- Потом я сделала тебе укол “Naloxone”. Опиоидный блокатор.
- Господи, как такое возможно? Как мне вообще удалось в таком состоянии произвести сношение с… c трупом? Как может быть возможна эрекция, если мужское возбуждение зависит не только от физического стимула, но и от синаптической активности мозга, посылающей сигналы пенису для эрекции? Если мужчина находится под воздействием наркотиков без сознания, я не думаю, что эрекция возможна.
- Не знаю, - ответила Дон - Но “стояк” у тебя был будь здоров, как гребаная бутылка “Кока-Колы”. Я, кстати, добавила несколько капель раствора “Sildenafil Citrate” в твоё пиво, но ты явно поймал “стояк” ещё до того, как начал пить.
Интригующе, - подумал он, несмотря на полную нелепость этого разговора.
- Ты был бы подходящим актёром на постоянку, если бы твой член был больше, - добавила она, a затем: - Э, без обид…
Он стиснул зубы.
- Иди ты…
- Расслабься, жеребец. В бизнесе с трупами размер члена не имеет большого значения. Всё дело в размере “груза”. Чувак, ты кончаешь больше, чем Питер Норт.[28]
Лицо Писателя исказилось.
- Питер… Кто? Разве он не лидер большинства в канадском парламенте?
- Неважно. Поверь мне, ты стреляешь огромными зарядами, я хочу сказать, что один твой кончун, как два у Додика в хороший день. А это о чём-то, да говорит.
До чего дошла моя жизнь? - задумался он. - Моё семяизвержение сравнивают с человеком по имени ДОДИК…
- И как я уже сказала, - продолжила она, - стояк не был проблемой. Твой “петушок” со свистом влетел ей в пердак, прям как чемпион, а потом ты кончил, да так обильно, что мы подумали, что ты обоссался, а после у тебя так и не упал. Потом мы ещё поснимали какое-то время, и ты опять кончил, притом не меньше, чем в первый раз. Блин, это было реально круто.
Этот поток безумной информации исказил точку зрения Писателя почти до неузнаваемости. Во имя Цезаря Августа… Кончил ОПЯТЬ…
- Похоже, ты давно не трахался, а? - последовала следующая ее грубость. - Блин, мужик, ты должен быть нам благодарен…
Её наблюдение проникло глубоко в его сознание; он смотрел на неё прищуренными глазами. Я не помню, чтобы когда-нибудь занимался сексом, а что, если нет? Что, если бы я прожил 58 лет БЕЗ СЕКСА, и сейчас…- у него задрожали руки. - Я потерял свою мужскую девственность с трупом…
Он яростно затряс головой, пытаясь избавиться от этого безумия.
- Так ты снимала меня! Ты снимала, как я занимаюсь сексом с трупом. Я же всё правильно понял?
- Да.
- И люди увидят это безумие?
- Конечно, - сказала она. - Поли продаёт их за большие деньги.
- Ах, так… там же моё лицо в том видео, в акте соития с мертвецом! Это же отвратительное преступление первой степени! Чтобы весь мир видел?
Дон нахмурилась.
- Мы не идиотки, приятель. Конечно, нет. Мы со Сноуи тоже в этих роликах. Мы надеваем маски. Я – “Герман”, Сноуи – “Дедуля”, а ты – “Эдди”.
У Писателя отвисла челюсть. Герман. Дедуля. Эдди.
- Это… "Семейка Монстров"?
- Точняк, - она снова засунула руку в ящик стола и достала маски для Хэллоуина.
Это они, - понял Писатель, впервые за день позабавившись. - Герман Мюнстер, Дедуля Мюнстер и Эдди Мюнстер.
Она начала:
- Это старая телепередача из…
- Господи, я знаю, что это! - огрызнулся он. - В детстве это было моё любимое шоу. Так ты говоришь, что никто не увидит моё лицо в этом… в этом… в этом видео…
- Совершенно верно, - заверила она его. - Никто тебя не увидит; они увидят, как Эдди неистово трахает труп и устраивает ему “букаке”[29]. Чёрт, я была большой фанаткой сериала. Кто тот актёр, который играл Эдди? Билли Мамми?
- Нет, нет, это из «Затерянных в Космосе». Эдди Мюнстера играл парень по имени Бутч Патрик.
Она на секунду задумалась.
- Да, точно! Ты прав!
КОНЕЧНО, я прав, - подумал он.
- Вот видишь? Всё в порядке.
Но ещё одна мысль уколола его, как жало скорпиона:
- Нет, не в порядке. Ты хоть представляешь, какой опасности для здоровья ты подвергла меня прошлой ночью? Мертвая наркоманка-проститутка! Она же, вероятно, кишит всякой заразой!
- Господи, дай мне передохнуть, - ухмыльнулась Дон. - Мы со Сноуи должны слизывать кончу c этих жмуров. Мы должны лизать их задницы на камеру. Так что перед каждой съёмкой я обрабатываю “ПП” каждый квадратный дюйм этих мертвых бедолаг.
- “ПП”? - cпросил Писатель.
Она снова подошла к ящику стола и достала из него зелёный баллончик размером с небольшую бутылку. Писатель был ошеломлён надписью: ”ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ, ведущий мировой бренд дезинфицирующих средств для трупов!”
- Теперь доволен? Всё в порядке. Мы тоже должны трахаться с этими трупами. Той девушке прошлой ночью я промыла ей желудок, промыла весь желудочно-кишечный тракт, продезинфицировала ее с головы до ног, и сполоснула с помощью "ПП"! На ней не было ни одного микроба. У неё, наверно, отродясь не было такой чистой киски.
О. Что ж. Это хорошо, я думаю. Похоже, у Писателя заканчивались причины для ярости. Что сделано, то сделано, и как она только что сказала: Нет вреда - нет статьи!
- Хотя, если подумать, в этом есть какая-то странная ирония. Несчастная женщина, которую сейчас хоронят в гробу, не далее, как двенадцать часов назад вступила со мной в половое сношение.
Дон сделала непонимающее лицо.
- Что? Ты имеешь в виду тот гроб, который только что вывезли отсюда?
- Ну да. Я предположил, что это была женщина… с которой я… прошлой ночью…- запнулся Писатель.
- Нет, нет, то был мистер МакГилликатти, старый хрен. Этот старый ублюдок прожил девяносто два года и дебоширил каждый прожитый день. Сердечный приступ несколько дней назад сделал городу одолжение. Один из его сыновей заплатил за гроб и похороны. Не так уж много времени пройдёт, как все забудут этого грязного извращенца. Скатертью ему дорога.
Писатель поднял палец:
- Так… что случилось с девушкой… я... девушкой с прошлой ночи?
Дон подняла брови.
- Позволь мне выразиться так. Она вошла в здание через заднюю дверь. А вышла из здания через трубу.
Боже мой. Они кремируют улики…
Но всё же что-то было…
- Подождите-ка минутку, мисс. Насколько я понимаю, ты со Сноуи в долгу передо мной…
- Вчера вечером мы сделали тебе двойной минет, - сказала она.
- Я был без сознания!
- Перестань ныть, ладно? Хорошо, мы сделаем тебе ещё один позже…
Он снова поднял палец.
- Само собой! Но ты обходишь более важную часть уговора, не так ли? Разве вы обе не обещали ещё кое-что?
Дон спокойно сделала ещё один большой глоток и наконец убрала бутылку.
- Что ты имеешь в виду?
- Мне обещали показать тело существа, известного как Толстолоб, - решительно заявил Писатель, - которое, по словам Сноуи, находится где-то здесь.
- Вот же тупая пизда, - глубоко вздохнула Дон и встала. - Хорошо. Сделка есть сделка. Идём.
Если слово «ошеломление» и существовало, то это было выражение лица Писателя.
- Ты… ты хочешь сказать, что он действительно здесь?
- Да. Так ты хочешь посмотреть или нет? Идём, я покажу тебе, - и она открыла дверь кабинета.
Писатель, спотыкаясь, последовал за ней.
- Так ты… Ты что, серьёзно?
- Я серьёзнa, как “Чёрная Cмерть”[30], - сказала она, прихрамывая. - Давай покончим уже с этим. Ненавижу смотреть на этого уёбка.
Это сбивало с толку больше, чем всё остальное. Он никогда по-настоящему не верил в существование чудовищ…
- Но ведь это не настоящий монстр, верно? - в отчаянии спросил он. – Это, должно быть, человек с каким-то ужасным уродством. Правильно?
- Нет. Это чудовище. И никогда никому не говори об этом. Ты понял?
- Конечно, конечно…
Они прошли через рабочее помещение, миновали незанятый теперь стол морга, прошли в другую дверь, в тёмный пахнущий химикатами коридор. Маленькая голая лампочка висела над очень большой металлической дверью, окаймленной стальными распорками. У двери не было ручки, только прорезь для ключа.
Дон достала ключ, собираясь вставить его, когда…
- Но… но…- продолжил заикаться Писатель. Его колебания были неожиданным явлением. Возможно, он испугался, что миф окажется правдой и его представления о реальности могут быть безнадежно испорчены? - Я... я... Всё как-то происходит слишком быстро. Мне нужно ассимилировать потенциальные возможности. Мне… мне нужно подготовиться морально…
Дон поморщилась.
- Чего?
- Нужна дополнительная информация, - с трудом выдавил он. - Например, что именно находится за этой дверью? Откуда оно взялось? Почему оно здесь?
- Господи, это все минимум часа два рассказывать! Ты хочешь посмотреть или нет?
Прежде чем Писатель успел ответить, в дверь позвонили.
Дон посмотрела на часы:
- Ебись оно. Это Уолли Эберхарт, его жена скоро помрёт от цирроза, и он хочет поработать в магазин гробов. Мне нужно идти, - Донна вытащила ключ из замка, не провернув его, затем подтолкнула Писателя в сторону коридора. - Увидимся вечером.
- Сегодня вечером?
- Да, - сказала она. - Встретимся вечером в “Перекрёстке”; купишь нам со Сноуи выпивку на тот полтинник, что ты заработал, - затем она подмигнула ему, резко обняла и поцеловала в губы. Она провела кончиком языка по его губам. - Если будешь хорошо себя вести, получишь ещё один двойной отсос, - после этого она поспешила прочь. - Выходи через заднюю дверь, - крикнула она. - Иду, иду, мистер Эберхарт!
Писатель подумал, что вчера у него был самый странный день в его жизни, но теперь он понимал, что всё ещё впереди. И снова его либидинозные гормоны дали о себе знать, что было совершенно противоположно его жизненному опыту. Физический результат сверхъестественного возбуждения заставил его почувствовать себя неуютно.
Мне просто надо вздремнуть, - пришла ему в голову мысль, когда он выходил через пожарный выход. Снаружи сквозь деревья пробивалось яркое солнце. Вдоль задней кирпичной стены тянулись железные трубы, которые, без сомнения, соединялись с крематорием. Его вчерашняя “любовница” сбежала из этого безумного мира как раз через эти самые трубы, а вместе с ней, без сомнения, и крошечные следы его ДНК. Все превратилось в дым и стало частью неба…
Какой-то крошечный квадратный предмет на земле привлёк его внимание.
Что тут у нас? Он поднял его - SD-карта, для компьютеров. Он никогда ими не пользовался, но знал, что в его ноутбуке есть “гнездо” или “розетка”, или как там это называется, для такого миниатюрного запоминающего устройства.
Хранитель памяти, - подумал он и сунул её в карман.
Что теперь? Он начал пересекать заднюю часть здания, чтобы вернуться на главную улицу. Он предположил, что было бы практичнее вернуться в свой номер, распаковать ноутбук и начать писать книгу с того места, где оборвалась та таинственная первая страница. Это будет превосходно! Конечно, то, что он не помнил, как писал дюжины своих романов, казалось, ставило его в затруднительное положение. И всё же он был непоколебим: он не сомневался в своих способностях сочинять творческий материал.
Я могу сесть за ноутбук и начать работу прямо сейчас! Это было чувство небывалого удовлетворения.
Правда, через несколько шагов его удовлетворение исчезло.
B конце здания стоял человек и ухмылялся. Как и Писатель, он был одет в такие же синие джинсы, кроссовки и белую рубашку, имел длинные волосы и подстриженную бороду. Но, в отличие от Писателя, он был стройным и подтянутым.
И лицо у него было точь-в-точь как у Писателя, за вычетом двадцати с лишним лет.
Вот он! Парень, похожий на меня!
- Эй, ты! - позвал Писатель.
Ухмыляющееся лицо исчезло за углом из поля зрения, а его ухмылка почти оставила остаточное изображение.
Я должен разобраться с этим прямо сейчас! - pешил он, и побежал во всю прыть, на которую был способен, но буквально через десять ярдов он уже не мог бежать.
О, ради Бога!
Он, пыхтя, завернул за угол здания и вышел на улицу. Тяжело втягивая воздух, он посмотрел в сторону города и увидел своего двойника, трусцой убегающего прочь. Человек обернулся, увидел, что его преследователь слишком стар и толст, чтобы преследовать его, и рассмеялся.
Из всех возможных наглых оскорблений… Надо мной смеюсь - Я САМ!
- Подожди! Пожалуйста!
Двойник закурил сигарету и спокойно зашагал по дороге, оставляя за собой клубы сизого дыма.
Писатель сел на скамейку перед закрытой парикмахерской - уже давно закрытой, судя по паутине в витрине.
Поди ж ты! - подумал он. - Я старею. Я буду носить закатанные штаны. “Я знавал вечера, рассветы и дни. Я отмерял свою жизнь кофейными ложками…” - подумал он, поистине меланхолическим, стихом Т. С. Элиота. Потом он просто подумал: - Блядь!
Наконец он вернулся на улицу. От младшего брата-близнеца не осталось и следа, Писателю оставалось только гадать, существует ли он вообще. Возможно, это всё побочный эффект наркотиков, принятых прошлой ночью…
Он был измучен и обнаружил, что приближается к одинокому автомату с газировкой перед закрытой станцией «Шелл». Аппарат гудел, что было хорошим знаком. Он бросил четыре четвертака, и мгновение спустя по желобу с грохотом покатилась банка диетической “Kолы”. Вздрогнув, он обернулся…
Рядом с ним стояла девушка не старше двадцати лет, она была одета, по меньшей мере, вызывающе. Обтягивающие розовые шорты и желтый топ на голое тело, из-под которого торчали два больших соска. У неё были большие светло-зеленые глаза:
- Привет, мистер, - сказала она, считая горсть пятицентовиков. - Блин, мне не хватает пятнадцати центов. Не мог бы ты одолжить мне их?
- Конечно, - ответил Писатель и бросил ещё четыре четвертака, чтобы сэкономить время.
Он отступил в сторону, пропуская девушку к аппарату.
- Спасибо, мистер! - пришла в восторг девушка и нажала кнопку. - Я тебе сейчас отдам деньги, - сказала она, протягивая руку с пятицентовиками.
- Не нужно. Я угощаю.
- Какой ты славный малый! Таких, как ты, здесь немного, - oна подняла брови. - Но ты ведь не отсюда, верно? Бьюсь об заклад, что ты писатель, о котором все говорят.
Писатель пожал плечами.
- Очевидно, да. Я путешественник, мне нравится видеть разные места, чтобы подпитывать своё творческое вдохновение.
- А, ты имеешь в виду для книг?
- Именно. Для романиста локации работают так же, как разные цвета для художника.
- Круто! Мой папа был художником - он рисовал дома. Пойдём туда, - сказала она, и он пошёл за ней к центру города. - Я хочу показать тебе, где я работаю. Кстати, меня зовут Джуни.
- Приятно познакомиться, Джуни. А меня зовут…- oн нахмурился. - Называй меня просто Писатель. Так легче произнести, - oн не мог оторвать взгляда от ее гибких кремовых ног, сияющих на солнце. Да, что ж такое! - А где ты работаешь? В “Венди”?
- Не-а, видишь ли, они берут только на полставки; за такую зарплату, как они платят, можно и с голодухи помереть. Я работаю на свою маму в Cпа-салоне. Место называется «Спа у Джун». Джун - моя мама.
Он вспомнил светящуюся неоновую вывеску, которую видел прошлой ночью.
- А, понятно. Лечебный массаж, как я понимаю.
Она улыбнулась.
- Видишь ли, ты платишь сорок долларов, а потом целый час получаешь водную терапию и наслаждаешься массажем.
Писатель не проявил к этому особо интереса, но наслаждался светской беседой, которая давала ему повод украдкой поглядывать на неё. А она ничего!
- Похоже, это выгодная сделка.
- О, потом ты можешь заплатить двадцатку сверху, чтобы тебе сделали “Mокрого Вилли”, а если заплатишь ещё десятку сверху, - она подняла указательный палец, - то получишь “Kукурузный Палец”.