— Правда? Почему вы думаете, что именно оттуда?
— Обычно именно кирские всадники так крепят наплечную часть брони.
Забавно вообще получалось: Рейзу казалось, что он что-то о Силане понял, а потом выяснялось, что понял неправильно — уже во второй раз.
Например, он думал, что она не разбирается в броне.
Да и откуда целительнице знать, как всадники Кира крепят броню?
— Вы сумели меня удивить, госпожа, — Оаким, видимо, решил так же и теперь смотрел на Силану с новым интересом. Совсем не таким приторно дружелюбным и, наверное, настоящим. — Вы первая женщина, которой это удалось. Знаете, позвольте сделать вам предложение: маленькую игру, чтобы скоротать время. Я буду показывать вам оружие и броню, и если вы правильно угадаете, что это и откуда, за каждую правильно названную вещь я сделаю вам скидку в десять эйров. Согласитесь, деньги приличные.
Рейзу всегда нравился товар в этой лавке, но не ее владелец. Оаким торговался за каждую мелочь, и заставить его сбросить цену хотя бы на несколько пунтов было практически невозможно. И эта внезапная щедрость настораживала.
— Что если я отвечу неправильно? — осторожно спросила Силана.
— Ничего. Мне просто интересно, что вы скажете.
Рейзу тоже хотелось бы знать насколько хорошо Силана разбиралась в броне и оружии. И почему не сказала об этом раньше.
— Это очень щедрое предложение, господин Оаким. Я согласна.
— Рад слышать, — тот полез под прилавок, и копался в товаре довольно долго, прежде чем достал наконечник от стрелы — острый, явно от боевого оружия, и внизу под широкой частью располагались аккуратные выгнутые в противоположную сторону крючья. На Арене такие не использовали, это явно было от боевого оружия. — Как вы думаете, что это, госпожа?
Рейз не смог бы ответить, но Силана сказала сразу — вежливо, тихо и уверенно:
— Это наконечник от аравинской стрелы. Во время войны их использовали враги для убийства наших командиров или офицеров. Произведен в Виерре, судя по оружейному клейму. Откуда он у вас?
— Военный трофей. Восхищаюсь вашими познаниями.
В следующий раз он нашел, что искал практически сразу — рядом с наконечником лег простой стальной кинжал:
— Что скажете насчет этого?
Сталь клинка была тусклой, непривычно темной. Оружие гладиаторов из такой не делали, эту сталь приберегали для армии.
— Это стандартный кинжал пехотинца, — ответила Силана. — Он входит в набор оружия вместе с коротким мечом и щитом, но определить, откуда он, я не смогу — на оружии пехотинцев не ставят клеймо производителя.
— Верно. Уже двадцать эйров. — Оаким довольно улыбнулся, несмотря на то, что проиграл уже приличную сумму, вылез из-за прилавка и пошел к одному из дальних сундуков рядом с жаровней. — Что скажете насчет этого?
Кривое длинное лезвие полумесяцем заставило Силану помедлить.
Неуверенное выражение лица сделало ее еще моложе, совсем ребенком. В тусклом пасмурном свете седины в волосах было почти не различить. Рейз смотрел на нее, на хрупкие плечи, на тонкие черты и пытался понять: откуда ты знаешь?
Какие стрелы были у аравинцев и какими кинжалами вооружают пехоту.
Тебя кто-то научил?
— Это очень похоже на шотэль, господин Оаким, — наконец мягко предположила Силана. — Из южных княжеств, но я впервые вижу такую рукоять, так что могу ошибаться.
— Вы не ошибаетесь, — ответил Оаким. — Это шотэль. Правда, не южный, а северный. После войны мастерские Силл Арне стали их делать. Один из первых образцов.
Она нерешительно поджала губы, как провинившаяся перед учителем ученица, и он добавил:
— О, не расстраивайтесь. Я все равно засчитаю ваш ответ. Он достаточно близок к правде. Осталась последняя вещь, которую я хочу, чтобы вы определили. Посмотрите, вон там, на стойке.
Оаким указал рукой, и, повернувшись, Рейз увидел совершенно стандартную гладиаторскую кирасу, каких было полно в Первой Лиге. Кираса была кожаная, очень простая, хоть и отличного качества, и в ней не было ничего особенного. Любой, кто был на Арене хотя бы три-четыре раза, знал, что это и откуда.
Но Силана молчала. Она стояла, покусывала нижнюю губу, словно пыталась вспомнить, и беспокойно теребила кольцо на пальце.
— Вы не знаете, верно? — Оаким улыбнулся и снова взял трубку, сделал глубокую затяжку. Струйки дыма очертили уголки губ.
— Я уверена, что видела несколько раз, но не могу сказать точно, где.
«На Арене, ты наверняка видела с десяток мужиков в таких же кирасах, — подумал Рейз. — Как можно было не запомнить?»
— Удивительно. По-настоящему удивительно, — сказал Оаким, рассматривая ее снова.
Силана снова нервно поежилась:
— Зачем вам это?
— Вы меня заинтересовали. Не каждый день такое увидишь: молодая женщина, в не самой богатой одежде, но с очень дорогим кольцом, приходит в мою лавку за доспехом для гладиатора. Эта женщина разбирается в боевом оружии, но не может назвать стандартную гладиаторскую кирасу. Вы очень загадочная, госпожа. Я бы принял вас за чародейку, но на вас нет знака.
Силана коротко поклонилась, и вежливо ответила:
— Я жрица Майенн. Не чародейка.
— Алая или белая жрица? — уточнил Оаким, и после секундной паузы Силана ответила:
— Алая.
— Вот как.
Оаким рассматривал ее внимательно — с ног до головы, без улыбки:
— Я многое узнал о вас и могу кое-что рассказать и о себе взамен. Мой брат погиб на войне, на восточном фронте под Клоа Лиата. Скончался от ран после второй атаки на город. Мне пришло письмо через месяц после его смерти.
Силана слушала, как будто ей это было действительно важно, а Рейз смотрел на нее не отрываясь и пытался понять, какое отношение она имела к Оакиму и к его погибшему на войне брату.
— Как его звали, господин?
— Саен ин Хаал. Не думаю, что вы были знакомы.
— Не были, но мне жаль, что так вышло.
— Я не единственный, кто потерял близкого человека на войне.
Если задуматься, это многое могло бы объяснить. Если кто-то из близких Силаны был военным, коллекционировал оружие и научил ее в нем разбираться.
Родной человек, который умер на войне и не мог теперь подсказать ей, какого гладиатора выбрать и какой доспех купить.
Может быть, потому она и решила пойти на Арену, что надеялась таким образом сбежать от горя. Или же просто ей хотелось чего-то нового в своей жизни, что не имело бы отношения к прошлому и к ее потере.
Это были всего лишь догадки, но других вариантов не приходило в голову, ни одного.
Оаким сделал последнюю затяжку из трубки и стряхнул пепел в жаровню:
— Зачем вам броня для гладиатора? — запах сандала в воздухе стал сильнее. — Особенно для этого. Если я что и знаю о господине, так это то, что он никогда ничего не покупает.
Силана потерла руки над углями и быстро оглянулась на Рейза, словно, пыталась определить его реакцию или без слов спрашивала разрешение ответить. Хотя последнее, конечно, было вряд ли. Ей не требовалось его разрешение. Она как раз могла делать все, что угодно.
Рейз постарался сделать вид, что не заметил ее взгляда, потому что понятия не имел, как на него реагировать.
Не кивать же ей в знак согласия, правда? Все-таки где Силана, а где его согласие.
— Мы с господином Рейзом записались в Парную Лигу. Мне хотелось бы купить новые доспехи до его первого боя, — после неловкой заминки пояснила она, и Оаким удивленно вскинул брови:
— Разве парному гладиатору не полагается носить ошейник?
Да, Рейзу все еще хотелось сломать ему челюсть. Ну или хотя бы двинуть по морде пару раз.
— Нашей церемонии посвящения еще не было.
— Но вы уже готовы вложить деньги в новую броню. Это подход женщины, которая относится к своему участию серьезно, — Оаким оглядел Рейза с ног до головы и задумчиво прицокнул языком. — Но вы доверили выбор гладиатору из Первой Лиги.
Вот же мудак высокомерный.
— Я точно разбираюсь в этом лучше, чем она. Я знаю, что мне нужно, — осадил его Рейз.
— Тогда вы должны знать, что в Парной Лиге используют зачарованную броню, — приторно улыбнулся Оаким. — Оружие с глифами там не редкость.
— И что? Зачарованную броню переоценивают. От нее не так много толку, а цена заоблачная.
Рейз видел, что это такое со стороны. И на его личный взгляд повышенная прочность и защита на Арене, где все равно сражались затупленным оружием, не стоили надбавки в сотню эйров.
— Я слышу слова истинного дилетанта, — Оаким продолжил улыбаться, совсем не понимая, что рискует остаться без зубов. — Обычная броня без трюков не защищает от акшаров, которые применяют ваши противники. Хотя вряд ли господин, который ничего не покупает, знает об акшарах.
Силана успокаивающим жестом коснулась рукава Оакима — и Рейз почувствовал, как накатила волной злоба от этого простого жеста. Значит, торгаша с рынка можно было трогать, а об гладиатора благородная госпожа боялась запачкаться:
— Прошу вас, не говорите так с господином Рейзом. Он умелый воин и не заслужил ваших насмешек, — она убрала руку почти сразу, но злость от этого почему-то совсем не стала меньше. — Я знаю об акшарах, но думала, что их невозможно купить.
— В Парной Лиге участвуют очень богатые люди. Вы же сами понимаете, для них почти нет невозможного.
Можно было поставить на кон свою правую руку, что Оаким просто хотел больше денег, и потому рассказывал Силане сказки в надежде, что она проникнется. И, похоже, это работало, потому что высокомерная дурочка ничего не знала про Арену.
— Если бы эти акшары были такими опасными, гладиаторы в Парной Лиге дохли бы чаще, — Рейз растянул губы в усмешке. — Об этом я бы точно слышал.
— Господин Рейз, — Силана протянула руку, будто тоже хотела коснуться его и убрала ее в последний момент. Опять побрезговала, — акшар не убивает. Это чародейский глиф, который ставят на оружие, чтобы оно вытягивало жизненную силу.
— Это очень удобный глиф для Арены, — добавил Оаким, снова набивая трубку. — Если акшар не слишком сильный, он незаметно ослабляет противника и дает преимущество.
— Которое позволяет закончить бой красиво, — тихо закончила за него Силана.
— Похоже, вы начинаете понемногу понимать.
Если бы у нее были мозги, она поняла бы, что это просто лесть, но, видимо, мозгов не было, потому что, нахмурившись, она спросила в ответ:
— Какие еще глифы ставят на оружие в Парной Лиге?
— Гэрра. Асаг — эти самые частые, — Оаким пожал плечами и прикурил, взяв крохотный уголек специальными щипцами.
— Это глифы боли и огня, господин Рейз, — она пояснила это очень мягко, почти деликатно, но лучше бы вообще этого не делала. Унизительно было стоять рядом с ними, как нерадивый ученик, и выслушивать о всяких чародейских штучках, без которых он прекрасно справлялся раньше. В конце концов, бой был бой, и Рейз умел побеждать даже когда ситуация складывалась не в его пользу.
Не говоря уж о том, что теперь — хотя Силана этого не понимала — речь просто шла о деньгах. Оаким просто хотел продать товар подороже, а она улыбалась и велась на этот бред.
Рейзу стоило бы промолчать, пусть бы тратилась, но он все же не выдержал:
— Этот урод просто пытается содрать с тебя денег! Не настолько же ты наивна, чтобы купиться.
Оаким перестал улыбаться:
— Господину стоит следить за языком. Неосторожные слова могут дорого ему стоить. В буквальном смысле.
Силана побледнела и поспешно поклонилась:
— Прошу вас, простите нас. Я очень благодарна вам за все, что вы рассказали.
От злости на нее хотелось разнести чертову палатку на клочки.
Конечно, наивная дурочка предпочла послушать какого-то торгаша, а не своего гладиатора, после того как сама доверила ему выбор.
— Покупай, что хочешь, — заставляя себя говорить ровно и четко сквозь бессильную злость выдавил Рейз. — Можешь вместе с ошейником нацепить на меня еще и броню, какую выберешь. Я подожду снаружи.
Он не стал слушать, что она говорила ему вслед — окликнула по имени, попросила подождать — Рейзу было плевать. Он вышел на людную, шумную улицу, глубоко вдохнул стылый осенний воздух и сказал себе, что ничего другого и не ожидал.
Не от жрицы и богатой девочки, которая брезговала даже дотрагиваться до таких как он.
***
Силана не знала Саена ин Хаала. Ее отряд проходил сквозь Клоа Лиата на восток, и в городе они задержались совсем ненадолго. Она запомнила только покосившиеся, кое-где опаленные заклинаниями здания, разбитые стекла и ошметки дерева на мостовых, много-много раненых. За время войны Клоа Лиата несколько раз переходил к противнику и бывал отвоеван обратно. Брат Оакима мог умереть задолго до прихода Силаны, или много позже, или же стать одним из многих, кого ее пламя не сумело спасти.
Наверное, капитан Гийом знал точно. Ее командир писал письма родственникам погибших и никогда не забывал имена.
У него тоже была зачарованная броня и клинки с глифами, и Силана помнила его на поле боя — он снился ей иногда в кошмарах: стремительная черная фигура, казавшаяся неуязвимой.
Рейз злился на Силану, на то, что она вмешивалась в его выбор, и на то, что слушала Оакима, не сомневался, что у нее просто пытаются вытянуть побольше денег, но она видела чародейские клинки своими глазами и знала, каким опасным могло быть это оружие. Оно пугало ее, и пугала мысль, что Рейз мог проиграть без него. Потому что вышел бы на бой не готовым. Обычная броня могла защитить его от удара самого клинка, но не от нанесенного глифа. Акшар все равно забрал бы жизненную силу, гэрра сделал бы больно.
Оаким смотрел Рейзу вслед с усмешкой и откровенным пренебрежением:
— Он у вас явно еще не приучен к рукам. Слишком много вольностей не идет таким на пользу.
В тот момент Силане было одновременно обидно за Рейза и неловко:
— Он замечательный боец, — стараясь говорить твердо и уверенно ответила она. — Простите его за резкость, это моя вина. Я предложила ему сделать выбор самому и вмешалась.
— На его счастье, поверьте. Я слежу за гладиаторскими боями и неплохо разбираюсь в бойцах. Он действительно неплох, но не настолько чтобы победить в своих обносках.
Силане не хотелось это обсуждать:
— Он смотрел несколько вариантов брони. Вы можете найти что-нибудь подобное с защитой от основных трех глифов?
— Да, — Оаким улыбался, но смотрел цепко и очень внимательно. На ее не слишком дорогую одежду, на ее кольцо.
И еще не спросив, она знала, что цена будет высока.
Она взяла с собой сорок эйров — последние деньги, которые могла потратить до боя на Арене — и кольцо мамы. На удачу.
Было горько и больно понимать, что вот оно и пригодилось.
Оаким предложил ей отличную броню — качественную, красивую. Темная зачарованная сталь была совсем легкой, и едва различимые линии гравировки расчерчивали ее орнаментом, под которым прятались защитные знаки.
Силана позвала Рейза померить, и доспех сидел на нем как влитой, будто и был для него создан.
За время примерки Рейз не сказал ни слова, и почему-то очень хотелось перед ним извиниться.
Оаким согласился принять в уплату кольцо и дал пять эйров сдачи, а Силана очень боялась, что расплачется, но Рейз бы увидел, и только мысль об этом помогала держаться.
Она накинула капюшон плаща, поклонилась, прощаясь с Оакимом, и украдкой стерла выступившие на глазах слезы, надеясь, что не опозорилась окончательно.
Рейз вышел из палатки первым, и Силана последовала за ним.
— Простите, что вмешалась в ваш выбор.
— Это твои деньги, — не глядя на нее ответил он. — Трать как хочешь.
— Но это вам придется сражаться. Мне очень важно, чтобы… — она замялась, не зная, как сказать, — чтобы мои ошибки не причинили вам вреда.
Он все же посмотрел на нее — прямо в глаза:
— Если ты хочешь, чтобы я за тебя сражался, ты должна мне доверять.
Услышать это было так неожиданно. Совершенно обычную на самом деле вещь.
Я буду за тебя сражаться.