Лорд Хаммер вышел из своей палатки. На его маске теперь не было узора, лишь благодаря отблескам костра можно было понять, что под капюшоном что-то есть.
Когда его взгляд встретился с моим, мне показалось, что он улыбается.
Ченит повозился со своим снаряжением, потом сказал:
— Пойду посмотрю, что делает Джамаль.
Убрав в ножны потертый меч, который я ему дал, он ушел. Он вовсе не походил на воина — всего лишь худой светловолосый мальчишка, выглядевший так, словно порыв ветра мог унести его прочь, а усердная женщина превратить в студень.
Ему смотрели вслед, и взгляды некоторых были полны боли. Когда-то все мы были там. Теперь мы были здесь.
Он был нашим талисманом, защищавшим нас от смерти.
Интересно, подумал я, что думают хариши насчет меня? Я последовал за Ченитом. В его присутствии они вели себя вполне пристойно.
Эти четверо напоминали корабли без компасов — религиозные фанатики, поклявшиеся пойти на смерть. Они были Избранными Эль-Мюрида, его самыми преданными последователями, профессиональными убийцами. Великие Восточные войны лишили их повелителя былого величия, а его когда-то обширная империя рухнула. Сейчас, по слухам, Эль-Мюрид был всего лишь толстым и немощным курильщиком опиума, командовавшим несколькими бандитами в южных пустынных холмах Хаммад-аль-Накира. Он проводил свои дни, куря трубку и мечтая о неосуществимой реставрации империи. Эти четверо братьев-убийц бежали от мести новых правителей…
После поражения в войне у них не осталось ничего, кроме друг друга и их мечей, — практически то же самое, что дала нам победа.
Хариши не брали себе жен. Они полностью посвящали себя тайнам своего братства и беспрекословному подчинению своему хозяину.
Никто больше не отдавал им приказов. Но они поклялись посвятить свои жизни нуждам своего господина.
Они ждали. А пока они ждали, они жили продажей того, что отдавали Эль-Мюриду даром.
Как и все мы, они были теми, кем сделала их история. Воинами.
Они сидели крест-накрест вокруг костра, лицом к огню. Ченит негромко разговаривал с Джамалем, присев рядом с ним на корточки. Остальные наблюдали за ними с каменными лицами, частично скрытыми тонкими вуалями и длинными густыми черными бородами. Фоуд, самый старший, красил свою, чтобы сохранить цвет. Все они были крепкими мужчинами, убийцами, не знавшими пощады.
Все четверо держали в руках богато украшенные серебряные кинжалы.
Я удивленно остановился.
Хариши разрешали Чениту наблюдать за освящением клинков-убийц — одной из величайших тайн их культа.
Они почувствовали мое присутствие, но продолжали стирать имена своих последних жертв, нанесенные эмалью среди выгравированных символов на поверхности клинков. У рукоятки толщина клинка достигала четверти дюйма, а сам клинок составлял половину двенадцатидюймовой длины кинжала, шириной в дюйм у основания.
Кинжалы казались тяжелыми и неуклюжими, но умение харишей ими пользоваться внушало ужас.
Один за другим, от младшего к старшему, они опускали кинжалы в огонь, чтобы уничтожить последние следы душ их прошлых жертв, все еще цеплявшихся за смертоносную гравировку. Затем они приложили клинки к сердцу, прижав ладонью левой руки. Фоуд заговорил.
Ченит потом рассказывал, что ритуал проводился на языке древнего Ильказара. Язык звучал странно, непохоже ни на что из того, что мне доводилось слышать.
Фоунд говорил нараспев, и остальные ему отвечали.
Прошло пятнадцать минут. Когда они закончили, даже тупица вроде меня мог почувствовать Силу, парящую вокруг костра харишей.
Лорд Хаммер вышел из своей палатки, коротко взглянул в нашу сторону и вернулся назад.
Четверо снова опустили клинки в огонь.
Затем они присоединились к ритуалу, который совершали все остальные, достав свои точильные камни.
Я посмотрел на клинок Фоуда. От него недоставало почти двух дюймов длины, и он был обточен так, что стал уже на четверть. Гравировки почти не было видно. Фоуд успел долго и верно послужить Эль-Мюриду.
Его взгляд встретился с моим, и на мгновение под его вуалью промелькнула улыбка.
Впервые за все время кто-то из них обратил на меня внимание.
Мгновение спустя Джамаль что-то сказал Чениту. Молодой хариш был единственным, кто признавался, что знает итаскийский, хотя всем нам было известно, что остальные тоже его знают. Ченит кивнул и встал.
— Они собираются дать свои клинкам имена. Нам нужно идти.
Времена меняются. Всего несколько лет назад подобные им пытались убить королеву Кавелина. Теперь же мы были союзниками.
Что-то во взгляде Фоуда подсказывало мне, что если бы тогда послали его, все могло бы быть иначе.
Хариши верили — в своего господина, в себя самих. Каждый убийца, освятивший клинок, был столь же уверен в себе, как и Фоуд.
— Что они тут делают? — шепотом спросил я Ченита. Но я и сам знал ответ. То же, что и я. Делают то, что умеют. Выживают единственным известным им способом. И все же… Хариши преклонялись перед своим Делом, даже зная, что оно проиграно.
Они хотели принести спасение Ученика всему миру, используя все имевшиеся в их распоряжении средства.
Когда мы вернулись, Тоамас уже проснулся и чувствовал себя вполне бодро.
— Я когда-нибудь рассказывал о том, как воевал вместе с королем Браги, во время войн Эль-Мюрида, когда он был лишь обычным солдатом? Это было в городе Алтея…
Думаю, и это тоже поддерживало нас. Возможно, один наемник из пятидесяти тысяч решил исход войны. Думаю, и все мы точно так же хранили надежду и веру в свои силы.
VII
— Эй вы, козолюбы! Поднимайте свои задницы. Сегодня придется прогуляться.
Тень обращалась со словами так, как ни одна из женщин, которых я знал. Я выбрался из-под одеял, подбежал к костру, подбросил дров и снова скользнул в тепло. Круг, в котором мы находились, мог выглядеть по-весеннему, но в воздухе чувствовалась прохлада.
Ченит перевернулся на спину, бормоча что-то про глаза в ночи.
— Давай, собирайся. Нам сегодня далеко идти.
Ченит сел.
— Тьфу! Как-нибудь надо будет найти время помыться. Эй, Тоамас! Просыпайся. — Он встряхнул старика. — Ой…
— Что случилось?
— Кажется, он умер, Уилл.
— Тоамас? Да ну тебя. Ему просто не хочется вставать.
Я встряхнул его. Ченит оказался прав.
Я выскочил наружу столь поспешно, что свалил палатку на Ченита.
— Тень, старик умер. Тоамас.
Она пнула торчавшую из другой палатки ногу, озадаченно посмотрела на меня и поспешила в черную палатку.
Я попытался заглянуть внутрь. Но там оказались еще и внутренние клапаны.
Мгновение спустя появился лорд Хаммер. На его маске не было узора. Он окинул взглядом горизонт, затем лагерь, потом перевел его на траву и направился к проему, который мы считали воротами.
— Что он делает? — спросил Ченит.
— Подожди, — сказала Тень.
Лорд Хаммер остановился, посмотрел налево и зашагал вдоль периметра. Несколько раз он останавливался. Мы продолжили свои утренние дела. Брэнди ругался на чем свет стоит, как из-за Тоамаса, так и из-за очередного убогого завтрака. Трудно было понять, что для него важнее. Брэнди мог ворчать по любому поводу.
Настоящие его чувства проявились лишь тогда, когда он первым вызвался выкопать старику могилу.
Тоамас спас нам жизнь в горах.
— Мы, кавелинцы, должны держаться вместе, — пробормотал мне Брэнди. — Как это всегда было. И как всегда будет.
— Угу.
Его семья и семья Тоамаса жили в одной и той же местности. Они стояли по разные стороны в гражданской войне, которой забавлял себя Кавелин в промежутке между войнами Эль-Мюрида и Великими Восточными.
Это было одно из немногих серьезных высказываний, которые я когда-либо слышал от Брэнди.
Лорд Хаммер выбрал место для могилы, возле стены. Тоамаса опустили в нее в сидячем положении, лицом к лесу.
— Именно здесь я видел вчера вечером ту тварь, — сказал Ченит.
— Какую тварь?
— Когда стоял на страже. Я видел только ее глаза.
Он бросил горсть земли на колени старика.
Остальные последовали его примеру — кроме Фоуда. Старейшина харишей опустился на живот и положил маленький серебряный кинжал в сложенные руки Тоамаса.
Мы, кавелинцы, поклонились Фоуду. Это был выдающийся жест со стороны харишей — их вторая высшая почесть, отданная человеку, который всю жизнь был их врагом.
Интересно, подумал я, почему Фоуд так поступил?
— Отчего он умер? — спросил Ченит у Тени. — Я думал, лорд Хаммер его вылечил.
— Он действительно его вылечил. Ченит, Тоамаса забрал круг.
— Не понимаю.
— Я тоже.
Я снова удивился. Непонимание и лорд Хаммер, казалось, находились на разных полюсах.
Возможно, он знал. Но мне не за что было его ненавидеть. Насколько я понял Тень, тридцать семь из нас остались живы потому, что умер Тоамас. Круг определенно был куда милостивее, чем лес.
Лорд Хаммер подозвал Тень к себе, и она побежала к нему. Затем он скрылся в палатке, а она заговорила:
— Ничего не поделаешь. Нам предстоит долгий путь, и идти придется быстро. Лорд Хаммер не хочет терять еще чью-либо жизнь. Он хочет выйти из леса до захода солнца.
Мы двинулись в путь. За спиной у нас болтались полупустые мешки, мы не наелись досыта. Но все это не имело значения по сравнению с тем, что нам пришлось покинуть защиту круга.
Когда мы уходили, я заметил цветок на мягкой земле в том месте, где мы похоронили Тоамаса. Вдоль стены их росли десятки. В тех немногих местах, где их не было, останавливался до этого лорд Хаммер, когда шел вдоль стены.
Что произойдет, когда заполнятся все места для могил?
Возможно, лорд Хаммер знал. Но Хаммер ничего не говорил.
Около полудня мы миновали еще один круг. Он оказался мертвым.
День становился теплее, небо прояснялось. Лед начал таять. Мы шли быстро, и вид у лорда Хаммера, похоже, был довольный.
В течение всего утра я смотрел прямо перед собой, на спину Расса. Если бы я взглянул на дерево, я услышал бы его зов. Желание было почти неодолимым.
Ченит схватил меня за руку.
— Стой!
Я едва не сбил с ног Расса.
— Что такое?
Лорд Хаммер остановился.
— Не знаю.
Тень приплясывала словно босоногий воришка на усыпанном гвоздями полу. Лорд Хаммер и его конь стояли неподвижно, словно насест для голубей в парке. Мы собрались вокруг, не покидая безопасной тропы.
Мы вышли на поляну шириной примерно в четверть мили. Посреди нее лежало нечто похожее на осиное гнездо — огромное, ярдов двести в длину, пятьдесят футов в ширину и тридцать футов в высоту. От него исходила чудовищная угроза.
— Что это? — спрашивали мы друг друга. Ни лорд Хаммер, ни Тень не ответили.
Лорд Хаммер медленно поднял левую руку, пока она не вытянулась горизонтально, затем согнул ее в локте, повернув ребро ладони в сторону странного сооружения. Потом он поднял правую руку, расположив предплечье параллельно глазам, и точно так же повернул ладонь ребром.
— Идем! — бросила Тень. — За мной.
Она побежала. Подстегнув мулов, мы побежали за ней. Тех, кто упрямился, мы не жалели.
Мы не могли пройти иначе, кроме как прямо вдоль края этой штуки. Когда мы были уже совсем близко, я оглянулся. Лорд Хаммер приближался медленным шагом, застыв в седле в той же позе. Его почти невозможно было разглядеть внутри черного нимба.
Маска его сияла, словно солнце. Казалось, сквозь золотистое свечение проглядывает звериная морда.
Я бросил взгляд на черный вход в гнездо. Оттуда исходила угроза, смешанная с яростью и разочарованием.
Лорд Хаммер остановился прямо перед дырой. Остальные помчались к лесу за холмом.
Тень испугалась, но не настолько, чтобы миновать первое дерево. Она остановилась. Мы тоже.
Появился лорд Хаммер.
Я никогда еще не видел, чтобы лошадь бежала столь красиво и столь быстро. Возможно, мне лишь почудилось, или это была игра солнечных лучей в холодном воздухе, но казалось, будто вокруг ноздрей коня горит пламя. Лорд Хаммер ехал на нем так, словно сам был его частью.
Земля содрогнулась. Из гнезда донесся басовитый рокот.
Лорд Хаммер промчался мимо, замедлил шаг, и мы последовали за ним. Никто не оглядывался, чтобы взглянуть, что извергла из себя земля. Когда мы миновали первое дерево, было уже слишком поздно.
— Уилл, — выдохнул Ченит. — Видел, как скакал его конь? Какая лошадь может так скакать, Уилл?
Что я мог ему сказать?
— Это волшебный конь, Ченит. Адский конь. Но мы это знали и раньше, разве нет?
Некоторые из нас знали. Ченит до сегодняшнего дня никогда по-настоящему в это не верил, считая, что это лишь очередные истории о войне.
Он так и не понял, что мы не могли преувеличивать случившееся во время Великих Восточных войн. Что мы даже смягчали краски, поскольку слишком о многом хотели забыть.
Ченит никогда не воспринимал вещи такими, какие они есть. Он пробрался вперед колонны, чтобы попытаться выведать что-нибудь у Тени. Но и от нее он ничего не узнал. Лорд Хаммер шел впереди. Мы следовали за ним. Для Тени это был естественный порядок вещей.
VIII
Днем мы миновали еще один мертвый круг. Лорд Хаммер посмотрел на солнце и ускорил шаг.
Час спустя Тень сообщила, что нам придется остановиться у следующего круга — если только он не мертвый.
От ужаса у нас бежали мурашки по коже. Те, кто прошлой ночью стоял на страже, видели немало тварей, бродивших в темноте по лесу. К тому же нежелание Хаммера встретить ночь… Круг становился почти бесценным.
Даже тридцать семь к одному — не слишком хорошие шансы, когда на кону стоит твоя жизнь. Я рисковал ею с тех пор, когда мне было столько же лет, сколько Чениту, но я предпочитал иметь хоть какой-то выбор, какую-то власть над происходящим…
Следующий круг оказался живым.
Когда мы до него добрались, уже почти совсем стемнело. Мы слышали, как позади нас, среди деревьев, движутся какие-то крупные существа. И наверняка голодные. Ворвавшись в круг, мы в рекордное время разбили лагерь.
В эту ночь я стоял на страже и видел то, что видел Ченит. Меня это не слишком волновало — я был ветераном Великих Восточных войн.
Я постоянно напоминал себе об этом.
Лорд Хаммер вообще не спал. Всю ночь он расхаживал вдоль периметра, часто останавливаясь и делая каббалистические жесты. Воздух иногда светился в том месте, где проходили его пальцы.
Он заботился о нас. Никто не погиб. Вместо этого круг забрал одного из мулов.
— Разделайте его, — прорычала Тень. — Оставьте лучшие куски. Потом выройте яму вон там, где я оставила лопату.
Так что на завтрак у нас был мул. Мясо оказалось жестким, но вкусным. Первое свежее мясо за много недель.
Мы уже собирались отправиться дальше, когда Тень объявила:
— Завтра мы будем на месте. Это означает, что время для глупостей закончилось. Немедленно выполняйте любые приказы, если вам дорога жизнь.
Брэнди что-то пробормотал и выругался. Ченита это нисколько не обрадовало.
— Клянусь, я дам ему по башке, Уилл.
— Спокойно. Он служил в Брейденбахском войске. Я перед ним в долгу.
— И что? Они спасли тебя у озера Тернтайн. Это было тогда. При чем тут то, что происходит сейчас?
— При том, что он одним пинком тебя по уши в землю вгонит.
— Если парнишке так хочется — пускай, Уилл. Мне он тоже действует на нервы.
— Хватит, — рявкнула Тень. — Оставьте это для других. Пора побеспокоиться о том, как выбраться отсюда живыми.
— Что? Тогда нам придется пройти весь путь обратно, — расхохотался Брэнди.
— Тень, в чем вообще дело? — спросил Ченит.
— Я уже тебе сказала, почемучка.
— Не все.
Нахмурившись, она покачала головой.
— Ты когда-нибудь была молодой, Тень? — спросил я. — Эй! Я совсем не это имел в виду!
Она пнула меня по ноге. Все рассмеялись. Я скривился. Она неприятно ухмыльнулась.
Брэнди и Ченит забыли о своей ссоре.