. По крайней мере, один полноразмерный ускоритель.
— Один я как-нибудь найду.
— Только не говори где, — попросил он. — Если вдруг все накроется медным тазом, я смогу заявить, что не знал ни о каких кражах.
— На ярлычке силовой матрицы написано «Собственность семьи Уэйт», — услужливо подсказал М-Бот. — Видимо, ее извлекли, и довольно грубо, из рамы шасси. Голубого цвета, судя по следам краски в уголке.
Риг вздохнул.
— Автомобиль Йоргена? Серьезно?
Я изобразила улыбку.
— Стажировка будет отнимать часть дня, — сказал он, потирая подбородок. — Но, если нужно, остальное время я могу посвятить ремонту. Нужно придумать объяснение для родителей.
— Скажи им, что стажировка очень сложная, — предложила я. — И что займет большую часть твоего времени.
— Но ведь это неправда? — спросил М-Бот.
— Ага, но какая разница?
— Для меня есть разница. Зачем говорить неправду?
— Ты умеешь имитировать эмоции, но не умеешь лгать? — удивилась я.
— Кажется… в моем коде пробелы, — признал М-Бот. — Любопытно. О, какой интересный грибочек!
Нахмурившись, я глянула вбок: по скале ползла Погибель.
— Скад! — воскликнул Риг. — Так близко к поверхности обитает всякая странная хрень. — Он поежился. — Можешь что-нибудь с ней сделать?
— Эту хрень зовут Погибель, — сказала я, — и она мой талисман. Не обижай ее, пока меня нет. — Я сходила за рюкзаком. — Мне пора в школу. Ты собираешься вниз?
— Не. Я так и думал, что вернусь не скоро, поэтому оставил родителям записку, что якобы пойду на собрание по трудоустройству. Они просто решат, что я встал раньше них. Вернусь позже — хочу взглянуть на проводку.
— Отлично. Если буду заставать тебя здесь, приходя из школы, могу помогать с ремонтом. Если нет, пиши указания, что сделать. — Я помедлила. — Не забывай, в этих делах я дубина. Так что можешь поручать мне простые, но муторные задания.
Снова улыбнувшись, Риг поудобнее устроился на камне и уставился на М-Бота. В его глазах горел огонек, который я помнила по временам, когда мы только думали стать пилотами. Увидев прежнего Рига, я впервые по-настоящему уверилась, что у нас может получиться. Вот просто возьмет и получится.