Хранящая прах - Богатова Властелина 8 стр.


Наложница растерянно пригнула голову.

— Великий хан, Угдэй-бий требует тебя немедленно.

Сердце запрыгало бешено. Мирина скомкала на груди полотно, прислушалась к разговору снаружи. Вихсар поднялся, бросив протяжный взгляд, не сказав ни слова, вышел.

Глава 5

Сборы неумолимо затянулись еще на один день. Как и обещал Ерислав — собрал он добрую сотню. Многие из весей пришли, а потому ратному делу не шибко натасканы, пришлось разъяснять долго что и как. Зато все крепки телом, и гибки, что булатная сталь, рослы — таким и меч не нужен. Только и оставалось удивляться, как княжич так быстро сумел витязей собрать. Много времени отняло и то, что каждому нужно было подобрать браню по телу — за один день невозможно, тут месяцы нужны, а то целые годы, чтобы сроднится с оружием, чтобы как продолжение тебя оно стало. Потому устроили хоть какие, но поединки, что затянулись еще на целые полдня, да так мужики увлеклись — до самой зари силой мерились бы. Под пеплом солнца полуденного на ристалище, ставшем таким людном, что не протолкнуться, пыль подняли такую, что свербело в горле, оседала она на кожу, покрывшуюся испариной, потому обливались водой ведрами прямо на дворе. Арьян напряженно наблюдал, как два бугая, скрестив стали, сошлись нос к носу, покружили, как волки молодые, глазами яростными сверля друг друга, да назад ринулись, чтобы сызнова силой ударить, рубануть, подсечь, да ни один из них не уступал, бил с упрямством вола.

— Хороши, — скрестил Ерислав мускулистые руки на груди, наблюдая за разгоравшимся не на шутку боем.

Арьян, заметив движение в верхнем теремном яруса, перевел туда взгляд. Там, в глубине построек, стоял мужчина в богатом синем корзно, почти поседевший, с короткой пронизанной так же морозными нитями бородой медного отлива, что и у Ерислава — князь Гостивой, видно, не стерпел, вышел взглянуть на творящееся беспутство.

— Похоже, затея наша и твоему отцу не по сердцу.

Ерислав повернул голову туда, куда смотрел Арьян, и следом отвернулся, обратно устремляя взгляд на кружащих по ристалищу в атаке бойцов.

— Не птенцы гнездовые уже — и сами можем парить, — ответил княжич, хмурясь.

Видно, не раз затевал Гостивой разговор с сыновьями, да прока от того никакого не добился.

— Так что с княжной этой — Мириной Радонеговной из городища Ровицы? — вдруг спросил Ерислав, поворачиваясь. Арьян удивленно глаза на него вскинул — откуда узнал? — Такое-то не утаишь особо, — сузил глаза, хмыкнул.

— Это Данимир рассказал? — голос ненароком да прозвенел твердой сталью. Брат сует нос куда его не просят.

— Да какая разница, он или другой кто, — отозвался Ерислав.

Арьян не стал спорить.

— Ты, наверное, слышал, что у них в семье произошло. Княжна из дому убежала, а потом пропала на месяцы…

— Слыхивал, а как же.

— Я встретил ее в лагере валганов. Мирина пленницей была у хана Вихсара… Она сбежала с нами. Я хотел ее до Ровицы проводить, но не вышло, заминка случилась, нужно было возвращаться, отправил с людьми своими, а дома, как оказалось, ее уже ждали. Хан решил забрать ее в качестве своей невесты.

Ерислав озадаченно головой покачал.

— И кто же о судьбе ее так постарался?

— Мачеха дала согласие.

— А ты, значит, и в самом деле надумал Мирину невестой своей сделать?

— Надумал, — не стал уходить от ответа.

— Не шибко тебе везет с женщинами, Арьян, одна едва не загубила, другую украли, — усмехнулся Ерислав безоружно и горько.

— Не могу допустить, чтобы она осталась с ним.

Ерислав глянул искоса на княжича, хмыкнул еще громче, качнув головой.

— Ну что ж, дело твое. Нам главное — отстоять свое. Свои земли. Слишком надолго валганы засели на одном месте, пора и честь знать, а мы в этом деле им поможем.

И будто вторя его словам, толпа кметей взорвалась вскриками. Один из бойцов, сверженный противником, на земле лежал в пыли. Он встряхнул влажными светлыми волосами, очухиваясь от падения. Соратник прошел к нему, подал руку, помогая подняться, обнялись примиряюще и разошлись, а следом другая пара вышла.

На том княжичи и замолкли, продолжая наблюдать за сражением яростным. И как бы ни гнал от себя Арьян мысли о Мирине, все не мог отрешиться от них — казалось, чем дальше гнал, тем глубже проникали они в сердце.

«Чем дальше, тем больше дров», — сказал бы сейчас отец.

Выждав, когда последняя пара сразится, Зарислав дал команду в путь собираться. И почувствовалось, как волна возбужденности от предстоящего похода хлынула по толпе, горяча кровь. Отуманенные глаза мужчин неизбежным грядущим боем поблескивали по-волчьи. Для некоторых дорога в степь принесет славу, для других — достойную смерть. Она разделит племенные земли рекой крови. Станет началом ли новой вражды или положит конец старой — никто не сможет предсказать.

На дружинном дворе вскоре поднялось такое столпотворение, что Арьян едва отыскал Данимира и отрока своего Митко. Парень помог облачиться: стянул наручи и латы, поднес кольчугу, что опустилась на плечи привычной тяжестью, подал и начищенное оружие в кожаных ножнах. Снарядившись и поднявшись в стремя, Арьян единым взглядом окинул двор, полную кметями, да вдруг зацепился за девицу, дыхание пережало в горле, когда взглядом напоролся на взор Даны. Бледная и растерянная стояла она в тени у столба, устремляя взор на княжича. И солью осела вина за то, что так и не нашел в себе решимости попрощаться или хотя бы извиниться за содеянное. Признаться, и забыл о ней. А Дана, видно, после вчерашнего и не выходила из стана своего, родного брата даже провожать не спустилась. Арьян выдохнул. Воспоминания непрошенные ворвались в голову, и тесно сделалось в груди от того, как нехорошо вышло вчерашним вечером. Рад бы вернуться в то время и изменить все, он и другие слова бы ей сказал, отказал не так грубо, не так резко, а уж вдогонку бы и вовсе не кинулся. Какая оса его вчера укусила?

Ворота со скрипом раскрылись, и вся ватага оживилась разом. Первыми выехали княжичи Излуча, за ними рекой хлынули воины. Данимир вдруг развернул коня, назад потянул узду. Арьян проследил за ним, и сразу все ясно стало, когда брат к крыльцу подъехал, куда на порог высокий Люборада выбежала. Отвернувшись, Арьян натянул повод, поддел пятками черно-бурого скакуна, пустил к воротам, вскоре догнал и Данимир.

По большаку не погнали коней, а все вдоль стены крепостной, рва придерживаясь, а там выехали за окраину городища, минув вымоину, тянувшуюся от построек жилых. Поднимая пыль, что стелилась по земле в закатных лучах дымкой багряной, ватага устремилась к бескрайним лугам, только и видно было, как поблескивала сталь и кольчуга в багряных лучах, как плескались стяги и плащи, за конной дружиной тянулись хвостом и обозы из восьми телег, водруженные припасами, шатрами, оружием. С каждым вздохом воздух тяжелым свинцом опускался на плечи и плотнел от зноя. Сжимало горло, понуждая сердцу биться часто.

Солнце плавилось на окоеме, раскалялось докрасна, да хоть и медленно, но клонилось к земле, уже не палило так глаза — изредка стала накатывать и прохлада с низин влажных и лощин, принося желанную свежесть. Вскоре скрылись и последние редкие дворы, за перекатами холмов остался Излуч, а впереди показалась лента реки. Село солнце уже скоро, погружая в холодные тени травянистый луг и дружину, лишь только в небе сиреневыми мазками ложились на облака последние отсветы заходящего дня.

На закатном небосклоне одна за другой появлялись звезды. Как вовсе смерклось — остановились на ночлег, разбив лагерь неподалеку от русла. Возгорались костры на берегу, поползли по низинам дым и благоухание снеди.

Митко нарезал хлеба, разложил на рушнике, разлил княжичам медовухи душистой, вскоре и принесли сочных запеченных куропаток. И не успели друзья пустить по кругу братину да изречь богам благодарность за безветренный легкий путь, как началась в глубине лагеря толкотня. Арьян отставил чару, когда увидел приближавшегося с другого края становища Мечеслава.

— Что там? — приподнялся с подстилки и Ерислав.

— Еще добровольцы прибыли. Просятся в дружину. Векула с ними говорит, — Мечеслав окинул вопросительным взглядом княжичей.

Переглянувшись с братьями — близнецами, Арьян подобрался:

— Сходим, взглянем.

Последовали вместе за Мечеславом туда, куда, любопытствуя, один за другим подтягивались кмети. Данимир едва не присвистнул, когда завидел три дюжины[1] мужей, одетых отнюдь не в льняные косоворотки да порты, а снаряженых по ратному — с добротным оружием на поясках, в кожаной и стальной броне. Среди них Арьян сразу узнал Карая — княжича небольшого острога Лютич: рослый детина со смоляными бровями и такой же черной щетиной, виски выбриты, каштановый чуб падал на лоб, скрывая пронзительно синие глаза. Он тоже узнал Арьяна, обнажил ряд белых зубов, что блеснули на загорелом лице ярко, в глазах всполохнули огни, в руках — мощь.

— Возьмете? — кивнул он, не успел Арьян подступить.

Воличанские кмети разом затихли, расступаясь, пропуская княжича вперед. А он, взором обводя гурьбу прибывших, ответа давать не торопился.

— Ты бы хоть клич дал, — с какой-то обидой, и даже упреком, добавил Карай.

— Зов бы мог пустить, да время на то не было, — ответил Арьян.

— Экий ты нетерпеливый, княжич, — хмыкнул Карай.

— Я и не ожидал подмоги, — Арьян повернул голову, бросил взгляд на Ерислава и Заримира.

— Прошу к нашему костру, — отозвался тут же Ерислав, подал знак Векуле проводить остальных мужчин в стан да места всем найти.

Вернулись к кострищу, сотрапезничали в большом кругу. Разговоры вели до самой глубокой ночи о враге общем, о том, как Карай догонял дружину от самого Явлича. А потом и поутихли, укладываясь боками к огню. Но Арьяну не спалось совершенно — думал обо всем и не находил покоя. И вроде начал забываться, но не успел впасть в дрему, как нужно было уже вставать, да и усиливающийся гул пробуждавшегося лагеря не дал долго разлеживаться, кутаясь в шкуры и дыша влажным, напитанным сладким ароматом клевера и росой воздухом. Рассветало медленно, из-за окоема неспешно поднималось слепящее золотоглавый Хорс[2] постепенно согревая землю и высушивая росу. Поутренничав, засобирались. Арьян видел, как заметно прибавилась ватага, вереницами тянувшаяся по долу. Распогоживалось резво, но на этот раз облака белые потянулись с окоема, и ветер беглый приносил свежеть и холодок — не изнывая от жары идти было легче, потому уже к вечеру луговины начали сменяться лесом — сперва редким березовым молодняком, но с каждой верстой он сгущался, и вскоре конные углубились под смолистый промозглый еловый покров. Ночевать привелось в лесу, назначив строгий дозор.

Следующие день пролетел стремительно, а как начало оскудевать разнотравье и становилась каменистой и пустынной местность — засеребрила вдали долгожданная река Вель.

Арьян скривился, ладонь прижав к боку — закололо неожиданно, хоть княжич и давно забыл о ране. Внутри словно колючий ком связывался, перетягивая грудь в дурном предчувствии. Пускай и до места — Вершуха — оставалось всего треть дня пути, воины насторожились, держась скопом, хранили молчание да разглядывали места здешние. Но опасаться было нечего — никто их встречать не спешил.

— Может, оно миром все обойдется, — услышал Арьян голос Ерислава — тот с Караем разговаривал.

Арьян отвернулся и вновь обратил взор к окоему, где небо голубое встречалось с нагорьем, затуманенным сизой дымкой. Задумался. Хотел ли он, вообще, мира? В первый раз наведались они к валганам, движимые не дружескими помыслами — хан Вихсар не отдаст Мирину, и разойтись по обоюдному договору не получится.

Закат близился, потому послали людей вперед, к реке, найти место подходящее, чтобы лагерь разбить не на один день. У русла воздух был не такой сухой и жесткий, как в открытой ветреной степи. А когда остановились на выбранном месте — послали людей и окрестность разведать, не поджидает ли где опасность, приказав — если и помают кого — не убивать. Через время потянуло отовсюду дымом, он плотным слоем окутал лагерь, пополз по спокойной глади воды, утекая вдаль. Когда окончательно расположились, воздвигнув шатры, подтянулись все княжичи к общему костру.

— Сперва надо на переговоры собраться, — предложил десятник Векула.

— Послать необходимо кого-то к хану, — добавил Мечеслав.

— Договориться встретиться где-то посередине.

Арьян, выслушав каждого, все больше хмурился, думая над тем, как лучше поступить, да десятник самым правым оказался — нужно условиться на месте, поговорить, разъяснить свои права. Из-за поднявшегося шума Арьян не сразу различил оклики стражников.

— Кажется, и не надо никого посылать, — отозвался Ерислав, вытягивая шею, всматриваясь в глубину лагеря, тоже уловив какое-то движение впереди.

К ним твердой поступью в окружение кметий шли трое валганов. Свет от костров выхватывал их смуглые различимо чужие лица, окаймляя высокие скулы, изгибы сабель, пласты брони, сковавшие мощные тела пришлых.

Данимир встал рядом с братом, встречая ночных гостей и весело ухмыляясь:

— Уже пронюхали.

— Ну, вот и поговорим, — подбоченился и Ерислав, вставая по правую сторону вместе с Заримиром и Караем.

Едва валганы приблизились, Арьян угадал Найира. Припомнил явственно, как этот самый посланец от хана, прибыв в Явлич, вынудил оставить Мирину в лесу и вернуться в город. По лопаткам прокатилась колючая зябь, окуная княжича не в слишком приятные воспоминания, и ясная картина, как застал Всеславу с гриднем в полутемной клети, против воли предстала обрывком воспоминания. И вновь остро кольнуло под ребрами, от злости перед глазами будто посыпались искры.

Валганы остановились в паре шагов от мужчин. Повисла тишина, наполненная дымом, молчаливо прорезаемая острыми, как лезвия, взглядами. Окружившие чужаков кмети, скованные напряжением, сжимали в кулаках рукояти, но никто не шевелился — приказа ослушаться никто не смел, разве только люди Карая — за них Арьян не мог наверняка заручиться. Пока что не мог.

Хищные глаза Найира сузились под меховой каймой островерхой шапки.

— Вот и снова свиделись, Найир, — поприветствовал его первым Арьян. — С чем пожаловал?

Валган приподнял подбородок, посмотрев надменно и с высока.

— Это мы хотели у тебя узнать, — ответил Найир, обводя накаленным взглядом собравшуюся толпу.

Арьян покачнулся, ощущая, как внутри вскипает ярость. Вспомнил, как тот ему зубы заговаривал, пока его великий хан княгиню обхаживал, выпрашивая Мирину.

— Передай хану, что пришел я за своим подарком, который он обещал мне еще три седмицы назад. А как отдаст ее, пусть собирается и уходит с этих земель…

Валган, видно, не понял о чем идет речь, чуть склонил голову набок, обдумывая сказанное.

— …А если, — продолжил княжич, — если не исполнит он своего обещания, — Арья приблизился и проговорил уже глуше, — сожгу.

В колодцах глаз Найира блеснул холодок. Валган ухмыльнулся дерзко в черные длинные усы.

— Я передам все, — ответил он тоже негромко, но твердо.

— Передай, — вмешался Ерислав, — а коли что, если пожелает, сам пусть приезжает, тут и поговорим. Но только пускай поторопится, а то бойцы у нас горячие, молодые, слишком порывистые. Набалуют еще что малость.

Найир придавил Ерислава свинцовым взглядом, раздувая ноздри, но смолчал. И такая тишина повисла, что слышно было как гудит огонь кострищ и трескаются сучья. Найир все же отступил, подавая своим людям знак уходить. Арьян кивнул Мечеславу, чтобы тот проследил. Кметь согласно моргнул и тоже мягко отступил, поспешив вглубь лагеря.

— Лихо ты его, — хлопнул похвально в ладони Ерислав. — Как ты думаешь, каков ответ будет? — спросил княжич, погладив короткую рыжую бороду, долго смотря в спины удалявшихся мужчин.

— Их гораздо меньше, чем нас, — отозвался вместо Арьяна Данимир, отлепляя взор от скрывшихся в толпе валганов.

— Хотелось бы верить в удачу, но валганы — очень опытные воины, — Арьян, повернулся к костру, выдохнул надсадно, уставившись в пламя и ощущая, как волны жара осушают лицо и грудь.

Назад Дальше