— Спасибо, — прошептала Ивенн. Дыхание сбилось, сердце ощутимо зачастило, и она глубоко вздохнула. Незнакомец всё ещё не отпускал её рук. Капюшон упал с его головы, и девушка смогла, наконец, разглядеть его лицо — тонкое, заострённое, как будто бы землистого цвета. В полутьме его глаза, светлые, голубые, словно вода в горном озере, вдруг показались двумя ясными звёздочками. Девушка даже забыла о том, что хотела сердиться на него за то, что он, вероятно, подглядел, как она купалась в водопаде.
— Кто ты? — тихо спросила она, ещё раз подняв на него взгляд. Она уже не боялась, скорее, была удивлена такой встречей, ведь об этом маленьком пятачке среди скал знала только она одна.
— Не помнит… — огорчённо прошептал юноша куда-то в сторону и снова взглянул на Ивенн. — Меня зовут Иттрик. Прости, пожалуйста, ежели напугал.
— Нет-нет, — растерялась девушка и слегка сжала его руку. — Нисколько. Ты… знаешь меня?
— Не уверен, — тихо ответил юноша. Ивенн и сама удивилась тому, насколько у него был необычный голос — тихий, прерывающийся, будто он постоянно чего-то боялся. — Скажи, тебя ведь Славкой звать?
Славка… Что-то отчаянно знакомое шевельнулось в глубине души, стоило ей услышать это имя. Девушка прислушалась к себе, даже глаза прикрыла, но — ничего. Пустота. И она, слегка улыбнувшись, отрицательно покачала головой.
— Ты меня, верно, с кем-то путаешь. Меня зовут Ивенн. Да и я тебя никогда ранее не видела.
— Видела! — воскликнул юноша, заглянув ей в лицо. — Ты, Хранительница Тьмы и Света, Славомира, Славка, неужто ты и вправду ничего и никого не помнишь?
Девушка слегка нахмурилась. Странный он всё-таки… Называет её чужим именем, требует — даже не требует, а умоляет, — чтобы она его вспомнила…
— Хранительница? О чём ты?
— Протяни руки, — велел Иттрик и сам вытянул её руки вперёд, ладонями вниз. — А теперь подумай о хорошем.
— О чём?
— Не знаю… Но обязательно о хорошем.
Ивенн напрягла руки и задумалась. О хорошем… Что же с нею происходило хорошего из того, что она помнит? В памяти невольно всплыл тёплый вечер, один из многих, когда они собрались все вместе, втроём. Йоханн работал на гончарном кругу — заканчивал брошенный глиняный кувшин, а Уна вместе с самой Ивенн взялись за рукоделие. Девушка только удивлялась тому, как у хозяйки быстро и ловко крутится веретено, как ровно и мягко ложится белоснежная куделька… Заметив это, Уна поменялась с нею местами и, сперва взяв её руки в свои, начала делать всё то же, что делала и сама, а после — отпустила. Ивенн вспомнила тот восторг, с которым взглянула на добрую женщину, когда начало получаться. Вспомнила теплоту рук Уны, пристальный и ласковый взгляд Йоханна… Иттрик с замиранием сердца ждал, что вот-вот из-под напряжённых ладоней девушки вырвутся яркие сполохи Света, однако этого не произошло. Что-то тёмное, дымчатое выскользнуло из-под широких рукавов, потянулось к воде и окутало маленькое озерцо. Ивенн испуганно отпрянула, но любопытство пересилило страх, и она осторожно подошла к самому краю.
Над гладкой и до прозрачности чистой поверхностью озера потянулся тёмный дымчатый покров, а потом он начал мутнеть и, наконец, превратился в нечто вроде зеркала. Однако в нём отразилась не сама Ивенн и даже не Иттрик, стоявший к нему ближе. Сначала появившейся картинки невозможно было разобрать, а потом девушка поняла, что это — полутёмная комната с высокими потолками, где за столом сидит человек в чёрной рубахе, задумчиво сжав виски ладонями и глядя куда-то перед собою. Подле него стоит кто-то ещё, то ли помощник, то ли друг, и внимательно смотрит туда же, куда и он, не спуская глаз. Когда Ивенн заглянула в зеркало, оба резко обернулись. Глаза человека в чёрном на какое-то мгновение посмотрели прямо в душу девушке, и вдруг изображение пропало, растаяло, словно в тумане.
— Что это? — поражённо выдохнула Ивенн. Иттрик задумчиво нахмурился.
— Не знаю… Я хотел напомнить тебе о том, как ты умеешь владеть Светом. Но то, что сейчас было… Это вовсе не Свет, это… это Тьма…
Иттрик грустно вздохнул, провёл по лицу обеими ладонями, запрокинув голову. Этого и следовало ожидать. Она здесь. Пришла по собственной воле — он успел заметить на её левой ладони маленький ровный шрам. И, конечно, ни о чём не помнит. Юноша прислонился спиной к высокой скале и закрыл глаза. И отчего, отчего он раньше не догадался? Разве теперь это всё чего-то стоит? Прежней Хранительницы больше нет. Это совсем другая девушка, у неё другая жизнь, и он здесь лишний… Впрочем, как и всё то, что она забыла — так зачем же ей тогда всё вспоминать? Из невесёлых, беспросветных мыслей его вырвало лёгкое прикосновение к руке и негромкий голосок:
— Кто бы ты ни был, тебе просто необходимо отдохнуть. Ты едва на ногах стоишь. И голоден, ведь так?
Ивенн улыбнулась и потянула его за руку. Казалось, ей было совершенно всё равно на случившееся. Светом ли она владеет, Тьмой… Как же к этому можно оставаться равнодушным? Иттрику ничего не оставалось, кроме как просто пойти за ней.
Вопреки ожиданиям, Ивенн не молчала угрюмо, глядя на тропинку, вьющуюся под ногами и пестреющую шалфеем и вереском. Лёгкая тень рассеянной улыбки блуждала по тонким, крепко сжатым губам её. Девушка показалась Иттрику даже красивее, чем была раньше; какие-то неуловимые изменения произошли с нею, он не мог объяснить, какие именно, их нельзя было заметить сразу, но они были. То ли в негромком, мелодичном, спокойном голосе, то ли в пристальном взгляде тёмных глаз, чуть прищуренных, то ли в изящных, непринуждённых движениях. Это была та девочка, что являлась ему во снах каждую ночь, она — и в то же время не совсем она.
— Куда мы идём? — наконец решился спросить Иттрик.
— Здесь неподалёку есть трактир, — с готовностью отозвалась Ивенн. — Я там… живу. Йоханн и Уна, хозяева, были так добры и дали мне приют на время.
— На время? — переспросил он. — Куда же ты пойдёшь… потом?
— Не знаю, — усмехнулась Ивенн и заправила за уши тёмно-русые прядки, разбросанные ветром. — Как судьба велит. Быть может, останусь и буду помогать им и дальше… Не знаю.
Они переглянулись. Иттрик смотрел на неё, не узнавая, так недоверчиво, с таким непониманием, что она даже невольно покраснела и засмеялась.
— Ну что ты? — её маленькая ладошка скользнула в его руку. — Пойдём!
* * *
Они не удивились, когда прямо посреди комнаты сверкнуло что-то тёмное и постепенно превратилось в широкое округлое зеркало. Только в нём, как и в том, что накануне образовалось на волнах, отразились не те, кто сидел напротив. Обернувшись и присмотревшись, Эйнар увидел водопад и небольшое горное озеро, окружённое острыми скалами и густыми зарослями. По ту сторону, на каменистом выступе, стояли двое — юноша в сером плаще и девчонка в тёмно-синем холщовом платье.
— Это она, милорд! — воскликнул Уилфред, когда девушка изумлённо заглянула в тёмный круг и тут же отпрянула, на какую-то долю секунды встретившись взглядом с правителем. — Руку даю на отсечение, она!
— Будь добр, оставь свою руку для себя, она тебе ещё пригодится, — нахмурился Эйнар и, едва зеркало рассеялось, поднялся и поправил широкий кожаный пояс. — Тьма проявилась впервые. Девочка напугана, видно, владению Тьмой её ещё никто не учил. Она нужна мне как можно скорее.
Эйнар нетерпеливо протянул руку. Как он ни старался себя сдерживать, Уилфред заметил, как нелегко ему даётся спокойствие, и протянул руку в ответ. Лорд Мансфилд прикоснулся к его запястью. Из-под его пальцев вырвались чёрные дымчатые нити, на мгновение окутали руку Уилфреда, оставили небольшой чёрный след в виде птицы, раскинувшей широкие крылья, и пропали. Эйнар стряхнул остатки Тьмы с ладоней.
— Что это, милорд? — Уилфред поднял руку повыше к глазам и рассмотрел необычную татуировку.
— Она поможет тебе найти Хранительницу, — ответил правитель. — Сдаётся мне, она сейчас находится в горах Флавиды или где-то в окрестностях.
Снова посмотрев на своего друга и первого помощника и встретившись с его удивлённым и недоумевающим взглядом, Эйнар невольно улыбнулся.
— Только там я видел столь прекрасные водопады и закаты, — пояснил он. — Поезжай, как выспишься. До Флавиды около десяти дней пути, и то, ежели поторопишься. А девочка без должного внимания может натворить дел.
— Поеду, как рассветёт, — Уилфред поклонился и направился к дверям. — Доброй вам ночи, милорд.
Едва дверь за ним бесшумно закрылась, Эйнар уронил голову на руки и запустил пальцы в волосы. Уже третья бессонная ночь… Пора бы позволить себе отдых. Наверняка завтрешний день не принесёт ничего нового. Быть может, снова придётся принимать нежданных гостей из-за перевала… Нужно отдохнуть.
6. Леди Регина
Однако и на сей раз отдохнуть ему не удалось. Едва он поднялся с места и задвинул тяжёлый стул с витой спинкой, как тонкий, обострённый слух уловил шелест платья за дверью, а потом раздался негромкий стук.
— Войдите! — отозвался Эйнар, мысленно уже поднимаясь по лестнице и подходя к своей комнате в башне. Но дверь бесшумно отворилась, и вошла молодая девушка в длинном тёмном шёлковом платье. Многослойная юбка шуршала при каждом её шаге, широкий пояс, обёрнутый вокруг талии дважды, подчёркивал каждый плавный изгиб стройного стана её. Длинные чёрные волосы были распущены и слегка растрёпаны; густая волна их была небрежно переброшена на спину и спускалась до самой талии.
— Регина, — Эйнар сделал несколько неторопливых шагов ей навстречу. — Что-то случилось?
Девушка мягко улыбнулась, покачала головой и протянула руки к правителю. Тот чуть заметно усмехнулся, подошёл ближе, притянул её к себе, обнял. Она прильнула к его груди, и в наступившей тишине было слышно только её дыхание. Эйнар погладил её по голове, прижался щекой к тёмным пушистым волосам. Она взяла его руку в свою и положила себе на макушку.
— Ты хотела поговорить?
Регина кивнула. И только тогда Эйнар заметил, что она выглядит бледнее обыкновенного, и губы её, алые, красиво очерченные, слегка дрожат, словно она хочет что-то сказать.
— Это важно? — нахмурился лорд Мансфилд. — Я не хочу причинять тебе боль, тем более просто так.
Регина сжала его руки, заглянула в глаза снизу вверх и несколько раз кивнула. Эйнар вздохнул, встав прямо напротив неё, коснулся пальцами её висков и почувствовал, как на левом едва уловимо бьётся напряжённая жилка.
— Не бойся, — прошептал он, тронув губами кончик носа сестры, отчего та улыбнулась и слегка вспыхнула. — Я постараюсь… осторожно. Закрой глаза.
Леди Регина послушно опустила ресницы. Из-под ладоней Эйнара вырвались дымчатые нити, окутали голову девушки, протянулись куда-то сквозь пальцы правителя, а потом исчезли, будто запутались в волосах Регины. Послышался тихий щелчок; девушка слегка поморщилась, но тут же совладала с собою. И в следующее мгновение Эйнар явственно услышал у себя в голове её голос.
Я знаю, о чём вы с Уилфредом говорили накануне. Проходила мимо двери, та была не заперта, и я ненароком услышала ваш разговор. И ещё я видела вас на побережье. Мне кажется, ты тратишь силы понапрасну, все эти зеркала, птицы, знаки… Я видела эту девочку во сне.
— Во сне? — изумлённо переспросил Эйнар, всё ещё не отпуская головы Регины. — Когда? Отчего не сказала?
Побоялась тревожить тебя понапрасну, не серчай на меня. Но теперь и я вижу, что это не просто так, что это важно. Я видела, как эта девочка в Ночь Серебра стояла с кем-то в колдовском кругу. Они не успели загадать желание, Тьма погасила огонь и ранила её друга. Она пошла за ним и отчего-то не стала убивать ведьму.
— Ты видела и ведьму? — от волнения Эйнар не заметил, как перестал контролировать Тьму, и сжал виски девушки крепче. Леди Регина побледнела, пошатнулась, и он, спохватившись, тут же расслабил руки. Тьма послушно обвилась кольцом вокруг пальцев.
Это Астра. Я точно знаю. Лица не разглядела толком, но я уверена, что это была она. Девочке нужно помочь вспомнить всё. Она поможет нам в борьбе с ними… Поможет тебе.
— Спасибо, моя хорошая, — Эйнар вздохнул, и Тьма подчинилась его мысленному приказанию, свернулась, спряталась, растаяла. Леди Регина не открывала глаз, после таких разговоров она всегда чувствовала себя очень плохо — Тьма действовала на её организм, и без того слабый. Эйнар не знал, что и делать, чтобы Тьма не причиняла сестре столько страданий — он мог лишь контролировать её, но изменить её действие было ему не по силам.
Осторожно, бережно подхватив леди Регину под руки, лорд Мансфилд подвёл её к глубокому мягкому креслу, помог сесть и встал сзади, опустил руки на её плечи, погладил. Регина всегда казалась ему такой маленькой, беззащитной, и её физический недостаток только увеличивал это чувство жалости к ней. Их всегда было трое — два брата-ровесника и младшая сестрёнка, сколько Эйнар себя помнил. Однако о брате сейчас вспоминать и не хотелось.
— Может, воды? — спросил он негромко, склонившись к сестре. Леди Регина сделала отрицательный жест рукой. Эйнар опустился на пол подле неё и положил голову на мягкий подлокотник кресла, обитый тёмно-зелёным бархатом. Спустя некоторое время он почувствовал, как тонкие, прохладные пальцы девушки погрузились в его густые волнистые волосы, начали быстро и ласково перебирать спутавшиеся пряди.
— Ты знаешь, мне порой так тебя не хватает, — прошептал Эйнар, прикрыв глаза. — Я знаю, чувствую, что ты рядом, но не могу говорить с тобой, когда захочется.
Леди Регина молчала, но её плавные, бережные движения и прикосновения говорили лучше всяких слов.
Ты всегда можешь обратиться ко мне, всегда, когда тебе это потребуется. Я восхищаюсь твоей силой, поклоняюсь ей и покоряюсь. Как и многие… Как все.
— Я не могу каждый раз подвергать тебя такой опасности. Ты сильная, но никаких сил не хватит, чтобы сопротивляться Тьме всю жизнь.
Всё обо мне думаешь да о других… О себе бы подумал, себя бы поберёг, ты хоть и не совсем человек, а всё ж душа у тебя человеческая… Смотри, морщинки на лбу… И седина пробивается… Сколько тебе минуло? Двести тридцать восемь? Согласись, немало… А ты всё такой же…
Тишина мягко окутала тёмную комнату. Рука леди Регины постепенно замерла, безвольно свесилась с края бархатного подлокотника. Эйнар коснулся губами тыльной стороны её запястья и встал, смахнул с тёмных штанов невидимые пылинки.
— Спи, родная, — прошептал он, проведя ладонью по чёрным волосам сестры. — Спи, моя хорошая. А я буду рядом.
Сколько бы ни было ей лет, она навсегда останется для брата младшей, а значит, маленькой. Во сне её густые длинные ресницы чуть заметно подрагивали, отбрасывая тень на бледные щёки, рот чуть приоткрылся, будто бы устало, обессиленно. Эйнар вызвал Тьму и, ещё немного полюбовавшись на спящую девушку, опустил чёрную дымку на неё. Негоже ей так сидеть всю ночь, не выспится, не отдохнёт… Пускай лучше проснётся утром у себя, будто и не было этого разговора.
Двести двадцать четыре года не оставили тягостного, печального следа в чертах леди Регины. Эйнар с некоторым облегчением иногда думал, что её жизнь была куда легче, проще, счастливее, чем его. Конечно, он не привык строить из себя жертву, но один случай, произошедший много солнцеворотов назад, заставил его на некоторое время встать в эту позицию и подумать иначе. Они с братом выросли вместе; Регина родилась, когда им минул четырнадцатый солнцеворот. Они были дружны и близки до тех пор, пока брат не избрал другую дорогу. За бессмертие он продал душу Тьме и, когда обряд был свершён, об этом узнала сестра. Узнала, даже не находясь подле него и не задавая вопросов — просто почувствовала Тьму и испугалась, чуть не выдала его. В страхе перед отцом, который не желал связываться с Тьмой, он заставил Регину молчать… а после не смог вернуть ей голос. Из-за Тьмы он совершенно порвал с семьёй, хоть и добился желаемого, и это проклятие с тех пор преследовало и Регину, и самого Эйнара. Они стали Хранителями Тьмы и Света одновременно, что противоречило всяческим законам природы. Теперь же, когда Эйнар узнал о существовании девушки с точно такими же способностями, он понял, что им просто необходимо держаться вместе: ей нужен помощник, наставник, а ему — ученица, та, которой он сможет передать все свои знания. И эта мысль не давала в ту ночь покою правителю: согласится ли девочка? Справится ли с тем, чего ждут от неё все, и он в том числе? Сможет ли принять Тьму в себе?