— Погодите, — Джанна улыбнулась, слишком сладко для того, чтобы улыбка могла сойти за искреннюю, и добавила. — Это все так бездушно. Может быть, вы хоть что-то пообещаете друг другу?
Силана повернулась к ней, посмотрела немного недоуменно:
— Пообещаем?
— Да, как небольшая церемония, совсем неофициальная. Все-таки свадьба.
— Мы пока не готовы к полноценной свадьбе, — тихо отозвалась Силана.
— Ничего страшного. Это же не обряд в Главном Храме, просто обещание двух влюбленных, — она сделала упор на «влюбленных», даже не пытаясь скрывать, что не верила больше в их невероятную любовь.
— Я не знаю, что говорить, — Силана посмотрела на Лагерта, будто ожидая, что он подскажет, а потом на Рейза.
— Обычно говорят, что будут беречь и защищать, — спокойно ответил он, хотя едва помнил в чем надо клясться. Он и на свадьбах-то бывал всего пару раз, когда приятели из Лиги или гладиаторской школы приглашали. Была еще женская часть обещаний, что-то про заботу и ласку, кажется.
Силана вдруг посерьезнела, неуверенность и сомнения облетели с нее, будто шелуха, и теперь напротив Рейза стояла огненная жрица. Такой он видел ее, когда она пошла по стеклу. Когда исцеляла Джанну.
— Это хорошая клятва, — сказала Силана. — Рейз, я даю слово беречь и защищать вас, пока у меня есть силы. На Арене и за ее пределами, вы можете рассчитывать на меня, мою помощь и мое пламя.
Она поклонилась низко, на жреческий манер, и Рейз просто не знал, смеяться ему или плакать.
— Ты не поняла. Это мужская часть клятвы, — пояснил он, стараясь не смотреть на Джанну, которая наверняка изрядно повеселилась. — Это мне полагается беречь и защищать. А тебе заботиться, любить и кормить три раза в день.
Силана выпрямилась, смущенно покраснела:
— Простите.
— Ничего страшного, — ехидно заметила Джанна. — Любить и заботиться может Рейз. Он, к слову, неплохо готовит.
— Я тоже предпочту беречь и защищать, — угрюмо ответил он.
— Пока голодная смерть не разлучит вас?
Силана посмотрела на него виновато и повторила:
— Простите. Это все очень неловко, давайте перейдем к поцелую. Мы что-нибудь придумаем с едой потом.
Он едва мог поверить, что она предложила сама, что опять шагнула навстречу и положила руку ему на плечо:
— Только наклонитесь, пожалуйста, иначе я не достану.
У нее был нежный, красивый рот. Рейз не раз уже представлял, как целует ее, и, если быть честным, в этих фантазиях одними поцелуями дело не ограничивалось. Но в фантазиях Силана просила сама, и поцелуи были другими.
Рейз вдруг подумал, что это был его единственный шанс — узнать, какая она на вкус, и, может быть, поцеловать так, чтобы Силана захотела еще.
Она вряд ли целовалась с кем-то раньше. Нужно было сделать все правильно, чтобы не спугнуть, не вызвать отвращения.
Рейз наклонился, уловил приятный, с ноткой дыма запах ее кожи и волос, и поцеловал, прижимая Силану к себе. Чтобы не сбежала. Она и так слишком часто от него бегала.
Силана дернулась в его руках, будто обожглась и хотела отстраниться, а потом подалась навстречу, ответила на поцелуй. Целовать ее было так сладко, так… правильно.
И Рейза повело. Он забыл о Джанне и Лагерте, которые смотрели, обо всем забыл. Остались только ощущения — возбуждение, кипящее в крови, прикосновение губ, тонкое женское тело в руках. Упоительное, счастливое понимание — Силана тоже хотела.
Рейз отстранился, всего на мгновение, выдохнул хрипло:
— Посмотри на меня.
Ее глаза потемнели, и взгляд был жарким, голодным. И нужно, жизненно необходимо было поцеловать ее снова, пока она не одумалась, пока не вспомнила, что Рейз всего лишь гладиатор, которого она считает его недостойным себя.
Джанна шумно прочистила горло:
— Может быть, отложите до брачной ночи?
Силана вздрогнула, моргнула почти недоуменно и побелела как полотно.
Ни одна женщина никогда не смотрела на него так. Рейз убрал руки и отступил, заставил себя рассмеяться, хотя получилось принужденно и неискренне:
— Кажется, мы увлеклись.
Силана сглотнула и — Рейз просто увидел это — заставила себя собраться, сказала хрипло и тихо:
— Я прошу прощения, мне следует быть сдержаннее.
Нет, хотел ответить ей Рейз, не следует. Тебе следует быть настоящей. Откровенной, страстной, без этих твоих идиотских игр в хозяйку.
— Ты можешь целовать меня всегда, когда захочешь, — честно признался ей Рейз, сказал прямо, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений, как он к ней относился.
Она отвернулась к выходу:
— Мы слишком задержались, наверное, мы мешаем мастеру Лагерту. Давайте поедем домой. Пожалуйста, возьмите договоры, а я найду нам экипаж.
Она выскочила за дверь, не дожидаясь ответа, а Рейз остался с Джанной и Лагертом, судорожно гадая, как это все им объяснить.
Оба смотрели на него с плохо завуалированным сомнением.
Силана выскочила из Палат, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Сердце колотилось сильно и быстро, и было отчаянно за себя стыдно.
За свою жадность, за то, как безнадежно ей не хватало тепла, вот этой простой и совершенно обыденной возможности забыться и чувствовать себя живой.
«Ты пахнешь дымом», — сказал ей Рейз в их первую встречу. Сказал походя, не в состоянии осознать, как больно делали эти слова.
Какой грязной заставляли себя чувствовать.
Она его хотела. С самого первого взгляда, с того мгновения, как увидела его на Арене. Хотела быть рядом, прикоснуться — позаимствовать его силу.
Он был цельным, уверенным в себе.
«Мне нравятся ваши чистота и невинность».
Он разозлился, когда она это сказала, потому что не понимал — она не считала его ребенком.
Просто он никогда не стыдился себя. Никогда не совершал ничего, с чем не смог бы потом жить. Он даже не осознавал, какая это роскошь.
Чистота и невинность — в прямом смысле. Чистота того, кто жил без грязи и ни в чем не был виноват.
Конечно, ее к нему тянуло. Было бы так легко опереться на него — еще один костыль, чтобы жить дальше, спастись от одиночества.
Он ведь даже был не против. Это было бы сладко и легко. И нечестно по отношению к нему.
Наверное, если бы она встретила его раньше, до войны, она бы просто влюбилась — искренне и совершенно обыденно. Приходила бы на Арену и стала бы одной из многих, кто кричал имя Рейза с трибун. Искала бы встречи и как драгоценности потом хранила в памяти каждый разговор: как Рейз смотрел, что отвечал на ее неловкие и неумелые попытки понравиться.
Может быть, Рейзу льстило бы ее внимание и он относился бы к ней со снисходительным добродушием. Еще одна влюбленная девчонка, ничего особенного.
Из этой влюбленности ничего не вышло бы, но она все равно была бы счастливой. Ее никогда не пришлось бы стыдиться.
И не случилось бы ни Парной Лиги, ни вранья, ни этой фальшивой свадьбы.
Должно быть, Джанна все поняла, и теперь нужно было снова изворачиваться, врать дальше, пытаясь все объяснить, увязая все больше и больше.
Силана малодушно надеялась, что Рейз придумает оправдание сам и не придется ничего говорить. И даже видеть Джанну не придется тоже.
Нужно было взять себя наконец в руки и найти экипаж. Силана и так задерживалась слишком долго.
Крик она услышала случайно, уловила только потому, что за время войны привыкла прислушиваться. Он доносился из загона рядом с Палатами — высокий, похожий на свист, тихий вой ската. У них были очень слабые связки и они не умели кричать громко, даже когда им было очень больно.
И когда Эрика, на котором Силана летала почти всю войну, подбили стрелой, он тоже умирал тихо — скулил, бессильно подергивая плавниками, и из последних сил пытался подняться. Она тогда впервые за долгие месяцы разрыдалась как ребенок — из-за людей так не плакала. И все в отряде потом смотрели на нее косо.
«Не ходи, — сказала себе Силана. — Не нужно».
Это был какой-то чужой скат, которого она никогда в жизни не видела.
Да и что Силана могла сделать, если пламени не хватило бы даже залечить пару царапин.
Она скомкала в пальцах ручку сумки, сделала глубокий вдох и пошла в загон.
Внутри было темно и прохладно, пахло сеном и лошадиным навозом, серый осенний свет пробивался сквозь узкие длинные окна косыми лучами.
Крик ската, и без того тихий, почти совсем замолк, даже звуки ударов — влажные, отвратительные, будто отбивали сырое мясо — казались громче.
Силана пошла быстрее, почти перешла на бег:
— Подождите! Пожалуйста, подождите!
Она еще ничего не успела увидеть, ни в чем не разобралась, и инстинкт быть осторожной, который никак не удавалось из себя вытравить, кричал, что она совершает глупость.
В небольшом прямоугольном стойле высокий мужчина в темной одежде сек ската плетью. Тот уже даже не кричал, тихо с присвистом подвывал, подергивая краешками плавников. Он опустился совсем низко к земле в надежде уйти от сыпавшихся на него ударов.
Мужчина не останавливался, бил зло и одержимо.
Силана бросилась вперед, едва успела подставить руки, вскрикнула, когда плеть хлестнула по ладоням.
Мужчина вздрогнул и будто очнулся — понял, что вместо ската ударил человека и опустил плеть.
— Ирбис! Вы здесь откуда? Совсем мозгов нет, под плеть кидаетесь.
— Подождите, — держа руки перед собой и все еще ожидая нового удара, повторила Силана. — Пожалуйста, подождите.
Она задыхалась, и очень сильно болели руки, а в голове было пусто — нужно было что-то сказать, как-то объясниться, попросить… в тот момент она даже не знала, о чем, но слова никак не находились.
Мужчина оглядел ее с ног до головы, поморщился:
— Для начала, госпожа, кто вы и что вы здесь делаете? Это княжеская часть загона.
У него был знак приближенного ко Двору Силл Арне и серебристые уголки воротника — признак королевского агента. Силана поклонилась низко, на жреческий манер, зная, что мужчина увидит татуировку у нее на шее:
— Силана Байрнс, господин. Я… жрица Майенн.
— Из Парной Лиги?
Силана выпрямилась, чувствуя себя неуверенно и не зная, как реагировать.
— Вы слышали обо мне?
— Видел часть вчерашнего поединка, — он снова оглядел ее с головы до ног и добавил. — Так себе был бой, если честно. Вашего гладиатора чуть не размазал по Залу ребенок.
Ей хотелось ответить, что Лиам невероятно сильный гладиатор, несмотря на возраст. Оправдать Рейза, который победил в почти безвыходной ситуации, но, припадая низко, почти к самому полу тихо, едва слышно подвывал скат. И нужно было что-то сказать, чтобы этот человек отложил плеть.
Силана снова молчала, чувствовала, как утекали мгновения и не находила слов.
«Пожалуйста, не бейте его».
«За что вы так?»
Все это звучало жалко, по-детски и никого не остановило бы.
Молчание затягивалось, мужчина смотрел на Силану с ожиданием и легким раздражением во взгляде, и она выпалила, так и не придумав ничего лучше:
— Как вас зовут, господин? Вы не представились, и я не знаю, как к вам обращаться.
Он удивленно вскинул брови, усмехнулся:
— Поначалу вы и без моего имени неплохо справлялись. Дэмен Каро, государственный агент. Теперь, когда мы покончили с приличиями, может, объясните, чего ради кидаетесь мне под плеть.
— Я хотела… — «остановить вас, пока вы его не убили».
— Простите, что? — он наклонился к ней ближе, нахмурился. — Говорите громче, пожалуйста.
— Я хотела купить у вас ската!
Наверное, это получилось слишком громко, если судить по тому, как поморщился Каро.
— Этого ската? — уточнил он.
— Да.
— Он издохнет через час-полтора.
Вы не знаете этого, — подумала Силана. Он может выжить и снова летать. Если бы вы только дали ему шанс.
— Даже если так, — ответила она.
— Зачем вам мертвый скат?
— Он все еще живой.
Каро усмехнулся:
— Вы что, из тех безумных, которые утверждают, будто у животных есть душа?
— Майенн создала все живое из своего пламени. И нас, и этого ската, — твердо ответила Силана. — Если душа есть у человека, то и у него.
— Понятно. Фанатичка. Нет, я не продам вам ската, идите, не отвлекайте. Мне еще нужно будет найти загонщика, чтобы помог избавиться от этой туши, — он отмахнулся от нее, поудобнее перехватил плеть.
Силана снова заступила ему дорогу, прежде, чем поняла, что делает:
— Я дам вам пятьдесят эйров. Это все деньги, что я могу предложить, никто не даст вам так много за издыхающего ската.
— Безумная фанатичка, — сделал вывод Каро. — Кидаетесь под плеть, разбрасываетесь деньгами, — потом он отстранился и словно бы посмотрел на нее по-новому. Будто ощупал цепким, слишком внимательным взглядом. — Скажите, а вы алая или белая жрица?
Силана чувствовала себя раздетой под этим слишком пристальным, жестким взглядом. И не могла выдавить из себя ответ.
— Интересно, — заметил Каро. — Действительно интересно. Значит, алая. Вы участвовали в войне?
— Да. Не думала, что это так заметно.
Он пожал плечами:
— Если знать, куда смотреть. Вы воевали под Клоа Лиата? Может быть, были на восточном фронте?
— Я была повсюду, — тихо отозвалась она.
Он задумчиво побарабанил пальцами по рукояти плети, склонил голову набок, рассматривая Силану с легким любопытством:
— Отряд Гийома, верно?
Силана вздрогнула, пытаясь понять, как он узнал, и Каро пожал плечами:
— Не удивляйтесь, не так много отрядов, в которых служили алые жрицы и которые притом перебрасывали по всей боевой линии. Я просто назвал самый знаменитый, ваш командир все-таки легенда.
Да, Силана знала, чем прославился командир Гийом, и это до сих пор иногда снилось ей в кошмарах.
— Знаете, что, — предложил вдруг Каро. — Оставьте деньги себе. Я отдам вам ската в обмен на услугу. Не так давно в объятья государства попал… крайне интересный человек, к которому, увы, приходится применять деликатные меры. Я сам запытал бы его до смерти, но, к сожалению, у господина очень богатые и влиятельные друзья.
— Я не стану использовать пламя, чтобы издеваться над человеком, — как могла твердо ответила ему Силана. — Никогда.
— Поверьте, — Каро поморщился, — если бы мне требовалось над ним «издеваться», я справился бы и без вас. Мастеров по этому делу хватает. Просто сходите со мной на встречу. От вас ничего не потребуется кроме как присутствовать. Взамен я отдам вам ската и прямо сейчас волью в него кровотворное зелье.
— Зачем вам это? Что изменит мое присутствие? — спросила Силана.
Скат скулил обреченно, так что приходилось напрягать слух, чтобы расслышать.
— Может быть, и ничего. В конце концов, я рискую только скатом, который и без того скоро сдохнет, — ответил Каро. — Соглашайтесь, обещаю вам, не будет никаких раскаленных клещей или палачей в кожаных передниках. Просто уютная комната и обычный разговор.
Она чувствовала, что он недоговаривал что-то, понимала, что не могло все быть настолько просто, но скат умирал. И Каро ведь действительно не просил ее даже использовать пламя. Без пламени она была обычной женщиной, никто не узнал бы ее, не разглядел бы в ней жрицу.
— Обещайте мне, что не потребуете от меня ничего большего.
— Обещаю, просто будьте рядом.
Силана знала, что совершает ошибку, и все равно ответила:
— Я согласна. Дайте скату зелье.
После зелья скат поднялся на две ладони над полом, все еще тихо подвывая время от времени. Силана сидела рядом, тихо шептала, что теперь все будет хорошо — скаты улавливали человеческую интонацию, успокаивались, когда чувствовали, что им не желают зла.
Она думала, что Каро уйдет, но он остался — пододвинул к себе один из тяжелых ящиков со сбруями и уселся сверху, закинув ногу на ногу, будто ждал чего-то, хотя пойти к человеку, к которому он собирался привести Силану, они договорились вечером.
Она все время отвлекалась на Каро, его пристальный, спокойный взгляд заставлял ее непроизвольно напрягаться.