В поместье Тиль служили аллари. Много аллари. И даже любимый слуга мастера тоже был аларийцем.
А кому не выгодно, чтобы свойства Шлемника могли использовать против них? Аллари. Кто помогает мастеру Тиль — аллари? Кто выигрывает больше всех, как только Шлемник официально запретили…. Менталисты и …аллари.
Псаковы интриганы.
Я удобно устроила голову на столе и помечтала о том, чтобы сварить эликсира со Шлемником и взять пару больших флаконов в Табор, на совет. И спрыскивать всех несогласных. Виктиму я бы выделила отдельный большой фиал.
Можно благославлять, как в Храме Мары, где осеняют водой благословенной всех страждущих…
В библиотеку вошли без стука. Райдо, Таджо и мой оклемавшийся и достаточно взъерошенный сопровождающий. Юнец был бледен, скорбно поджатые губы и кислая мина свидетельствовали о том, что мальчику уже попало — проснулся он явно не сам, судя по его мокрым волосам и пятнам на форме.
— Господа, — я лениво выпрямилась и выполнила намек на поклон.
— Леди, — Райдо так же издевательски кивнул в ответ. — Это привычка северян употреблять самогон до ужина, или осознанная провокация сотрудников Управления?
— Столько, сколько употребляют некоторые сотрудники, северянам не выпить и за декаду, — парировала я. — Если кто-то не умеет пить, но ведется на провокации… может стоит сменить такого сотрудника?
Вьюнош вскинулся, глядя на меня обиженными глазами.
— Хватит, — голос Таджо сразу заморозил атмосферу и отбил желание пикероваться. — Леди, стандартная процедура замеров источника. Артефакт зафиксирует данные, — он кивнул Райдо, который с хищной улыбкой уже расщелкнул кольцо браслета.
Они не заморачивались и использовали кандалы-блокираторы. Если одеть только на одну руку — можно провести замеры, не ограничивая доступ к силе.
Я помедлила, прежде чем протянуть Райдо запястье. Эта полоска черного металла вызывала только негативные ассоциации. За время в тюрьме, я почти срослась с этой тяжестью на руках — они не просто блокируют силу — зачем пропадать добру, они вытягивают её, передавая в накопители и артефакты. Можно сказать, что всю систему защиты и функционирования в тюрьмах обычно обеспечивают именно заключенные, за счет своей силы. Кристаллы на такое не тратят.
Райдо щелкнул, застегнув браслет — привычная тяжесть и холод заставили меня поежиться. Гадость. Чем больше жрут — тем тяжелее становятся.
— Это не опасно, — насмешливо сверкнул глазами Райдо, заметив мою реакцию.
— Прошу, давайте закончим с этим, — я встряхнула рукой, и в этом момент наруч Арритидесов съехал вниз, прокрутившись, и ударился о браслет блокиратора со звонким металлическим стуком. Я затаила дыхание — если эти псаковы светлые хрени что-нибудь выкинут сейчас… не дай, Великий! Внимания менталистов и так достаточно.
— Эпоха Исхода? — Райдо с интересом подвинулся ближе. — Функции?
— Не знаю, — я пожала плечами. — Стоит спросить Мастера-артефактора Блау…
— Вы надели артефакт, свойств которого не знаете?
— Не я. И может быть это в вашем роду принято, чтобы Старшие поясняли Младшим мотивы всех своих действий, — протянула я язвительно.
Райдо скривился — место было больным, и только набрал воздуха, чтобы ответить, как его прервал Таджо.
— Достаточно. Замеры, — Шах повелительно щелкнул пальцами, и перед нами появилась диаграмма.
— Третий круг, закатный. Левитация, левитация, левитация… и левитация… Леди, вы что, наводили уборку во всей библиотеке?
— Леди использует любую возможность, чтобы тренировать плетения и контроль, — парировала я спокойно. — Каждую возможность.
Таджо одобрительно кивнул — это была его философия, и его жизненное кредо — использовать каждое мгновение, чтобы научиться чему-то новому или закреплять навыки, именно поэтому он — во главе пятерки, а Райдо зубоскалит.
В дверь постучали. Служанка проводила Нарочного с большим свёртком, упакованным в несколько слоев плотной бумаги, перетянутой бечевой.
— Из архива, для леди Блау, — поклонился он.
Я кивнула и, приложив родовую печать, которая полыхнула силой, подтвердив получение на свитке.
— Разрешите? — Райдо протянул загребущие руки к моей посылке, и Таджо поморщился — никакого воспитания. — Леди же не против? Это не секретные документы?
— Вы уже развернули, — сухо ответила я. — Провинциалы обычно полагают, что столичные Высшие лучше воспитаны, лучше понимают все тонкости этикета. Провинциалы заблуждаются — ваш пример доказывает обратное.
Вьюнош сзади сверкнул улыбкой — хамство Райдо достало всех.
— И тем не менее, леди, и тем не менее…, — Райдо торопливо перебирал стопку, изучая названия. — Немилость, немилость, ритуалы Немеса…
Таджо — не остановил, значит, я всё ещё объект пристального изучения?
— Эта точно есть в библиотеке, — Райдо потряс трактатом Вериди о заклинателях и кивнул на дальние стеллажи. Когда он успел излазить всю нашу библиотеку?
— Вторая тоже, — я кивнула на следующий заголовок.
— Тогда зачем?
— Мистер Гладси полагает, что обязан Блау. Наш целитель следит за здоровьем его внука. Это, — я обвела рукой книги, — простая возможность вернуть долг и позволить ему сохранить лицо.
— Вы помогаете всем страждущим? — Таджо холодно вздернул бровь.
— Избранным. Мистер Гладси единственный, кто помог на Турнире, — коротко озвучила я причину. — Если это всё, — я сгребла к себе книги, вытащив последнюю из рук Райдо, и потрясла блокиратором перед его носом, — снимите. Я бы хотела продолжить занятия.
— Леди…, — короткий щелчок, поклон, и нас оставляют в библиотеке одних. Нервный вьюнош остался сидеть в кресле у входа и швыркал носом. Ему стоит высушиться, иначе просквозит совершенно.
Мгновений десять я шуршала страницами молча, ожидая Вестника. Гладси не приложил никакой записки, значит, ответит так.
Вьюнош сопел и молчал, молчал и сопел, и делал это так выразительно, что сосредоточиться было решительно невозможно.
— Слушаю, — я развернулась к нему. — Вы хотели что-то сказать?
Он продолжил сопеть молча. Я пожала плечами и развернулась к столу.
— Зачем вы налили мне самогона? — прилетело мне в спину.
— Не я.
— Вы позволили…
— Я не заставляла вас пить, — я крутнулась обратно, чтобы видеть его глаза. — Я была уверена, что вы откажетесь. А Бутч… Бутч действительно прекрасно пьет.
Он снова обиженно засопел.
— Сколько вам зим? Точнее… вы закончили Академию в этом году?
— В прошлом…
Я кивнула — точно настолько зеленый, как предполагалось.
— Как вы умудрились закончить, если попадаетесь на такие простые провокации? В Академии нет пушистых цыпляток…
— Я — менталист…, — он гордо выпятил щуплую грудь. — И нас никто не любит! Поэтому мы все держимся вместе… никто не шутит над менталистами…, — сдулся он.
Я улыбнулась — с одной стороны это хорошо, что он вспоминает Академию так, с другой… эту школу ему придется проходить позже. Наивность не совместима с долгой жизнью.
— Думаю, мы начали неправильно, — я смягчила выражение глаз, добавив тепла, много домашнего тепла — отсвет того, что обычно достается Акселю. Мокрый юнец напомнил мне другого цыпленка, почти такого же взъерошенного и жалкого. Но за спиной Костаса стоит тенью фигура леди Тир, а тут… надеюсь, Таджо хорошо выполняет взятые на себя обязательства. — Леди Вайю. А как вас зовут, о юный сир?
Пауза была длинной, а реакция совершенно не такой, как я рассчитывала — юнец ещё больше насупился.
— Обещаете не смеяться?
Я торжественно кивнула.
— Каро…
Я стиснула зубы, чтобы не заржать, но смех рвался изнутри, и мне казалось, что сейчас лопнут щеки.
Каро. Каро! Это девчачье имя, девчачье! О, Великий, за что его так не любят родичи.
— Родители…, — я откашлялась, чтобы замаскировать смешок, — ваши родители хотели… девочку?
Он кивнул, а я всё-таки заржала. Я смеялась так, что тряслись свитки на столе, утирая брызнувшие слезы.
Вьюнош мучительно покраснел так, как краснеют только белокожие — розовый цвет сначала залил лицо, потом плавно перетек на шею, и потом ярко запунцовели уши.
— Вы обещали не смеяться…
— Вайю очень непопулярное имя среди темных, — отсмеявшись поделилась я. — Очень. И не родовое… это в честь светлой пра-пра… Вы знаете много Вайю?
Вьюнош задумался и отрицательно качнул головой.
— Вот, — я подняла палец вверх. — Светлое имя для темной, слабая светлая сила… Надо мной постоянно издевались в школе. Вайю Юстиния, а я предпочла бы, чтобы меня звали Вайю Секундус. Можно было бы сократить, как принято… Мне бы пошло имя Секундус?
Вьюнош ошеломленно выпучил глаза, и я захохотала, а потом смех подхватил и он.
— Се… Секундус… Леди… Секундус…, — смеялся он.
— Так что Каро не самый плохой вариант… Теперь имя мне нравится, — продолжила я тихо, отсмеявшись. — Его выбрали родители, и это последнее, что от них осталось. Что-то моё. Что-то, что они подарили мне, что-то, что не отнять, — я помедлила, выбирая слова. — Это память. Мне бы хотелось знать, о чем они думали, когда давали мне такое имя, — я тихо вздохнула.
Вьюнош притих.
— Не имя определяет то, кем мы является. Можно совершить что-то такое, — я подмигнула, — чтобы в Хрониках писали — имя Каро — имя героя, который не зря прожил свою жизнь. Каро — это имя, которым можно гордиться… Может потом будет почетно называть сыновей Каро.
Вьюнош громко неверяще фыркнул, но улыбнулся.
— А пить…, — я подровняла стопки книг на столе, — …пить я вас научу.
***
Я сидела на жестком стуле в каморке Старика и накручивала кончик косы на палец — колечко за колечком. Статуэтка Нимы стояла на щербатом деревянном низком столике и смотрелась чужеродно, Старик покосился на нее с отвращением, но промолчал.
Статуэтку я прихватила из библиотеки — мне показалось, что двух куполов тишины будет мало — менталист ждал снаружи. Наличие артефакта меня успокаивало.
— Маги, — пояснила я аларийцу причину моего вечернего появления здесь. — «Единственный, кто может говорить здесь, в поместье, если не разрешал Ликас», — процитировала слова кухарки.
Старик сновал от полок к столу, доставая снедь — в заботливо упакованных кульках у него хранилось всё, что я любила — снабжает кухня?
Алариец молчал, не собираясь начинать разговор первым. Я тоже молчала и думала.
— Вы входите в Совет? — спросила я прямо после долгих мгновений тишины. Подслеповатые глаза Старика насмешливо сверкнули.
— Входил, мисси, — он прошаркал к столу, поставив стопку пиал, — давненько это было… был и весь вышел. Молодой, кровь кипит, хотелось мир посмотреть, себя показать, — пояснил он для меня.
— Наставник не говорит, — Ликас действительно мастерски уходил от всех моих вопросов, вот у кого высший уровень техники уклонения. — Та часть охраны из аллари, что убрали в табор из… неблагонадежных? — выдвинула я свою единственную версию.
Старик кхэкнул и, помедлив, кивнул.
Я снова начала накручивать косу на палец — значит, я была права. Вспомнив многих, кого Ликас убрал из поместья, я нашла общее — они все дерзили, или молчали, или наоборот просто отказывались сразу выполнять распоряжения… как будто не считали нужным склонять голову перед господами. Или просто не считали Блау своими господами на самом деле? Не явно, нет… эти неуловимые паузы перед ответом, ухмылки за спиной, когда думают, что не видят, промедление, которое иногда равняется смерти… Ликас убрал именно таких. Вычистил персонал или есть другая причина?
— В таборе не все гладко, — констатировала я.
— Всегда есть те, кто согласен, и те, кто против.
— Те, кто против…, — протянула я тихо. Если добавить, что Нэнс и девочек они тоже забрали, мотивируя это наказанием и тлетворным влиянием, которое оказывают Высшие на неразвращенные умы чистых аллари… это значит только одно. Аларийки будут против и могут пострадать, потому что горой встанут за свою мисси… а то значит… они готовы перейти к активным действиям?
Старик разлил по пиалам чая с терпким запахом поздних осенних яблок — я с удовольствием вдохнула, как будто выйдешь из конюшен, а там золото полей, листья, птицы летят на юг острыми угловатыми стаями.
— Спрашивайте, мисси, — Старик с удовольствием причмокнул губами и прикрыл глаза, покосившись на статуэтку Нимы. — Вы за этим пришли.
— Где избранный?
— Мисси…, — цокнул Старик и с укоризной покачал головой.
— Настоящий избранный аллари, — уточнила я, качнув фарфорой чашкой — осколки истины, кажется так говорила Магистр Аю. — Раз мнения совета разделились, значит, есть выбор.
— Выбор здесь, — Старик постучал суховатым пальцем по виску. — Всегда только здесь.
— Нет второго избранного — нет второго выбора, — прищурилась я.
Старик с шумом втягивал чай, посасывая. Неизживаемая таборная привычка — и демонстрация уважения собеседнику и… чай постудить, чтобы не обжечься.
— Как Шлемник действует на аллари? — реакция Старика меня порадовала — он дернулся. Действует. Трава на них точно действует, вопрос в том, как. Если у менталистов наступает кома — но у них есть искра силы, что происходит с аллари? Могу предположить. — Вы теряете связь с кругом, не так ли? — я била в небо. — Надолго?
Старик сердито сдвинул кустистые брови и покосился на статуэтку Нимы.
— Три купола тишины, — я подняла три пальца. — И никто не говорил, — пояснила я, — просто раз действует на менталистов, логично, что аллари тоже…
Старик вздохнул.
— Интересно, идею вымарать Шлемник из всех пособий менталистам тоже подсказали или они так удачно додумались сами?
Старик тяжело вздохнул ещё раз. Я с удовольствием отпила чаю — сбор был превосходен, и продолжила.
— Нэнс мне не вернут, — констатировала я отрешенно. — Не так ли? Слишком разлагающе влияние Высших…
— Мисси…, — протянул Старик с укоризной, — … разве мы хоть раз давали повод…
— Вы — нет. Но можете ли вы говорить за всех аллари? За Совет? — я вздернула бровь. — Мне кажется, мы не совсем понимаем друг друга, — я щелкнула кольцами. — Никто не защищен от огня, воды и молний. Воздушные лезвия так же легко прошьют тело насквозь, как металл, — я полюбовалась игрой света в камнях колец. — В каком-то смысле убить аллари так же просто, как любого с искрой первого круга и «простых». Как Высшие относятся к этническим меньшинствам Запретный город уже продемонстрировал, и продолжит, — добавила я сухо.
Старик слушал внимательно и молча.
— Я хочу, чтобы мою мысль донесли отчетливо. До того, как я приду в Табор, — я подбросила орешек вверх и поймала губами — щелк, — мне нравятся аллари. Я выросла среди аллари, некоторых из аллари я даже люблю, но это не значит, что если встанет выбор Род или аллари я выберу вас. Пока что я не вижу пользы, — Старик открыл было рот, но я прервала его жестом. — Одни проблемы. Мне нужна Нэнс — вы забираете Нэнс, мне нужно в круг — вы закрываете круг.
— Мнение Совета разделились…
— Значит нужно помочь Совету принять верное решение, — я щелкнула ещё орешек. — Нет избранного — нет проблем. Нет Совета — нет проблем…
— Мисси…, — Старик очень снисходительно и по-доброму качнул головой — маленькая дурочка мисси.
— Лимит доверия, который получили аллари с детства, уже почти исчерпан, — произнесла я сухо. — Ваш совет забыл, что за малолетней идиоткой стоит Клан, — Старик посерьезнел. — Не мне рассказывать вам, на что способен сир Блау и… Аксель.
Про взаимную нелюбовь Акселя и аллари менестрели могли бы слагать песни.
— Мисси, клянусь, — алариец осенил себя знаменьем, — все, что делаем мы, только в вашу пользу…
— Я знаю. Если бы я считала иначе, табор уже брали бы в кольцо легионеры, — произнесла я очень мягко. — Именно поэтому мы говорим сейчас. Покажите мне, что вы достойны доверия. Мне надоело собирать обрывки информации по кускам…
— Мисси…, — Старик тяжело вздохнул.
Я встала, тщательно расправив юбки ханьфу.