— Эх, ладно, — сказал Хельм, — пойдем, что ли? Уже стемнело.
— Да, пойдемте, — поддакнула Элла, — уже все должны разойтись по кроваткам.
И они пошли.
Луиза только единожды выходила на Рамосе ночью, когда шею стягивал жесткий ошейник, а поводок был в сальных лапах Реми. Тогда было не до впечатлений. Сейчас же она шла вместе с другими по кампусу академии, и путь их лежал от студенческих корпусов к домам преподавателей. Для этого нужно было пройти сквозь парк, что тревожно шелестел листвой.
Ощущения от ночи на Рамосе были странными. Две луны, что ранее светили серебряными монетами, еще не взошли. Оттого, наверное, сама темнота казалась слишком уж… черной, липкой, жирной, как сажа. В небе висела только алая луна Рамоса. И вот этот багровый, словно заплывший кровью глаз в небе и внушал чувство беспокойства, по большому счету ничем не обоснованное.
Перебрасываясь ничего не значащими фразами, они прошли сквозь парк. Элла то и дело хваталась за руку Хельма. Луиза сердито сопела. Было страшно, под ребрами как будто ворочался липкий сгусток, чувство опасности, от которого никак не избавиться. Но не виснуть же на Клайве?
А густая листва шелестела. Что-то похрустывало в темноте, шуршало, и Луизе вдруг представилась совершенно невозможная картина: это ночной лес пережевывает хрупкие косточки затерявшихся путников. Огромным жабьим ртом, в котором три ряда игольчатых зубов.
Луиза хмыкнула. Бред какой-то. Наверное, это луна так влияет.
Но где-то глубоко, под слоями мертвой памяти уже родилось видение: когда-то она уже шла по ночному лесу. И тот лес действительно таил в себе опасность. В него можно было войти и уже никогда не выйти. На какой же планете это происходило? Луиза прикусила губу. Это странное, так не вовремя всплывшее воспоминание было очень важным, она это точно знала. И если оживить его, если снова пройти по тому лесу, все встанет на свои места. Пазл под названием «жизнь Луизы» сложится в правильную, четкую картину.
«Планета… боже, как называлась та планета? И что я там делала?»
Наконец они миновали парк. Луизе показалось, что все вздохнули с облегчением.
Это все нервы, нервы… и кровавая луна Рамоса.
— Вон, — громко зашептала Элла, — вон тот крайний домик.
Из темноты, словно по волшебству, возник неясный силуэт, скудно освещенный небольшим фонарем. Стекла поблескивали кровавыми бликами, отражая свет луны.
— Так, — сказал Хельм, — ну что, надо бы жуков запустить внутрь.
— А для этого нужно открыть окно, — задумчиво протянул Клайв. — Мы не подумали о том, что дом может быть под охранным куполом.
— И что теперь? — Элла зябко обхватила себя за плечи. — Ну давайте выпустим жуков хотя бы снаружи. Вдруг здесь не все исследовали?
— Но мы не знаем, есть ли купол или его не ставили, — задумчиво произнес Клайв, глядя на дом не отрываясь. — Я бы предложил вот что. Давайте я подойду и открою окно. Если сработает купол и сюда примчатся безопасники, мне все равно ничего не будет.
И усмехнувшись, добавил:
— Как члену императорской семьи.
— Ну давай так, — смущенно сказал Хельм, который, видать, только-только понял, кто есть кто в их маленькой компании. — Ты их туда забросишь, а потом мы посидим неподалеку с планшетами.
— Ага.
Клайв обернулся к Луизе, смерил ее долгим и как будто вопрошающим взглядом, но она промолчала. Пусть делает что хочет. А если он возомнил, что она будет восхищаться его задумкой, то зря старается.
Клайв, прижав коробку с жуками к груди, медленно двинулся вперед. Крадучись. Озираясь, прислушиваясь. А Луиза с тоской подумала о том, что даже движения у него похожи на отцовы. Выверенные, точные. Видно, что тело тренированное. Спросить бы, как там его странная болезнь.
Тем временем Клайв уже был у фасада. Подождал несколько минут, затем скользнул к окну. Все затаили дыхание: ведь окно тоже надо открыть.
Замок на окне, судя по всему, оказался самым обычным, магнитным. На Рамосе ведь нет преступности, так зачем запираться?
Клайв с усилием толкнул раму, она медленно и совершенно бесшумно поехала вверх.
Он обернулся, показал всем поднятый вверх большой палец, затем принялся возиться с коробкой. Луизе было видно, как он достал первого жука и, размахнувшись, швырнул того подальше в дом. Снова запустил руку в коробку, забросил второго жука.
И в этот миг в окне зажегся свет, кто-то вскрикнул.
— Да какого дьявола?!! Эй!
Грубый окрик подействовал на всех словно парализующий газ.
У Луизы ноги приросли к земле, хотя понимала — надо дергать отсюда, и как можно скорее, пока неведомый «кто-то» из мертвого, казалось бы, дома не вызвал соответствующую службу.
Клайв метнулся прочь от дома. В светлом оконном проеме появился черный мужской силуэт.
— Эй, стойте! Да стойте вы, я вам ничего не сделаю! Жуков своих заберите!
И Луиза услышала веселый смех.
Напряжение, что до этого момента сковало всех, резко отпустило.
Тот неведомый человек в доме убитого профессора Лоица смеялся.
Он не пытался скрыться. Он вел себя… как хозяин, которого подняли посреди ночи глупой шуткой.
Клайв тоже остановился и спокойно подошел к распахнутому окну. Несколько минут он тихо о чем-то разговаривал с мужчиной, а потом махнул рукой всей компании.
— Идите сюда! Нас приглашают!
— Так, значит, вы решили доделать работу за службой безопасности, — уточнил доктор Арсум.
Усмехнулся и как-то очень по-домашнему пригубил ароматный чай из толстой кружки с желтыми утятами.
Опасное приключение, словно щелкнули переключателем декораций, превратилось в милые посиделки с новым преподавателем нейрокогнитивных наук.
Луиза исподтишка разглядывала его: очень уж дивной казалась внешность. Смуглая кожа, темно-каштановые волосы, ниспадающие на плечи беспорядочными прядями, и насыщенно-желтые радужки — яркие, словно яичный желток. Собственно, только глаза и смущали Луизу: она не помнила ни одного выходца с Фебоса, и поэтому их цвет казался необычным.
В остальном Вейн Арсум оказался вполне обычным мужчиной: невысоким, сухощавым и подтянутым. Говорил с едва заметным пришепетывающим акцентом и постоянно ссылался на то, что слишком поздно подался на центральные планеты, отсюда и непривычный выговор.
И вот теперь они сидели за столом в гостиной и пили чай с желейными конфетами. Хельм старательно рылся в вазочке, выбирая апельсиновые, а доктор Арсум, посмеиваясь, рассказывал, что изрядно испугался, когда во сне получил по лбу тяжелым жуком, а потом еще раз, когда уже проснулся, но уже просто в грудь.
— Тут еще не так заорешь, — с улыбкой сказал он. — Представьте себе: прилетаешь на главную планету империи, устраиваешься на работу, тебя, не спрашивая согласия, заселяют в дом, где благополучно помер предыдущий жилец. Должен заметить, что уже это изрядно портит сон. И вот когда наконец засыпаешь, получаешь по лбу чем-то металлическим. А потом еще раз, но уже ниже.
— Простите, — в голосе Клайва слышалось смущение, — мы не знали, что доктору Лоицу так быстро нашли замену.
Арсум нервно передернул плечами.
— Но вы, ребятки, меня изрядно расстроили. Мне и словом никто не обмолвился, что моего предшественника, скорее всего, убили. И знаете, я не в восторге. Все едут на Рамос потому, что криминал здесь практически свели к нулю. Оказывается, не все так радужно, как об этом любят порассуждать в медийных пространствах. Выходит, ректор сего достойного заведения… как бишь его, доктор Варус, мне что-то недоговаривает?
— Мы не знаем точно, был ли убит Лоиц. — Луиза решила вступиться за Варуса. — Нам известно только то, что умер он подозрительно внезапно, слишком внезапно для человека, обвешанного медицинскими датчиками.
Желтые глаза Арсума словно прилипли к ней.
— И вы решили проверить?
— Еще раз извините нас, — сказал Клайв, — мы не знали, что дом уже занят. И мы будем крайне признательны, если вы никому не скажете об этом инциденте… равно как и о наших, пожалуй, смешных домыслах. В конце концов, люди иногда умирают. Внезапно.
— Не скажу. — Арсум хмыкнул, отрываясь от созерцания Луизы. — Еще не хватало, чтобы вся академия узнала, как я получил по лбу жуком и орал от ужаса.
И принялся мелкими глотками пить чай, улыбаясь каким-то своим мыслям. Некоторое время все молчали, потом доктор Арсум окинул присутствующих лукавым взглядом.
— Но, раз уж вы набедокурили, вам это просто так с рук не сойдет.
— Вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее, — моментально состроила ему глазки Элла.
Арсум поставил чашку, поднялся и подошел к окну.
— Э… видите ли… в последние годы я немного отошел от наук когнитивных и акцентирую внимание на их слиянии с нейропрактиками. Я буду очень благодарен, если вы поможете мне в проведении некоторых экспериментов.
— Да не вопрос! — пискнула Элла.
— Что за эксперименты? — сдержанно уточнил Клайв.
Хельм и Луиза промолчали.
Вейн Арсум повернулся к ним, заложил руки за спину, прошелся по гостиной.
Все, что принадлежало семье доктора Лоица, вывезли, и все здесь было совершенно новым — стол, стулья, кресла. Даже пахло пластиком и лаком — запахи недавно распакованной мебели.
— Видите ли, иногда мне нужен материал, фрагменты считанных нейроматриц. Я привез с собой все оборудование, осталось найти добровольцев.
— Это может быть болезненной процедурой, — вылетело у Луизы.
Арсум снова внимательно посмотрел на нее — так, словно ожидал чего-то особенного, и разочаровывался от того, что это «особенное» не происходило. Кивнул каким-то своим мыслям, а потом обезоруживающе улыбнулся.
— Вот именно поэтому и нет желающих мне помогать. Именно поэтому я прошу вас… коль скоро за вами должок.
Они притихли.
Луиза тоже не знала, что ответить. С одной стороны, отчего бы не помочь? С другой… Позволять вот так запросто копаться в своей памяти?
— Хорошо, я согласен, — внезапно сказал Клайв, — но взамен вы подпишете и нотариально заверите соглашение о неразглашении заимствованных материалов.
Желтые глаза Арсума, казалось, полыхнули жидким золотом.
— Правда? Вы согласны? Ребята, вы меня действительно очень выручите. У меня как раз не хватает данных для монографии…
Он и впрямь выглядел растроганным и милым, и даже необычные глаза не казались чем-то из ряда вон выходящим. Снова повисло молчание — вязкое, напряженное.
— Ну, если Клайв согласился, то и я соглашусь, — буркнул Хельм. — Элла?
— Да, пожалуй, — она пожала острыми плечами, — от меня точно не убудет.
— А вы? — Взгляд Арсума уперся в Луизу. — Что решите?
Она поежилась.
Не хотелось вываливать на доктора Арсума всю грязь, что собралась за последнее время.
— Послушайте, я ведь ничего не буду визуализировать, — торопливо добавил Вейн, словно читая ее мысли, — мне нужны исключительно образцы тех фрагментов нейроматрицы, что отвечают за когнитивные, то есть познавательные функции человека. Да и потом… я не любитель интересоваться чужой жизнью, честное слово!
Луизу разрывали противоречивые чувства. Вейн Арсум ей понравился, и отказывать ему в такой мелочи не хотелось.
Но снова под ложечкой заворочался холодный слизняк страха, беспричинного, но при этом необоримого. Тревога сделалась почти ощутимой, повисла липкой паутиной в воздухе, неприятно щекоча кожу, заставляя горло сжиматься в спазме.
— Лу, — ее осторожно тронула Элла, — мы все согласились. А ты?
— Хорошо, — решилась она, — и я с вами.
На миг ей показалось, что Вейн Арсум выдохнул с облегчением. Как будто именно ее, Луизы, согласие было ему важнее прочих.
«Но с чего бы?»
Утром полил дождь. Мелкий, шепчущий, очень осенний. Луиза долго стояла у окна, смотрела, как медленно ползут по стеклу капли. Мир, что еще вчера был полон ярких красок, вмиг сделался блеклым, серым. Небо до самого горизонта затянуло тяжелыми тучами, и было ясно, что это не на один день.
Ее не покидало странное ощущение, что вокруг происходит что-то неправильное, а она даже не может понять, что именно. В висках назойливой мухой билась фраза, оброненная Эллой, о том, что убийцы всегда приходят на место преступления.
Но ведь доктор Арсум — не убийца? Его просто поселили в дом, где до этого жил Лоиц. Может статься, теперь Арсум попросит переселить его куда-нибудь еще.
Иррациональное чувство тревоги не отпускало, и Луиза даже потянулась к кольцу, но потом одернула себя. Зачем лишний раз беспокоить человека? Сказал же, что будет на осеннем балу. Вот там и поговорят.
Все равно ощущение надвигающейся опасности не отпускало.
Потом они с Эллой, хохоча, бежали под одним зонтиком на лекцию по нейрокриптоанализу. Вышли из дома заранее, потому что ректор Варус терпеть не мог, когда опаздывали, потом язвил и постоянно вызывал к доске. В результате прибежали в аудиторию едва ли не первыми, с мокрыми ногами.
— Здесь очень мягкая зима, привыкай, — сказала Элла. — Я на Рамосе в этих широтах уже второй год. Всю зиму будет дождливо. Но — никаких морозов, что тоже неплохо.
Луиза уселась за стол, выложила планшет. Обежала взглядом аудиторию. Студентов собралось человек десять. Клайва не было, зато Миранда сладко заулыбалась и помахала рукой со своего места.
— Интересно, — пробормотала Элла, — у них уже все? Или нет?
— Ну, спроси. — Луиза усмехнулась. — Ты ведь с ней дружишь?
Элла мотнула кудрями, внезапно присела рядом и обняла за плечи.
— Я и с тобой дружу, Лу. Но не обо всем спрашиваю, верно?
— Да что у меня спрашивать. — Луиза смущенно уткнулась в окно голограммы.
Наверное, она плохая подруга, раз не хочет рассказать о себе.
Но ведь обещала молчать.
А больше ничего толком не помнит, разве что смазанные, мутные фрагменты воспоминаний.
Входная дверь грохнула так, что они обе вздрогнули. Элла тихо выругалась. А Луиза обернулась и поняла, что даже шевельнуться не может.
Тело словно в ледяных тисках зажали. Она судорожно хватала ртом воздух и смотрела, как прямо к ней идет Гай Вири. Пошатываясь, пьяный, весь всклокоченный, глаза дико горят, рот скривился. И одежда грязная, как будто на земле валялся.
— Это еще что такое?! — прошептала Элла.
Луиза поднялась на ватных ногах, смотрела, не отводя взгляда.
Вири, пошатываясь, подошел. Руки сжаты в кулаки. Прошипел, плюясь слюной:
— Ты! Тварь, это все из-за тебя, верно? Дешевка!
— Какого черта, Вири? — встряла Элла.
Как-то незаметно она оказалась на ногах, и теперь стояла рядом. Луиза чувствовала тепло ее худого, напряженного как струна тела.
— А ты… шла бы ты отсюда. — Он снова пошатнулся. — Связалась со шлюхой… из-за которой меня отчислили!
В груди стремительно собирался болезненный ком. Он распухал, давя все сильнее, заставляя сердце колотиться в бешеном танце. Во рту стало солоно от крови. Прокусила губу.
— Да! — заорал Вири, оборачиваясь ко всем присутствующим, — послушайте, послушайте, с кем вы учитесь в лучшей академии! С дешевой шлюхой!
— Заткнись, — одними губами прошептала Луиза.
Боль нарастала, обнимала раскаленными щупальцами. Перед глазами все поплыло.
— А всего-то и надо было, что лечь под кого нужно, — воодушевленно продолжил Вири. — Ну расскажи, что ты такого сделала нашему дорогому куратору? Со мной не хочешь повторить?
Луиза медленно выдохнула.
Все.
Это — конец.
После этого… она попросит, чтобы Дарс забрал ее из академии.
Она не выдержит насмешливого шепота за спиной, взглядов. А может, другие студенты просто не захотят находиться с ней в одном помещении и будут сто раз правы.
— Ну, давай, давай, нажалуйся на меня, — издевательски выкрикнул Вири, переходя на визг, — мало я тебя по полу возил, тряпка?
Невозможно это терпеть.
Луиза медленно взяла планшет, положила в сумку.
— Куда, сладкая моя? — Вири ухватил ее за плечо и внезапно…
Хрясь!
Его голова мотнулась в сторону. А Элла, красная, как мак, размахнулась еще раз своим планшетом.