– Садитесь, магос. Вот туда, пожалуйста. И положите сумку на стол.
Драшер подчинился. У него забрезжила догадка, от которой сердце заколотилось, а на коже выступил липкий пот.
– Меня зовут Фалькен, – представился гость и продемонстрировал удостоверение.
Драшер сглотнул, увидев серебряную эмблему Магистратума с небольшим оранжевым значком подразделения военной полиции.
– Как долго вы живете на Гершоме?
– О, уже четырнадцать лет. Этой зимой будет четырнадцать.
– А конкретно здесь, в Калостере?
– Всего восемнадцать месяцев.
Человек снова заглянул в планшет:
– Если верить базе данных, вы работаете на Администратум и преподаете естественную историю в местном схолуме.
– Все верно. Мои документы в порядке.
– Но вы – магос биологис, а не учитель.
– С моей профессией перспективы трудоустройства на этой планете не слишком радужны. Я берусь за любую работу, какая подвернется. Оплата за преподавание от Администратума позволяет мне иметь крышу над головой.
Человек, назвавшийся Фалькеном, поджал губы:
– Если вам здесь так плохо, то возникает вопрос, зачем вы вообще приехали на Гершом, не говоря уже о том, зачем остались на целых четырнадцать лет.
Вот теперь Драшер, несмотря на страх, все-таки почувствовал себя оскорбленным. Давняя несправедливость снова кольнула его душу.
– Уважаемый, когда я прибыл на эту планету, у меня была нормально оплачиваемая работа. Сам лорд-губернатор поручил мне составить полную классификацию местной фауны. На это ушло семь лет, но в самом конце возникли кое-какие осложнения…
– Осложнения?
– Юридического характера. Мне пришлось задержаться на два года в качестве свидетеля по одному делу. К тому моменту как оно закрылось, я истратил весь свой гонорар и уже не мог позволить себе билет на другую планету. С тех пор я живу здесь, зарабатывая как умею.
Фалькена это, похоже, не очень интересовало. По опыту Драшер знал, что его история вообще никому не интересна. На пограничной захолустной планете под названием Гершом у каждого была своя грустная история.
Внезапно гость сменил тему:
– Магос, почему вы постоянно смотрите на свою сумку?
Драшер снова шумно сглотнул. Он никогда не умёл врать.
– Сударь, скажите… будет ли лучше, если я сам во всём сознаюсь прямо сейчас?
Фалькен моргнул, словно от удивления, и улыбнулся:
– Было бы неплохо. – Он уселся напротив магоса за низкий столик, на котором лежала упомянутая сумка. – Почему бы и нет?
– Я не горжусь своим поступком, – начал Драшер. – Это ведь было глупо. Я ведь понимал, что рано или поздно Магистратум все узнает. Но… все было так непросто.
– Продолжайте.
– Администратум выплачивает мне стипендию за мои услуги, а также предоставляет определенные льготы на питание в соответствии с приказом о военном положении. Это, конечно, при условии, что я не буду… не буду использовать другие источники дохода.
– Разумеется, – кивнул Фалькен. – При нарушении условий возможны санкции. Вплоть до весьма суровых.
Драшер вздохнул и продемонстрировал Фалькену содержимое сумки.
– Один человек, местный бизнесмен, оплачивает мне два вечера в неделю. Это частная договоренность. Он платит наличными и не задает вопросов.
– Сколько?
– Две кроны за вечер. У него есть дочь. Он оплачивает мои услуги для нее…
Фалькен заглянул в сумку.
– И вы делаете это вместе с его дочерью?
– Да. Иногда он наблюдает.
– Понятно, – Фалькен поднялся на ноги. – Вот, значит, как обстоят дела, да? – Казалось, будто его невероятно забавляет происходящее и он пытается сдержать ухмылку.
– Насколько все плохо? – спросил Драшер.
– Вам придется проехать со мной, – ответил офицер. – В Тихо.
– В Тихо?
– Маршал хочет с вами побеседовать.
– Ох, Трон святый! – выдохнул Драшер. – Я надеялся обойтись штрафом…
– Пакуйте вещи, магос. Все, что есть. У вас пять минут.
Пожитки Драшера уместились в две небольшие сумки. Фалькен не предложил помочь донести их до транспорта.
На улице стемнело. Ночь окончательно вступила в свои права. Когда двигатель завелся, свет мощных фар залил окутанную мраком улицу Амона.
Драшер сидел на переднем сиденье, рядом с офицером Магистратума. Они выехали из города на шоссе, идущее вдоль побережья, и двинулись на юг.
Города Южного Полуострова, в том числе и Тихо, стали полями битвы в жестокой гражданской войне, длившейся десять лет. Популярное в народе сепаратистское движение, окончательно разгромленное правительственными силами два года назад, успело серьезно навредить и без того хромающей экономике Гершома. Был издан приказ о введении строгого военного положения, распространявшийся на весь полуостров, Костяное побережье и восточные провинции.
Гражданская война пропитала все вокруг дымной вонью и отравила прибрежные воды, сделав рыболовство невозможным. Города на полуострове превратились в развалины, в которых подразделения военной полиции пытались восстановить верховенство Имперского закона и помочь обнищавшему населению выжить.
Фалькен за несколько часов дороги не произнес ни слова. Вокс-станция под приборной панелью потрескивала и периодически бормотала какие-то фразы из эфира канала связи Магистратума, приглушенно, будто разговаривая во сне. Драшер пялился в темноту за окном. Иногда там мелькали покрытые копотью руины – по его мнению, наглядно символизировавшие саму суть этой планеты. Он считал Гершом своим смертельным врагом, он чувствовал себя мухой в янтаре. Эта планета заманила его, многообещающего молодого человека с прекрасными перспективами, в ловушку, высосала досуха, иссушила душу, сделала нищим. А теперь, после всех усилий, потраченных на то, чтобы заработать на кусок хлеба, не говоря уже о билете, она решила его добить. Унизить. Опозорить. Возможно, его посадят в тюрьму.
– Я этого не заслужил, – пробормотал магос.
– Чего? – спросил Фалькен, не отвлекаясь от дороги.
– Ничего.
Сейчас они проезжали через укрепленные посты, укомплектованные отрядами бойцов Магистратума с оранжевыми лентами подразделений военной полиции на форме. Заметив Фалькена, они жестом позволяли машине проехать. Здесь начиналась территория полуострова, в недавнем прошлом – зона боевых действий. Города-призраки, покинутые и забытые, подсвеченные лучами прожекторов и армейских маячков, проносились мимо один за другим. Темнота за окном транспорта сменилась мерцающими пустырями, посреди которых торчали обломки стен и зданий с выбитыми окнами.
Тихо был столицей региона, и, проезжая по его улицам спустя четыре часа после отбытия из Калостера, Драшер видел жалкие руины: гнутую арматуру, груды обломков и почерневшие от копоти здания. Его лицо, освещенное приборами, отражалось в оконном стекле на фоне развалин: бледное, исхудавшее, обрамленное тонкими седыми волосами. Драшер не мог с уверенностью сказать: он ли похож на развалины Тихо, или они – на него.
Они остановились в центре города, около рассыпающегося здания, построенного из монолитного оуслита.
– Сумки можете оставить, – сказал Фалькен, выходя из машины. – Я распоряжусь, чтобы их занесли внутрь.
Вслед за офицером Драшер миновал высокие двери. По гулкому залу сновали работники Магистратума, С потолка свисали знамена Империума. Пахло антисептиком.
– Сюда, – позвал Фалькен.
Он проводил Драшера до кабинета на пятом этаже. Лифты не работали, пришлось воспользоваться лестницей. Офицер заставил его ждать снаружи, у тяжелых двойных дверей.
В коридоре было холодно, ночной воздух просачивался внутрь здания сквозь трещины в оконных стеклах. Драшер расхаживал из стороны в сторону, слушая перестук и щелчки когитаторов, доносящиеся из соседних помещений. Иногда откуда-то снизу раздавался крик. Вдруг за двойными дверями кто-то рассмеялся.
Фалькен вышел в коридор, по-прежнему улыбаясь:
– Входите!
Драшер подчинился, двери захлопнулись за его спиной, и он очутился в просторном мрачном офисе. На протертом коврике стоял одинокий металлический стол. Вдоль стены выстроились полдюжины тележек с поддонами из проволочной сетки, набитых папками с документами. Тут же был жужжащий, словно разговаривающий сам с собой, когитатор. Когда-то помещение украшали картины – там, где они висели, виднелись квадратные пятна.
– Трон святый, магос, я бы в жизни тебя не узнала! – произнес чей-то голос.
И Драшер узнал этот голос сразу.
На фоне окна и ночного пейзажа за ним вырисовывался женский силуэт.
– Макс?
Жермена Макс, улыбаясь, шагнула к нему. Все те же коротко остриженные волосы, тонкие черты лица, старый зигзагообразный шрам слева ото рта. Другой шрам, более свежий, был наполовину скрыт челкой, спускавшейся на лоб.
– Привет, Валентин, – сказала она. – Сколько лет мы уже не виделись? Пять? Или больше?
– Офицер Макс… – кивнул Драшер.
Она покачала головой:
– Теперь я – маршал Магистратума Макс. Глава военной полиции города Тихо.
Магос напрягся:
– Мамзель, я могу все объяснить. Надеюсь, наше давнее знакомство сможет…
– Фалькен подшутил над тобой, магос.
– Что, простите?..
Макс уселась за стол.
– Я послала Фалькена за тобой. Трон знает, зачем ты решил ему в чем-то признаться. Чувство вины заело, Валентин?
– Я… – замялся Драшер.
– Фалькен еле-еле сдерживался. Он сказал, что всю дорогу с трудом сохранял серьезную мину. Ты и правда думал, что нажил проблемы?
– Он… Я…
– Значит, учишь дочку какого-то мелкой руки рэкетира азам акварельной живописи? Чтобы добавить немного деньжат к тому, что платит Администратум? Да ладно, Валентин! Я бы в жизни не отправила старшего следователя за тобой ради этого. Эх ты, гений криминального мира!
У Драшера слегка закружилась голова.
– Можно я присяду? – спросил он.
Макс кивнула и, по-прежнему посмеиваясь, достала из тумбы бутылку амасека и две рюмки.
– Давай, пей, ты, грязный рецидивист, – ухмыльнулась она, протягивая ему напиток.
– Я совершенно не понимаю, что происходит… – сказал Драшер.
– И я тоже, – ответила Макс, – Именно поэтому мне нужна помощь. Экспертное мнение. Когда я сказала, что ты не нажил проблем, я солгала. Нет, лично у тебя никаких проблем нет, но кое-что произошло, и я собираюсь тебя в это впутать.
– Ох, – только и смог произнести магос.
– Пей, – посоветовала Макс. – Это не помешает, учитывая, куда мы сейчас отправимся.
– Итак, кто, по твоему экспертному мнению, мог это сделать?
Драшер внимательно и не спеша осмотрел предмет беседы и попросил разрешения выйти. Вырываясь из желудка, амасек оказался намного более едким и горячим, чем когда магос его мотал.
– Все в порядке? – спросила Макс.
Драшер вытер рот и неуверенно кивнул. Жермена достала из кармана униформы небольшой пузырек и размазала какую-то жирную мазь у себя под носом. Затем сделала то же самое для Драшера. Резкий, похожий на камфорный, запах оссцила ударил в ноздри.
– Надо было это сделать до того, как мы вошли, – виновато сказала Макс. – Старый трюк, которому меня научили знакомые медике мортус. Позволяет перебить запах разложения.
Она привела магоса обратно в морг. Было холодно; Стены и пол покрывала розовато-лиловая эмалированная плитка. Через каждые несколько метров на полу виднелись латунные сливные отверстия. Откуда-то доносился звук капель, падающих из протекающего крана. Мощные люмен-полосы наполняли помещение морозным ярким белым светом.
Тело лежало на металлической каталке у автомата для вскрытия, среди таких же каталок с трупами, отмеченными бирками и укрытыми красными покрывалами.
– Готов посмотреть еще раз? – спросила Макс.
Драшер кивнул, и она откинула красную ткань.
Обнаженное тело крупного мужчины было белым и раздувшимся, как ошпаренные морепродукты. Кисти, стопы и гениталии сморщились от холода, а потемневшие ногти резко выделялись на фоне бледной кожи. Черные волосы на груди и в паху напоминали лапки насекомых.
Магос, пытаясь справиться с очередным приступом тошноты, решил, что несчастный был преклонного возраста.
В районе поясницы и ребер виднелись синюшные кровоподтеки. Все лицо и большая часть горла оказались откушены. Части костей черепа и мягких тканей не было. Срез чистый, будто убийца воспользовался промышленными ножницами…
Драшер булькнул и отвернулся.
– Его убило животное, да? – спросила Макс.
Магос пробормотал что-то невнятное.
– Это значит «да»?
– Похоже на укус, – ответил Драшер тонким голосом. – Очень глубокий и мощный. А еще… его, кажется, обглодали. Вокруг лица и шеи.
– Значит, животное? – повторила вопрос Макс.
– Возможно. Никакой человек не смог бы… так укусить.
– Я замерила длину укуса. Прямо как ты мне показывал, помнишь, тогда, во Внешнем Ударе? Я все измерила.
– Хорошо.
– Двадцать сантиметров. И еще я проверила рану – там нет фрагментов зубов. Все чисто. То есть лицо просто откусили.
Драшер медленно обернулся:
– Макс, что я здесь делаю?
– Помогаешь мне вести расследование, – ответила она. – Я думала, мы это уже обсудили. Я тут сижу, с кучей проблем, уж можешь мне поверить… и вдруг случается вот такая хрень. Я начинаю искать эксперта и вдруг, о чудо, нахожу магоса биологис Валентина Драшера, моего старого кореша, который работает в Калостере учителем. И тут я говорю себе: «Макс, это же идеальный вариант! Мы так хорошо сработались в прошлом, а этому делу очевидно нужен эксперт-биологис!»
– Великолепно…
– Валентин, взбодрись. Тебе денег заплатят. Я выставлю счет за твое рабочее время Магистратуму, заработаешь втрое больше того, что тебе платят в Администратуме. Свидетель-эксперт, все дела.
– Ты возглавляешь военную полицию в Тихо и задействуешь ресурсы, чтобы вытащить меня ради одного трупа?
– Нет, – покачала головой Макс. – Наверное, стоило сказать сразу. Это не единственная жертва.
– Сколько всего?
Макс обвела рукой помещение, заставленное каталками. Всего их было двадцать пять – тридцать.
– Ты же шутишь, да?
– Если бы. Что-то буквально прогрызается сквозь плоть местных жителей.
Драшер собрался с силами и развернулся к лежащему перед ними телу, сменив свои обычные очки на те, что он использовал для чтения.
– Дай мне флуоресцентную лампу. И лупу.
Она передала ему увеличительное стекло с тележки для инструментов и поднесла светильник поближе, заливая искалеченный череп холодным синим светом.
Драшер взял металлический щуп и осторожно поскоблил им кость на кромке среза. Ему с трудом удалось удержать желудок от очередного прыжка.
– Нет фрагментов зубов.
– Я же говорила.
– Я имею в виду, вообще ничего нет, – ответил он. – Даже бактериального остатка, который был бы на ране, если бы ее нанес хищник. Это сделало не животное. И это не укус.
– Что?
– Слишком чистый. Я бы сказал, что надо искать человека с цепным мечом.
– Нет, – покачала головой Макс.
– Почему?
– Потому что о маньяке с цепным мечом, который носится ночами по Тихо, я бы давно знала. Это – животное, Валентин.
– Почему ты так в этом уверена?
– Пойдем, – ответила она. – Я покажу.
Фары транспорта осветили вывеску над воротами из кованой стали.
«Сады Тихо».
– До войны здесь была самая большая ксенозоологическая коллекция на планете, – сказала она, продолжая вести машину вперед. – Местный губернатор очень увлекался экзотическими животными.
– И?..
– И, Валентин, ее разбомбили во время войны. Некоторые звери погибли, но еще больше их разбежалось. Думаю, что какой-то бывший здешний обитатель бродит по руинам Тихо, голодный и одичавший, и убивает людей.
– И поэтому… – начал Драшер.
– И поэтому мне нужен магос биологис, – закончила она за него.
Они вышли из транспорта. Сады встретили их темнотой и тишиной. До рассвета оставалось еще два часа. В воздухе стояла невыносимая влажная вонь, поднимающаяся от пустых клеток и отсыревших скалобетонных загонов.
Макс дала Драшеру фонарь и взяла такой же сама. Магос помнил великолепный зоопарк с ксенофауной на Трациане Примарис, который он посещал в молодости. Там загоны и убежища спроектировали так, чтобы создать идеальную среду обитания для бесценных животных. Очень часто там создавалась искусственная атмосфера. Иногда – даже измененная гравитация.