— Я не хочу вашей смерти, Андраэль, — Гиор нежно провел пальцами по ее щеке. — Я люблю вас.
Не спросив разрешения, он повернулся и вышел из шатра. Яна стояла, закрыв глаза и прижав ладонь к щеке, которой только что касались пальцы Гиора. По ее губам бродила счастливая улыбка. Ей снова захотелось расправить крылья и парить над землей.
В шатер вернулась Айта.
— Королева, эйр Нистур передал, что просит пожаловать вас на торжественную трапезу. Это, конечно, не пир, но…
— Айта, он сказал, что любит меня! — перебила ее Яна и осеклась, заметив испуг в ее глазах. — Что?
— Ничего, королева, — покачала головой Айта. — Возможно, Лиэдвалю угодно, чтобы вы были счастливы. Хотя счастье не бывает долгим.
— Ну начинается, — с досадой вздохнула Яна. — Мне кажется, совсем не тот мир назвали миром Тени. Это здесь все так уныло, что выть хочется. На блуждающую луну, хотя ее сейчас и нет на небе. Ясное дело, что счастье долгим быть не может, иначе какое же это счастье. Как будто есть мед из ведра большой ложкой. Слипнется все. Только это еще не повод, чтобы совсем его не есть. И не радоваться короткому счастью.
— Не сердитесь, — смущенно попросила Айта. — Возможно, я просто завидую вам. Не как королеве, а как женщине. Не всем выпадает взаимная любовь. Вы будете просить его стать вашим мужем?
— Да. Но только не сейчас. В столице. После того как стану настоящей королевой.
— Надеюсь, он вам не откажет. Пойдемте, нас ждут.
В центре лагеря горели костры, стояли наспех сколоченные козлы с положенными поверх досками. Воины из обоза ставили на полотно, заменяющее скатерти, немудреные походные яства. Сидя за столом рядом с Гиором, Яна не скрывала своей радости. К чему? Ведь для всех она радовалась победе над принцем. Над мятежником, которого охраняли в дальней палатке двое стражников. Охраняли больше для порядка — куда ж он теперь денется?
23.
На рассвете трубы рассыпали ликующую медную песню, и после недолгих сборов армия выступила в направлении столицы. Лето подходило к концу, но, видимо, ради такого случая решило повременить. Небо наливалось безоблачной синью, трава сверкала обильной росой, обещая теплый ясный день. Птицы упоенно разливались трелями — словно в честь новой королевы.
Яна ехала во главе войска на своем белом Клайре, все так же — между Нистуром и Гиором. Вечером ей так и не удалось остаться с ним наедине. Утром, когда Гиор помогал ей сесть на коня в непривычное женское седло, Яна прошептала ему на ухо: «Я тоже вас люблю». На мгновение ей показалось, что по его лицу пробежала тень. Но нет, не показалось — это действительно была тень от листьев, которые шевелил легкий ветерок. Рука Гиора коснулась ее бедра, обтянутого зеленой мягкой тканью платья, и задержалась ровно на секунду дольше того, что можно было объяснить простой случайностью.
Нистур был мрачен, хотя и старался это скрыть под натянутой улыбкой.
Интересно, на что он рассчитывал, подумала Яна. Неужели на победу принца? Да нет, скорее, на другое. Если бы принцесса погибла — разумеется, от руки коварных убийц, подосланных узурпатором, — те, кто выжидал в стороне, присоединились бы к нему на волне всеобщего гнева. И тогда принцу уж точно не поздоровилось бы. Нистур избавился бы от двух врагов разом и остался главным претендентом на трон, пусть даже и не легитимным. А теперь его положение более чем шаткое. Королева имеет право распустить верховный совет в любой момент. И собрать новый. И, разумеется, так и сделает. Как только будет коронована.
Конечно, у него еще есть время — пока Яна королева всего лишь по праву крови. И пока он во главе совета. Но Гиор усилил ее охрану многократно. Всю ночь вокруг их с Айтой шатра стоял караул, и, куда бы она ни шла, за ней следовало несколько воинов. Даже по естественной надобности ей пришлось идти со служанкой, а охрана стояла поодаль.
— Это не надолго, королева, — успокоил ее Гиор, когда Яна пожаловалась ему на такую обузу. — Как только принц будет казнен, эйр Нистур уже не рискнет навредить вам. Потому что никто не поверит, что это сделали его сторонники. Я имею в виду сторонников принца. Вы распустите совет и удалите эйра Нистура от двора. И я позабочусь о том, чтобы вам ничто не угрожало. Если вы, конечно, доверитесь мне.
Клайр дернулся, и Яна едва не соскользнула с седла, но удержалась. Поймала встревоженный взгляд Гиора, улыбнулась. Она была бы счастлива — если бы в этом чистом и прозрачном роднике радости не мешалась темная струйка.
Принц Леро.
Во время остановки для отдыха Яна увидела его издали. Принца везли в обозе на телеге, так же, как и накануне. С виду его можно было принять за дайна, и только горделивая осанка выдавала королевскую кровь. Словно почувствовав ее взгляд, он поднял голову и посмотрел с обычной насмешкой, которая мешалась с надменным превосходством, совершенно неуместным в подобной ситуации.
Утром она надела под платье тот самый комплект белья, о котором говорил Леро. Темно-зеленый, отделанный лиловым кружевом. И грудь в нем действительно казалась… вполне так грудью. Яна подарила его себе на двадцатилетие. Увидеть ее в нем принц мог, только если действительно наблюдал за ней с другой стороны зеркала. А это значит, ее треймир и вправду был у него. А если правдой было это, вполне вероятно, что он не соврал и насчет всего остального. И тогда она действительно обязана ему жизнью.
Но спасти его от казни — это означало навечно связать себя с тем, к кому не испытывала ничего, кроме тягостного чувства долга. Яна пыталась найти в себе хотя бы крошечную толику благодарности — и не могла. Кроме того, это означало добровольно отказаться от любви и от счастья, которое — она хотела верить этому — было так близко. Всего в одном шаге. Но стоило ей подумать об этом, она снова и снова слышала насмешливое: «Надеюсь, вы будете спать спокойно, когда меня казнят». О продолжении фразы Яне вспоминать не хотелось, достаточно было и этого.
Любовь или долг… Она пыталась вспомнить, как называется ситуация, когда любой выбор нехорош, но слово ускользало из памяти. Яна упорно перебирала все возможные варианты — лишь бы занять мысли и не думать о том, что принц должен умереть по ее воле.
— Не думайте об этом, королева, — вполголоса сказал Гиор, без слов поняв ее сомнения. — Он мятежник и заслуживает казни. Несмотря на то, что вы в близком родстве.
Яна уже готова была открыть ему тайну, но заметила, что Нистур старательно прислушивается к их разговору.
Не стоит никому об этом знать, подумала она, даже Гиору.
Весть о победе над мятежником, который два десятка лет незаконно занимал трон, мгновенно разлетелась по всему королевству. И если раньше большинству было глубоко наплевать, кто там сидит в столице выше всех, то теперь ликованию не было предела. По пути к войску то и дело присоединялись эйри и нори, до этого тихо сидевшие в своих замках и имениях. В деревнях и небольших городках Яну встречали толпы народу, которые приветствовали ее радостными криками, а потом провожали до следующей деревни. Она купалась в этом всенародном обожании, хотя и понимала прекрасно, что оно схлынет так же, как за приливом начинается отлив.
Наконец впереди показались белые зубчатые стены Элейны. Навстречу из городских ворот вышли две большие группы людей. Впереди — радостные, в богатых одеждах. За ними — с низко склоненными головами, во всем белом.
— Вон те — которые сидели тихонько, никого не поддерживая, — пояснил Гиор. — А сзади — сторонники принца. Демонстрируют раскаяние и умоляют о прощении.
— И что я должна сделать? — спросила Яна. — Есть какие-то правила на этот счет?
— Определенных нет. Поприветствуйте тех, кто радуется, кивните милостиво тем, кто кается. Позвольте им присутствовать на церемонии коронации, а потом отправьте в их земли ждать вашего прощения. Кстати, я послал за нором Барвеном, он вам сейчас очень пригодится. Да и остальные придворные из замка подъедут к коронации.
Последовав совету Гиора, Яна проехала по главной улице столицы к королевскому дворцу. Площадь перед ним тоже была битком набита народом, и воины в парадной форме смогли отвоевать у толпы лишь узкий проход. У главного входа с высокими ступенями Гиор помог Яне спешиться, и к ней подошел маленький кругленький человечек с пушистыми кудряшками, падающими на пухлощекое личико.
— Эйр Рейно, — отрекомендовался он с низким поклоном. — Рад приветствовать вас во дворце, королева Андраэль. При вашей матери я был главным распорядителем и готов служить вам, если изволите.
— Судя по тому, что на вас не белая одежда, вы не поддерживали принца, эйр Рейно? — милостиво кивнула Яна.
— Нет, королева. Я… — он смущенно запнулся. — Я ждал вашего возвращения. Могу я провести вас в ваши покои?
Яна шла впереди, а распорядитель — на несколько шагов позади, подсказывая, куда повернуть. Они поднялись по белой мраморной лестнице, проследовали несколькими широкими коридорами, устланными коврами, и остановились у резных дверей из светлого дерева.
— Это покои вашей матери, королева, — эйр Рейно открыл перед Яной дверь. — Принц занимал другие комнаты, сейчас они закрыты. Его вещи мы вынесли в кладовую. Надеюсь, вы распорядитесь, как с ними поступить.
— Вы распорядитель, вы и распоряжайтесь, — пожала плечами Яна. — Хотя… я взгляну. Чуть позже.
Она нашла взглядом Айту и кивнула ей, без слов приказав идти следом. Большая комната, обставленная светлой мебелью с зеленой обивкой, оказалась гостиной. Две двери вели из нее в кабинет и в спальню, из которой можно было попасть в ванную и в небольшую пустую комнату. За ванной оказались еще одна спальня и гостиная.
— Маленькая комната — это ваша бывшая детская, королева, — пояснила Айта. — А те две за ванной — покои вашего отца. Если вы выйдете замуж… — она осеклась под жестким взглядом Яны.
— Не надо сейчас об этом, Айта.
— Простите, королева. Наверно, вам сейчас стоит отдохнуть. Вечером будет большой праздничный пир. Портные уже заканчивают ваше платье.
— Где ваша комната?
— С другой стороны коридора. Если понадоблюсь, позвоните, — Айта показала на такой же шнурок с кисточкой, как и в Брейаре.
Когда она вышла, Яна прошла в спальню и прилегла на кровать, застеленную чистым бельем и новым лиловым покрывалом. По правде, ее уже начало раздражать обилие зеленого и лилового, но тут уж было ничего не поделать, цвета клана Элейенхалл. Белое с красным носили военные, независимо от клановой принадлежности. У Лийелин главным цветом был голубой, у Астерана — золотисто-желтый. Конечно, допускались и другие цвета, но большинство придерживались своих. Что касается нори, они одевались кто во что горазд.
Тихий стук в дверь гостиной раздался, когда Яну потихоньку начало затягивать в дремоту. Поморщившись с досадой, она встала, вышла из спальни и крикнула:
— Войдите.
Гиор закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, молча глядя на Яну.
24.
Яна подошла к нему вплотную, положила руки на плечи, посмотрела в глаза, улыбаясь, — и улыбка завяла сама собой. На лице Гиора было такое страдание, что ей стало жутко. Показалось, что внутри мгновенно наросла ледяная кора — как замерзает вода, если ее разлить на сильном морозе.
— Андраэль, — он отвел взгляд, — я должен вам сказать… признаться…
— Нет, — прошептала она и снова, как накануне, приподнялась на цыпочки и коснулась его губ своими.
— Что вы делаете со мной? — простонал он, сжимая ее в объятьях, все крепче и крепче.
Их губы и языки боролись, страстно, нетерпеливо. Руки Гиора спустились с талии Яны на бедра. Она протянула руку за его плечо и повернула задвижку на двери.
— Я люблю вас, — прошептала, задыхаясь, и откинула голову, позволяя Гиору целовать ее шею.
Его губы спустились к вырезу платья, жадно лаская ложбинку между двумя округлостями, полускрытыми тканью. Соски, ставшие вдруг твердыми, как наконечники стрел, пытались прорваться сквозь тонкую ткань, словно требуя к себе внимания.
Вытащив тунику Гиора из-под пояса, Яна запустила под нее руки. Она перебирала мягкие волоски на его груди, обводила пальцами выпуклости мышц, медленно опускаясь ниже и ниже. Внезапно остановившись, взяла Гиора за руку и повела в спальню.
Захлопнув ногой дверь, Яна подошла к кровати, опустилась на нее и заставила его сесть рядом. Их губы снова слились в страстном поцелуе, пальцы Гиора приподняли подол ее платья, скользнули вверх по ноге, плотно обтянутой чулком. Они гладили узкую полоску нежной кожи между подвязкой и лиловым кружевом, потом, осмелев, пробрались под него — туда, где было так жарко и влажно, где все жаждало запретного наслаждения.
— Да… — прошептала Яна. — Возьмите меня, Гиор!
Он вздрогнул, его пальцы замерли. Замерли в миллиметре от средоточия томительного желания — и медленно выбрались из-под платья.
— Андраэль, мы не должны…
У Яны закружилась голова, и она забыла обо всем на свете. Потому что не было на свете больше ничего и никого — только они вдвоем. Да и самого света, наверно, не было.
— Я знаю, — сказала она, спрятав лицо на его груди. — Но вы станете моим мужем, Гиор?
Он тяжело молчал — и с каждой секундой таяла надежда, что его ответом будет «да».
— Я не могу, моя королева, — ответил он наконец, не глядя на нее. — Я знаю, чем мне это грозит, но… я не могу.
— Почему? — тихо спросила Яна и повторила громче: — Почему? Ведь вы же сказали, что любите меня.
— Я люблю вас. Слишком сильно, чтобы быть вашим мужем и просто жить рядом с вами. Но не настолько сильно, чтобы желать вас как супругу.
Яна не верила своим ушам. И снова вспомнила слова принца. Откажет или не захочет обладать ею на ложе. Безо всякого стеснения она положила руку Гиору ниже пояса и сказала, глядя в упор:
— Посмотрите мне в глаза и скажите, что не хотите меня. После того, что вы сейчас со мной делали. Да ваши штаны сейчас треснут!
Гиор покраснел так, что алая кайма на его тунике показалась бледно-розовой.
— Я хочу вас, Андраэль. Но это ничего не значит. Я не могу стать вашим мужем. Простите меня. Для этого я и пришел — сказать, что мои слова были… слишком неосторожными. Если вы прикажете, я немедленно отправлюсь в замок моей матери и никогда больше не вернусь ко двору.
— Я не настолько бесчестна, чтобы мстить мужчине, который мне отказал. Потому что я для него недостаточно хороша, — Яна надменно вздернула подбородок. — Мне тяжело будет видеть вас рядом, но я это переживу. Вы свободны… эйр Гиор.
Несколько мгновений он сидел, низко опустив голову, потом встал и быстро вышел из спальни. Яна услышала, как щелкнула задвижка, открылась и закрылась дверь гостиной. Упав на кровать, она залилась слезами.
Наплакавшись вволю, Яна встала и дернула за шнурок с кисточкой. Не прошло и минуты, как дверь открылась и вошла Айта.
— Королева… — ахнула она, взглянув на Яну. — Эйр Гиор?
Та молча кивнула.
— Отказал?
Яна снова кивнула и низко наклонилась над коленями, закрыв лицо руками. Айта села рядом, обняла ее за плечи — как ночью в шатре, после неудачного свидания на опушке. Она молчала, и Яна была ей благодарна: утешения и сочувствия были бы сейчас просто невыносимы.
— Королева, нам надо как-то привести вас в порядок, — сказала Айта, когда Яна наконец убрала руки от лица. — Вы не можете так выглядеть на пиру в вашу честь.
Она прошла в ванную и налила в таз холодной воды.
— Опускайте лицо в воду, потом хлопайте по щекам ладонями. А я пока схожу к нору Юлису за глазными каплями.
Спустя какое-то время Яна стала похожа на человека. От холодного массажа кожа на лице вновь сделалась упругой и приятно порозовела. Глаза, в которые Айта закапала черные маслянистые капли, блестели, как будто от возбуждения.
— А теперь подойдите к зеркалу, королева, крепко зажмурьтесь, напрягите изо всех сил нижнюю челюсть и тяните звук «и». Сколько сможете.
Когда Яна, проделав это, открыла глаза, увидела в зеркале лицо, на котором было выражение самой искренней радости.
— Это работает недолго. Минуту, может, две, — пояснила Айта. — И на людях такие гримасы делать не будешь. Но помогает прекрасно. Если надо куда-то зайти, сделайте так перед дверью.
— Айта, он сказал, что любит меня и что хочет. Но все равно не может на мне жениться, — на грани истерики расхохоталась Яна. — А мне надо будет зайти в зал и сидеть за столом рядом с ним.