Я вспомнила его улыбку.
Вспомнила то, как он смотрел на меня.
Как будто я действительно значила для него что-то.
Я вспомнила его поцелуи.
И, несмотря на то, что тогда не была уверена, теперь я сожалела, что не переспала с ним. Джим заботился обо мне. Мой первый раз, когда кто-то заботился обо мне.
Я была такой идиоткой.
На меня нахлынуло сожаление, и на глаза набежали слезы.
Как ни странно, я обнаружила, что мне не хватает и Родди. Он был довольно агрессивным для своего возраста, но при этом забавен. Плюс, я не скоро забуду, как он прихлопнул Кори, словно жучка на лобовом стекле. Это сделало мое лето немного счастливее.
— Ты всерьез собралась пройти мимо меня?!
Я замерла.
Посмотрела направо.
И застыла.
Обалдеть.
На стоянке у моей работы был припаркован «Мустанг». Родди стоял у водительской двери, надев солнцезащитные очки, поэтому я не смогла прочитать его выражение, а Джим прислонился к капоту, положив руки себе на бедра, широко улыбаясь.
Я настолько погрузилась в свои мысли, что прошла мимо них.
Радость пронеслась сквозь меня и подняла с плеч тяжелый вес, который лежал с тех пор, как они уехали.
— Что? — я с изумлением улыбнулась. — Что ты здесь делаешь?
Вместо ответа, Джим подбежал ко мне и, смеясь обнял, отрывая от земли.
Я удивленно вздохнула, закинув ему руки на шею, чтобы удержаться. Джим придавил меня к себе, целуя, пока мои ноги качались над землей. Он застонал и очень сильно сжал, до боли.
— Джим, — выдохнула я.
Он ослабил свою хватку, удивление и серьезность, кружили в его темных глазах.
— Я вернулся за тобой.
В шоке от услышанного, мои пальцы впились в его плечи. Что это значит?
Читая вопрос в моих глазах, он поставил меня на ноги, но не отпустил. Джим наклонил голову к моему уху, и произнес шепотом, правда от эмоций слова казались громкими:
— Я так скучал по тебе. И это ненормально, учитывая, как «долго» мы знаем друг друга. Но я чувствую, будто знаю тебя всю свою жизнь, Нора. Хотя, нет! Я вообще не знаю тебя... и все, что хочу в этой жизни — знать о тебе все. Хочу, чтобы я знал тебя лучше всех. Мысль о том, что какой-то другой парень получит такой шанс, физически ранит. Понимаю, ты можешь подумать, я потерял рассудок, но когда мы с Родди приехали в Лас-Вегас, все, о чем я думал, это про прекрасную Нору, и что в этом городе я моментально могу жениться на ней и увести домой.
Потрясенная до глубины души, я могла только смотреть на него, пока в голове пролетала тысяча мыслей.
Конечно, огромная часть меня думала, что парень спятил!
Но и была также часть, которая считала, что он совершенно искренен.
— Я люблю тебя, — Джим нервно улыбнулся мне. — Я влюбился в тебя. Ты не похожа ни на одну девушку, которую я когда-либо встречал. Кажется, ты мудрее своих восемнадцати. Я не могу разобрать, о чем ты думаешь, и это сводит меня с ума. Ты добра, заботишься о людях. И ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел в своей жизни.
Его прекрасные слова погрязли в беспорядочных мыслях.
Всплыло воспоминание о том, как Джим говорил, что я заслуживаю большего от жизни. Он оказался парнем, который не только предлагал любить меня, по-настоящему любить меня, но и предлагал в жизни большее.
Он предлагал мне бежать.
Не могу объяснить, насколько эта мысль захватила меня. Будто некому монстру, который скрывался внутри меня в течение долгого времени, кто-то открыл клетку. Это было эгоистично, поглощаемо и голодно. И так целеустремленно.
— Ты... ты просишь меня выйти за тебя и переехать в Шотландию?
Джим страдальчески кивнул.
— Ты думаешь, я сумасшедший, не так ли?
— Да. Абсолютно. Я так думаю.
Его хватка ослабла, и он опустил глаза.
— Я понимаю.
— Но... — Большая часть меня так и хотела сказать «да», хоть это так безумно.
Джим посмотрел на меня, в глазах застыла надежда и недоверие.
— Но?..
Несмотря на то, что чувствовала тошноту, я также испытала прилив адреналина. А его я не чувствовала в течение долгого времени. От этого я стала ощущать себя живой. На самом деле живой.
— Можешь дать мне день, чтобы подумать?
— День? — Джим быстро кивнул. — День я могу подождать.
— Хорошо. — Я всем телом дрожала. — Хорошо. — Я не могла поверить, что даже думаю об этом. — Приезжай сегодня в полночь. Паркуйся на улице подальше от моего дома. Тогда я дам ответ.
Джим издал дрожащий выдох.
— Я не могу поверить, что ты подумаешь об этом. Родди сказал, что я сумасшедший, но я... несмотря ни на что, не мог вернуться домой, не сказав, что я люблю тебя.
Страх и надежда были странными друзьями — я чувствовала легкомысленность. Я немного покачнулась, и Джим потянулся, чтобы поймать меня.
— Ты в порядке?
— Так много эмоций. — Я немного истерично рассмеялась. — Э-э... ладно... Я собираюсь подумать. Сегодня ночью?
— Сегодня ночью, — кивнул Джим. И затем он поцеловал меня мягко, сладко и пробормотал: — Иди, Нора. Я защищу тебя, дам тебе все. Обещаю.
✽✽✽✽✽
Я оплатила счета, но едва помню, как сделала это. Не помню, говорила ли я с кем-то в «Мей», здоровалась ли с людьми, которых знаю всю свою жизнь. Я едва помнила, как садилась в автобус и ехала в нем пятьдесят минут. Но я очнулась, стоя у входа на кладбище графства Донован. Единственное, как могла описать свое состояние — словно кто-то поднял меня, и так сильно потряс, что мои внутренности поменялись местами.
Сжав скользкие от пота ладони в кулаки, я собралась с духом и заставила себя пройти через вход. Я не приходила сюда уже год. С тех пор как поняла, что застряла в Доноване.
После пятиминутной прогулки я нашла ее.
В вечной памяти
Мелани Дьюитт
1993 — 2005 гг
Любимая дочь, сестра и друг
Навсегда в наших сердцах
Как всегда, глаза и нос ужалили слезы, и я обрадовалась, что в этой части кладбища больше никого не было. Подошла к могиле и села рядом с черным надгробием.
— Привет, Мел... — Мой голос был слезный и хриплый. — Мне жаль, что я долго тебя не посещала.
Наступила тишина, и затем мягкий порыв ветра обезглавил высохшую розу на могиле Мели. Я засмеялась. Розы были моими любимыми цветами. Мел это знала.
— Я воспринимаю это как сердитый привет. И заслуживаю этого. Прости. — Я погладила надгробие и прислонилась к нему щекой, позволив свободно литься слезам. С Мелани я могла быть откровенна в своих чувствах. — Я просто не хотела тебя разочаровывать. Видела бы ты, как Стейси смотрит на меня. Боже, твоя сестра думает, что я неудачница. Хотя я так себя и чувствую… Знаю-знаю, ты так не думаешь. Но я тебя подвела, Мел. Я пообещала, что свалю отсюда, найду место, где проживу удивительную жизнь. Не только за себя, но и за тебя. Я обещала тебе, что сделаю свою жизнь экстраординарной для нас обоих. — Я вздрогнула, пытаясь взять себя в руки. — Все это было обещано тебе. Все. Но я все еще здесь... И я работаю в проклятом ресторане быстрого питания, и собираю оскорбления своего отца.
Нежный ветерок прошелся по волосам, и мне представилось, что это моя подруга. Я закрыла глаза, желая услышать ее голос, но с годами он исчез из памяти. Я все еще могла видеть ее лицо, как она улыбается, но как бы сильно не пыталась, больше не могла ее слышать.
— Я скучаю по тебе, — прошептала я. — Я скучаю по тому, кто меня знает. В самом деле, знает меня. Лучше, чем самого себя. У меня больше нет этого, Мел... И я знаю, эгоистично сидеть здесь и говорить об этом тебе, но, как и всегда, ты единственный человек, с кем я могу поговорить. — Я вытерла щеки и вздохнула.
После минуты молчания призналась:
— Я встретила кое-кого. Парня. Он из Шотландии. — Я улыбнулась, зная, насколько Мелани понравилось бы это. — Я думаю, он немного чокнутый: говорит любит, а сам знает меня всего несколько недель. На самом деле он даже не знает меня, — я нахмурилась, прислушиваясь к своим чувствам. — Я так скучала по нему, когда он уехал, так что думаю влюбилась в него. Но это рулетка, верно? Огромный риск. Он хочет, чтобы я вышла за него замуж. — Я рассмеялась. — Знаю-знаю, ты бы сказала, что я сумасшедшая. Ты думаешь, я спятила, только думая о женитьбе в восемнадцать. Мы всегда говорили, что никогда не будем такими девушками, и воплотим свои мечты, прежде чем подумаем о том, чтобы влюбиться… Но он хочет чтобы я поехала в Шотландию вместе с ним. Шотландия. Я никогда не была дальше Индианаполиса.
Некоторое время сидела молча, собираясь с духом, чтобы сказать то, что никогда не смогла бы сказать вслух никому другому:
— Если я останусь здесь, то не получу удивительную жизнь, которую обещала тебе прожить за двоих. Если сделаю безумную вещь и выйду замуж за парня, которого даже толком не знаю, я, по крайней мере, получу возможность отсюда выбраться. Найти то, что мы всегда хотели. Но это большой риск. Отказаться от семьи… хоть и паршивой, но все же семьи, которая нуждается во мне. Это очень-очень рискованно. Хорошо если Джим тот, кем я его считаю, это было бы здорово, потому что я его люблю, а если нет? Что, если он окажется совершенно другим, хуже, чем сейчас?
— Я самый эгоистичный человек на свете, верно? — Я закрыла глаза и прижала руку к надгробию. — Но если я скажу «нет»... Я боюсь оставаться здесь, Мел. Я чувствую, как тону. И никого это не заботит. Никого, кроме Джима. И я люблю его за это. Ведь это что-то значит? Имеет значение?
Порыв ветра внезапно обрушился на меня, и в моем теле на мгновение все стало на свои места.
— Да, — я слегка улыбнулась. — Я думаю, ты ответила бы так.
✽✽✽✽✽
— Папа, время спать.
Как всегда, отец сидел перед телевизором, и мой голос испугал его. Он нахмурился, но кивнул, и я пошла за инвалидной коляской, на которой перевозили его в спальню.
Мама не вернулась домой после смены в закусочной. Она позвонила и сказала, что работает сверхурочно у Эла. Я мысленно плакала, когда разговаривала с ней, потому что надеялась увидеться в последний раз. Мне придется обойтись письмом. Письмом-объяснением. Письмом-извинением. И это будет письмо о прощении.
Я помогла папе сесть на кровать, и он улегся ко мне спиной.
— Папа.
Он хмыкнул.
— Пап.
— Что? — раздраженно выдохнул он.
Прежде чем я смогла остановиться, слезы вырвались и полились по моим щекам. Я облизнула соль на губах, выдохнула, и через силу сказала, скрывая слезы:
— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?
В тусклом сиянии из прихожей я увидела, как он напрягся.
А затем, медленно расслабился. Но не повернулся ко мне. Он уставился на стену. Затем, тоном, который разбил мне сердце, с сожалением и печалью прошептал:
— Я тоже тебя люблю, девочка.
Мое тело вздрагивало от попыток удержать всхлипы, и я выбежала из комнаты, не пожелав спокойной ночи.
Прощай.
Я схватила куртку с крючка, надела ботинки и снова проверила рюкзак, чтобы убедиться, что у меня есть все необходимое. После посещения кладбища, я вернулась в Донован и опустошила свои сбережения и банковский счет. Я оставила большую часть в конверте с письмом к маме и отцу, и положила его на подушку.
Остальное взяла с собой, хотя их, вероятно, хватит только на Вегас.
Я дважды проверила наличие паспорта, и почувствовала тошноту.
Наконец, часы на телефоне показали полночь.
Вытерла слезы, не желая, чтобы Джим подумал, будто я сильно переживала, принимая решение уехать с ним, и выскользнула из дома на Уэст-Вашингтон-стрит.
Я заметила на улице «Мустанг», Джим вылез из него и мы поспешили друг к другу. В груди так сильно колотилось сердце, что думала, оно сейчас взорвется.
И затем я оказалась в руках Джима, он крепко меня обнял, успокаивая жесткую дрожь проходящую сквозь мое тело.
— Ш-ш-ш, — прошептал он, целуя мои волосы. — Теперь все будет хорошо.
Я надеялась, что Джим прав, потому что мы уезжали в Вегас, и я собиралась поставить на него все что у меня было.
Глава 5
Эдинбург, Шотландия
Спустя 3 года, июль 2014
Заправив рубашку-поло в штаны, я кинула секундный взгляд на свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что все аккуратно. Я ненавидела видеть себя в форме. Внутренне вздохнув, прикрепила бейджик со своим именем над левой грудью. Когда Джим появился в зеркале позади меня, я зачесывала волосы назад в длинный хвостик.
Он обнял меня за талию и, глядя на меня в зеркало, уместил подбородок на плечо. Его волосы были растрепаны, щетина щекотала, и он кинул мне милую однобокую улыбку.
Два года назад, я бы с радостью накинулась на него. Но что-то изменилось внутри меня за три года замужества. Может быть, «изменилось» — слово неправильное.
Возможно, нужно использовать слово — «осознание».
— Мне жаль, что ты уже уходишь. Я начинаю только в десять. Мы с тобой могли бы многое сделать. — Он прижал меня ближе и сексуально улыбнулся.
Муж до сих пор меня привлекал. Так что, это что-то да значило. Но нечто вспенилось в моих чувствах, или, скорее, в — не-чувствах, и это заставило вырваться из его объятий.
— Извини, не могу.
Я направилась в нашу маленькую гостиную-кухню открытой планировки, и поняла, что он идет за мной.
— Хотелось бы, черт возьми узнать, что творится в твоей голове, — нетерпеливо выдохнул он. — Мне никогда не удавалась это сделать.
Не желая спорить перед работой, я посмотрела на него через плечо, обуваясь в свои удобные черные туфли.
— Я думала, это и нравиться тебе во мне.
Я заметила в его темных глазах обиду, прежде чем он закрылся.
— Сначала это выглядело сексуально. Теперь как плохая шутка.
Вина вспыхнула в груди, и я стала защищаться:
— Ты знал кто я когда женился на мне, Джим.
— Да, — кивнул он, рассердившись. — Просто подумал, после трех лет гребаного брака ты, время от времени, будешь впускать меня в свой мир.
Я подумала о прошлой ночи, когда отправила Джима спать на диван и посмотрела на него многозначительно. И это сделало его более злым, хотя в глазах и появилось тепло.
— О да, детка, ты легко позволяешь мне трахаться с тобой когда захочу… но не дай бог, я попробую тебя обнять.
Мы смотрели друг на друга как два противника, желая и задаваясь вопросом, почему должны вести один и тот же разговор каждые несколько недель. Такое ощущение, что мы сражаемся не менее года.
— Это из-за колледжа? — сорвался Джим.
Вина мгновенно исчезла, уступая место разочарованию. Я схватила сумку и направилась к двери.
— У меня нет на это времени.
— Так удели мне время! — внезапно он навис надо мной, прижав руку к входной двери.
— Что ты хочешь, чтобы я сказала?
Джим вздрогнул и потянулся к моей щеке.
— Детка, ты же знаешь, у нас нет на это денег. Сначала нужно заплатить за открытые курсы в колледже и получить необходимую квалификацию, а ты даже не знаешь, что хочешь делать со своей жизнью.
— Я знаю, что не хочу укладывать полки в супермаркете! Я покинула США не для того, чтобы вернуться туда с чего начала!
На лице у Джима отразилась вина.
— Послушай, я много работаю, и через несколько лет стану бригадиром. У нас будет больше денег, и тебе, возможно, даже не придется работать. Ну, и к тому времени у нас будут дети, и ты будешь заниматься ими.
От этой мысли я вздрогнула.
— Я не хочу оказывать на тебя давление. Тем более речь не о том, чтобы ты зарабатывал больше денег, Джим. А в том, что это я хочу зарабатывать больше денег, и именно я — хочу гордиться своей жизнью. А прямо сейчас я не профессиональна для чего-либо.
— Я не смотрю на это, как на твое давление на меня. Я хочу дать тебе хорошую жизнь, чтобы ты не беспокоилась о работе. Мы команда.
Джим никогда меня не слышал. Чтобы я не говорила, он никогда меня не слышал. Но сейчас я не хотела спорить.
— Я знаю это.
Он настороженно посмотрел на меня.
— Правда?
✽✽✽✽✽
Прошло две недели, и мы вернулись к нормальной жизни, засунув головы в песок и притворившись, что наш брак прекрасен. Но наш брак не был прекрасен. Он был усеян нарушенными обещаниями.
В день свадьбы я обещала любить и лелеять своего мужа, полагая, что так и будет.