Муэн чуть пожал плечами, демонстрируя несогласие.
– Вы отрываетесь от своих корней, утрачиваете свое природное предназначение, наивно полагая, что сможете подчинить себе природу… А по итогу становитесь слабы, зависимы и уязвимы, вы самоустраняетесь от изначальной среды. И в результате можете стать лишним элементом «уравнения жизни», не нужным планетарной экосистеме видом.
— Хорошо, — слегка ошарашенная такими глобальными рассуждениями мужа, я скорее возобновила трапезу, старательно заедая брохом крошечные кусочки янзу. То, о чем говорил Муэн, было основополагающим жизненным принципом жителей таких общин как моя: людям необходимо жить и работать на земле, приносить ей пользу, чтобы заслужить право существовать. — Я даже рада, что не придется свыкаться с чем-то малопонятным и пугающим. Но что до всего остального? Например, твоя семья? Как они ко мне отнесутся?
Вопрос задавала не без душевного трепета. На Земле о карангарцах имели весьма поверхностные знания. Сейчас, слушая Муэна, я даже задалась вопросом: а побывали ли земные представители где-то помимо станций-спутников? Из официальной информации выходило, что Карангар высокотехнологичный и современный мир, значительно опережающий нас в технологиях, а его обитатели наделены способностями, которых нет у землян. Так видели ли они тот Карангар, о котором рассказал муж?
— Как к чуду, – протянув руку, Муэн ласково обхватил и чуть сжал мою ладонь. – И прошу тебя, постарайся понять их. Только представь: единственный и любимый сын так рано обрел супругу, получив синры. Но… на этом все. Ты не ушла за мной, обрекая на одиночество. Моя семья понимала это, принимая мое одержимое желание скорее оказаться на Земле. Они не верили, что тебя возможно отыскать, но полагали, что мешать мне гнаться за мечтой еще губительнее.
Прикусив губу, я умирала от стыда в этот миг. Сама вряд ли что-то существенное сделала для нашей встречи. Больше того, не поверила и предала его и после знакомства.
— Единственный? У тебя нет братьев и сестер? – желая сменить тему, уточнила я у мужа, переведя взгляд на собственную тарелку.
— Довольно частое у нас явление. Треть семей в моем мире имеет лишь одного ребенка. Двое считается настоящим благословением звезды, но многие семьи и вовсе не могут дождаться появления наследника.
— Почему так? Выходит, вы… исчезаете?
Вот это новость! Слухи о малочисленности их цивилизации верны.
— Карангар – другой мир, однажды приняв нас, он постепенно позволил взрастить в потомках нечаянных переселенцев невероятные силы. Мы стали совершеннее и сильнее, живем дольше землян, но… Дети рождались все реже и реже, чем более эволюционировали мы.
— Оборотная сторона одной медали, — понимающе кивнув, припомнила, что у нас имеется подобная теория развития.
Репродуктивные возможности вида понижаются пропорционально возрастанию уровня его приспособляемости к среде. Просто при резком повышении численности, а это неизбежно при благоприятной среде обитания, не хватает ресурсов… Впрочем, земляне решили эту проблему, расселяясь за пределы родной планеты. А на Карангаре проявился какой-то специфический механизм регуляции численности?
— Да, в изначальные времена нас было больше. Но и гибли многие – не сразу мы обрели нынешние возможности. Постепенно все выровнялось, сейчас наблюдается некий естественный баланс в приросте и убыли населения. Очевидно, это комфортный для природы Карангара показатель, мы – разумный вид – занимаем ту нишу, что посильна для планеты. Мы потребляем то количество ресурсов, что ее экосистема способна восстановить.
Изумленная, я слушала Муэна и понимала: соплеменникам мужа свойственно довольствоваться малым. В них нет нашей земной разрушительной жадности, когда всегда недостаточно имеющегося и хочется большего.
— Но что со мной? Я смогу там жить, ты уверен?
Сомнения усилились: не внесу ли я разлад в устоявшееся мировоззрение его семьи?
— Вполне, — Муэн уверенно кивнул. – Когда узнал тебя лучше, понял, что тебе суждено было отправиться на Карангар. Уверен, ты обретешь там свой мир. Ты даже будешь не первым представителем землян, освоившимся на просторах моей планеты. Твое сознание примет философию благополучия моего мира. Тело адаптируется: газовый состав атмосферы, показатели давления и гравитации – очень схожи, твой организм быстро перестроится. Еще за время полета внутренняя среда звездолета начнет меняться, постепенно подстраиваясь под показатели нашего мира. Я так же делал, направляясь к Земле, — желал чувствовать себя комфортно в ваших космополисах.
— А… ты был уверен, что я с Земли?
Этот вопрос уже всплывал в мыслях. В голове не укладывалось как он смог отыскать меня, когда нас разделяло пространство, а в каком—то смысле и время?
— Больше не от куда, — заверил муж с удовольствием наблюдая за тем как я пью этот их экологичный и полезный эликсир. – Изначально ворота соединяли только два наших мира.
— Ясно… — мыслями я вернулась в детство, в тот день, когда увидела сияние, исходящее из глубины пещеры. – Ты прав на счет судьбы. С того дня как коснулась тебя через ворота, места себе не находила. Мало кто из детей «естественников» стремится в просторы космоса. А я так вбила себе в голову эту мысль, что другого будущего просто не видела.
— Неосознанно ты тоже искала путь ко мне…
Прежде видеть на лице марана такую широкую улыбку мне не приходилось.
— Но мне бы его не осилить, — улыбнулась я Муэну в ответ, вновь, как и в те недолгие месяцы в лунной академии, ощущая радость просто от одного его такого близкого присутствия, — не спеши ты мне навстречу.
— Когда-то я не планировал покидать Карангар, — красноречиво развел он руками. – Но в тот день, очнувшись после мощнейшего отката силы на полу пещеры возле ворот и осознав, что не сумел тебя увести, был потрясен. Не представлял, что делать: трое суток там просидел, надеялся, что… может быть ты снова вернешься и откликнешься? Все думал и думал, как же мне быть. Выход нашел единственный: отправиться за тобой на Землю. Но прежде предстояло добиться этого права. С того момента у меня был один путь – я учился и много работал, искал любую возможность сократить расстояние между нами.
— Так ты не военный?
— У нас маран – это звездный адмирал, но так называют не совсем за военные заслуги, а за большой опыт дальних перелетов. А я не мало налетал за время обучения, работая над проектом с ускорением звездолетов. Моя специализация в вашем понимании скорее инженерного профиля.
— Но почему тебя назначили преподавать самооборону?! Это же из арсенала боевиков.
Ого! Вот и начинаю узнавать что-то о Муэне. Уставившись в алые глаза мужа приготовилась услышать подробности.
— Говорил тебе, что согласился бы и вышивание вести, лишь бы получить повод приблизиться к тебе. Понимал, что заявись я с правдивыми объяснениями – ты бы подумала на мой счет худшее. Повлиять на тебя не давал кулон. Пришлось искать способ заинтересовать и произвести впечатление иначе. Что я и сделал!
В последней фразе проскользнули нотки гордости.
— Впечатление? Ты шутишь? – конечно, я возмутилась. – Ты затерроризировал всех. Вообще всех, ладно бы атакующих, так и обеспеченцев! Уверена, тебя будет вспоминать с трепетом не одно поколение кадетов. А мне доставалось больше всех! Заинтересовал? Ха! Да я тебя ненавидела, людоедом называла.
— Идея ввести самооборону у обеспеченцев – моя, — не проникнувшись моей горячностью самодовольно улыбнулся муж. – Меня уверяли, что только боевикам она нужна! Но мне до них и дела не было. Способности карангарца позволяли мне легко превосходить физические возможности кадетов—землян, и кое-какой боевой опыт имелся – ты и не представляешь сколько пиратов на окраинах земного союза, так что я вполне себе компетентен и для преподавания в военной земной академии. Поэтому и убедил принять меня в качестве педагога и ввести самооборону у твоего курса.
— С ума сойти, — искренне вздохнула, вспомнив сокурсников и особенно Милену. С момента похищения с практики, мы не поддерживали связь, но за несколько дней до встречи с Муэном появилась информация о подруге. Она осталась на Луне, предпочтя семью работе в космосе. Сейчас я порадовалась за нее: хотя бы напрямую ее эта надуманная «война» не коснулась. – Знали бы другие кому обязаны «счастьем» в виде тебя. Но я все равно не понимаю, как ты обнаружил меня на Луне?
— Опять судьба, — пожал Муэн плечами с таким видом, словно тут все и так ясно. – Первоначально, я планировал через пару дней после официального разрешения отправиться на Землю. Карангарским звездолетам можно садиться только на Луне – такая у вас политика безопасности. Но едва оказался на спутнике – словно почувствовал: ты здесь. Интуиция привела меня в академию. Думаю, в тот первый раз я немного повредил камень, полностью он тебя не экранировал. У меня всегда присутствовало смутное ощущение направления…
Упоминание о Земле неожиданно навело на мысли о родителях, которые я от себя пыталась гнать. Отодвинув остатки еды, я встала, решив побродить по каюте и понаблюдать за изображением на экране, имитирующем иллюминатор.
— Что случилось?
Муэн встал позади, приобняв за плечи.
— Вспомнила о близких. На Земле остались родители и старшие братья. Им сообщат, что я погибла? Как вообще мои родные справятся со всей этой «войной»? Я буду жить в безопасности, зная правду, а они?
— Не думаю, что их сильно затронет переустройство ваших территорий. Как я успел узнать, такие общины живут своим внутренним закрытым мирком, мало обращая внимания на происходящее за его пределами. Что до тебя, то я найду возможность передать им весточку… обещаю.
И я ему безоговорочно поверила. Во-первых, очень желала поверить. Во-вторых, вспомнила, что даже на Луне мой карангарец успел свести дружбу с выходцем из общины естественников – тем самым хозяином винодельни на нижнем уровне первого лунного космополиса.
— А я обещаю, что постараюсь не разочаровать твоих близких!
— Да это просто невозможно, — улыбнулся Муэн. – Тебя ожидает шумный и горячий прием!
Глава 15
Спустя много лет…
— Муэн, у меня просьба…
По прошествии многих лет на Карангаре мы ждали второго ребенка, что по местным меркам – лучшее благословение от этого мира.
— Какая?
Сейчас мой маран точно готов на все – так рад пополнению. Вот и неизменную служебную «вахту» на Ях—1 отложил, заявив, что останется дома, нет ничего важнее семьи.
Вот в этом, на удивление, и кроется корень моей проблемы. В семье! Нет, в самой семье нет ничего плохого, наоборот – нигде я не встречала настолько крепких родственных уз как на Карангаре. Поначалу это очень поразило меня – на Земле, даже в общинах естественников, родственники меньше вовлечены в дела друг друга. На Карангаре же, выйдя замуж на Муэна, я получила оптом и всю его родню… с нерастраченным багажом житейской мудрости, неистребимым желанием оказаться полезными и неизменной традицией собираться вместе по малейшему поводу. А в чужой монастырь, как известно…
— Любимый, — просительно уставившись на мужа я, наконец, выпалила то, что давно искала способ сказать, — давай сбежим? Прямо сегодня? Сейчас? И никому не скажем куда?
— Зачем?!
Ошарашенное выражение лица моего мужчины лучше всяких слов говорило о впечатлении от этих слов. Точно решит, что у меня кризис беременных странностей, и сейчас крайне необходим укрепляющий элексирчик.
— Чтобы наш ребенок появился на свет, — мило улыбнулась я, ласково в успокоительных целях поглаживая плечо супруга, — в обстановке покоя и умиротворения.
— Но именно поэтому путешествовать сейчас – неразумно. Он же вот-вот родится! И тут, дома, мы все тебе поможем.
— Нет.
— Что: нет?
— Вы мне не поможете, — признала я ставшую для меня очевидной в прошлую беременность истину. – Кажется, это единственный недостаток карангарского общественного уклада. Поверь, для меня – точно! Во всем остальном, я вполне свыклась с вашими странностями и приняла местные обычаи. Но появление ребенка на свет в окружении огромной толпы всех родственниц женского пола?! Как вспомню! Брр… Их же было… не меньше двадцати! Как я тогда выдержала? От ужаса, ничего не помню.
Ни в одном мире все не может быть идеально, даже на овеянном самыми волшебными слухами Карангаре. К счастью, во многом для меня мир мужа стал именно таким – близким, понятным и счастливым. Во многом, но не во всем. И с последним я мириться не собиралась!
— Но… — Муэн растерялся, осознав причину моего протеста, — но это же нормально. Так всег…
— Для меня – нет. Извини, но день появления на свет нашего ребенка я до сих пор вспоминаю с ужасом. Ты должен был рассказать мне, что у вас принято делать это в присутствии всей родни женского пола! И что потом весь ваш клан заявится к нам домой, радуясь и веселясь по поводу появления нового ребенка.
— Так повод настолько значим…
В этом вопросе я намеревалась настоять на своем – решила так, едва узнала о своем положении.
— Мое состояние тоже значимо. Все же я не карангарка, кое к чему привыкнуть не смогу никогда. Это именно такой случай. – Прижавшись к мужу, подняла к его лицу взгляд. – Муэн, мне было очень трудно в тот день. И всеобщая радость по поводу рождения нашей дочери нисколько не помогла, когда требовался покой и отдых. Давай, останемся только вдвоем?
— Все же обидятся?
— Объяснишь им, что я у тебя такая странная жена с Земли, сложный случай, — совершенно искренне предложила в ответ.
Сейчас мой девиз: меньше стресса и усталости для будущей мамы! А пригласить всех порадоваться младенцу можно и чуть позже, когда я не буду так измучена.
— Тебе было так трудно?
Муэн выглядел грустным – всегда он старался, чтобы разрыв с родным миром не отягощал меня. Вот и связь с моей семьей неизменно поддерживал, умудряясь передавать послания на Землю и получать ответы.
Неизменно чувствуя старания и поддержку любимого мужа, я тоже стремилась освоиться и принять его мир. И его семью, конечно! Со временем и к шумным сборищам по любому поводу привыкла. За единственным исключением!
В тот день, единственный раз пожелала оказаться на Земле. Измученная дискомфортом от присутствия на родах такого количества новоявленных родственниц, безрезультатно пыталась уложить спать свою плачущую крошку. Но гул и вскрики множества голосов, которые распевали и выкрикивали пожелания – не позволили. Единственный раз я не ощущала себя дома в нашем с Муэном доме. И расплакалась от усталости и чувства одиночества – даже муж сейчас не смог понять меня. Увидев слезы, решил, что в такой момент я скучаю по своей маме! Поверить, что мешает этот шум и столпотворение – не мог. Все же искренне рады…
У меня были годы, чтобы убедить его в своем неодобрении. И как итог – сейчас он согласился:
— Хорошо, немедленно увезу тебя. А ребенка представим позже?
— Спасибо!
С чувством послав любимому обожающий взгляд в какой уже раз за свою жизни признала: судьба не зря соединила нас.
Сборы не заняли много времени. Старшую дочь мы специально на несколько дней оставили с родителями Муэна, а сами ранним утром отправились в путь – куда-то в глушь по карангарским меркам. На этой планете чем севернее стоит забраться – тем меньше вокруг будет жителей. Вот туда-то, в крошечное поселение, где живет коллега моего мужа, мы и отправились, с разрешения хозяина решив воспользоваться его пустующим домом. Сейчас он находился на Ях—1, работая в той же группе инженеров что и Муэн.
Так уж заведено в этом мире – все самое прогрессивное и технологичное связано с космосом. Еще на пути к Карангару Муэн рассказал, что едва его предки сумели покинуть планету, запустив первую орбитальную станцию, как было решено в будущем перенести все научные лаборатории и производства за пределы Карангара.
Неизменно обитатели этого мира страшились идти техногенным путем, стараясь минимизировать его разрушительный эффект и сохранить первозданность естественной природы. Это сделало жизнь на планете куда менее комфортной в сравнении с жизнью на орбитальных станциях, и даже в сравнении с земными космополисами, но жители Карангара полагали такую цену оправданной.
Нельзя забирать у природы больше, чем способен вернуть – вот девиз этого народа. Даже сейчас они предпочитают пользоваться возможностями, что дают технологии только в самом необходимом – это транспорт и медицина, продолжая, как и их предки, поголовно обеспечивать себя пищей, выращенной лично. О, да, что бы сказали студентки лунной академии, восхищавшиеся Муэном, узнай они, что жизнь рядом с ним предполагает огород, уход за одомашненным зверьем и самый скромный быт? Всякий раз, думая об этом, я в душе посмеивалась.