И снова взял меня за руку.
Не успели мы спуститься на пару ступенек вниз, как все змейки тьмы куда- то исчезли, а последняя, которая висела на моей руке диковинным браслетом. как будто с неохотой переползла к Лиаму- и тут же снова превратилась в сгусток тьмы, впитавшись в его плечо.
А мы всё спускались вниз… и вниз… пока не достигли какого — то удивительного места.
Вместо пола здесь оказалась не земля и не камень, а мягкий и, кажется, теплый песок; со всех сторон темноту распугивали магические светильники — не яркие, а создающие приятный, мягкий свет, который удивительно сюда подходил. Впереди как будто плескалась вода — и только подойдя ближе, я поверила в то, что это не обман слуха.
Под замком и в самом деле находился какой — то небольшой водоём.
— Купальни, — вспомнила я слова Лиама. Он же говорил, что собирается в купальни, чтобы… помыть меня.
МакГрегор остановился, что — то внимательно разглядывая на моём лице.
— Тебе страшно? — мягко поинтересовался оборотень, приняв моё смущение (я же не виновата, что как — то по особенному сильно пахну для оборотней} и возникшую неловкость за испуг. — Милена, если тебе не по себе, мы можем подняться в нашу спальню.
— Нет, я… — я снова обвела взглядом диковинное место. — Мне не страшно.
— Уверена?
— Да. Это совершено не похоже на обычное подземелье замка… Это вообще ни на что не похоже! Даже в замке графа Дуэрти не было ничего подобного — а он очень богатый человек.
Лиам насмешливо хмыкнул — явно не согласный с моей оценкой графа — затем поинтересовался:
— Разве ты часто бывала в замке Дуэрти?
Часто, — кивнула я, не сильно желая вспоминать то время. — Я даже жила там… когда леди Джейн учила меня вести домашнее хозяйство.
— Ясно. — Только и ответил МакГрегор. Выдержав паузу, он подошёл к воде и, присев на корточки, опустил руки в воду.
— Теплая, — констатировал супруг и с хитрецой поглядывая в мою сторону. — Тебе понравится.
А ему понравится то, что от меня не будет пахнуть, — подумала я, но вслух свои обиды озвучивать не стала. Лишь молча, смотрела на то, как Лиам принялся расстегивать верхнюю куртку.
Вчера, когда мы укладывались спать в лесу, я была слишком напугана, чтобы заниматься разглядыванием супруга; да в любом случае, ночные сумерки отлично позаботились о том, чтобы девичье любопытство не вышло за рамки приличий.
Сейчас же… мы были окружены множеством магических светильников, которые не давали спрятать взгляд в сторону: Лиам раздевался, а я неотрывно, будто завороженная, следила за его действиями.
Вот он отбросил в сторону куртку, вот принялся расстегивать рубаху.
У моего мужа оказались на редкость широкие плечи; сильные, перевитые мышцами, руки и жилистый, лишенный даже унции ненужного жира, торс.
Благородные девушки не рассматривают мужчин, таким образом, но я ничего не могла с собой поделать.
Не отрывая от меня взгляда, Лиам отбросил рубаху куда — то на песок, к уже валяющейся там куртке.
— Теперь твоя очередь, — вкрадчиво произнес он.
Широко раскрыв глаза, я испуганно посмотрела на МакГрегора — и даже было попятилась назад, к лестнице.
— А может, не надо? — почти шёпотом спросила я.
Лиам мягко улыбнулся.
— Милена. даже в империи никто не купается в одежде.
— Это правда, — я кивнула, но продолжила своё отступление назад. — Просто у нас девушки обычно купаются в одиночестве.
— Разве? — Лиам приподнял бровь. демонстрируя недоверие моим словам. — Мне кажется, это не очень хорошая идея.
— Почему же… Хорошая.
— Во время купания — если купаться в озере или на речке — всякое может случиться. и купаться девице одной — глупо. Наши дочери никогда не будут ходить на озеро одни.
Я кивнула, просто потому что Лиам, кажется, ожидал от меня этого — меня же завораживало его тело… Тёмное — то ли смуглое, то ли просто загорелое — с темными волосками на руках и животе… тёмная дорожка на животе уходила куда — то вниз, который всё ещё был скрыт кожаными штанами. И не рассмотришь, как же это всё там заканчивается.
Поняв, о чем я именно думаю, я подняла ошарашенный взгляд на мужа.
Его же глаза сейчас, кажется. смеялись.
— Давай — ка мы снимем с тебя твоё теплое платье. — вкрадчиво предложил Лиам. — Здесь так тепло, что можно легко перегреться.
И. оказавшись вдруг совсем рядом, он принялся меня раздевать.
— Расскажи мне, как долго ты была невестой этого парня? — поинтересовался Лиам. пока его пальцы порхали над застежками лифа моего наряда.
— Джорджа? — глупо переспросила я, на что Лиам тут же кивнул. — Очень давно… так давно, что уже и не помню.
— Ты хотела выйти за него замуж?
— А разве обычно девушек об этом спрашивают?
— Я спрашиваю, — ответил Лиам. Его пальцы в этот момент случайно коснулись моей груди — и меня как будто обдало волной жара.
Пока мужские руки проворно расстегивали пуговички моего платья, я чувствовала на себе внимательный взгляд черных глаза Лиама… и не сразу сообразила, что он ждёт он меня ответа на свой вопрос.
— Я знала, что наша свадьба давно обговорена. Граф и графиня этого хотели, отец тоже был согласен.
— Я не спрашивал тебя про отца.
Я передернула плечами.
— Милена, — с нажимом произнёс моё имя МакГрегор.
— Нет, — покаянно опустив голову, призналась я. — Несмотря на то, что это было решение моего отца, я не хотела выходить замуж за Джорджа.
— Почему? — спросил Лиам, отшвыривая моё платье в сторону. Так я оказалась перед мужем в одной нижней рубашке.
В тонкой нижней рубашке и кожаных сапожках.
Словно подслушав мои мысли, Лиам опустился на одно колено и стал снимать с меня и их. Его руки нежно скользили по коже моих ног, вызывая странную дрожь, от которой во всем теле как будто натягивалась какая — то невидимая струна.
— Такая маленькая ножка, — улыбнулся Лиам, держа мою ступню в своей руке. Мне же, в свою очередь, чтобы не упасть, приходилось касаться обнажённой спины супруга.
Это всё было возмутительно. неслыханно…. но я, словно находясь под действием какой — то неизвестной магии пошла даже дальше — и осторожно коснулась волос Лиама, чтобы убедиться, что они такие же жесткие, как и его борода.
Почувствовав моё прикосновение, супруг замер, а затем…
….затем поцеловал мою щиколотку.
— Так почему ты не хотела выходить замуж за графского сынка? — кажется, снова повторил свой вопрос МакГрегор. Он был удивительно терпелив со мной — и даже не злился по поводу моей рассеянности.
— Ну… я мечтала, чтобы мой муж смотрел на меня как Ансельм на свою жену.
— Как? — поднял голову Лиам.
— Как будто она одна единственная на всем белом свете, — призналась я, отведя взгляд в сторону и в то же время ожидая неминуемой насмешки, но Лиам…
..Лиам задрав подол моей нижней рубашки, лизнул меня чуть выше коленки.
Честное слово — лизнул!
Я ойкнула и было подалась назад, но МакГрегор, задержав меня, поднял голову — и его желтые глаза светились торжеством хищника.
Оскалившись, он дернул меня на себя — когтём разрезая на мне нижнюю рубашку.
Лиам винил себя.
Уж он мог бы понять, что дело тут нечисто: в какой бы провинции не родилась его новобрачная, но ни одна молодая девица не могла быть настолько наивной. Волк внутри него рвал и метал, рыча на себя, на человека… Вместо умиления её неопытностью, он должен — он обязан был проверить, чтобы убедиться.
Его провели развалины, которые Милена считала своим домом — и старики слуги.
Среди тех, кто обитал в замке Стивенсонов, совокупление было разве у домашней живности в хлеву — да и то неточно. Судя по отсутствию мяса на кухне и в кладовой, Стивенсоны давно не держали никакой живности, лишь пару старых смирных лошадок.
Но Милена, оказывается, не жила безвылазно в старом сарае — её возили в графский замок, чтобы учить как вести хозяйство… И девушка там даже какое — то время жила. Неужели в замке графа не было служанок, охочих до молодых господ?
Неужели эта девка — старшая дочка Дуэрти — пряталась так искусно, что Милена ничего не замечала?
Он выпустил зверя, разрешив тому лизнуть кожу девушки. Следовало пробраться как можно дальше к самому сладкому местечку Милены, но Лиам не хотел пока так сильно смущать свою новобрачную.
Попробовал там, где получилось — и зверь, остро реагирующий сейчас на посторонние запахи. уловил именно то, что искал и надеялся не найти Лиам — едва слышимый запах зелья отворота.
И всё же, судя по всему, Милену много лет поили этой отравой — чтобы полностью отвратить её как от романтической влюблённости, так и от радостей плоти. Раньше такие отвары давали молодым женам ревнивые старики — чтобы те не наставляли им рога; и тогда молодые жены до конца жизни не понимали, что такое страсть тела и какую радость она с собой несёт.
Лиам был уверен, что зелье отворота наверняка давалось Милене по приказу графа.
Дуэрти хотел быть уверен, что его сын возьмёт в жёны невинную девицу, и что сама эта девица не убежит, куда глаза глядят от ненавистного брака. Ведь, по сути.
Милена ничего не выигрывала от этой свадьбы — более того, отправься она куда-нибудь в город, то без труда нашла бы себе честную работу — и не нуждалась бы в фальшивой милости графа и своего отца.
Эта мысль заставила сердце Лиама биться ещё сильнее. Что если…
Нет, этого уж точно никак не могло быть. Предположение, пришедшее оборотню на ум, заставляли мужчину замереть, а волка мысленно завыть. Хотя он знал, что подобное ещё сотню лет назад практиковалось в империи — не повсеместно, тайно: и уж конечно, никто не стал бы делать ничего подобного с родным ребенком, но…
Лиам на секунду задумался — возможно, стоит всё оставить на своих местах:.
Милена не кажется забитой безвольной куклой… но ему не нравилась её готовность к подчинению.
Волк внутри Лиама подначивал мужчину поскорее выяснить правду. И Лиам. взвесив все за и против, всё — таки согласился спустить зверя и напугать Мили: чтобы унюхать старое колдовство, которое давно впиталось в тело и душу. человека следовало как можно сильнее испугать — и сразу же затем попробовать его кожу и кровь.
Частично перевоплотившись, он подтянул ничего не понимающую девушку к себе и одним движением превратил её нижнюю рубашку в лоскуты.
Обнажённая, она была чудо как хороша: белая фарфоровая кожа, прикрытая копной черных длинных волос: яркие красные губки и серые, светлые как горных хрусталь, умные глаза.
Она не закричала, не пыталась убежать; Милена просто прижала к себе лоскутки рубашки, застыв на месте. Она дрожала — не от холода, от страха; и этот тошнотворный запах — запах страха, которого он и добивался, заполнил его ноздри.
Опрокинув свою новобрачную на песок, Лиам провёл острым когтём по её плечу — так, чтобы несколько капелек крови выступили на белоснежной коже. Придавливая собой сопротивляющуюся Милену. Лиам провёл широким языком зверя по нанесённой им ране — пробуя на вкус кровь с её кожи.
И стойкий запах болотного хнкегега — редкой, но сильной по своими свойствам. травы, тут же ударило по носу оборотня.
Заметив совсем загнанное выражение лица у Милены, Лиам посмешил откатиться в сторону, произнеся перед этим:
— Я не обижу тебя. Верь мне. Никогда не обижу.
Его суженая кивнула — но в глазах стояли слёзы.
— Это было необходимо, — произнес Лиам, одевая на Милену с помощью тьмы новую рубашку.
Девушка продолжала тихо плакать, держась рукой за нанесённую им рану.
— Вы говорили, что я могу уйти? — спросила она, едва справляясь с рыданиями. — Могу подняться наверх.
— Милена… — Лиам хотел было объяснить причины, заставившие его поступить подобным образом. Но его новобрачная была уже и так на грани настоящей истерики — и он не захотел добавлять ей ещё страданий. Чуть позже он расскажет ей правду — а сейчас Лиам лишь коротко кивнул, открывая портал рядом с девушкой.
Что это? — шарахнувшись в сторону от черной мембраны, повисшей рядом с ней, спросила Милена.
— Проход в наши комнаты, — объяснил Лиам. — Шагни внутрь, и окажешься в спальне…
Милена осторожно подошла чуть ближе.
— Портал? Вы сами создаёте порталы?
— Только на небольшие расстояния, — соврал Лиам, поскольку не хотел, чтобы она знала, как выглядят изнутри другие способы перемещения. — Ты ведь не можешь подниматься по лестнице в одной нижней рубашке.
Милена кивнула, проглатывая слезы, и шагнула в портал, который тут же захлопнулся с другой стороны.
Оставшись один, Лиам выпустил свою тьму на волю, давая ей возможность найти дорогу к той, которая травила его суженую много лет подряд.
Он без труда перенесся обратно в империю — туда, где осталось его кольцо и часть его тьмы. Ведунья, конечно же, знала о его приходе. Решив напрасно не сбегать
{тьма, переданная с кольцом, уже хорошо знала след ведуньи), старуха сидела за столом и ждала его появления.
Лиам появился из тьмы, облаченный в привычные кожаные штаны и строгий темный кафтан.
— Ничего не хочешь мне сказать, — с нехорошей усмешкой во взгляде, поинтересовался Лиам.
— Я очень надеялась, что твоё чутье всё же не окажется таким тонким. Ведь Мили не был причинён никакой вред. Её будущее всегда было только в твоё клане — я же лишь слегка выровняла ошибку её матери.
— Что ты сделала с Миленой, Арвела?
Ведунья пожала плечами.
— Исправила судьбу, которая текла не по тому руслу. Будущее, вождь, иногда ветвится — и тогда всё зависит только от нас.
— Неважно, — рявкнул Лиам, теряя терпение. Он пришёл к ведунье не за тем, чтобы она заговаривала ему зубы размытыми фразами. — Ты многие годы травила Милену своими отварами. Отворот, подчинение — какие были ещё?
Трансформировав руку в лапу, он приготовился нанести женщине смертельный удар
— У меня не было другого выбора! — выкрикнула ведунья. зажмуриваясь. — Не было!
Если бы я не согласилась варить эти зелья — их бы делал кто — то другой. И кто знает, какие ингредиенты были бы добавлены в зелье для моей девочки.
— Рассказывай, — рявкнул Лиам.
Снаружи домика ведуньи клокотала тьма, надёжно отрезая ведунью от остального мира.
Арвела. переждав несколько мгновений, открыла глаза и тяжело вздохнула.
— Я знала, что болотный хнкегег, который входит в зелье подчинения, на Милену не подействует, потому — то и спокойно давала ей это зелье
— На Милену не действует болотный хнкегег? — приподнял бровь Лиам. — Что за чушь? Он действует на всех.
— Только на людей, — поправила Арвела. — В Милене же есть частичка крови оборотней — я знала, что не причиню ей вреда своим зельем.
Лиам на минуту замер.
— Я не чувствую в её крови никакой примеси.
— В Мили слишком мало от оборотней, чтобы вы её почуяли. Но если поднести к ней королевский артефакт…
— Значит, в ней так мало нашей крови, что только артефакт и определит, — нахмурился Лиам. — Как же ты, в таком случае, могла быть уверена, что твои отвары на неё не подействуют? Или ты всё же проверяла на практике.
Арвела поморщилась.
— Я видела будущее! — женщина замолчала, тихо добавив: — Я видела, что моё зелье не сработает.
— Ты сама сказала только что сказала, что будущее ветвится, — рыкнул Лиам. — Значит. ты не могла быть уверена, что Милена не превратится в послушную куклу для графского сыночка. Человек без души, без воли — мёртв. И ты хотела убить мою суженую!
Ведунья, прожившая немало на белом свете, знала — чувствовала, что пришла её погибель. Ни один оборотень не помилует ту, которую посмела причинить вред его суженой.
— Всё не так, — запричитала ведунья на последнем своём издыхании. — Я не варила зелье, оно было принесено из графского дома. Я не могла отказаться дать ей его — иначе бы они подлили ей этот отвар в питье, и случись что — я не смогла бы вернуть мою девочку, не смогла бы вовремя дать противоядие.
— Говори, — требовательно прорычал Лиам. — Говори скорее, женщина!