— Мне все это не нравится, Луиза. К сожалению, не могу тебе сейчас раскрыть все, что известно, но… Настоятельно прошу, будь осторожна. Если почувствуешь опасность или, например, тебе покажется, что рядом происходит не совсем то, что должно, связывайся со мной. В любое время суток. Мне бы не хотелось, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Как с доктором Лоицем?
Дарс буквально впился в нее ледяным взглядом.
— Именно. Как с доктором Лоицем.
— Ректор Варус объявил, что доктор Лоиц умер в своих апартаментах.
— Умер, да, — мрачно подтвердил Дарс.
Луиза вдохнула поглубже и, млея от собственной наглости (о боже, она ведь разговаривает с братом императора!), уточнила:
— Он ведь… не сам умер, да? Кто-то ему помог?
С минуту Дарс молчал, рассматривая на свет воду в стакане. Затем неохотно проговорил:
— Да. Ему помогли. Но я надеюсь, что ты не разнесешь эту информацию по академии. Все-таки элитное заведение. Ну ты понимаешь, да?
Луиза кивнула.
Конечно же она понимала.
Родителям учащихся вряд ли понравится, что доктор Лоиц был убит на территории кампуса.
Воцарилось молчание. Потом Луиза с видом победителя кивнула на свою пустую тарелку.
— Вот.
— А мороженое влезет?
— Маленькую порцию. Пожалуйста.
Дарс махнул рукой, и к ним тут же подлетел официант.
— Сэр? Мисс?
— Принесите самого лучшего мороженого, что у вас имеется.
А сам, не отрываясь, смотрит на нее и о чем думает, непонятно.
— Зачем я тебе? — вдруг спросила Луиза. — Чтобы заставить кого-то замолчать, не обязательно отправлять в элитную академию. Можно было тихо и незаметно распылить на атомы. А можно было просто стереть память.
— Если бы я влез в твою память, это было бы слишком заметно… — и оборвал себя на полуслове.
— Заметно для кого?
— Не важно. Пока не важно. Но, — выражение Дарса вдруг стало напоминать невероятно довольную кошачью морду, — я не захотел распылять тебя на атомы. Мне хотелось дать тебе шанс на благополучное будущее. Мы ведь все его достойны, только получается не всегда и не у всех. Мне просто… я решил, что будет правильно, если у тебя все будет хорошо. Я хочу, чтобы это было так.
От его улыбки как-то потеплело на душе. Луиза даже не стала цепляться за недоговоренную фразу — мол, слишком заметно. Для кого? Почему? Впрочем, какая разница.
Она сидит за столом с братом императора. Перед ней с поклоном ставят разноцветный шедевр, который и мороженым-то сложно назвать. И плевать, что впереди полная неизвестность.
— Нравится? — Его голос, как бархат, ласкает кожу.
— Да, — она отковыривает с верхушки ярко-оранжевую ягоду османтуса, — спасибо.
— Я надеюсь, что это не в последний раз.
— Возможно, для этого мне даже не придется падать в обморок? — За ягодой следует пена из взбитых сливок.
— В обморок можно падать, — наигранно-серьезно говорит Дарс, — желательно, когда я тебя смогу подхватить на руки. А я смогу это сделать теперь не ранее чем на осеннем балу в академии.
Глава 7
КАДРОВЫЕ ВОПРОСЫ И КОЕ-ЧТО ДРУГОЕ
Он проводил Луизу в ее апартаменты. Не просто проводил, а заглянул и удостоверился, что все в порядке и в спальне, и в гостиной, и на кухне. Из комнат соседки, этой рыжей долговязой девицы, доносилась громкая музыка. Это хорошо, что она ничего не слышит и не высовывает свой любопытный нос. Правда, это же и плохо. Случись что… непредвиденное с Луизой, не услышит.
Попрощались очень сдержанно, почти холодно.
Правильно.
Как любит напоминать Бенджамин Варус, это академия, а не публичный дом.
Напоследок удалось поймать ее улыбку, тихую и светлую. Так могут улыбаться только дети или совсем молодые люди, у которых кристально чистая совесть, а вселенная вокруг них еще играет всеми цветами радуги. Раньше так улыбался Клайв. Впрочем, он улыбался еще и тогда, когда полезли первые чешуйки. Все еще не верилось, что будет по-настоящему серьезно. Медленное изменение генома — это все же не суп сварить, мало кто способен на такое проклятие.
Дарс неслышно прикрыл за собой входную дверь, сбежал по мраморным ступеням лестницы, отметив про себя, что здесь очень не хватает консьержа — исключительно чтобы следил, кто к кому ходит, — и вышел из здания.
Коттедж, в котором располагались апартаменты Луизы Вивьен Мар, находился в конце липовой аллеи. Вечерело. Тени расплывались, стелясь по земле серыми полотнищами. Ветви старых лип шелестели над головой, изредка роняя пожелтевшие листья. Пахло сырой землей и немножко грибами.
Дарс остановился, вдохнул полной грудью. А потом неожиданно для себя обернулся. Окно спальни Луизы должно было выходить на эту сторону здания.
Не ошибся.
Она стояла у окна и смотрела. Потом медленно подняла руку и помахала.
Дарс кивнул и пошел, больше не оборачиваясь.
Надо было думать о делах.
А ему было хорошо настолько, как не было уже очень давно. Почему-то хотелось смеяться. Или сделать какую-нибудь откровенную глупость. Нарвать цветов с первой попавшейся клумбы, перевязать букет носовым платком и забросить в окно спальни мисс Мар.
Все это было совершенно невозможно и неправильно, Дарс понимал, что ведет себя глупо. Даже нет, гораздо хуже — как человек, халатно относящийся к государственной службе.
Кем была Луиза? Он не знал. Она могла быть кем угодно.
Но отчего-то хотелось видеть на ее губах улыбку. И вдыхать едва ощутимый запах ванили и яблок.
Луиза Мар переставала подпадать под «объект для наблюдения».
Нужно быть честным с собой. Вспомнить, как сжалось все внутри, когда он увидел ее на полу в кафе. Кровь ударила в голову, он едва не отлупил Клайва. Прорычал: «Я тебе говорил, не смей к ней даже подходить». А сын, торопливо ныряя в свитер, растерянно бормотал о том, что не хотел ничего такого и что Луиза упала в обморок, увидев проявление его болезни. Дарс даже не понял, как подхватил на руки хрупкое тело, активировал сигма-тоннель. Испугался, что совершенно недопустимо для второго человека в империи. Мелькнула тревожная мысль о том, что сработали установленные им триггеры, что Луиза попыталась что-то провернуть, и ее парализовало. Но нет. Диагност удовлетворенно посигналил зеленым. Девушка просто упала без чувств, ничего опасного. Глядя на тонкое запястье, Дарс тогда подумал, что она явно недоедает. Может, поэтому и потеряла сознание. А еще он подумал о том, что плевать на все. Он порвет в лоскуты любого, кто протянет свои грязные лапы к его девочке.
Его девочке… М-да.
Куда тебя несет, Дарс Эшлин Квеон?
И все это на фоне игры для взрослых дяденек, где ставка — империя.
Надо было думать о делах. Гибель доктора Лоица не оставляла сомнений, что кукловод появился в академии.
Заложив руки за спину, Дарс энергично шагал по светлым дорожкам парка, каждый раз сворачивая в нужном направлении. Время от времени ему приходилось кивать в ответ на приветствия старшекурсников. Ничего не поделаешь, его здесь хорошо знали. В груди теплилась светлая радость — беспричинная, если рассуждать логически: пообедал с Луизой — и вселенная заиграла яркими красками.
Дарс остановился перед домом Варуса.
Сумерки опустились на кампус, над дверью горел фонарь, выполненный под старину. Дарс прикоснулся к сенсорной панели. Мягкий пластик завибрировал под пальцами, откликнулся слабым зеленоватым свечением. Это означало, что ректор вернулся домой.
— Бен, добрый вечер! Пустишь меня? Поговорить надо.
— А, это вы, мистер Эш, — прозвучало ехидное, — пришли выпрашивать зачет для мисс Мар? Ну проходите, чего уж там.
Замок щелкнул, и Дарс вошел в светлую, отделанную натуральным деревом прихожую.
— Между прочим, мисс Мар прогуляла мою лекцию, — вместо приветствия сказал ректор, — завтра потребую у нее объяснительную.
Бенджамин Варус стоял на пороге гостиной в роскошном халате и взирал на Дарса строго, как и положено ректору, поверх тонких очков.
— Не требуй, она ничего не напишет. — Дарс усмехнулся. — Это я виноват. Она обедала со мной.
— Ну понятное дело. — Варус фыркнул. — Я не понимаю, зачем тебе устраивать любовницу в академию? Зачем ей учиться, Дарс? Только не говори, что не можешь обеспечить женщину, не поверю. Твоя бывшая не знает, какие бриллианты на себя цеплять.
— Луиза мне не любовница, — смутился отчего-то Дарс.
Варус ухмыльнулся, всем своим видом говоря «знаем-знаем».
— Ну проходи, всегда рад тебя видеть.
Дарс поморщился. Очарование от встречи с Луизой постепенно уходило, оставляя ванильное послевкусие. Сейчас придется говорить о делах и думать о делах. А так хотелось еще несколько минут побыть — хотя бы в мыслях — с ней.
Ректорская гостиная была маленькой и очень уютной. Большие кресла, обтянутые коричневым искусственным мехом, нелепые, но очень милые цветные коврики, которые с большим энтузиазмом вязала бывшая теща Варуса, голографический огонь в камине, от которого жар как от настоящего.
— Прошу. — Ректор жестом указал на кресло.
— Налей мне чего-нибудь, — попросил Дарс и привычным жестом нащупал сигару. — Знаешь, ты совершенно прав в отношении Луизы. Все ее досье по большому счету сфабриковано мной же. — Закурил, выпустил колечко дыма. — Ты же знаешь, я имею возможность редактировать реестр, хоть это и занимает уйму ресурсов.
— Ну я и говорю, зачем ей учиться?
— Подожди. — Дарс принял из рук Варуса широкий стакан. На донышке плескалась янтарная жидкость. — Дело в том, Бен, что я подобрал ее на улице. И она ничего не помнит о том, кто такая и где жила.
— Ну, если она тебе нравится. А я вижу, что это так. У тебя все на роже написано. Так забери ее к себе, и делов-то. Любая на ее месте запрыгала бы от восторга.
Дарс помолчал, потому что сделал глоток. Крошечное солнце скользнуло по пищеводу.
— Я так не хочу, — наконец сказал он. — Я хочу, чтобы у нее было будущее.
— Да ты влюбился, — усмехнулся Варус.
Дарс пожал плечами.
— Наверное, но мне все равно. Впрочем, и тебе должно быть все равно. Не обижай ее, она неглупая девочка.
— Это верно.
Варус налил и себе. Выпил залпом, зажмурился.
— Очень даже неглупая. И, возможно, из нее выйдет толк, если не будет прогуливать. Дарс, ты об этом пришел поговорить?
— Ты сам знаешь, что нет.
Доктор Гилберт Лоиц, погибший накануне, был одним из лучших и признанных специалистов в области нейрокогнитивных наук.
Погиб он несколько странно для человека, носящего в себе медицинский чип с датчиками кровяного давления, мозговой активности, пульса, расхода калорий и еще много чего. Медицинский чип выловили из вязкой лужи, в которую превратились органические ткани доктора нейрокогниции, и по снятым с него данным стало понятно, что все жизненно важные органы Гилберта Лоица перестали функционировать одновременно. Все это до отвращения смахивало на убийство. Ситуацию усугубляло еще и то, что убийство произошло на главной планете империи, где криминал сведен к минимуму, а уровень жизни населения высок настолько, что мотивы преступлений вроде воровства или вооруженного грабежа отпадают сами собой.
И тем не менее доктор Лоиц был убит.
Живя на окраине кампуса, старый профессор занимал уютный старинный домик, построенный задолго до закладки корпусов. Он терпеть не мог системы безопасности и, наверное, тем самым и подписал себе приговор. Преступник точно знал, что, находясь в доме Лоица, он не будет запечатлен ни на одну из камер слежения. Он просто пришел, убил и ушел. Похоже, что ничего не взял или, наоборот, взял нечто такое, о чем не знал никто — ни коллеги Лоица, ни его безутешная вдова.
Единственное, что смог в этой ситуации сделать Дарс, — это быстренько организовать информационный вакуум вокруг убийства. Вдову увезли, предоставили квартиру с видом на дельту реки Миас. Студентам объявили, что доктор Лоиц умер. Ну вот бывает и так — люди просто умирают.
Потом он запустил маховик расследования, не забыв шлепнуть на папку гриф «секретно». Но пока что расследование буксовало по элементарной причине: убийца не оставил следов, за исключением отпечатков фальшивых гелевых подошв.
Кому мог помешать тихий стодвадцатилетний профессор? Дарс не знал.
Но внутреннее чутье подсказывало, что в академию проник кукловод и явился он за Луизой.
Варус подвинул кресло так, чтобы вдвоем можно было на планшете просматривать голограммы.
— Нейрокогнитивные науки — очень забористая штука, — сказал он, потягивая виски, — думаю, ты и сам это понимаешь. Ключевые специалисты Рамоса уже заняты, а покидать насиженное теплое местечко ради преподавания в академии — пусть даже и твоей академии — мало кто захочет.
Дарс щурился на логотип загружающейся операционной системы.
— Можно предложить оклад выше, — наконец сказал он. — Разумеется, бюджет академии небезграничен, но мне кажется, что я могу что-то с этим сделать.
— Ты не понимаешь, — мягко сказал Варус, — тут дело не в окладе. Специалисты этого направления заняты на очень важных и интересных проектах. Мало кто захочет бросить перспективное дело ради ежедневных выступлений перед студентами, которые к тому же порой и учиться не хотят. У студентов, у большинства, такие счета в имперских банках, что им даже быть грамотными необязательно, вполне хватит сенсорной подписи на чеках.
— Давай к дьяволу выкинем нейрокогниции из учебного плана, — предложил Дарс.
Щека Варуса нервно дернулась.
— Я знал тебя еще мальчиком, — пробурчал он, — никогда не думал, что из хорошего мальчика вырастет оболтус.
Дарс усмехнулся.
— Но-но, вы говорите с братом императора.
— Да знаю я. — Варус отмахнулся от этого факта как от надоедливой мухи. — Но, Дарс, к чему это я веду. А к тому, что я нашел в реестре приезжих специалистов резюме. Возможно, это будет неплохим решением?
— Ты о ком?
Вместо ответа Варус принялся одно за другим раскрывать окна поисковой системы по имперскому реестру.
— Вот, смотри, хотел этого кандидата с тобой обсудить. Так что даже хорошо, что ты зашел.
— Ну я, собственно, и зашел, чтобы обсудить потенциальных кандидатов. И еще кое-что…
Дарс отставил на подлокотник кресла опустевший стакан, подтянул к себе поближе голографическое окно и прочел:
— Вейн Арсум. Переехал на Рамос… получается, два месяца назад. Рожден на Фебосе, окончил Маозийскую имперскую академию. Почему бы и нет? — И, обернувшись к Варусу, добавил: — Мне понадобится несколько дней, чтобы провести полную проверку его биографии в распределенном реестре.
— Сомневаешься? — нахмурился Варус. — Но почему? Что вообще происходит, Дарс?
Он лишь пожал плечами и тепло улыбнулся стареющему другу.
— Ничего такого, о чем тебе следовало бы беспокоиться.
— Ну тогда, быть может, я могу отправить доктору Арсуму запрос на собеседование?
— Это единственная доступная кандидатура?
— Нет, конечно же. Есть и другие, но… этот работал в академии, потом в университете, у него есть опыт преподавания. Ну и, наконец, он совершенно свободен на текущий момент.
— С чего бы?
Дарс растянул пальцами голограммы, увеличивая в размере текстовую врезку.
«Уволился по собственному желанию в связи с планируемым переездом на Рамос».
Ну ладно. Уволился и уволился. Может, захотелось человеку пожить на главной планете империи. К тому же он в расцвете лет, в общем, ровесник самого Дарса.
С голограммы на Дарса смотрел приятного вида мужчина. Породистое лицо, темные, коротко остриженные волосы. Золотистые радужки, как и у многих с Фебоса. Ничего примечательного на первый взгляд.
— Почему так мало специалистов по нейрокогнитивному направлению? — спросил Дарс. — Днем с огнем не сыщешь. А ведь Рам-сити — столица.
Варус недовольно хмыкнул.
— Это, друг мой, вопрос отношений академических кругов и научных школ. Исторически так сложилось, что на Рамосе нейрокогнитивное направление было не в чести с самого начала. У нас что? У нас киберсистемы, наносистемы, вопросы симбиоза человеческого организма и киберфизических систем. Сильная школа нейрокриптоанализа. Здесь традиционно не финансировалось нейрокогнитивное направление. Поэтому с течением времени все специалисты попросту разлетелись кто куда. Ну а здесь остались те немногие, которых все устраивало. Так что… приходится искать залетных пташек вроде этого Арсума.