— Это правда, что ректор был здесь?! Мне не почудилось? — рассмеялся Кристан и весело, и нервно одновременно. И наконец отпустил ладонь Керры… — Да идите вы сюда все, я нормальный уже! Стыдобища, конечно, но… Спасибо огромное, что помогли! И ректору спасибо… Это настоящий ад… липкий, ужасный… Что бы я без вас делал!
Мы рассмеялись и бросились обниматься с ним, словно Кристан был в далеком путешествии, а теперь вернулся.
Так нас и застал ректор. Мы даже не сразу заметили его.
— Что ж, вижу, все удалось, — послышался голос ректора, мы как по команде оглянулись на него.
Герат стоял, прислонившись к дверном косяку и скрестив руки на груди, улыбался уголком губ и смотрел на нас.
Кристан поднялся, сделал пару шагов в сторону ректора, склонил голову:
— Благодарю вас за вмешательство, таросси ректор…
Мне понравилось, что друг благодарил Герата с чувством собственного достоинства, и, видимо, не слишком сильно стеснялся пережитого постыдного приключения.
— Не люблю нарушения в академии, — пожал плечами Герат. — Итак… Завтра специалисты займутся ведьмой, ей определят наказание. Сейчас, — ректор обвел взглядом нас всех. — Вы двое — он кивнул Виктору с Тэйе — останетесь до утра здесь, побудете с другом. Утром отведете его к медикам на полный осмотр. У приворотов могут быть небольшие последствия.
— Таросси ректор, я не нуждаюсь… — начал Кристан.
— Нуждаетесь. Девушек я провожу до водного отрога. Прошу, — кивнул нам с Керрой.
Ничего себе. Теперь у нас ректор провожает водных домой. Что-то новенькое! Просто вежливость, галантность? Но раньше я не замечала в нем ничего подобного. Ректор мог проявить заботу, но только по делу, когда она необходима. Как при моем обмороке. Видимо, по его мнению, нам с Керрой просто необходим сейчас эскорт до водного корпуса.
Только вот… Он мог прислать охранника, чтобы тот проводил нас. Или попросить Виктора проводить нас, а потом вернуться к Кристану.
Нет. Герат стоял перед дверью, и его взгляд говорил, что мы с Керрой должны проследовать в коридор немедленно.
Мы попрощались с друзьями. Я бросила на Кристана долгий взгляд и встретила ответный — задумчивый, с болью. Но в этом взгляде не было совсем уж убивающей горечи. Видимо, вырваться из того ада, что создала для него Вилесса, было настоящим счастьем. И радость спасения сейчас пересиливала все чувства.
К тому же Кристан смотрел на меня, когда я пыталась вернуть его сама. И его взгляд не просветлел, он не выплыл из омута к своей истинной любви. Значит… может быть, любовь не столь истинная? Или все же нужна взаимная… Точного ответа на этот вопрос у меня не было.
— Тарра Гварди, хватит воровать мое время, — услышала я знакомые слова. — Либо вы сейчас проследуете в свою… хм… «опочивальню», — Герат усмехался. — Либо мне тоже придется вспомнить приемы управления чужой волей.
«У вас и без приемов это неплохо получается», — подумала я и вышла вслед за Керрой.
До водного корпуса мы шли почти в полном молчании. Мы с Керрой переглядывались и пожимали плечами. Мол, поведение начальника объяснениям не поддается. В самом начале пути бурно поблагодарили его за помощь, он коротко кивнул в ответ. И с тех пор Герат непринужденно молчал. А мы продолжали тихонько переглядываться.
К счастью, по пути никого не встретили, что страховало от новых слухов по поводу участия ректора в жизни претенденток на должность Великой.
Когда мы вошли в водный корпус, ректор не попрощался и не исчез. Так и шел рядом с нами. Высокий, уверенный, горячий, и при этом от него исходило ощущение, что он несгибаем, как скала, не хуже любого земного. Это ощущение силы и уверенности заставляло чувствовать себя маленькой, хрупкой… Причем во всех отношениях. И физически, и магически — казалось, что с его огнем точно не сможешь справиться никакой водной силой. Интересно, а Керра ощущает его так же, подумалось мне? Она вроде не влюблена в Герата, хоть и высоко ценит личные качества ректора.
Интересно, ощущает ли она вот это… такое щекочущее и в то же время сносящее все на своем пути? Вот это — густое чувство его присутствия, его силы, его огня…
Неожиданно Керра остановилась.
— В чем дело, тарра Ти? — спросил Герат.
— Таросси ректор, — я заметила, что она едва скрывает смех. — Я здесь живу. Прошу позволения оставить вас.
— Доброй ночи, тарра Ти, — чуть улыбнулся ей ректор, я кивнула новой подруге и с колотящимся сердцем пошла по коридору вперед. Была уверена, что ректор проводит меня до комнаты. И эта мысль вызывала внутри одновременно пикантную сладость, и в то же время — непонятное волнение.
Потому что объяснить его поведение я не могла. Начнем с того, что он и обнаружился вечером у моей комнаты. Пришел навестить приболевшую претендентку?
— Таросси ректор, благодарю вас еще раз за помощь… Она неоценима… — начала я, чтобы нарушить тишину, которая была для него вполне естественной. А я просто не знала, куда от нее деться.
— Перестаньте, Илона, — бросил он резковато. Впервые назвал меня по имени. Мы сделали шаг к сближению? А я и не знала, таросси ректор! — Меня напрямую касаются нарушения и проблемы с безопасностью в академии. Лучше скажите то, что хотите сказать на самом деле.
— Спросить, не сказать, — я опустила глаза и ощутила, что на щеки выступает румянец смущения. А вдруг сейчас выставлю себя дурой? А вдруг он просто прогуливался ночью по разным корпусам академии?
Герат остановился. Мы были уже почти у моей комнаты.
— Ну так спросите тогда! — сказал он чуть раздраженно, глядя на меня сверху вниз. Темечко тут же нагрелось от его взгляда.
— Что вы делали в… водном корпусе этой ночью? — решилась я. Только добавить «возле моей комнаты» не осмелилась.
— Не поверите, — усмехнулся Герат. — Хотел убедиться, что с вами все в порядке после внезапной потери сознания. Знаете, у меня на приеме, на проверке или где угодно девушки не каждый день падают в обморок. Признаюсь, — он заговорщицки понизил голос и чуть наклонился ко мне. Я ощутила его горячее дыхание, и такие же горячие острые мурашки побежали по телу. — Меня даже посетила мысль, не передавил ли я вас на проверке. Впрочем, — распрямился, новая усмешка, — как оказалось, нет. Вы вполне бодры и бегаете по коридорам академии с благородной целью спасения друга.
— Но вы ведь могли написать мне через телепорт! — подняла я взгляд на него.
— Я и написал! — глаза блеснули, знакомый жар разошелся вокруг. Лишь бы ничего не загорелось, подумалось мне. Вспомнила, как вспыхнули бумажки на его столе в нашу первую, не самую приятную беседу. Но, конечно, ректор тут же взял себя в руки. Обычная полуусмешка. — Только вот мое послание никто не получил. После этого оставалось предположить, что либо вы спите так глубоко, что не слышите сигнала телепорта. В чем лично я сомневаюсь — они верещат, как голодные мухни. Либо последствия постановки барьера оказались для вас серьезнее и глубже простого обморока, и теперь вам снова плохо. Представьте себе, эта мысль не доставила мне никакого удовольствия, что бы вы ни думали на досуге обо мне! — он сложил руки на груди и усмехнулся на этот раз с горечью. Странно, подумалось мне, ему не все равно, что я о нем думаю…? И уж тем более не все равно, что со мной происходит?
— Либо, — продолжил Герат, и в пристальном взгляде мне почудилось что-то вроде осуждения, — вас и вовсе нет в комнате. Что понятно для молодой девушки, но вредно для ее здоровья после всех потрясений этого дня. Поэтому я решил хотя бы проверить ваш общий ментальный сигнал.
— Благодарю вас за беспокойство, таросси ректор! — искренне сказала я. Что сказать еще, просто не представляла. Ситуации казалась все более странной…
Неужели между мной и ректором действительно есть какая-то искорка? Что-то, что заставило его не забыть сразу о горе-конкурсантке, а отправиться проверять ее… И что, он посмотрел бы из-за двери, как я там? Даже не постучался бы? Или вошел бы без спроса…?
— Бросьте уже вашу благодарностью. И постоянно извиняться — тоже, — чуть раздраженно сказал Герат. — Идите спать, тарра Гварди. Это ваша дверь, если не ошибаюсь.
— Да, хорошо… спасибо, — прошептала я в ответ.
— Стойте, тарра Илона! — я уже вплотную подошла к двери, когда он меня остановил. Руки его были сложены на груди, в глазах плясало веселое пламя. — Скажите, вы ведь не подумали, что я внезапно воспылал к вам тайной страстью? — лукаво усмехнулся.
— Нет, таросси ректор, что вы! — но сердце сделало два сильных удара. Я почувствовала себя, словно соврала, хоть подобные мысли приходили мне в голову не всерьез, неуверенно, робко. И тут же отметались, как невозможные.
— Хорошо, — полуулыбнулся Герат. — Потому что Великой станет наиболее достойная. Не хотелось бы, чтобы вы сочли себя фавориткой отбора и выполняли испытания спустя рукава. Доброй ночи, тарра Илона.
«Паразит самовлюбленный!» — подумала я. И вошла в комнату, хлопнув дверью.
Глава 22
«Вот зачем он это сказал?! Зачем все испортил!?» — думала я, прислонившись спиной к двери своей комнаты. В душе бушевало возмущение.
Ведь так хорошо поговорили. Он все объяснил. И в его тревоге обо мне было что-то трогательное. Невообразимо приятное для женской души. Но нет, наш таросси ректор в своем репертуаре! Обязательно нужно было поставить меня на место.
Выставить романтичной водной дурочкой (он ведь меня такой и считает, так и говорил, просто другими словами), которая может всерьез думать, что он питает к ней тайные чувства. Ну или «тайную страсть», как он сказал. Которая может рассчитывать на роль фаворитки и надеяться выиграть отбор благодаря его благосклонности.
Это унизительно, в конце-то концов!
Хотя, по правде говоря, его волнение о моем здоровье и вообще пристальное ко мне внимание могло бы говорить как раз о внезапном мужском интересе. Это было бы логично! Ведь он мог бы послать кого-то другого проверить мое самочувствие. Мог связаться с дежурными по водному отрогу, в конце концов. А не поленился прийти сам.
Или это его «попробуйте, попрактикуйтесь» насчет снятия приворота. Ясно ведь, что он мог снять его «одной левой»! Что там приворот ведьмы-самоучки для могущественного огненного. Говорят, в пламени сильных огненных сгорает любая нечисть, любое недоброе ведовство. А он предложил попробовать нам… Вернее, мне. Что это было? Зачем?
Я тряхнула головой, чтобы отбросить бесконечные мысли обо всем произошедшем сегодня. И о Герате.
Пошла в бассейн отдохнуть. Завтра нет нужны вставать рано, можно не спешить в постель. Тем более, я все равно выбилась из обычного рабочего режима. Давно не ложилась так поздно…
Я разделась и развалилась в бассейне. Включила пару магических светильников, запрокинула голову на небольшую подушечку, что всегда держала рядом. Закрутила много струек, чтобы приятно обвевали тело. А шаловливые элементали тут же начали плавать вокруг, иногда приподнимались из воды и заглядывали в лицо.
— Ай! Ну-ка прекратите, а то выпущу в реку! Прямо завтра и выпущу! — захихикала я. Пара элементалей принялась щекотать мне пятки. Видимо, забыли, что я терпеть не могу щекотку.
Элементали почти ощутимо вздохнули и стали массировать мне ступни.
— Вот это другое дело! — улыбнулась я и наградила их ворохом магических искорок, которые рассыпались по поверхности воды. Они радостно захихикали.
А в голове немного прояснилось от приятной водной процедуры, от маленьких шаловливых существ, любимых с самого детства.
…Меня осенило.
Я многозначительно усмехнулась. Не только же нашему ректору позволено усмехаться по поводу и без повода? Я тоже могу.
Герат велел попробовать снять приворот в первую очередь мне. Это очевидно. Он был в курсе, что Кристан неровно дышит именно ко мне, ведь и мэтр Соло говорил ему, и Керра упомянула «глубокую привязанность» к другой женщине. Ректор достаточно умен, чтобы сложить два и два. Все ясно.
Значит… он хотел проверить, смогу ли я снять приворот. Если смогу, то между мной и Кристаном есть что-то настоящее. То есть… ему не все равно!
И значит, он может сколько угодно намекать, что предполагать его «тайную страсть» глупо.
Сколько угодно, таросси ректор, сколько угодно! На самом деле у него есть ко мне особый интерес. Да и видеть меня Великой он бы не отказался!
«Па-ба-ба-пам!» — победно пропела я и встала из бассейна. В душе разлилась сияющая радость. Почти эйфория.
Да, таросси ректор, может быть, я понимаю вас лучше, чем вы сами себя? Вам не приходило это в голову? Нет? Ну и не нужно. Так мне легче.
С этой мыслью я завернулась в полотенце и отправилась в постель под разочарованный плеск элементалей. Скучно им без меня.
Но стоило опустить голову на подушку, как противное сомнение начало выползать из тех щелей, куда его загнали рассуждения. Скорее всего, я выдумываю. И ректор прав, предостерегая меня от подобных мыслей. Нельзя быть романтичной дурочкой.
И раз уж я собралась стать Великой и восстановить справедливость, а может быть, даже изменить положение вещей в нашей стране, то питать иллюзии мне нельзя. Нужно твердо и смело идти к своей цели. А с Гератом просто научиться как-то… мириться, договариваться. И не впадать то в эйфорию, то в возмущение, то в горькое разочарование от его поведения. Это его прерогатива — пылать. Он же огненный. А мое дело — гасить избыток огня и струиться туда, куда мне нужно. К морю…
С этой мыслью я заснула. Только вот дурацкая эйфория не желала полностью уходить из души. И, может, поэтому мне всю ночь снился Герат. Мы с ним катались на драконе. Он сидел сзади, обнимал меня, прижимался горячим сильным телом. А внизу проносились горы, реки, города, и душу охватывал восторг.
Проснулась я в полдень. С мыслью, что давненько мне не снились драконы. И как всегда после снов с драконами, отдохнувшая и свежая. Впрочем, сложно быть другой, когда так хорошо выспишься.
Я действительно отдыхала весь день. Старалась не думать ни о чем. Хоть в душе так и поблескивала вчерашняя дурацкая радость. А в голову стучались сложные мысли и сомнения. И наконец приходила мысль, что пора подумать о своем собственном отношении к ректору. Но это было… настолько сложно, что я просто отгоняла ее.
Я иду на отбор не ради Герата. Я не из числа всех этих… млеющих от его взгляда, голоса и статной фигуры. Я иду на отбор ради должности Великой. А то, что ректор не противен внешне, достаточно умен, интересен, да что там… с ним просто очень интересно! Все это — лишь приложение к должности Великой. Мне или другой, кто победит, повезло. Не более того. Остановимся на этом.
Пусть они сражаются за Герата, если хотят. А я, и Керра, и Сара… и другие здравомыслящие девушки будем думать о должности Великой, и о том, чтобы совершить на ней нечто стоящее, важное, полезное.
Все. Хватит. Вот так и думай, Астер. Именно так. И не вздумай чувствовать себя расчетливой и холодной. Не вздумай.
В середине дня ко мне вдруг пришла Керра и пригласила прогуляться. Я не отказалась. Мы присели в саду у фонтана, и она спросила:
— Илон, послушай… Я хотела спросить, ректор действительно интересуется тобой?
Честно говоря, я не ожидала подобного вопроса. Лучше сплетен и перешептываний за спиной, но тоже… непонятно что ответить.
— Не знаю! — честно ответила я. — По правде, нет поводов думать, что интересуется. Он обещал, что соревнование будет честным. А почему ты спрашиваешь?
А вот потому и спрашиваю, серьезно ответила Керра. — Думаю, стоит ли вообще участвовать в отборе. Может, сразу вылететь? Если у него уже есть кандидатка. Ты пойми, я буду только рада, если выиграешь ты. Лучше, чем какая-нибудь вертихвостка воздушная. Просто я не люблю тратить время на пустые затеи. Если исход испытания решен, то я не считаю нужным участвовать всерьез и долго. Да и во время отбора запрещен секс… — тут в ее лице промелькнуло смущение, похожее на то, что мы видели вчера, когда она расколдовала Кристана.
— Спасибо, Керра, — улыбнулась я. — Спасибо за честность. Насколько я знаю, у ректора нет фаворитки. И могу сказать — он несколько раз говорил, что в любом случае соревнование будет настоящим. Так что шансы есть у всех…