Мне снились темные пустые коридоры замка, где я блуждала в поисках выхода, но неизменно приходила к одной и той же двери — за которой происходил ритуал. Тогда я начинала путь заново, пробираясь как можно дальше на ощупь, искалывая пальцы какими-то камнями-выступами и теряя надежду, снова и снова возвращаясь в тупик.
— Мари, — в какой-то момент позвала меня сестра, выдергивая из этого липкого кошмара, — пора собираться на ужин.
Я открыла глаза и медленно села, пытаясь прогнать видения, все еще царящие в голове.
— Это ты? — снова заговорила сестра. — Скажи-ка мне, где у меня родинка в виде сердечка?
Я поморщилась:
— Какое там сердечко? Так, размытая клякса на заднице.
— Отлично! — обрадовалась Мэди. — Теперь вижу, что все на своих местах. И нет, это не клякса, а самое настоящее сердце, но ты подслеповата, должно быть, так что я тебя прощаю. Приходи в себя и присоединяйся к нам, там горничные пришли.
Сестра выпорхнула из комнаты, а я вяло повела плечами. Холод снова сковывал изнутри, так непривычно и непонятно. Как может мерзнуть маг огня? Непременно нужно будет спросить об этом у старшего советника.
Стоило подумать о нем, как вспомнилась шутка Мэделин. А ведь я даже не поняла, каково это — оказаться на руках Андриса Геррарда. Не успела разобрать, вот если бы еще разок… Ох, о чем это я?! Лишь бы ничего не повторилось! Не дай бог снова оказаться в чужом теле — я этого больше не вынесу!
При горничных пришлось раздеться. И все время, пока одна из них помогала мне с платьем, я отчаянно старалась ей помочь, чтобы вышло быстрее. В итоге выходило лишь хуже, а к концу экзекуции у меня дрожали от страха руки. Поймав на себе недоуменные взгляды служанок, я постаралась сделать надменный вид, и они сразу перестали откровенно меня рассматривать.
Однако стоило девушкам уйти, как Мэделин накинулась с расспросами, касаемыми моего самочувствия и поведения. Сьерра О'нил попросту удалилась к себе, чтобы появиться уже с небольшим пузырьком в руках:
— Вам необходимо успокоительное, — постановила наша гувернантка и накапала в бокал несколько капель красной жидкости. Подумав, добавила еще, а после и вовсе плеснула туда едва ли не треть бокала, разбавив все водой из графина. — Вот так.
— Что это?
Мэделин с любопытством принюхалась, но Дарлин О'нил тут же отняла бокал и передала его мне.
— Пейте залпом, — посоветовала она. — В таком состоянии, как у вас, на ужин с королем не ходят. Нужны экстренные меры, и эта настойка — одна из них.
Я вытянула вперед руку, чтобы отказаться, но увидела свои дрожащие пальцы и нахмурилась: так действительно никуда не годилось.
Отняв бокал, я решительно выпила получившийся напиток, а после, облизнув губы, поделилась с Мэди впечатлениями:
— Привкус вишни и малины.
— И давно вишня стала успокаивать? — насупившись, спросила сестра, с интересом поглядывая на пузырек в руках гувернантки. — Я вот тоже нервничаю.
— По вам незаметно, — улыбнулась сьерра О'нил. — А в настойку помимо ягод добавлены корешки валерианы пустынниковой. Вот увидите, уже через несколько минут она начнет действовать, а через полчаса придет полное спокойствие и единение с самой собой. Особенно хорошо его, конечно, принимать на ночь, но раз такое дело…
Мы с Мэделин проследили за гувернанткой, снова ушедшей в свою комнату, и понимающе переглянулись. То-то она такая спокойная и хорошо выспавшаяся по утрам…
* * *
— Знаешь, что я только что слышала? — глаза Мэди, появившейся из ниоткуда, сияли от праведного гнева. — Спроси меня, ну же?
Я перестала следить за кружащимися в танце парами и повернулась к Мэделин.
— Хорошо, я спрашиваю.
Сестра фыркнула, обиженная на мое неверие в важность ее новостей, но тут же снова заговорила, не в силах сдержаться:
— Ладно. Сразу после танца с эром Пауром я попросила его принести мне немного пунша и осталась ждать его за колонной. Вон там. Я не пряталась нарочно, понимаешь? Просто стояла там. И услышала, как принц обсуждал с советником тебя.
Я вскинула брови, а сердце, бьющееся с самого выхода из комнат, все время ужина и начало бала ровно, вдруг встрепенулось.
— И что же они говорили?
— Принц сказал, что ты весьма недурна и выглядишь как эра, достойная королевского трона. — Мэделин почему-то обиженно поджала губы. Но мне было все равно, что думает Максимилиан Буджерс, я ждала продолжения.
— А что же советник? — невольно улыбнувшись, попыталась найти его взглядом. За ужином эра Геррарда не было, но на танцы он пришел. Я не видела его, но совсем недавно почувствовала легкое волнение, точно понимая: это его присутствие так влияет. Должно быть, он воздействовал на всех ментально, не позволяя зацепиться за себя взглядом и мыслями.
— Рано радуешься. — Сестра, покосившись на стоящую неподалеку сьерру О'нил, поманила меня указательным пальцем и зашептала: — Советник ответил ему, что не разглядел в тебе ничего особенного. Он сказал, что ты заурядная девица, способная удивлять разве что глупыми выходками, а принцу стоит держаться от тебя подальше.
Я отстранилась от Мэделин.
— Это правда?
— Да. Представляешь, каков негодяй? Я была о нем гораздо лучшего мнения, пока не услышала это. Поэтому знаешь что? Тебе тоже стоит держаться от него…
— Прошу меня простить, — голос причины моего резко упавшего настроения заставил вздрогнуть нас обеих.
Мы с сестрой обернулись одновременно.
— Эр Геррард, — я заставила себя сохранить на лице маску вежливости, — это вы.
— Я. — Он чуть склонил голову и сразу протянул вперед руку, продолжая: — Хотел бы пригласить вас на танец, эра Марианна.
— Танец? — Я зачем-то взглянула на Мэделин. Та стояла, прикрыв лицо веером, и смотрела на советника огромными испуганными глазами.
— Это прекрасный шанс поговорить, — добавил советник, сразу расставляя все на свои места.
Ну конечно, не дай бог ещё решу, что он приглашает меня из-за симпатии. Разве я могу ему понравиться?! Только неприятности и доставляю. Что ж, хорошо.
— Конечно, я согласна. — Вложив руку в его ладонь, на мгновение замерла, почувствовав, как странно сжалось сердце, а после забилось с утроенной, кажется, силой. И почему, спрашивается, перестало действовать успокоительное сьерры О'нил? Нашло время!
— Вы сегодня сторонитесь людей. Почему отказали эру Тимзу? — тихо спросил советник, уводя меня прочь от сестры и гувернантки. — Переживаете о случившемся утром?
— Немного, — призналась я. — Сегодня я не танцевала бы вовсе, но вы сказали, что хотите поговорить.
— Одно другому не мешает. И знаете, эра, смею заметить: несмотря на волнения, выглядите вы превосходно, — зачем-то сказал он.
В ответ я разозлилась. Для чего говорить комплименты какой-то заурядной девице? Зачем ему это?
Неожиданно даже для себя, я наступила ему на ногу. Советник чуть округлил глаза, а я, уставившись на него, залепетала как можно искренней:
— Ох, простите, я отвыкла танцевать. Вы так любезны, что позвали меня, пусть даже для дела.
В конце, ведомая жгучей обидой, еще и глупо хихикнула, преданно глядя в глаза Геррарду.
Советник, если и был чем-то удивлен, ничем себя не выдал, подтверждая слова Мэди: он считал меня недалёкой девицей, от которой лучше держаться подальше.
Присоединившись к парам в центре зала, мы закружились в танце. Геррард двигался великолепно, легко увлекая за собой и заставляя чувствовать себя хрупкой в руках прекрасного партнера. Я даже начала испытывать удовольствие от танца, забыв про обиды, когда он все же решил заговорить снова:
— У вас холодные руки, — проговорил внезапно Андрис Геррард, — вам холодно?
— Вовсе нет, — ответила искренне, прислушиваясь к себе. Если несколько минут назад я действительно мерзла, то теперь, в пылу танца, даже не заметила, как стала согреваться.
— Значит, мне показалось, — услышала я советника.
— Не совсем, — ответила я, внезапно понимая очевидное, — я действительно стала ощущать, что замерзаю, хотя и являюсь магом огня. И началось это утром.
— Вот как. — Взгляд Геррарда потемнел. — Это может быть важным. Поймите, любая мелочь может стать ключом к решению загадки. Поэтому, если есть еще какие-то странности…
— Но я не могу рассказывать вам обо всех мелочах.
— Почему? Смущаетесь?
Я улыбнулась, чуть отступая, как того требовал танец, и вновь сближаясь с советником:
— Дело в том, — пояснила ему, — что мне не хочется смущать вас. Ведь у женщин за день происходит столько мелких неурядиц. Мы то мерзнем, то нам жарко. То попадаем в нелепые ситуации, то смеемся, то плачем… Лучше расскажите, как вы продвинулись в расшифровке символов?
— У вас появилась склонность к резкой смене настроения? — уточнил советник, игнорируя мой вопрос про руны.
— Да, — кивнула. — И давно. С рождения, я бы сказала. Так что насчет новостей о символах? Вам удалось что-то узнать?
Геррард отвел глаза, помолчал и снова заговорил:
— Про символы мы поговорим позже, при более подходящих обстоятельствах. А сейчас я все же настаиваю, эра Айгари, оставьте сомнения и говорите о любых странностях, происходящих с вами. Вам ситуация, несомненно, может казаться забавной, но это не так.
Ах, вот оно что! Мне, по его мнению, забавно и ничего знать не полагается, выходит? Ну еще бы, зачем делиться информацией с глупой девицей, способной только влипать в неприятности? Что ж… хорошо, я расскажу вам обо всем!
— С чего бы начать?..
Снова пришлось отдалиться от партнёра и сблизиться с ним. Делая вид, что задумалась, с силой наступила на ту же ногу, что и прежде. Советник тихо ухнул. Я подавила злорадную усмешку и продолжила говорить:
— Ох, какая я неуклюжая. Уж простите, даст бог, не придется больше со мной танцевать. Неуклюжесть, кстати, тоже появилась недавно. Что еще?.. Мне всегда нравилась овсяная каша, но сегодня не было аппетита. Я так и не завтракала, советник. А еще днем у меня порвалась золотая цепочка, на которой я носила милый кулон, тот куда-то закатился. Так обидно! Он у меня появился недавно, но уже очень полюбился. Описывать его?
— Кого?
— Кулон. Он был золотой и инкрустирован…
— Нет. О кулоне хватит. Дальше.
— Сьерра О'нил говорит, что я бледнее обычного, — я кокетливо улыбнулась. — Вы тоже так считаете? А еще вечером у меня несколько раз дернулось правое веко. Простите, я не могу продемонстрировать, как именно, не научилась делать это нарочно. Но если очень нужно для дела…
— Продолжайте, — удивительно, но в голосе советника совсем не было раздражения.
Его воистину ангельское терпение по-настоящему меня раззадорило!
— Мне разонравились любимые духи.
— Стал неприятен их запах?
— Нет, просто хочу новые. Сегодня поняла, что устала от этих.
Советник кивнул. Я не утерпела и напустила на себя хмурый вид:
— Вам тоже не нравится этот аромат? И вы так прямо об этом говорите? Вот и поговорили…
— Что?
— Вы согласились со мной. Впрочем, вы правы, давно пора сменить духи. Спасибо, что сказали об этом, а не утаили.
Я вовсю развлекалась, когда эр Геррард чуть подался вперед и оказался носом едва ли не у моего уха. У меня остановилось сердце от шока и непонимания происходящего, а он совершенно спокойно отстранился и проговорил:
— Прекрасный аромат. Мне нравится. Есть еще странности?
Я почувствовала, как краска заливает щеки. Вот как? Он, значит, сама невозмутимость? Непробиваемый тип! Ла-адно!
Я решительно подалась вперед, почти как он только что, и шепнула:
— Когда я вернулась в свое тело, мне показалось, что грудь стала тяжелее.
— Что? — И вот он едва не наступил мне на ногу. — Прошу прощения, эра, я… В каком смысле?
— Сама гадаю, как это может быть, — задумчиво продолжила я, с огромным трудом скрывая победное выражение лица. — Но, возможно, это оттого, что мне теперь было с чем сравнивать? Вы же понимаете, о чем я?
— Да, но…
— Ах, вот и закончился наш танец. Надеюсь, я была вам полезна?
Добавив во взгляд всю наивность, на какую была способна, я мило улыбнулась.
— Весьма. Я провожу вас…
До Мэделин мы шли молча, однако стоило остановиться, как я не вынесла тишины:
— Спасибо, эр Геррард, танец с вами… — заготовленную милую фразу я договорить не успела: советник посмотрел мне в глаза так, что слова застряли в горле.
Почти в тот же миг сознание накрыло понимание очевидного: он же менталист, Марианна! Следом появились смущение и стыд. Сколько раз я слышала от сьерры О'нил: если менталисты и не читают мысли нарочно, то могут уловить отдельные фразы или чувства тех, кто с ними рядом. Или нет? Может, не могут? Например, Ян не мог, сколько ни пытался. Мы даже экспериментировали…
Я посмотрела на советника оценивающе, и надежды умерли в муках. Этот точно мог.
— Простите за ногу, — сказала, чувствуя себя так, будто сознаюсь в воровстве. — Я не хотела…
— Не понимаю, о чем вы, — вежливо ответил Андрис Геррард, отчего стало еще более стыдно за ненормальное поведение в танце.
Что вообще на меня нашло? Раньше зловредностью характера у нас отличалась только Мэделин, а я, напротив, с детства училась сохранять самообладание и не действовать скоропалительно. Но в этом дворце все пошло не так с самого начала.
— Эра Марианна. — Советник чуть склонился, легко взмахнул рукой, и звуки со стороны перестали нас тревожить. В полной тишине он продолжил: — Я бы хотел закончить наш разговор на более… дружеской ноте.
Украдкой осмотревшись, сделала вывод, что нас теперь вряд ли могли слышать. Мэделин и ее богатая мимика подтвердили мое предположение. Мы стояли рядом с сестрой, но советник не обращал на нее никакого внимания.
— Вы хотели знать подробности того, что мне удалось выяснить о ритуале, и действительно имеете на это право.
Отвернувшись от Мэди, я с неверием посмотрела на Андриса Геррарда. Он был серьезен, как никогда, а потому (а может, еще почему-то) мне страшно захотелось ему довериться.
— И что же вам удалось? — спросила с деланым равнодушием.
— Расскажу ночью, — легко ответил советник.
— Сегодня?
— Да.
— Вы хотите сказать, что сегодня ночью мы встретимся с вами… где-то? — Мои глаза округлились против воли. Как с таким человеком вообще изображать показное безразличие?!
— Да. Встретимся у вас. Скажем, ровно в полночь.
Открыв рот, я некоторое время подбирала ответ — такой, чтобы дать ему понять, мол, осуждаю такие встречи… И в то же время не хотелось спугнуть желание советника делиться новостями.
— Это… это не лучшее время, — сказала наконец, покосившись на очень недовольную гувернантку, стоящую совсем близко. — Вечером в общественном месте было бы лучше.
— Нет, я так не думаю. Кроме того, боюсь, мне необходимо заняться важным делом, и вернуться к вам я смогу не раньше назначенного времени. Если вы, эра Марианна, волнуетесь о своей репутации, то смею вас уверить, меня никто не увидит входящим или выходящим из ваших покоев. Я буду крайне бдителен и осторожен.
— Благодарю.
Не придумав, что сказать еще, я лишь улыбнулась. А в следующий миг Эр Геррард поцеловал мою руку и скрылся, незаметно сняв полог тишины. И сразу мир с его многообразием звуков обрушился на мои уши. Кто-то смеялся, кто-то громко говорил, играла музыка, танцевали пары, ругалась Мэделин…
— Мари, — сестра округлила глаза, — ты хоть представляешь, как выглядел ваш танец со стороны?
Я покачала головой, при этом неотрывно продолжая следить за советником, подошедшим к принцу Максимилиану. Щеки мои, как и рука, поцелованная Андрисом Геррардом, горели от удовольствия, а сердце билось в такт музыке, взывая снова закружиться в танце с самым лучшим надежным партнером…
— Его почти не было видно, он как в тумане, Мари, — Мэделин коснулась моего запястья, пытаясь привлечь внимание. — А ты жалась к нему совершенно неподобающе. И потом этот фокус с тишиной… Разве это нормально? Ты слушаешь вообще?
— Она не слушает. — Сьерра О'нил встала передо мной, загородив собой все самое интересное. — И мне очень не нравится то, что я вижу. Не пора ли нам удалиться и отдохнуть? Мало ли какие планы завтра у его величества, нужно быть во всеоружии.