— Что это за девушка?
— Я не знаю. Просто помню такой эпизод.
— Понятно.
Роберт пытался наложить образ этой девочки на Нину, но у него никак не получалось.
— Что ты прочитал за последние дни? — спросил Алекс.
— Ничего.
— Дружище, прочитай «Мизери» Стивена Кинга, это бомба. Я недавно увлекся его творчеством. Надеюсь, твоя подруга не из таких женщин.
Они еще немного поговорили о болезни Алекса и распрощались.
***
По возвращении в участок Роберт тут же решил снова пересмотреть дело Алекса. В графе «родители» был указан номер детского дома, в котором Алекс рос. Недолго мешкая, он решил наведаться туда.
Старшая воспитатель, полная женщина средних лет, холодно отнеслась к его просьбе, однако, после того как он показал значок, повела его в архив, где хранились записи обо всех живших здесь детях.
— Надеюсь, вы не хотите, чтобы я рылась в этой куче бумаг, — сказала она и закрыла за ним дверь, оставив одного в комнате.
На огромных стеллажах до самого потолка располагались ящики, на каждом из которых было указано три первых буквы имени. До некоторых из них было не достать, не встав на стремянку. Слава богу, что фамилия Алекса — Коул — находилась посередине. Вся эта комната напоминала ему огромную библиотеку, где хранились читательские билеты. Должно быть, этот детский дом был очень старым.
Он перерыл два ящика и ничего не нашел. Потом решил заглянуть в другие, на букву С, и он тут же наткнулся на нужную папку.
Он сел за стол и открыл сшитую обветшалую стопку бумаг. На первой же странице было указано, что мальчик взял новое имя, причем за разъяснениями необходимо было обратиться в аппендикс, где были приложены отчеты детского психолога.
Роберт нашел отчеты и принялся читать. В них говорилось о том, что у мальчика была тяжелая психическая травма из-за его отца, и каждый раз, когда кто-то произносил его имя, тот впадал в истерику. Отец часто звал его по имени и показывал рожицы. Эти рожицы, как впоследствии было установлено, были не чем иным, как множественные личности профессора Грина.
Теперь Роберту стало ясно, откуда взялся этот жест. Он напоминал ему движение мима, который как бы снимал невидимую маску. Этой маской была очередная личность Филла Грина, отца Алекса. И возможно, Нины.
Роберт записал в блокнот всю необходимую информацию о родителях Алекса и вышел.
— Ну как, нашли что-нибудь? — спросила на выходе полная женщина.
— Все, что мне было нужно.
***
В офисе Роберт открыл справочник и начал искать по фамилии Грин. Эмма Грин, так звали маму Алекса, и Роберт обзвонил с десяток женщин с таким именем, прежде чем его звонок достиг цели.
— Миссис Грин? — спросил он, уже ожидая ответ «да», который ни о чем ему не говорил.
— Это моя старая фамилия. А кто спрашивает? — Роберт чуть было не положил трубку, но осекся.
— Детектив Пэл, разведывательное управление. — Он немного помолчал, чтобы она усвоила эту информацию. — У вас был сын Алекс?
— Знаете, детектив или кто бы вы ни были. Это плохая шутка. Больше не звоните.
Роберт понял, что обратился по адресу, и снова набрал тот же номер.
— Он жив и нуждается в вас, — сказал он скороговоркой.
— Вы правда детектив? — спросила она.
— Да.
— Где он? Что вам нужно?
— Он сидит в тюрьме.
— Боже мой, я так и знала, что это не приведет ни к чему хорошему! Я так виновата перед ним!
— Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне о вашей семье. Есть вероятность, что это может помочь мне в расследовании недавнего убийства.
— То есть вы посадили его за убийство? О господь, дай мне сил!
— Нет, он не имеет к этому никакого отношения. Расскажите мне о ваших детях и муже.
— Я бы не хотела вспоминать о муже. Это все из-за него.
— Пожалуйста.
Она не знала, как начать. Но начала с желанного ребенка. У нее была дочь, которую они с мужем очень любили. Дочь с раннего детства была непростым ребенком. Они сразу заметили в ней черты жестокости и отвели на прием к психиатру. Тот сказал, что это всего лишь синдром дефицита внимания, и назначил ей таблетки. Она практически поборола свой характер, но тут родился второй ребенок, и у мужа начались проблемы. У него начала эпизодически пропадать память. Он то и дело пугал детей своими перевоплощениями, а однажды напихал сыну за шиворот бомбочку, из-за чего тот получил сильные ожоги кожи спины.
Ребенка отправили в больницу, а отца на медицинское освидетельствование. Органы опеки грозились забрать ребенка, если ситуация в семье не изменится.
Ситуация не изменилась, а новая личность Филла Грина пугала детей своей холодностью. Миссис Грин сказала, что это как с материнством: после родов всегда случается родовая депрессия, и у ее мужа случилось что-то подобное с рождением Мэла. В результате у них забрали младшего ребенка, а отца положили в больницу.
Ему не становилось лучше, и со временем он переставал узнавать даже свою жену. Она все реже приходила его проведать и не сообщала дочери, где он находится, чтобы лишний раз не тревожить ее.
Она узнала, что он умер, только когда позвонили из больницы много лет спустя.
— Как зовут вашу ночь, миссис Грин? — поинтересовался Роберт в конце.
— Нина. Она замечательная девушка, теперь уже женщина. Вам обязательно нужно с ней познакомиться, она расскажет о нашей семье со своей стороны. Я недавно с ней общалась, она говорила, что работает в компании…
Роберт положил трубку.
У него складывалось ощущение, что кругом его преследуют роковые случайности. Он даже составил личную карту совпадений. У его мамы и Алекса была одинаковая болезнь, лекарство от которой пыталась найти Нина. У него был брат, который оказался болен, и у Алекса была психически неполноценная сестра. Теперь судьба связала их четверых в тугой узел, и как уложить это все в голове, Роберт не знал. Все это должно было складываться в красивую схему, всему должна была быть одна-единственная причина. Не может быть, чтобы это все было просто стечением обстоятельств.
Глава 13
— Все будет хорошо, — сказал Эдди, обнимая Нину.
— А что, если он все узнает?
— Он не узнает все. У него не может быть весомых улик против тебя. Ты ведь все почистила?
— Нет, не все. — Она сняла значок и отдала его Эдди. — Ты должен сохранить его для меня. Я чуть не потеряла его.
— Где ты его потеряла?
— В зале клуба, должно быть, когда выходила оттуда после того, как сделала это. Или на следующий день. Я не помню. — Она расплакалась.
Он осторожно поцеловал ее.
— Не бойся ничего. Я тебя смогу защитить.
— Как, Эдди?
— Ты в полной безопасности.
— Знаешь, я тут подумала… Может, поэтому я потеряла эмоции? Не из-за твоей смерти, а потому что всегда и везде чувствую себя уютно и ничего не боюсь?
— А ты не думала о другом варианте?
— О том, что я болею?
— Да.
— Думала. И о галлюцинациях тоже. Но я не хочу в больницу.
— Если тебя раскроют, то это то, чего нам стоит добиваться. Этот детектив Пэл, как он к тебе относится?
— Мне кажется, он в меня влюблен.
— Отлично, это нам на руку. Поддерживай его в этом состоянии, он должен попытаться помочь тебе. Если что-то случится, настаивай на том, что ты была невменяема.
— Ты даже не ревнуешь?
— Ревную, конечно. Но для меня важнее, чтобы ты была на свободе.
***
Роберт раздумывал о предстоящей встрече с Ниной: решится ли он рассказать ей, что ее брат найден? Что хуже: не иметь брата совсем или быть сестрой преступника?
Весь пазл должен был вот-вот сложиться, но разве существует одна причина, которая могла бы объяснить все это?
Нельзя ли придумать лучший сценарий жизни: родиться в семье с неполноценным братом, потом пойти на психологический, затем разочароваться в людях, уйти в полицейскую академию и спустя полгода наткнуться на такое убийство?
Вселенная явно что-то хотела от него, но он не понимал, что именно. Он уже почти поверил в то, что это Нина убила Ника Кейва, но зачем ей это было нужно?
Глава 14
Когда он пришел, она уже сидела за столиком кофейни, где они встречались в первый раз. Был чудесный осенний вечер, и Роберту было немного совестно за то, с чего он планировал начать разговор. Он практически распрощался со своей идеей об идеальных отношениях. Главное — не спугнуть ее раньше времени и добиться от нее правды, прежде чем она в возмущении ударит его сумкой.
— Здравствуй. — Она приподнялась со стула и поцеловала его в щеку. Он обомлел от неожиданности.
— Привет, Нина.
— Хочешь спросить меня про значок? — Она указала на Эверест на нагрудном кармашке своей блузки.
— Да.
— Я получила его от человека, которого очень люблю и который умер. Тебе когда-нибудь доводилось терять любимого?
— Это очень грустно слышать. Но да, потерял любимого брата.
— Тогда ты должен понимать, как эта вещь важна для меня. Спасибо, что нашел и принес его мне.
— Но у меня был другой вопрос.
— Как она оказалась в клубе, где выступал Ник Кейв?
Роберт кивнул.
— Да, я была там. Я, можно сказать, его фанатка.
— Ты говорила, что любила его.
— Все верно, только это немного не то, о чем ты думаешь. Это длинная тема, я бы лучше побеседовала о ней в более уединенной обстановке.
Роберт поправил манжеты рубашки.
— Хочешь спросить, почему вы видели меня на камере? Потому что я убирала помещение за день до смерти Ника.
Он вопросительно на нее посмотрел. Казалось, она читает его мысли. Неужели все-таки вселенная говорила о ней?
— А теперь — почему я работала в «Дак-дак клин». Понимаешь, работа в компаниях, которые занимаются уборкой, монтажом, организацией концертов, — лучший способ обеспечить себе проход за кулисы. Я была там даже пятнадцатого числа, потому что мне хотелось увидеть Ника лично. Да, я с ним увиделась, и он пожал мне руку, и дал автограф (благо я успела переодеть к встрече с ним свою униформу). Это было очень здорово. Вот так я развлекаюсь, когда к нам приезжают известные музыканты. Откликаюсь на вызов агентства, говорю, что готова отработать две смены подряд, и вижусь с известными людьми. К тому же иногда работа уборщицы помогает не зазнаваться и не забывать, каким трудом достаются деньги большинству людей.
— А тебе они достаются не таким трудом?
— Я имела в виду физический труд. У меня он интеллектуальный.
— Понятно. И поэтому ты проторчала два часа в складском помещении одна?
— Ты сам туда заходил хотя бы раз? — Она усмехнулась. — Там просто рассадник микробов и пыли, все валяется в полуразобранном состоянии. Да мне только на то, чтобы распутать провода, понадобился час.
— То есть ты там убиралась? После того как весь персонал ушел?
— Да, я люблю эту свою работу. Помогает отвлечься.
— Ладно. Предположим, я поверил.
— Это твое решение, верить мне или нет. Другой вопрос, делает ли это меня подозреваемой?
— К сожалению, да.
— Что, допросишь меня прямо здесь и сейчас?
— Нет, я бы вообще не хотел, чтобы мои коллеги знали о тебе. Иначе наши отношения сочтут серьезным нарушением, поскольку ты фигурируешь в деле.
— Я сохраню этот твой маленький секрет, — сказала она нежно и подмигнула ему.
— Расскажи о своем отце.
— Он был очень интересным человеком. Он был в буквальном смысле многогранным. В детстве мы играли в кукольный театр, и он так хорошо перевоплощался в разных героев, как будто действительно становился ими. Я очень его любила.
— Что с ним случилось?
— Я не знаю. Мама отправила его в психушку, когда перевоплощения стали слишком реалистичными. — Она сказала это с враждебностью. — Три главных личности: девушка-библиотекарь, работавшая копом под прикрытием. — Роберт не сдержался и засмеялся, но резко перестал, встретив ее серьезный взгляд. — Вторая — поджигатель из отряда панков-революционеров, третья — его покойный дедушка, санитар на фронте.
— Покойный?
— Да, он вообразил, будто дух его дедушки общается с ним и таким образом желает видеться с внуками. Забавно, потому что я видела прадедушку на видео — мама хранила старые VHS кассеты, — и его образ был так сильно похож на то, что было у отца, что я почти даже верила в то, что он говорит правду.
— Какие у вас были с ним отношения?
— Сначала очень теплые. Каждый день вечером мы с ним общались, я рассказывала, как провела день в школе. Он знал всех моих подружек, и они говорили, что у меня классный папа. Когда я была маленькой, он читал мне детские книжки и все реплики персонажей озвучивал разными голосами. Все изменилось, когда родился Мэл.
— А это движение, вот это. — И он скопировал жест, который был одинаковым у Мэла (теперь уже Алекса) и Нины. — Это тоже от отца?
— Думаю, да. Я плохо помню. Но, кажется, от него.
— В прошлый раз ты не хотела мне об этом рассказывать.
— В прошлый раз я совсем тебя не знала.
— А сейчас знаешь неделю.
— Неправда, две. Я видела тебя у концертного клуба, помнишь?
— То есть две недели — нужный срок, чтобы начать откровенничать с незнакомцем.
— Две недели — срок, чтобы влюбиться. — Она улыбнулась.
— А где сейчас твой брат?
— Я не знаю, я давно не пишу ему. Мне кажется, у него все хорошо.
— А что бы было, если бы ты сейчас его встретила? Ты бы его узнала?
— Вряд ли. Но что бы было: пожалуй, я бы его убила. — Нина звонко засмеялась.
— Почему?
— Потому что он был бы способом заставить меня разговорить. Он слишком много знает обо мне.
— А если нет? Думаешь, он лучше тебя помнит свое детство?
— А почему ты спрашиваешь?
— Да так. Просто поинтересовался.
— Я не знаю ответ на этот вопрос.
***
Роберт снова неловко стоял на пороге ее дома. Он хотел, чтобы в этот раз их прощание закончилось поцелуем, но этого не случилось.
— Хочешь выпить кофе? — спросила она внезапно.
Он согласился, и они поднялись к ней в квартиру. Ее жилище выглядело минималистично: мало вещей, простая мебель, чистота и порядок. Комната, в которую они прошли, была оформлена в светло-зеленых тонах, этот цвет показался Роберту расслабляющим. Она пошла на кухню заваривать кофе, а он решил осмотреть всю квартиру. Одна из комнат оказалась закрыта. Он подергал ручку.
— Почему ты ее запираешь? — спросил он, присоединившись к ней.
— А, та комната? Та дверь постоянно открывается сквозняком и стукается о стену, из-за чего на ней остаются вмятины. — Она поставила турку на плиту и пригласила следовать за ней.
Она достала из кармана ключ и открыла дверь.
— Почему тогда ключ не оставлять в замке?
— Не знаю, привычка. — Она пожала плечами.
Он прошел в комнату. Она была несколько темнее, чем остальные, в ней были диван, стол и пара стульев. На столе были какие-то бумаги и ноутбук. Одна вещь привлекла его внимание. На кушетке стоял какой-то ящик, накрытый черной тканью. Он подался к нему, хотел откинуть ткань и взглянуть, что там.
— Не трогай! — Ее голос заставил его одернуть руку. — Там ничего интересного, мой террариум с букашками. У них сейчас ночь, не стоит их беспокоить, чтобы не нарушать биоритмы.
— Что за букашки?
— Божьи коровки и червячки. Мне нравится наблюдать за ними, это успокаивает. Навевает мысли о том, что все мы всего лишь маленькие звенья экосистемы.
— Верно. — Он вернулся за ней в кухню.
После кофе Нина предложила Роберту посмотреть материалы исследования раковых опухолей, если ему было бы это интересно. Он согласился. Они сидели в гостиной на диване очень близко друг к другу, на ее коленях лежали бумаги. Она перелистывала страницу за страницей, а он наклонился к ней, на мгновение ощутив, как мелкий пушок на ее щеке коснулся его. Он ожидал, что это случится снова, и был не в силах этому противостоять. На обратном пути он повернул к ней лицо и поцеловал. Она была удивлена, ее глаза широко раскрылись, но она ответила на поцелуй.