– А что мешало заговорщикам обратиться к этой гильдии? - задала я очевидный вопрос.
– ? кто сказал, что они не обращались? – иронично, вопросом на вопрос, как истинный цверг, ответил ворон. - Просто идиот… исполнителей не нашлось.
Я поняла: точно, в гильдии убийц под портретиком ?ра висит именно такая приписка. Может, даже не совсем цензурная, но смысл – тот же.
– Значит, ты сейчас во дворец? – я задала один вопрос, готовясь следом выстрелить и второй: возьмет ли он меня с собой? Но не успела.
Дверь без стука распахнулась.
Да что это такое! Не кабинет главы отдела карателей, а проходной двор какой-то! Я обернулась, чтобы увидеть, кто такой бесстрашный (или попросту дурак, который не знает, чего бояться) вломился сюда?
Но едва я оказалась лицом ко входу, как наткнулась на пристальный, изучающий взгляд.
Бывают взгляды, показывающие силу души. Бывают – передающие любовь как вирус: от человека к человеку. Порою взгляд подобен искре. А вот в данном конкретном случае – разрывному пульсару, который убивает без надежды на воскрешение.
Под таким хотелось, точно собаке, выбравшейся из воды на берег, как следует встряхнуться, чтоб он от тебя отстал.
Вошедший тип, будто почувствовав это, усмехнулся уголком губ.
– Вижу, братец, ты весь в делах и заботах… И сотрудники у тебя… – он сделал паузу, словно подбирая слова, – оригинальные.
Мне захотелось зарычать. Ну и что, что я умертвите! Обязательно этим в нос тыкать.
– Зато сильные, ловкие, активные… – парировал ворон.
«…едят мало, и платить им не нужно», - мысленно закончила я прямо-таки рекламную речь Ара, который, видимо, решил не вдаваться в подробности, почему в его кабинете оказалось умертвие в форме карателя, а согласиться с предположением брата.
К слову, высочество номер два ничем не походил на ворона: пшеничные волосы, обрамлявшие лицо с заостренными чертами, голубые глаза, узкие плечи… Да он в целом напоминал мне змею. Поджарую до сухопарости, но смертельно опасную.
– То, что они проворные, я не сомневаюсь. Других ты не держишь. Но почему-то думал, что они… более живые.
– Поверь мне, Тай живее всех живых. Пусть и мертвая, – нахмурился Ар, которому был неприятен этот странный разговор. - С чем пожаловали, Ваше Высочество, Великий Князь Вильфред?
– Брось, ?рнс, – произнес блондин, сморщившись, как от уксуса, – к чему эти церемонии?
– К тому, что я в опале. И по приказу ?го Величества до особого распоряжения отлучен от семьи. А значит, не имею в том числе и права фамильярного обращения к особам первородной крови.
Ого. А это новость! Я постаралась как можно незаметнее отойти к стене, в тень. Все же мне, скоромному зомби, не хотелось попасть меж молотом и наковальней. А меж этими двумя, несмотря на вежливые фразы, так и искрило.
– отец уже почти не сердится на тебя за то, что ты тогда ему перечил на совете – в словах Вильфреда даже скользнула нарочитая забота о «непутевом» брате. – Признаться, мне и самому хотелось поддержать тебя.
– однако проголосовал ты против.
Слова ворона напомнили мне о Клаусе, который, напортачив с заклинанием, всегда вовремя успевал совершить главное для любого адепта действо: с укором посмотреть на соседа. Судя по всему, старший братец недалеко ушел от моего одногруппника. Хотя масштаб тут посерьезнее: не погост, а целая империя. И хотя я понятия не имела, что за совет, да и не посвятит скромное умертвие ни один из высочеств во все детали… Но впечатление сложилось именно такое.
– Арнс, это все в прошлом. А сейчас же дела поважнее.
– если ты о покушении на Ее Величество, то мне уже доложили. Через час у меня на руках будут допросные листы несостоявшегося убийцы.
– Отрадно знать, что твои каратели столь оперативны, - Вильфред произнес это странным, особым тоном, таким, который порою важнее смысла фразы. Вот только я не уловила его сути. - И ты все держишь под контролем.
– Ты пришел затем, чтобы сказать лишь это? – Ворон изогнул бровь.
– Вообще-то, нет. Скорее напомнить, что твой просчет может стоить дорого. И есть кому занять твое место.
И, развернувшись в наступившей тишине, он удалился. А ворон стоял, сжимая кулаки до хруста, до белых костяшек.
Я осторожно, крадучись, как кошачья тень, подошла к двери и закрыла ее.
– Знаешь, я порою задавалась вопросом, кто я по призванию: некромант, непревзойденный повар-ядовар, позор семьи… Но так и не смогла решить. Зато о твоем Вильфреде могу точно сказать: он по призванию – непревзойденная сволочь.
– За оскорбление особы королевской крови вообще-то – смертная казнь, - как-то машинально произнес ворон.
– Если ты не заметил, то мне виселицей грозить – что инкубу оргией… – Я сложила руки на груди.
– Пользуешься тем, что ты умертвие? - начал оттаивать он.
– Ну, должны же быть в моем положении какие-то плюсы, кроме креста над могилой?
– ? почему ты решила, что мой га… брат, - Ар споткнулся, но все же в последний момент исправился, хотя слова и были отчасти созвучны. К тому же первое точнее отражало суть. Да и было короче. – Профессионал именно в этой области?
– У него гадостный взгляд.
– Ты же не смотрела Вильфреду в глаза. Как определила? - заинтересовался ворон.
– Да по его голосу все чувствовалось! – нашлась я.
– Оценивать взгляд по голосу… что-то новенькое, - улыбнулся Ар.
– Ты не девушка, не поймешь, - произнесла с чувством превосходства и добавила: – А что там за совет, с которого тебя выперли сразу в опалу?
Спросила и только потом подумала: а куда я лезу? И зачем, собственно? На кой мне эти интриги императорского двора? Да и ответит ли Ар о делах государственной важности?
Секунда тишины, за которую я успела пожалеть о своей вспыльчивости. И ведь сейчас я была как никогда хладнокровна!
– Месяц назад состоялся совет. Стоял вопрос о путях решения назревавшего конфликта с драконами.
– Ты про те самые пограничные территории? - догадалась я.
– Угу. Так вот. Я голосовал за дипломатические переговоры… И оказался в меньшинстве, – он выдохнул: – Точнее, один. А когда попытался убедить всех, что военные действия только спровоцируют драконов…
А я подумала, что в таком свете разработка Проклятия Мороя – меньшая из зол: что значит добровольная смерть одного мага по сравнению с открытой ратной битвой на восточной границе империи, в которой полягут сотни тысяч воинов? Вот только кто знал, что все пойдет не по плану и в дело вмешаются ренегаты?
Вспомнился тот трижды клятый погост, на котором меня убили. Я решительно тряхнула головой, словно таким нехитрым образом могла прогнать воскресшие образы. Смысл возвращаться в пусть и недалекое, но прошлое? Там ведь уже никого нет.
– Так какой у нас план? - после недолгого молчания вопросила я.
– Для начала я попытаюсь отучить тебя от цветов самым верным способом.
– Что? Каким? - вопросила я, сбитая с толку.
– Я тебя на эти деньги накормлю, - не ведая ещё о своем коммерческом провале, отозвался ворон.
Он ещё не знал об аппетитах зомби. Это, может, живые девушки и предпочтут сытный обед венику из ромашек. Но я была умертвием и думала на перспективу: это пока бифштекс с кровью – соблазнителен. А как перейду в навечно горизонтальное положение… котлетки на моей могиле будут смотреться ну о-о-очень оригинально. Посему отучаться от цветов я не планировала ни под каким соусом.
– К тому же я сам зверски хочу есть, – ни о чем не подозревая, признался Ар.
– Значит, обед? – многообещающе уточнила я.
– Он самый.
– Пирожками? - Я была сама наивность. Ну правда, что можно купить на пару медек, которые обычно просят за пучок ландышей или васильков? Только две булочки.
Но нет, ворон, судя по всему, решил отучать меня от дорогих, о-о-очень дорогих букетов, к которым я, к слову, даже не приучалась. Ибо попросту таких, стоимостью в дюжину золотых, Тайрин Росс ни разу не дарили. Но каратель, видимо, считал иначе. Поскольку повел меня в ресторацию.
В ней мы оказались спустя десять минут и один морок. Оный Ар накинул на меня, словно палантин, дабы одно зомби в глазах окружающих выглядело не только приличной, но и живой девушкой.
– ? быстро перекусить без такой помпы тебе гордость не позволяет? – проворчала я, переступая порог заведения.
– Скорее положение, - едва слышно, почти не разжимая губ, ответил ворон, мимоходом приветственно кивая кому-то.
? едва мы сели за столик и расторопный официант, принесший меню, отбыл, ворон пояснил:
– Тай, видишь ли… Иногда я обязан демонстрировать спокойствие и невозмутимость. Так, словно ничего не происходит. Это ширма. Роль, если хочешь. Но играя ее, я громче всяких заявлений демонстрирую: в столице всё спокойно, всё под контролем.
Его слова заставили меня задуматься. Да, я обычно в новостных листках никогда не смотрела колонку светской хроники. А вот, помнится, моя школьная подруга Милли, ныне уже вышедшая замуж и родившая первенца, зачитывалась именно такого рода статьями. Где какой аристократ отобедал, во что была одета на приеме такая-то герцогиня. У кого из знати с кем тайный роман. Для нее все эти пустяки были гарантом стабильности мира, свидетельствовавшими: в Эйле, да и в империи в целом, всё спокойно. И она наверняка встрепенулась бы, узнав, что, скажем, один из наследников ведет себя не так, как подобает его статусу. Ведь это значит, что произошло что-то экстраординарное.
– А как же взрыв в цветочной лавке? - спросила я о событии, которое, на мой взгляд, тяжело было утаить от нахвостников-репортеров.
– Взрыв бытового газа. Утечка в рожке освещения, – иронично парировала ворон, беря меню.
– А сегодняшняя погоня, едва не закончившаяся взрывом, если бы не твой щит? – не унималась я, уже понимая, КАК нужно было читать статьи.
– Тут потяжелее, но, уверен, офицер, отвечающий за связь с репортерами, уже подготовил «тайную» утечку информации, что это все – результат ревности моей бывшей возлюбленной. Она решила устранить соперницу. То есть тебя.
– Что-о-о?! – Мой вопрос был бы криком, если бы ворон не щелкнул пальцами ровно в тот момент, как я издала первый звук возмущения. А так – онемела. И почувствовала себя несчастным, бесправным маленьким зомби, которого всякий маг обидеть норовит. О том, что после этого не каждый чародей сможет уйти живым и невредимым, я, как всякая обиженная девушка, предпочла не думать.
– И пока в тебе зреет желание меня убить, поясню, - невозмутимо продолжил ворон. – Тай, извини, что я решил воспользоваться ситуацией с Ливрин. Пусть лучше все обсуждают наш с ней разрыв и то, что я предпочел ей другую, чем судачат о заговорщиках и покушении.
И я остыла. Враз. Вот как это так у ворона получается? Как он находит те самые слова, после которых мне если и хочется его придушить, то как-то так, для проформы что ли, без огонька… А потом я почувствовала, как спадает заклинание.
– Но я же скоро исчезну, - «умру» говорить как-то не хотелось. Но меня интересовал вопрос: что будет после? Арнсгар найдет мне замену? Или изберет роль одиночки, которого бросила ветреная возлюбленная?
– Я знаю. Как и то, что мне будет тебя не хватать, - это прозвучало абсолютно серьезно. Искренне. С затаенной… скорбью. Той, которую сильный Арнсгар, верховный каратель, сын императора, просто не позволит себе показать.
Но все его чувства отразились во взгляде, в том, как он взял мою руку, в том, как наши пальцы переплелись. Ворон смотрел на меня. Его взгляд, оголенный, пронзительный и сильный, как удар колокола, проникал в мою суть. Да он весь словно забрался под мою кожу, в мысли.
И я поняла: мне, моей душе, тоже его будет не хватать. Там, за Гранью.
Ну почему? Почему из сотен тысяч мужчин именно он? Тот, кого я встретила слишком поздно, а лучше бы – и вовсе никогда не встречала.
– Тай, нам осталось не так много… – Ворон сглотнул, словно слова давались ему с неимоверным трудом. – Но я хочу, чтобы ты знала, что стала дорога мне. И я, кажется, впервые в жиз…
Я поняла, что он сейчас скажет. И это станет моей чертой, за которой не будет возврата. Ко мне прежней.
– Значит, это не обед, а выгул в свет? - перебив его, попыталась сменить тему, взяв светский тон.
Ворон замер на несколько секунд. А я почувствовала, как он сжал мои пальцы. Прикосновения и взгляды. Это все, что могло быть у нашей нечаянной влюбленности. И мы оба это понимали.
– Спасибо, - поблагодарил меня ?р, словно он оступился, а я, протянув руку, не дала ему упасть. И включился в мою игру: – Я предпочитаю совмещать и то, и другое. Кстати, нас снимают через стекло, – не поворачивая головы, сообщил Ар.
Я, в отличие от него, тут же обернулась и увидела вспышку чарокамеры. А после этого жандармский свисток разрезал звуки полуденной уличной суеты. Репортеры, тут же отпрянув от окна ресторации, больше напоминавшего по размерам витрину магазина, припустили во все лопатки.
– ? если на чарографии я буду выглядеть, как умертвие? - спросила и поймала себя на мысли, что есть вопросы, которые волнуют всех женщин даже после смерти: во что я буду одета, лежа в гробу, и как при этом получусь на посмертных снимках.
– Поверь, через это стекло и я на них смотрюсь в новостных листках сущим стригоем. – И Ар улыбнулся, как истинный упырь из древних легенд. - Но не будем о репортерах. Ты уже определилась, что будешь есть?
И ворон с нарочитым вниманием посмотрел в меню. Мне же вычурные названия ровным счетом ни о чем не говорили. Что «конфи из эмана со специями», что «кордон блю», что «крок-эйр и крок-эйра»… Посему я поступила просто. Выбрала посетителя с самым счастливым выражением лица (надеюсь, что оное было от вкуса здешних блюд) и кивком указала на него, сидевшего за соседним столиком, сообщила ворону:
– Я бы заказала то же, что и вон тот эйр у окна.
– Столетнего бурборна? - со скорбью всего цвергского народа в голосе, будто его собрались ограбить на цельный годовой бюджет, уточнил ворон. И добавил: – Барон Лурц ныне заказал исключительно его.
– Нет, - насупилась я, поняв, что вышла промашка. И в отместку заказала и «блю», и «крок», и «конфи», оказавшимися на поверку пюрешечкой с кроликом, мясом в панировке и тостами, у которых вместо масла сверху была глазунья.
А вот ворон… Я смотрела на тарелку, которую поставил перед ним официант, и понимала: травить карателей действительно очень тяжело. Да что там, практически невозможно. Одного – так точно. Ибо кто ел пять минут назад живых морских гадов, тот бутерброда с белладонной не испугается.
Ар заказал себе какую-то трудно произносимую и жутко дорогую гадость, которая вызывала у меня стойкие ассоциации с моим учебным материалом: такая же склизкая, зеленоватая, сомнительно пахнущая. И по цене пяти форинтов за тарелку.
– Слушай, зачем тебе платить столько денег за такое?! Это же грабеж! Дай мне лопату, и я на болоте наловлю тебе тины не хуже, – вырвалось у меня непроизвольно. - И пиявки там пожирнее будут.
– Тай, – мужественно прожевав очередной кусок сырой то ли рыбы, то ли морского гада, произнес ворон, – не мешай мне проявлять дипломатию.
Какую именно, Ар пояснил, как только закончил с сомнительной зеленью и перешел к нормальной отбивной. Оказалось, что демонстративное поедание морепродуктов – это своего рода рекламная акция. Великие князья подавали пример своим подданным скорее даже не что есть, а показывая расположение к морским соседям.
А я поняла, что политика и дипломатия – это дело жутко тонкое, прямо как пленка мыльного пузыря. И порою значение имеет все, вплоть до цвета шейного платка или блюд.
– М-да, все же мне повезло родиться не в семье императора! – вырвалось у меня. - Я хотя бы могу есть что хочу, делать что люблю и жить как считаю нужным. Даже после смерти!
– Только не говори об этом громко, а то половина здешнего зала начнет тебе завидовать, - лукаво усмехнулся ворон. - Эти почтенный эйры обречены даже быть похороненными в костюмы по регламенту: фраки, мундиры и вечерние туалеты. Кстати, случись массовое поднятие центрального столичного кладбища, сдается мне, оно будет выглядеть ну очень официальным мероприятием.