Что же до рассказа ребят, то я не сказать что поверил в существование жуткого злодея и интригана с задней парты, вооружённого неведомыми силами. Зарубку в памяти сделал, конечно, но... Хоть и пообещал помочь, но жилы рвать ради неизвестного мне Олега не собирался. Да и вообще, слабо верилось в то, что школьники докопаются до чего-то такого, что пропустили спецы-чародеи.
Те же «пиджаки», которые привезли меня сюда, вовсе не выглядели раздолбаями и явно были способны вытащить истину на свет, даже если она упирается всеми лапами. Так что не думаю, что после всех заявлений об элитарности этого учреждения расследовать убийство ученика пригласили бы кого-нибудь классом пониже. Тем более, если здесь работало аж пять матёрых чародеев во главе с элитным магистром!
А если уж целая рука спецов ничего не накопала, значит, либо у кого-то разыгралась паранойя, либо «так надо!», но в любом случае «истина где-то рядом!» И, как обычно, где конкретно это «рядом», может быть, кто и знает, но нам точно не скажет!
М-да... жаль только, что это не я такой умный, и на цитаты меня не разберут. Это изречение про «истину», очень подходящее для таких вот странных ситуаций, я перенял в своей первой школе от учителя натуральной философии, а уж он это придумал, или кто из Великих сказал, мне неведомо.
Так или иначе, игры в расследования меня сейчас мало волновали. В отличие от учёбы и тренировок, которые обещают быть очень и очень непростыми. И отработки, если уж на то пошло! Правда, в то, что белобрысая будет со мной заниматься, верилось с трудом... Скорее уж, меня ожидало холодное игнорирование - в лучшем случае, и открытая ненависть - в худшем. И то и другое было мне как-то по барабану, другое дело, что Дарья, будучи женщиной, пусть и молодой, вполне могла отравить обидчику жизнь. У них это хорошо получается.
Но фиг бы с ней, переживу. А вот терять расположение поварих не хотелось! Бабская солидарность она такая, ей порой ни возраст, ни статус не помеха - ты вроде и не виноват ни в чём, а каждая вторая гражданочка смотрит на тебя, как на плесень. И всё потому, что ты не замечаешь страданий какой-нибудь малолетки, а она по тебе сохнет. Уже второй день. Или наоборот, ты её якобы обидел, косо посмотрел или сказал чего. А то и не сказал того что нужно, это ещё страшней. Угадать причину ещё нужно уметь.
Конкретно сейчас я боялся своего прошлого. Вот втемяшится поварихам, что злой бандит обидел девочку, и плевать, что это она мною всю площадку подмела, и летал я, словно мяч. Виноват - и всё!
И чтобы этого не случилось, нужно успеть помелькать перед глазами и по возможности не в лоб преподнести свою версию. Мол, тренировались, чуток переборщил, сломал школьный инвентарь! Строго, сурово, брутально, а главное, ни капли лжи и ни единого намёка на женский пол. А что белобрысая тоже здесь, так мало ли что она там натворила!
Но как говорится, судьба играет человеком, а человек играет на трубе! Это я тоже слышал всё от того же учителя. Он вообще был кладезем странных поговорок и умных фраз. Натуральную философию называл то «физика», то «химия». Мы втихую посмеивались над ним, однако в открытую никогда не издевались. Семён Петрович знал огромное количество совершенно фантастических историй, которые любил рассказывать на уроках, и даже самые отъявленные лоботрясы ловили каждое его слово.
Однако мои страхи оказались излишними. Директор уже успел написать приказ, а главное, уж не знаю в каком виде было подано произошедшее, но реакция поварих оказалась... неожиданной.
«Милые бранятся - только тешатся!», «Ну ты жук! Суток не прошло, а он уже успел одну из лучших девок в школе охмурить!» и так далее... Попытка оправдаться выглядела бы мало того что по-детски глупо, так ещё и могла усугубить ситуацию. Выставлять же себя эдаким жухарем-серцеедом было как-то противно. Оставалось лишь отшучиваться, чем, похоже, я только укрепил женщин в их домыслах. Ну и плевать! Если что, я не виноват! А Дарья, так она вообще сегодня на отработку не явилась.
Завершив порученные мне на кухне дела, я поспешил в главный корпус. Кроме занятий с Ольгой Васильевной имелось ещё одно незаконченное дело, откладывать которое было нежелательно.
Вчера я ночевал в карантине, прямо в лаборатории, но сегодня, если не хотел спать на улице, нужно было подсуетиться и получить-таки место в общежитии, а также забрать остальные положенные мне вещи. Поэтому из столовой я отправился прямиком к завхозу. Ему, скорее всего, уже передали документы о моём зачислении, тем более, как я понял, Фридрих Иосифович был ещё тем служакой и педантом. У такого, поди, даже мыши ходили строем (с поминутным отчётом о проделанной работе) и исключительно в сторону мышеловки .
И я оказался абсолютно прав! Не насчёт грызунов, а насчет того, что меня уже ждали подготовленные вещи... и масса бумажной волокиты. Мало того что за каждую тряпку приходилось расписаться в отдельном журнале и проверять на ней штемпели, так ещё и выслушивать лекции по технике безопасности. И ладно бы одну! Нет, у седого на каждый случай жизни имелась своя: с пунктами, подпунктами, параграфами и дополнениями.
Как пользоваться: мебелью, электроприборами, сантехникой, техникой, построенной на артефактных печатях. Что делать при: пожаре, наводнении, обледенении и кислотных осадках. Правила поведения: в здании, вне здания, в спорткомплексе, на уличных площадках и так далее и тому подобное...
И ладно бы это ограничивалось парой предложений, мол, так и так, детишки! Не балуйтесь с огнём! Нет, завхоз зачитывал их целиком, от вводной части до эпилога, ещё и спрашивал, что непонятно, заставлял расписываться в каких-то бумажках, а стоило немного отвлечься, хмурил брови и начинал всё сначала.
В итоге пятиминутное, как мне казалось, дело вылилось в два часа пыток, по прошествии коих я был похож на свежевосставшего покойника! Такой же ничего не соображающий и медленно бредущий в никуда. И даже цветом морды лица сравнялся. В себя пришёл лишь возле общежитий. Точнее, понял, что я вот уже пять минут тупо смотрю на закрытую дверь. Встряхнулся, постаравшись выбросить из головы видение фигуры, расхаживающей передо мной с частотой метронома и монотонно зачитывающей параграфы очередных правил, и решительно потянул ручку на себя.
Мужское общежитие встретило меня гомоном учеников, вернувшихся с занятий, и нервным комендантом, руководящим переездом кого-то со второго этажа на третий. Я только пожал плечами, мало ли чего не бывает, и, представившись начальству, хотел было отправиться к себе, да не тут то было. Оказалось, что эта суматоха с перетаскиванием мебели касается меня чуть ли не в первую очередь! На место уже предназначенное для некоего Антона Каменского, покуда я телился, напросился сосед моего одноклассника Борислава, загремевшего сегодня днём в госпиталь. И комендант дал ему добро.
Естественно, я тут же воспылал подозрительностью! Хорошее место на плохое не меняют, а потому я вполне логично решил, что кое-кто особо хитрозадый решил под шумок подсидеть новичка. То бишь меня. А на вполне законный вопрос: «Какого х... ляда?» - обращенный к многомудрому школьнику по той причине, что и так недовольному коменданту было всё равно, тот нагора выдал мне трогательную историю о разлучённых ранее друзьях, у которых появилась возможность воссоединиться.
Звучало это настолько приторно и фальшиво, да и глаза бегали и у шкета, и у моего несостоявшегося соседа, что я даже не стал спрашивать: «А чего раньше не съехались?» И так стало понятно, здесь что-то нечисто.
Либо у моего одноклассника был неуживчивый характер, что с его декларируемой патологической ленью казалось весьма странным. Либо Борислав был, мягко скажем, неаккуратен и нечистоплотен, что не согласовывалось с идеальным порядком на его половине комнаты. Либо... эти двое были друг другу «чуть» больше чем друзья, что, судя по слезливой истории, походило на истину.
Так что я снял возражения, за что получил благодарный взгляд коменданта. После чего меня аж передёрнуло, когда я увидел засветившиеся счастьем прыщавые рожи голубков. Не то чтобы я прямо так ненавидел адептов однополой любви... но предпочитал держаться от них подальше. Как можно дальше. А потому решил посидеть лишних полчаса на диване в холле, пока те освобождают комнату, ведь съезжающему был непременно нужен именно его шкаф, его тумба, его стол и, естественно, его кроватка, ну а для меня всё точно такое же стаскивалось рабочими сверху. Хотя и жаль было потерянного времени, но...
С дальнейшим заселением проблем не возникло, разве что я решительно потребовал поменять матрас на принесённой кровати. Мало ли чем эти там занимались! Я, может, и терпим к их ориентации, но элементарную брезгливость никто не отменял. Комендант, довольно молодой мужик с протезом вместо левой руки, представившийся Иваном Старкевичем, внезапно отнёсся к этому с пониманием. Даже не удивился, что ещё больше меня насторожило и уверило в подозрениях. В итоге я сделал зарубку в памяти, что с этими двумя «друзьями» не стоит оставаться наедине и вообще лучше общаться поменьше. А то вдруг «это» заразно...
Короче, я прилично опоздал к Ольге Васильевне. На самом деле, точного времени мне никто не назначал, сказали подойти после занятий, когда освобожусь, но те уже три часа как закончились. Вот только неприятно в первый же день показывать наплевательское отношение к человеку, от которого зависит вся моя дальнейшая судьба. Пусть даже задержался я не по своей вине!
Может, тут ещё сказывалось воспитание, и на самом деле ничего страшного не произошло, но всё же! Наёмники, хотя и не были военными в полном смысле этого слова, но дисциплину старались поддерживать, и отец с детства меня к ней приучал.
Однако когда, едва вписываясь в повороты, я прибежал к дверям лаборатории, меня там ожидала только зелёноволосая Таша. Она сидела на точно таком же диванчике, как тот, что стоял перед кабинетом директора, и, мило улыбаясь, читала книжку. Стоило мне появиться, девушка тут же её закрыла и постаралась спрятать за спину, но я всё равно сумел разглядеть нарисованную на обложке полуодетую барышню, которую тискал в объятиях обряженный в шкуры варвар.
- Привет, - я сделал вид, что ничего не заметил. - Ольга Васильевна меня не искала? А то... я тут задержался немного...
- П-привет, - девушка, покраснев, стрельнула в меня глазищами. - Ольга Васильевна в курсе произошедшего. Я про вызванный тобой взрыв и поход к директору. Знаешь, она этому сильно обрадовалась, в смысле тому, что проявился твой аспект, потому что это значит, что ядро не запульсировало снова и не входит в капсуляцию, а потому его можно раскачать. Они с Дашкой пошли бронировать тренировочный зал. А Лана в госпитале у своего парня. Вот...
- А ты, значит, халявишь, пока начальства нет. Уважаю! - подмигнув, я решил немного её смутить, а вообще, умение шкериться от работы в детдоме весьма ценилось.
- Нет! Я тебя жду, - Таша мило надула губки.
- Зачем? - вот тут я немного затупил, но тут же сообразил: - А! Тебе Ольга Васильевна велела меня привести.
- Нет... я сама! - Таша осеклась, покраснела и отвела глаза. - Ну, то есть... да.
Я тоже немного смутился. Никогда раньше меня не дожидались симпатичные девчонки. Точнее, в детдоме женским вниманием обделён я не был, особенно у повидавших жизнь девок из старших групп, но там я сам не шёл на контакт, поскольку двигали ими исключительно меркантильные чувства.
По тамошним меркам я был весьма завидной парой. Сам себе хозяин, а значит, не будет «бугра», могущего затребовать подругу себе в постель, но при этом у меня даже сахар водился и весьма регулярно. Только вот меня такие отношения не устраивали. Уж лучше быть одному, чем с кем попало, как говорил всё тот же Семён Петрович.
Но здесь и сейчас ситуация была совершенно иная. Для большинства местных я никто и звать меня никак. И даже не потому, что являлся выходцем со дна - уверен, таких тут видели. Просто вся дальнейшая жизнь учеников была прочно связана с чародейством и личной силой. А вот в этом я был не то что не первым, а даже не последним. Скорее уж, догоняющим. И в этой ситуации говорить о какой-то симпатии со стороны весьма перспективной, а других, похоже, в лаборантки не брали, красавицы, да ещё и явно первостихийницы, было попросту глупо.
Хотя и хотелось верить, что это может быть правдой.
- Ну, вот он я, - я развёл руками, немного паясничая. - Можешь делать со мной, что хочешь. Только в терновый куст не бросай.
- Почему? Ну, в смысле в куст... - Похоже, мне удалось сбить девушку с толку.
- Не знаю, - пожал я плечами. - Так говорил мой учитель по натуральной философии. Он вообще странный был. Но звучит ведь!
- Умер?
- Да почему, живой. Только он там, а я тут, - грудь пронзила застарелая игла боли, как бывало всегда, когда я думал о прежней жизни и родителях, только показывать свою слабость я никому не собирался. - Так чего ты меня ждала-то? Понравился?
- Нет!
- Ну понятно.
- Да нет же! Я не в этом смысле, - казалось, девушка сейчас заплачет. - Давай сначала начнём, а?
Вот как тут отказать. Никогда я девок не пойму. Если не нравлюсь, зачем вызвалась? И чего ей тогда надо?
- Давай попробуем. Меня Антон зовут, - я попытался щёлкнуть каблуками и поклониться, как заведено в свите князя. - Можно просто Белый.
- Наталья, но можно Таша, меня подруги так зовут, - она, встав и уже тоже дурачась, сделала книксен.
- Итак, Наталья, извини, но твоей подругой я быть не смогу ввиду физиологических причин,
- я продолжил подражать чопорному тону. - Так зачем же ты меня ждала?
- Ольга Васильевна велела мне, пока она с Дарьей готовит помещение для тестов, сделать тебе эргрортаграфию ядра и установить синестимадатор, - девушка, слегка покраснев, улыбнулась. - Не волнуйся, это не больно.
- Да я и не волнуюсь... - хмыкнул я, чувствуя, как у предательски заполыхали уши.
- Тогда пойдём! - зелёноволосая, достав из внутреннего кармана пиджачка связку ключей, направилась к уже знакомой двери лаборатории.
Я, выждав секунду, поплёлся за ней, стараясь не пялиться на плавно покачивающуюся попку и стройные ножки в белых обтягивающих то ли чулках, то ли лосинах... Впрочем, от мысли, что это чулочки и, скорее всего, на пояске, морда лица заалела ещё сильнее.
Фигурка у девчонки была, на мой вкус, просто потрясная! С одной стороны, точёная, тренированная, и в каждом движении чувствовалась сила, с другой - такая плавная, с притягательными округлостями, скрытыми под тёмно-серой тканью школьного костюма.
Впрочем, если подумать, то та же белобрысая стерва или Лина вполне могли бы составить ей конкуренцию. Да и вообще, за сегодняшний день я, пожалуй, ещё не видел ни одной представительницы противоположного пола, которая мне бы не понравилась. Складывалось впечатление, что при наборе девочек проводился самый настоящий конкурс красоты. Однако это было не так и, что ещё более удивительно, я знал почему.
После эффектного ухода Мистериона из зала от его урока оставался ещё очень приличный кусок времени. Одноклассники занимались своими делами, а я взялся читать учебник. Естественно, ничего не понял и, помявшись, полез в оглавление, ну просто посмотреть, что там да как.
Я нормальный парень, с нормальными интересами и взглядами на жизнь, а потому глава под названием «Особенности репродуктивной системы чародеек и влияние на женский метаболизм рабочего ядра и специфических чар» не могла не привлечь моё внимание.
С разнообразными «интересными» картинками и тем более фотографиями я, естественно, обломался. А схематический рисунок влагалища, матки и яичников, чем-то похожий на голову унылой коровы с ушами и хоботом, видеть приходилось не раз и не два в другой учебной литературе. Однако моё внимание привлёк жирный текст «Важно» во врезке, размещённой на самом верху страницы.
Из него-то я и узнал, что, благодаря вырабатываемой ядром живице, девушки, в отличие от мужчин, из-за разницы репродуктивных функций в период созревания интуитивно формируют своё тело, в основном мягкие ткани, в зависимости от собственных представлений о предпочтениях будущего партнёра.
Там были ещё ссылки на специфическую теоретическую литературу и различные научные изыскания, но смысл сводился к тому, что в разные эпохи и века чародейки для привлечения пары и вынашивания лучшего потомства, благодаря живице, могли соответствовать представлениям о женской красоте в том социуме, в котором жили. И при этом сохраняли свой боевой потенциал.