– А этот Горан, которого вы упоминали?
– Мелкая сошка, – ответил Эйзенхорн, – часть агентурной сети Когнитэ. Мы считали его фигурой невысокой важности, поэтому я отправил за ним только Тэйю Иншабель. Похоже, она нашла нечто большее. Боюсь, что он был совсем не мелкой сошкой.
– Вся эта магия…
– Не стоит на ней зацикливаться, Драшер.
– Это все равно за пределами моего понимания, сударь, – признался магос. – Но ваш человек, Нейл, он говорил о каких-то… э-э… словах силы. Словах, которые каким-то образом могут ее развеять.
– Они могут как развеять ее, так и создать, – сказал Эйзенхорн. – Одна из главных целей Когнитэ – расшифровка и восстановление Энунции. Это язык силы, появившийся задолго до человека и позволяющий в буквальном смысле манипулировать реальностью. Никто из ныне живущих не знает больше, чем несколько слов и букв из него. Создание рабочего словаря стало для Лилеан Чейс делом жизни.
– Но вы его используете?
– Мы применяем оружие наших врагов против них самих, – сказал Эйзенхорн.
– То есть и сами не чураетесь еретических знаний?
– Это проклятие ордосов, магос. Нам нужно понимать Архиврага, чтобы победить его. Именно поэтому мы остаемся в тени и следим за человечеством, не будучи его частью. Мы запятнали себя знаниями, которыми вынуждены пользоваться. И в конце концов это заставит нас встретиться с судьбой.
– Со смертью?
– Или чем похуже, – кивнул Эйзенхорн.
– Зачем вы это делаете? – спросил Драшер. – Только не надо фраз вроде «потому что кто-то должен».
– А почему вы стали магосом биологис, хотя это обрекло вас на плачевное существование?
– Потому что я в этом хорош, – пожал плечами Драшер.
– Да, – согласился Эйзенхорн. – Грустно, правда?
Они дошли до пруда. Если не считать тумана, окутавшего все вокруг, то он выглядел точно так же, как в прошлый раз, когда Драшер здесь был. Нейл, Вориет и офицеры ушли вперед оставив Макс и Одлу Джафф с Эйзенхорном и Драшером.
Инквизитор прохромал к древним валунам, покрытым мхом, и начал их рассматривать, водя рукой по поверхности.
Драшер какое-то время понаблюдал за птицами на ближайших деревьях и, насчитав восемь разных видов, присоединился к Эйзенхорну.
– Они знают, что вы за ними охотитесь? – спросил он.
– Кто?
– Когнитэ. Эта женщина, Чейс.
– Да, магос.
– И, судя по судьбе, которая постигла вашу помощницу Тэйю, они, наверное, знают, что вы подобрались достаточно близко.
– Похоже на то.
– Вы знаете что-нибудь о белых клетчатых пауках? – спросил Драшер.
– Считайте, что нет.
– Они маленькие, но весьма ядовитые. Арахниды. Черные, но с маленьким белым квадратом на брюшке, за который и получили свое имя. Очень изворотливые. Ими питаются многие мелкие ящерицы. А у паука есть привычка убивать зеленокрылых жуков, которых эти же ящерицы считают лакомством. Но он их не ест, а оставляет трупы возле собственной норы. Ящерицы находят их, съедают и оказываются парализованы паучьим ядом. А потом паук выходит из норы и убивает беззащитных рептилий. Убивает и пожирает своих смертельных врагов, существ, во много раз превосходящих его величиной и силой.
– Это была попытка провести аналогию, верно? – поднял бровь Эйзенхорн.
– Тела, которые вы нашли тут, в Каранинах… – произнес Драшер. – Все это очень странно. Что бы ни происходило, какая бы тайная операция ни задумывалась, зачем оставлять улики там, где их могут найти? Зачем притягивать внимание к месту, которое никого не интересует?
– Думаете, это ловушка?
– Думаю, что если бы вы охотились за мной, я бы искал способ прекратить это. Вы сказали, что Когнитэ умны и коварны. Я не сомневаюсь, что существо, напавшее на нас в Хелтере, оживили словом силы.
– Верно.
– И, сдается, не случайно, что его оживили именно тогда, когда мы все собрались вместе. Вы отсутствовали несколько дней, а часть команды поехала за мной. И нападение произошло только когда мы все вернулись. Потому что нас, тех, кто пытается раскрыть тайну мертвых тел, нужно было убить.
– Драшер, – вздохнул Эйзенхорн, – я не гадаю, ловушка ли это. Я абсолютно уверен, что это она и есть. И я не способен игнорировать это дело – оно слишком привлекательно, чтобы от него отказаться. И задумано с тем, чтобы привести сюда и покончить со всем раз и навсегда.
Вориет взобрался по склону и подошел к собравшимся у пруда.
– Сударь, мы отыскали дом, – сообщил он. – Вернее, то, что от него осталось.
Глава четырнадцатая
Зал теней
– Держись рядом, – снова велел Нейл.
Драшер вцепился руками в голову. За глазами вспыхнула резкая, похожая на мигрень, боль. Он почувствовал привкус крови в горле. Все вокруг кружилось и плыло.
– Что? – спросил он. – Что? Что?
Магос снова услышал голос Нейла. Наемник звал его по имени, но звук заглушал грохот каких-то барабанов. Спустя какое-то время Драшер понял, что это кровь стучит в ушах.
– Что? – не прекращал повторять он. – Что это значит? Что он сказал?
Внутренности магоса свело спазмом, и он рухнул на холодный каменный пол.
Нейл опустился рядом и похлопал его по спине.
– Не торопись, – сказал он. – Сейчас пройдет.
Драшер кивнул. Говорить пока не получалось.
– Ты как? – спросил наемник.
Магос поднялся на ноги и тут же опустился на колени, тяжело дыша.
– Я не знаю, что… – выдохнул он, вытирая рот. – Это слово. Этот звук. Я не понял, что он сказал. Не понял, что это было за слово.
– Успокойся, – произнес Нейл. – Подыши немного.
– А почему ты говоришь шепотом? – спросил магос.
– Просто успокойся.
Драшер немного поерзал, потому что твердые каменные плиты пола начали врезаться в колени.
Каменный пол…
Драшер посмотрел под ноги и подпрыгнул с тонким криком. Спокойно, – сказал Нейл.
Магос медленно осмотрелся. Они находились в какой-то сводчатой зале со странным потолком. Стены и купол были сделаны из тесаного белого камня, пол сложен из зеленого мрамора. В стенах виднелись высокие и узкие витражные окна. Свет, пробивающийся через них снаружи, окрашивал пол в разные цвета.
Драшер посмотрел на Нейла.
– Мы были правы, – произнес наемник.
Драшер покачал головой.
– Прошу, скажите мне, что я потерял сознание, и вы отнесли меня обратно в Хелтер.