Я бросилась к нему, быстро осмотрела, убедившись, что на нем самом ни царапины… и злорадно ухмыльнулась.
— Так тебе и надо. Будешь теперь салфетками прикрываться, если выйти захочешь. И посмотрим, как на это отреагируют твои душки-аристократы… Вряд ли ославят по всей округе — они ж БЛАГОРОДНЫЕ…
— Может, и ославят. Но хоть кровь не выпьют и не распластают на жертвенном алтаре, как твои милейшие родственнички… — стряхнув с себя последний ошметок майки, Габриэль выпрямился и стоял передо мной во всей своей ослепительной мужской красоте. — А салфетками, дорогая, нам с тобой обоим придется прикрываться…
Не понимая, о чем он, я проследила за его заинтересованным взглядом — на мою грудь и ниже, к бедрам.
— О боже… — ахнув, я закрылась руками, хоть на моем теле не оставалось больше ни одного сантиметра, который бы мужчина напротив не успел к этому времени увидеть, пощупать и поцеловать.
Теперь мы были не просто жених и невеста, запертые в кладовке на чужой свадьбе.
Теперь мы были ГОЛЫЕ жених и невеста, запертые, мать его, на чужой свадьбе!
* * *
От «плохо» к «хуже», к «полный и законченный жах» — вот мой сегодняшний девиз.
Интересно, куда еще нас заведет эта наша «тайная» свадьба…
— Уж точно не в брачную постель… — съязвил Габриэль, отвечая на мои мысли, и одновременно перекапывая один мешок за другим на предмет поиска хоть какой-нибудь скатерти.
Я смирно стояла в уголочке, стараясь сохранять выражение лица нашкодившего котенка — с одной стороны и впрямь наговорила и наделала сегодня уже столько, что впору молчать до вечера, а с другой… с другой у меня появились весьма интересные планы, чем нам с господином ректором заняться, пока снаружи пьют и гуляют…
Пусть только найдет эту скатерть, в которую — как он думает — я собираюсь скромно завернуться, как в тогу отшельника с Идрийских островов…
— Ага! — с торжествующим видом Габриэль вытянул за край кусок белой материи, окаймленный бахромой. — Отлично… Выбраться отсюда незамеченными это не поможет, но, по крайней мере, если сюда ворвутся, твои прелести будут вполне прикрыты. А как все закончится, спокойно завернемся в эти штуки и черным ходом к моей машине…
Да, действительно, уже намного лучше. Я быстро огляделась — теперь бы придумать как сделать помягче пол… Схватила еще один мешок и быстро высыпала нам под ноги ворох салфеток.
— Ты что творишь? — Габриэль уставился на меня так, будто на моей голове вдруг выросли рога.
Не отвечая, я забрала из его рук вкусно пахнущую скатерть и аккуратно расстелила поверх салфеток. Получилось довольно уютное гнездышко для скучающей влюбленной пары, которым даже одежда не мешает немного развлечься…
А заодно и прощения попросить у кое-кого с его ангельским терпением…
— Можешь найти еще одну простыню? — спросила я. И, картинно выгибаясь, опустилась на импровизированное (и довольно мягкое) ложе.
Господин ректор слегка закашлялся. Прочистил горло и вытащил из мешка еще одну скатерть, которую я тут же свернула рулоном, превратив в подушку. И улеглась в позе, которую чаще всего изображают художники — задрав одну руку за голову, а вторую положив на бедро…
— Ах ты ж хитрая лиса…
Он был рядом быстрее, чем я успела сказать «иди ко мне». Набросился и пошел по проторенному пути — шея, грудь, рукой вниз по впалому животу… полез в промежность, раздвигая мне ноги, пробуя пальцами уже готовую влажность…
И вдруг вернулся — подтянулся выше, накрывая мои губы своими… втягивая меня в поцелуй — медленный и горячий, как жидкий огонь…
Незамеченные, его пальцы скользнули прямо внутрь, заставляя меня испуганно дернуться и замереть.
— Что ты…
— Шш… Не дергайся, я просто подготавливаю тебя… постепенно растягиваю… мм… какая ты там мокрая…
Я слегка расслабилась, давая ему доступ.
— Мы же не будем… прямо сейчас?
— Нет, конечно… — он снова поцеловал меня — все так же медленно, с какой-то особой тщательностью и даже ленностью, будто показывал — он полностью владеет собой, и ничего страшного со мной не произойдет…
Что ж, поверила я… довольно ожидаемо — после двух-то оргазмов.
За дверью играли какой-то медляк, а меня уносило, с каждым движением, с каждой опытной, знающей меня лаской все в дальше уводило в радужные дали…
— Дай-ка я пристроюсь… — он вдруг подтянул меня выше, устраивая свой возбужденный орган у меня между ног, и глухо застонал мне в рот, толкнувшись бедрами, влажно скользя вдоль разведенных складочек…
Стоп, стоп, стоп — забилось в голове испуганной птицей. Одно движение, и он внутри…
— Как же там у тебя сладко… — он был уже сверху, нависая, вдавливая меня бедрами в мягкую подстилку.
И я вдруг поняла, что в первые вижу его с такого ракурса — будто он и в самом деле, по-настоящему трахает меня, вдалбливается членом между моих ног, прижимаясь потным лбом к моему… закрывая меня от всего мира своим большим, разгоряченным и сильным телом — таким сильным, что захоти я вырваться, уже не смогу…
От накатившей паники я задохнулась, приподнялась, прижимаясь к нему щекой — чтоб не заметил, как побелело мое лицо… Господи, что мы делаем… И где?! А, главное, как это все остановить, потому что ни черта он не владеет собой — стонет, бормочет что-то несвязное мне в шею, разгоняясь все сильнее… Вот уже и угол поменял — скользит не вдоль складочек, а снизу вверх, с каждым движением приближаясь к проникновению…
Боже, он сейчас сделает это, возьмет меня прямо здесь…
А я что? Кричать? Отбиваться? От кого?! От мужчины, которого я люблю и за которого должна была сегодня выйти замуж?.. Из-за каких-то говнюков, которые меня облапали и тут же поплатились за это жизнью?
Мозгом я прекрасно все понимала, а вот с телом справится не могла — тело будто замерзло, заледенело в спазме страха…
Надо расслабиться, орала я себе мысленно, надо позволить ему сделать со мной это… зажмуриться, задавить в себе панику и просто ДАТЬ ЕМУ УЖЕ! Потому что сколько ж он может терпеть, психованная ты идиотка…
— Ссука…
Резко отпрянув, он перевернулся и упал на спину. Воздух вырывался из его груди тяжелыми вздохами, грудная клетка высоко вздымалась…
— Прости… увлекся… — не глядя, он потянулся ко мне, взял мою руку. — Мне надо кончить, Эль, иначе я просто сойду с ума…
Не протестуя, даже с облегчением, я обхватила его орган пальцами и двинула рукой вверх-вниз — так, как уже делала много раз… Придвинулась ближе, впитывая его стоны, вбирая каждой клеточкой своего тела его возбуждение и удовольствие, его стремление и желание…
Того, чего я так и не смогла ему дать. И не смогу. Если не справлюсь с… этим.
— Ничего не поменяется… — прошептала, осознав вдруг нечто важное.
— Что… не поменяется? — он поднял голову, пытаясь сфокусировать взгляд, уже поплывший.
— Свадьба… Она ничего не изменит… — я приподнялась на локте, пристально вглядываясь в его черты в неясном свете из-под двери кладовки. — Свадьба ничего не значит для меня… понимаешь?
— О чем ты?
— Я люблю тебя, Габриэль.
Он замер, так и не опустив голову на нашу импровизированную подушку.
— Женишься ты на мне или нет, бросишь ты меня или нет. Я всегда буду любить тебя. И свадьба ничего не прибавит и не изменит. И я не из-за свадьбы до сих пор… не твоя.
Музыка стала тише и пришлось перейти на мысленный диалог.
«Из-за них?» — он медленно, но уверенно убрал мою руку.
«Да. Из-за них. Но ведь они не имеют права, Гэб!» — мысленно было легче, как и всегда.
«Имеют, раз ты не можешь отдаться мне… из-за них…»
«Но я хочу… хочу тебя… Хочу стать твоей…» — я уже чувствовала на своих глазах слезы.
«Знаю».
«И что мне с этим делать?»
С минуту он медлил, прислушиваясь к тому, что за дверью, а потом, откинувшись на «подушку», подхватил меня за талию и посадил к себе на бедра.
— У тебя два варианта. Ты можешь продолжать бояться и жалеть себя… а можешь… — он убрал от меня руки и вытянул их вверх, заложив себе под голову, — можешь вспомнить, что ты грозная ведьма, которая раздавила всех этих мудаков в лепешку не далее, чем пару дней назад. А потом расслабиться и позволить своему телу вести тебя… Сделать все в твоем личном темпе — так, как тебе хочется. Полностью контролируя процесс.
Глава 22
— Предлагаешь мне трахнуть тебя?
— А почему бы и нет? Если обратное тебя пугает…
Я немного подумала, в процессе покачиваясь, будто проверяла себя на смелость. Его член упирался мне в живот и при моем движении упруго дернулся.
— Только советую раньше времени не ерзать, — он стиснул зубы. — Не то кончится тем, что я просто переверну тебя и…
Я нахмурилась.
— Как же ты хочешь передать мне контроль, если в любой момент «перевернешь меня и»? Я ведь собираюсь не просто ерзать на тебе…
Он еле заметно усмехнулся.
— Можешь снова связать меня, если пожелаешь.
Ага, помню я, как тебя связывать. Смутно, но помню…
Я экспериментально огладила рукой его эрекцию, внимательно наблюдая из-под полузакрытых век за его лицом. Вроде бы спокойно…
Ладонью слега сжала ствол, соблазнительно наклонилась, касаясь его грудью…
Вот оно! На скуле явственно обозначился желвак, а на виске — пульсирующая, светло-фиолетовая жилка. Руки, закинутые за голову, дернулись и сжались в кулаки…
Черт! — ругнулась я про себя. Не выдержит ведь, явно не выдержит… А связывать лоскутами бесполезно — порвет, если захочет… Да и к чему привязывать? Изголовья-то нет.
— Ты будешь что-нибудь делать? — он слегка толкнулся вверх — точнехонько мне промеж грудей. Его голос выдавал такое нетерпение, что было понятно — еще секунда, и он схватит мою грудь руками, чтобы сжать и толкнуться уже более целенаправленно.
И тут мне пришла в голову совершенно великолепная идея.
— Обещаешь, что не обидишься? — на всякий случай спросила я, закрывая глаза и вызывая в родовой памяти Великую Книгу Заклинаний.
— Обижусь на что?
Книга послушно возникла и открылась на оглавлении, позволяя мне быстро и четко сканировать заголовки и номера страниц — в поисках заклинания, что обездвижит господина ректора на нужное мне время, тем самым позволив мне преодолеть свой страх.
— Если я свяжу тебе руки…
Он хмыкнул, вероятно тоже подумав о валяющихся вокруг лоскутах одежды.
— Связывай, ради бога.
Отлично! И заклинание как раз нашлось. Вот оно родимое — над изображением мужчины в похожей позе и сидящей на нем верхом женщине. Правда, женщина держала в руке острый кинжал, а мужчина был с гримассой ужаса на лице… Но это уже не существенно. Важно, на для чего, а как.
Прошептав короткое заклинание, я сосредоточилась и представила себе то, чего хочу добиться… Его руки… такие большие и сильные… очень сильные… и его волосы… густые, темные и довольно длинные, чуть пониже затылка…
Он вдруг резко хватанул ртом воздух.
— Ах ты ж… Что происходит… Эль! — Габриэль возвысил голос.
— Тшш…
Еще не хватало, чтоб нас услышали! Закончив шептать, я наконец-то открыла глаза. И удовлетворенно улыбнулась, встретившись с разгневанным взглядом моего мужчины.
Идеально. Попробуй-ка, освободись теперь, когда руки намертво привязаны к голове… собственными волосами.
* * *
— Немедленно развяжи меня! — он дернул несколько раз сначала одной рукой, потом другой, но пальцы были так плотно опутаны волосами, что освободиться он мог, только вырвав их — волосы, то бишь. Или пальцы.
— И не подумаю… — склонившись, я сделала то, что должно было сделать его беспомощное состояние… приемлемым. Помогая себе руками, сдавила его член в ложбинке между грудей, и потерлась, приподнимаясь и опускаясь над ним…
Глянула на него сквозь ресницы — смотрит, хоть и прикрыл глаза от удовольствия… и явно забыл про связанные руки. Мой взгляд столкнулся с его, и он облизнул пересохшие губы…
— Не развяжешь?
— Нет…
— Тогда давай… садись… Оседлай меня, маленькая ведьма…
Я выпрямилась, надув губы в притворной обиде.
— Я тут стараюсь, выдумываю всякое… а у тебя только «оседлай» в голове…
— Эль… — прорычал он угрожающе.
— Расслабься. И дай мне то, что ты обещал. Контроль.
— Твою ж… — он сжал зубы в болезненной гримасе, напрягся на мгновение… и расслабился — опал на мягкое ложе, опустив локти забранных за голову рук и глубоко выдохнув животом.
Одной рукой я пробежалась по его крепким мышцам, ногам… снова наклонилась, нависая над ним на руках, и экспериментально качнулась, прижимая эрекцию…
Зашипев, он слегка поддал мне коленом в спину, подталкивая выше.
— Мой темп, господин ректор…
В наказание, я прижала его еще сильнее и несколько долгих секунд скользила по нему промежностью — будто бы, чтобы приучить себя к новым ощущениям, а на самом деле — свести его с ума…
— Эль… — его бедра двигались мне навстречу, дыхание застревало в горле, — я кончу быстрее, чем почувствую, какая ты внутри… И в следующий раз… в следующий раз уже не дам тебе меня связать…
— Поцелуй меня… — выдохнула я и склонилась еще ниже. — Поцелуй, я люблю, когда ты целуешь меняфхм…
«Ммм… Хорошо…»
Жаркий, глубокий поцелуй снова завел меня, а даже если бы и нет — там все еще было мокро и готово для него… И я была готова.
Не отрываясь от его губ, поднялась еще выше, опустилась… и эрекция уперлась в самое отверстие.
Я испуганно замерла, дыша ему в рот.
«Разведи рукой… у себя там внизу… разведи губы рукой…»
«Какие г-губы?»
«Те, что внизу…»
Его мысленный голос был куда спокойнее настоящего.
«О да… вот так… хорошо… теперь направь…»
«О боже… Гэб… я…»
«Дыши… дыши…»
«Обожебожебоже…»
Нет, все же не готова. Упершись руками в подушку за его головой, я дрожала и хватала ртом воздух, все мое существо сосредоточено там — где он медленно, но неумолимо растягивал меня, поднимая и опуская бедра… проникая все глубже — в самое нутро — там где еще никого и ничего не было…
«Умница… ты отлично справляешься… Пусти меня… пусти… О, да, вот так… еще ниже…»
Дыхания наши сплелись в одно — он уже не целовал меня, просто хватал, кусал за нижнюю губу — так отчаянно, будто хотел удержать, не дать мне освободиться него, и от растягивающей меня снизу горячей твердости — все более настойчивой и причиняющей дискомфорт…
Он двинулся глубже, и в рот мне ворвался его стон — хриплый, мучительно долгий. Похожий на мое имя…
«Гэб, я боюсь… Больно… уже совсем больно…»
«Не дергайся… я уже внутри… просто потерпи немного… Ты такая узкая там… черт, Эль… почему ты такая узкая…»
Он толкнулся совсем глубоко, закатывая от наслаждения глаза…
А я не выдержала, попыталась слезть с него, не в состоянии больше терпеть эту пытку — он уже не просто растягивал, он раздирал, рвал меня на части…
За дверью вдруг оглушительно заиграл всем известный свадебный марш, все зааплодировали, закричали, и я застыла, отвлеченная шумом, испуганно глядя на дверь…
И в этом момент точный, глубокий толчок пронзил меня — одним движением, сразу и на всю длину.
* * *
— Ай! Больно-больно… — запищала я, вся поджимаясь.
— Все… уже все… дальше будет легче… Главное, не сжимай мышцы…
Снова подпихнув меня коленом, он заставил упасть на него всем телом, ткнуться носом в пульсирующую на шее жилку… пытаясь, несмотря на путы, обнять меня — хоть локтями…
— Не двигайся… не двигайся, пожалуйста… Аргх… чтоб тебя, Гэб… ты же обещал… — кусая губы, я впивалась пальцами в скатерть под нашими телами, а в глазах уже стояла плотная пелена слез.
Тяжело дыша, он успокаивал меня — как мог в таком состоянии… И, действительно, не двигался — совсем, даже самую малость.
— Развяжи меня… я тебя поласкаю…
Всхлипнув, я подняла на него мутный взгляд, все мои мысли там — где все саднило и горело, растянутое донельзя.
— Что…охх… Я… я не вспомню сейчас, как…
— Эль… — выдавил он сквозь зубы. — Развяжи меня.
Осторожно, стараясь поменьше шевелить бедрами, я приподнялась, и он тут же сел следом за мной, будто не хотел терять тепло моего тела.
Колдовать в такой момент было не просто, но хоть отвлекало от боли внизу. А когда руки Габриэля наконец упали вниз, я поняла, что боль как минимум притупилась.