– С-санкур, в Анг-гелусе.
– Где Лилеан Чейс?
Джафф начала задыхаться.
Где она?Савант затряслась, и ее вырвало кровью.
Что такое Король-в-желтом?– П-п-пожалуйс-ста… – прошелестела Джафф.
Ее левый глаз лопнул.
– Макс жива? – спросил Драшер.
Джафф провизжала:
– Да!
И умерла.
Глава семнадцатая
Одно слово
Молчите.На платформе появился долговязый татуированный мужчина, которого Драшер уже видел раньше. Он подбежал к телу Джафф и тут же отшатнулся с гримасой отвращения на лице. Настороженно озираясь, татуированный поднял лазпистолет и позвал:
– Блайг!
Спустя несколько секунд появился запыхавшийся толстяк:
– Что ты нашел? Кто кричал?
– С Джафф покончено.
– Проклятие! – выдохнул толстяк, заметив труп.
– Работа Эйзенхорна, – сказал татуированный. – Он где-то здесь и жаждет крови.
– Что он с ней сделал? – спросил толстяк, с жутким интересом разглядывая останки Джафф.
– Какая разница, Блайг? Нам нужно найти его до того, как все станет еще хуже.
– Стрикал уже вышла на охоту, – сообщил Блайг, проводя пухлой рукой по жидким седым волосам, и перехватил поудобнее тяжелую лазерную винтовку.
– Стрикал, при всех ее умениях, понадобится помощь, – ответил татуированный. – Этот ублюдок опасен ровно настолько, насколько о нем рассказывают. Давай, двигай обратно к клетке. Скажи Гоблеке, что случилось.
– Он будет в ярости, Давинч.
– Ну конечно. Поэтому поаккуратнее подбирай слова.
Татуированный, которого, как оказалось, звали Давинчем, посмотрел на своего тучного товарища:
– Давай, иди уже!
– А ты что будешь делать? – спросил Блайг.
– Проверю нижние уровни. До самого подвала. Хочу проверить, успела ли Джафф посадить магоса в клетку, прежде чем с ней случилось вот это. Если нет, то у нас на свободе двое посторонних. И скажи Гоблеке, что кому-то придется отправиться наружу. Есть еще один человек – эта Бетанкор. С ней тоже надо разобраться.
Блайг кивнул и начал взбираться вверх по ступеням.
– Поспеши! – крикнул Давинч ему вслед. – Возможно, Гоблека даже захочет запросить внешнюю поддержку, чтобы разобраться со всем этим.
Толстяк исчез из виду Давинч вытащил оба пистолета, обошел всю платформу и двинулся по направлению к лестнице, под которой сидели Драшер и Эйзенхорн.
Инквизитор положил руку на плечо магоса.
Драшер почувствовал неприятный псионический укол. Татуированный еретик внезапно оглянулся, как будто услышал, что его зовут, направился в противоположную сторону и быстро скрылся между шестерен машины.
– Вы могли его подстрелить, – прошептал Драшер.
– Мог, – согласился Эйзенхорн. – Но мне бы не хотелось потом сражаться со всеми, кто здесь есть. Нас осталось только двое, Драшер. Тишина и тени – наши лучшие друзья.
– И для чего конкретно нам нужно с ними дружить?
– Он упомянул Сарка. И Гоблеку.
– Я видел обоих, – сказал магос. – Там, на верхних уровнях, есть клетка. Психометрический сканер. Так ведь оно называется? Магос Сарк заперт внутри. Как животное. Он стал… я не знаю… фокусирующей линзой этой машины. Он – ее часть. Она работает благодаря ему.
– Джафф сказала то же самое.
– Но он утратил разум, – продолжил Драшер. – Он очень плох. По-моему, сейчас тут всем заправляет этот парень, Гоблека.
– Горан Гоблека – прекрасный оперативник. Когнитэ его ценят. Но наша основная цель – Сарк. Нужно его остановить. И сделать так, чтобы этот Ткач не смог больше создать ни одного граэля для Короля-в-желтом.
– Я не понял ничего из того, что сказала Джафф, – признался Драшер – Чего они пытаются добиться?
– Я и не жду от вас понимания, магос, – ответил Эйзенхорн. – Если честно, то я и не хочу, чтобы вы понимали. Но если вкратце, то Когнитэ через этого Короля-в-желтом пытаются погубить Империум. Я полагаю, что их итоговая цель – убийство Императора. И когда мы тут закончим, я отправлюсь на Санкур в субсектор Ангелус, найду там место под названием Квин-Мэб, выслежу и уничтожу Короля-в-желтом. Но для начала нужно разрушить это место, чтобы они больше не создали ни одного чудовища, способного послужить их целям.
Драшер кивнул:
– Тогда сейчас мы освободим Макс и…
– Она – не приоритет для нас, – сказал инквизитор.
– Она жива, Эйзенхорн.
– И это печально. Но не она – наш приоритет в этом задании, магос.
– Но мы не можем просто бросить ее…
– Можем.
– Нет, – твердо сказал Драшер. – Я не могу.
– Магос, вы все еще не поняли важности…
– Понял, – перебил Драшер. – Но, как вы уже потрудились отметить, я – существо, склонное к сантиментам. И я не брошу друга на смерть. Вы можете или помочь мне, или пойти на свою личную войну. Я иду в подвалы. Думаю, она там. С вашей помощью мы справимся быстрее, а потом мы оба поможем вам с Сарком.
– У нас нет столько времени.
– Тогда идите, куда хотите, и удачи вам, – заявил Драшер.
Эйзенхорн грозно посмотрел на магоса.
– И не пытайтесь мне приказывать, – добавил тот. – Вы – не инквизитор, а я – не один из ваших подчиненных.
– Магос, вы, знаете ли, очень раздражающий человек, – сказал Эйзенхорн.
– Да, это одно из моих действительно уникальных качеств. Скажите, а вы подозревали Джафф?
– Я всех подозреваю.
– И отсюда вся эта секретность и конфиденциальность в Хелтере. Никому ничего не рассказывать. Ничем не делиться. Вы никому не доверяете, верно?
– Не могу себе такого позволить.
– Мне вас жаль, – сказал магос.
– Я верю тем, кого знаю уже много лет, – тихо произнес Эйзенхорн. – Медее… Нейлу… – Выговорив имя наемника, он помолчал. А затем снова посмотрел Драшеру в глаза: – Я был уверен, что в моей свите есть шпион. Даже до того, как прибыл на Гершом. Потому я и держал все в секрете. Я думал, что это Вориет.
– Вориет? Серьезно?
– Он был дознавателем инквизитора Кирияка. И в самом деле работает на ордосы. Он пришел ко мне два года назад, сказал, что хочет присоединиться, что верит в мою работу и что Инквизиция не обращает внимания на эту угрозу. По сути, он стал отступником, и мы начали работать вместе.
– Но вы ему не поверили?
– Вориет очень способный, и он неплохо дополнил мой отряд. Но я действительно ему никогда не верил. Всегда считал его двойным агентом, которого ордосы послали, чтобы следить за мной.
– И вы держали его рядом с собой? – спросил Драшер, – И не убили, просто на всякий случай?
– Вориет приносил пользу, к тому же он хороший человек, – ответил Эйзенхорн. – Я был в курсе, кому он служит, поэтому относился к нему с осторожностью. Но также я надеялся… Надеялся, что если я дам ему поработать со мной, то он, возможно, увидит правду. Может, мне удалось бы его убедить в реальности угрозы.
– Чтобы он в самом деле перешел на вашу сторону? – Драшер задумался. – Нет, вы хотели чего-то большего, верно? Вы хотели, чтобы он отчитался перед своими хозяевами в ордо и убедил их в правильности ваших действий. Чтобы они поверили, что вы не отступник. Он был вашим обратным билетом. Вашим шансом вернуться в лоно Инквизиции.
– Вы проницательны.
– В этом есть глубокая ирония, сударь, – сказал магос. – Да что там, это просто смешно. Вы подозреваете всех. Считаете, что в вашей команде есть шпион. Что это Вориет – и, надо сказать, не без оснований. Однако используете его для восстановления сожженных мостов с инквизицией. А настоящим лазутчиком оказывается Джафф – причем агентом не вашего бывшего начальства, а, что куда хуже, настоящего врага.
– Она хорошо это скрывала. Так и работают Когнитэ.
– Вы не можете смириться с тем, что ордосы вас изгнали, верно? – спросил Драшер. – С тем, что вас объявили еретиком?
– Я не могу смириться с их слепотой и упрямством. – ответил Эйзенхорн, – Я бы мог добиться куда больших результатов и куда быстрее, если бы они мне не мешали, не говоря уж о том, чтобы помогать.
– Или… у вас не осталось друзей, и вам это не нравится.
– Сентиментальный вздор, – отрезал Эйзенхорн.
– Ну вот, а у меня есть друг, и я собираюсь ей помочь.
– Это опасное место, магос, а вы не способны сражаться. У вас недостаточно навыков, чтобы ее спасти.
– Так помогите мне.
– Нет, – сказал инквизитор, – Макс – не приоритет.
– Вот поэтому, сударь, у вас и нет друзей. – Драшер развернулся. – Я сделаю, что смогу А вы можете идти и делать, что должны. Я надеюсь, что мы не прощаемся, но, скорее всего, это последняя наша встреча, поэтому я желаю вам удачи.
Он направился к лестнице, ведущей вниз, и начал спускаться. Эйзенхорн какое-то время стоял и молча смотрел ему в спину, после чего захромал в противоположную сторону.
Драшер остановился и оглянулся. Эйзенхорн ушел.
– Трон… – прошептал магос.
На самом деле он не сомневался, что инквизитор передумает и присоединится к нему. Видно, у старого ублюдка и впрямь было каменное сердце.
И теперь Драшер остался один и понятия не имел, что и как ему нужно делать. Эйзенхорн сказал правду: Валентин Драшер – не боец. И ему и секунды не продержаться против головорезов Гоблеки.
Он играл в совершенно не своей лиге, и началось это тогда, когда Гарлон Нейл постучал в его дверь.
Магос пошел вниз по лестнице. Он предпочел бы, чтобы пистолет оставался в кармане, но все же вытащил оружие и крепко вцепился в него обеими руками.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы добраться до нижних уровней башни. Куда дольше, чем представлял себе Драшер, – словно башня была намного выше, чем возможно в реальном мире, или уходила под землю на невероятную глубину.
Он шел медленно, прячась в тенях и вздрагивая каждый раз, когда под ним скрипела металлическая ступенька или платформа. Постоянное движение и гул колоссального Ткача заставляли магоса нервно ежиться. Он подпрыгивал каждый раз, когда какая-то часть машины неожиданно смещалась, и воображал преследующих его агентов Когнитэ.
Наконец магос спустился по лестницам, проходящим сквозь огромную стальную лонжеронную раму, на которую был установлен Ткач. Основание могло поспорить по фундаментальности конструкций с крупным мостом, и часть его конструкций крепилась к стенам башни, образуя с ними одно целое. Высокопрочные стальные тросы, натянутые повсюду, помогали поддерживать колоссальный вес машины.
Посмотрев вниз с мостика, проходящего под тяжелыми балками, Драшер увидел под собой платформу, выступающую из стены. Это крупное сооружение неправильной формы кое-как состряпали из стальных листов и бронелистов, и больше всего оно напоминало кусок обшивки какого-то древнего корабля, вырезанный и использованный для настила пола. В тех местах, где платформа ниспадала над пропастью, она прогнулась и истерлась. Бахрома из ржавого металла ниспадала над темной бездной.
Стены уходили вниз еще дальше, но Драшер смог рассмотреть влажный блеск. Судя по всему, основание башни было залито прометием или какой-то другой темной вязкой жидкостью. Все поверхности под рамой покрывал тонкий слой коричневатого масла. Ткач работал, если верить Джафф, уже много веков. И для нормальной работы такому механизму нужна была смазка. Драшер представил, как в течение всех этих лет за Ткачом следили, тщательно смазывая и протирая механизмы и шестерни машины. Под действием гравитации и работы механизмов эта смазка постепенно стекала вниз и, судя по всему, скопилась здесь, внизу, у основания башни, образовав бездонный колодец с отработанным маслом.
На нижней платформе, у стены, в ряд расположились шесть клеток, таких же как та, в которой держали Сарка. Тут же рядом были небольшая лаборатория, старый автоматический медицинский модуль и несколько металлических контейнеров. Освещали платформу лишь несколько толстых свечей, расставленных по периметру и в рабочей зоне. Из-за этого все казалось до странного похожим на какое-то капище, место для проведения нечестивого ритуала.
В неровном желтом свете Драшер рассмотрел человеческие силуэты только в двух клетках и двинулся вперед, чтобы получше оценить ситуацию. С мостика на платформу вела грубо сваренная лестница. Одной из сгорбленных фигур в клетках оказалась Жермена Макс. В соседней клетке лежал кто-то еще. На полу оставшихся узилищ валялись почерневшие человеческие кости.