Может я глючу? Может, имеет смысл посмотреть на саму книгу, а не на ее отражение в чьих-то глазах… Моргнув, я опустила голову… и в ужасе отдернула от страницы руку.
— Что это? — ахнула беспомощно, не веря своим глазам.
Вместо голого и возбужденного мужчины, во всю ширину страницы красовалась черно-белая фотография возбужденной и почти полностью голой… меня.
Вольготно расположившись в том же самом кресле, «я» закинула одну ногу на подлокотник, вторую отставила чуть в сторону, демонстрируя крошечную юбку-подвязку. Что было под юбкой, не было различимо — темнеющее пространство закрывала мужская рука, тянущаяся из-за пределов страницы. Причем, судя по выражению «моего» лица, рука эта доставляла мне бооольшое удовольствие.
Господин ректор тоже ахнул, потерявшись на мгновение, и тут же грозно зашипел мне в лицо, сжимая пальцы вокруг моих щек.
— Так ты еще и порнозвезда! Хотя чему я удивляюсь…
Рванул книгу из-под моей руки, закрыл ее и развернул — прочитать обложку. Расхохотался — так зло и презрительно, что я чуть не расплакалась.
— «Запретный Плод»! — кривя рот, он нарочито растягивал слова, будто зачитывал название перед большой аудиторией. — «Сто пятьдесят эксклюзивных, исключительно обольстительных фотографий юной Элайзы, только что познавшей вкус порока».
Борясь со слезами, я замотала головой.
— Я… я не порнозвезда… Эта зачарованная книга… она… она…
…показывает то, что мы хотим увидеть — хотела продолжить я, рациональной частью мозга уже догадавшись, в чем дело… Я увидела позы секса, которые меня на тот момент интриговали, увидела мужской орган, который до сегодняшнего дня был для меня загадкой…
Ректору же все это было неважно — он просто хотел меня! И поскольку посмотрел в книгу первым — раньше, чем я успела опустить голову! — увидел в ней именно это — меня. В тех позах, в которых он, вероятно, меня часто и представлял…
Но он даже слушать не стал.
Сминая страницы, он пролистывал книгу вперед и вперед, все дальше и дальше открывая глубины порока «юной Элайзы» — которую только что на люстре не поимел безликий мужчина с гладким, мускулистым торсом и красивыми руками в черных перчатках…
На последней фотографии — где Элайзу поставили раком на заднем сиденье сверкающего хромировкой автомобиля (удивительно похожего на кабриолет господина ректора) и сфотографировали, раздвигающей руками ягодицы, он не выдержал, зарычал, скомкал страницу и выдрал ее из книги…
Потом подхватил за меня талию, мэтр Вельфор грубо закинул себе на плечо и понес куда-то в глубь помещения, за перегородку, отделяющую класс от подсобки…
— Я еще церемонюсь с ней… Давно бы трахнул… Это ж надо, какая шлюха оказалась… — бормотал он себе под нос, давя слова сквозь зубы.
Поняв, что сейчас все кончится совсем не так романтично, как я себе представляла свой первый раз, я забрыкалась, забила по его спине руками, но он лишь встряхнул меня, вдавливая животом в свое плечо… Перехватил поудобнее и понес дальше, в темноту — будто первобытный человек в свою пещеру…
— Даже не думай теперь ломать из себя недотрогу… — продолжал рычать, подходя к темному провалу в стене, который я увидела вверх тормашками, из-под его руки.
А еще я увидела свою сумочку, которую он прихватил с собой, зажав ее локтем — вместе с книгой…
Там! Там спасение! Я ведь взяла с собой фиал с жидкостью, способной усыпить сознание мужчины! Надо только дотянуться, вытащить стекляшку, открыть и дать ему понюхать!
Вытянув руку, я смогла дотянуться до мягкого бока сумочки, и как раз в тот самый момент, когда нас с ректором окутал зеленоватый свет из сканирующего устройства, нащупала замочек…
— Восемнадцать Олги Мэнс, — назвал незнакомый мне адрес — в тот самый момент, когда я умудрилась все же открыть сумочку …
Где же он, где?.. Открыв наконец сумочку, зажмурившись от страха, я рылась в ее мягких недрах, пытаясь нащупать фиал. Наконец схватила что-то похожее по форме, вытащила, зажав в руке, открыла глаза…
Черт! Помада!
Нас обоих тряхануло — открылся портал, и мэтр Вельфор уверенно ступил в него, крепко сжимая меня за бедра, будто боялся потерять…
На мгновение затошнило — обычное дело при переходе, особенно если делать это в положении вниз головой. А потом я буквально физически ощутила, что оказалась в другом месте. Запахи, звуки, игра света — все было другим… Более мягким, более… благородным.
— Добро пожаловать домой, ваше сиятельство… — раздался приветливый мужской голос, и тут же осекся — видать, увидел мою задницу не плече у мужчины, которого только что поприветствовал.
Он действительно приволок меня в свою «пещеру», с изумлением поняла я. Но зачем? Мог ведь просто перекинуть меня через стол в подсобке, на котором лежали папки и канцелярские принадлежности для уроков, и грубо поиметь, раз уж так уверился в том, что я шлюха…
Зачем тащить меня к себе домой? Зачем подвергаться опасности сплетен, преследования законников — ведь какой бы важной персоной «его сиятельство» ни являлся — изнасилование есть изнасилование, пусть я и простолюдинка! Свои же домашние проболтаться могут…
Подтверждая мои подозрения, встретивший нас почтенный мейр с бакенбардами проводил меня взглядом, высоко подняв брови… И я уже подняла было руку — показать жестами, чтоб вызывал Стражей…
Как вдруг остановилась, потрясенная внезапным, до дрожи пронзительным осознанием, что все это… не просто так.
Буквально все — и растущая поминутно одержимость ректора мной, и его обостренная реакция на мою физиологию — на мой запах, на общее состояние страха и возбуждения…
Не то, чтобы мне показалось это странным — нет! «Странно» — это был давно пройденный этап. Все было гораздо хуже, чем просто «странно».
Искрясь и играя одной мне видимыми красками, между мной и похитившим меня мужчиной накалялась… магия.
— Боже мой… — прошептала я. Как же я сразу-то не догадалась!
Момент, когда я могла закричать, позвать на помощь, был все равно упущен, и пока Габриэль нес меня на второй этаж, я закрыла глаза, позволяя ведьминской натуре овладеть мной — оценить и разложить по полочкам составляющие заклятья, под которым мэтр Вельфор, без всякого сомнения, находился…
Как происходило уже не раз, перед моим внутренним взором раскрылась Великая Книга Ворожбы — видение, доступное только природным магам. Замелькали страницы, сами по себе перелистываясь, зарябили в глазах витые буквы заклинаний и рецептов зелий…
И вдруг все остановилось, замерло — раскрывшись там, где обнаружились ингредиенты и особенности витающего в воздухе заклятья.
«Кровь, слюна, пот и любовные соки…» — медленно читала я, выключившись из реальности, где меня собирался изнасиловать мужчина, которому я отдала бы всю себя и так — если бы он любил меня, а не просто хотел поиметь, как последнюю шлюху… — «Сие есть четыре ступени необратимого заклятья Даамор, сотворенного Великими Предками для самых любящих, самых верных друг другу пар, для мужчины и женщины, чьи тела хотят друг друга, а души жаждут сплестись воедино. Дабы навеки привязаться один к другому всем существом — обменяйтесь вышеозначенными жидкостями в течение трех дней и трех ночей — и не будет меж вами преград. Не сможет один жить без другого, не будет у одного тайн от другого, и не сможет женщина зачать без своего мужчины…»
— Нет-нет-нет… — распахнув глаза, лихорадочно шептала я, начиная видеть всю картину…
Так вот о чем они перешептывались и перемигивались эти чертовы ведьмы, вот что хотели сотворить со мной!
Слюна! — я целовалась с ним.
Кровь! — прикусила себе язык, а потом укусила его за палец.
Пот! — он водил рукой по книге, которую до того трогала вспотевшими пальцами я!
Процесс уже задействован — и Габриэль уже реагирует на меня так, будто знает изнутри и снаружи… Ревнует, хочет обладать мной, видеть меня, запереть у себя дома, наплевав на все условности и закон… Черт, он зовет меня по имени, и я его тоже — пусть пока только у себя в голове…
И теперь… если он сделает то, что задумал… О, господи… Да мне нельзя и прикасаться к его сперме! Потому что если это все-же случится… потеря девственности будет последним, о чем я должна буду беспокоиться, живя с человеком, который ненавидит меня и вместе с тем не может прожить без меня ни дня!
— Так-то лучше! — захлопнув за нами дверь, мэтр Вельфор бросил меня на огромную, мягкую кровать, швырнув рядом со мной сумочку. И сам навис надо мной — прекрасный, как освободившийся из клетки, изголодавшийся тигр…
Мне было все равно, что он увидит — остановить Даамор важнее! Погрузить его в Живой сон и оставить здесь, в этой комнате, пока не истечет трехдневный срок действия заклятья! — вот единственное, что я могла сделать, чтобы спасти нас обоих.
Потому что слова… слова он уже не услышит.
Открыв и вывернув содержимое сумочки на кровать, я схватила заветный фиал, открутила колпачок, встряхнула…
Но он будто наперед почувствовал, что именно я хочу сделать, и оказался проворнее.
Ругнувшись и закрыв себе рот и нос одеялом, перехватил склянку с зельем и насильно, в моей же руке, поднес к моему собственному носу.
Не удержавшись, я ахнула… и беспомощно вдохнула всплывшее на узким горлышком облачко красного пара…
Глава 9
— Подними попу… — я беспрекословно повинуюсь, выгибая спину и поднимая бедра как можно выше. — И ноги раздвинь пошире — хочу посмотреть… Оххх, какая ты…
А какой *ты* — смутно проносится в голове…
И какой же прекрасный, безумно горячий сон мне снится… Редкий — из тех, что лучше смотреть глубокой ночью, когда все вокруг давно спят… Из тех, что заканчиваются липкой влагой между ног и судорогой по всему взмокшему девичьему телу…
Я не знаю, зачем делаю это — зачем слушаюсь его, этого красивого, поджарого, полуголого мужчину рядом… Зачем разделась по его приказу и лежу здесь — вся раскрытая для него, будто женщина из дома терпимости…
Наверное, потому, что того требует мое тело… Ведь я больше не хозяйка ему, оно живет своей собственной жизнью…
Ну и пусть, решаю я — во сне все можно…
Вздрагиваю, чувствуя горячие губы на нежной, сверхчувствительной коже — в опасной близости от того места, где до сих блуждали только мои руки, и то во время купания… И выгибаюсь еще сильнее, наплевав на то, какое зрелище представляю…
Он глухо рычит что-то, хватая меня ртом уже без разбору, всасывая и прикусывая каждый сантиметр меня, без сомнения оставляя следы…
— Там, там, ниже… — нетерпеливо хнычу я, и даже волоски на теле встают дыбом от желания ощутить его язык в промежности — выше или ниже, уже не понимаю…
И он неумолимо приближается, перевернувшись на спину и все дальше и дальше заползая в пещеру из моих широко расставленных ног…
Боже, как же это порочно! — в реальной жизни я бы умерла от стыда… У меня ведь даже не выбрито там, как полагается взрослой женщине…
Но мужчине из сна плевать на эстетику — прерывистые стоны, что вырываются из его горла, говорят об этом лучше слов, и, повернув голову, я вижу, что он уже развязал шаровары, и из прорези высоко вздымается полностью возбужденный мужской орган… и он трогает его, двигает вверх-вниз рукой, будто не может удержаться… Глаза мои расширяются — о, эта штука огромна! Больше даже, чем… чем что?
Я хмурюсь, цепляясь за какое-то странное воспоминание — я ведь никогда не видела раньше мужского члена, с чем мне его сравнивать? Мозг явно пытается проснуться… но в следующую секунду ему уже не до этого — полностью скрывшись под моими бедрами, мужчина надавливает на мои ягодицы руками, заставляя опуститься, буквально сесть ему на лицо.
Язык ныряет между нижними губами, раскрывая их осторожными, круговыми движениями…
И от первого же прикосновения к напряженному, пульсирующему бугорку я кричу, взрываюсь наслаждением — кончаю так сильно и бурно, что меня подбрасывает, кидает из стороны в сторону, и его руки становятся моей единственной опорой…
— Вот так… хорошо… умница… девочка моя…
Мужчина не останавливается — приговаривая ласковые пошлости, продолжает медленно и смачно вылизывать меня, продлевая самый потрясающий оргазм в моей жизни… И пока я пытаюсь отдышаться, пока всхлипываю и кусаю подушку под моим лицом, с изумлением понимаю, что не столько продлевает, сколько…
— О боже, опять, опять… — беспомощно стону, чувствуя, что меня снова накрывает, что я догоняю сладкую волну во второй раз…
— Давай, маленькая… кончи для меня опять… — подбадривает он меня и впивается по новой, засасывая клитор так сильно, что у меня искрит в глазах…
Но мне мало, мало, нужно еще — большое и сильное, как то, что он сжимает сейчас в собственном кулаке… я хочу ее, эту штуку, внутри себя… боже как хочу… Ругаюсь, требую, еложу по его лицу бедрами, вгрызаясь зубами в подушку…
— Ну же… трахни… трахни меня уже!
И он делает это, рычит и трахает меня языком — грубо, сильно… и так глубоко, что я чувствую, как сжимаются вокруг него мышцы влагалища…
С очередным яростным вторжением мир мой распадается на куски, я слепну, глохну и на мгновение забываю, как дышать… лишь тело содрогается в волнах наслаждения…
А когда прихожу в себя, понимаю, что ничего так не хочу, как сделать ему то же, что и он только что мне… То, что с удовольствием делают только шлюхи и падшие женщины — хочу взять его член в рот. Сосать его, глубоко втягивать в себя и смотреть, как закатываются от удовольствия его красивые, с поволокой глаза… чувствовать сильную руку в волосах, понуждающую меня опуститься ниже — так низко, как только могу…
Ведь это всего лишь сон — а во сне не может быть ничего постыдного, правда?
Юркой змеей я разворачиваюсь, скольжу по его телу вниз, вздрагивая от прикосновения возбужденных сосков к гладким, тренированным мускулам, и снова разворачиваюсь, чтобы видеть его лицо — по которому вдруг пробегает непонятная мне борьба.
Я поднимаю брови — он сомневается? Но возвышающаяся из ложа темных, густых волос железобетонная эрекция явно не против… Как и он сам — затаив дыхание и втянув от напряжения живот с шестеркой четко выделенных «кубиков»…
— Хватит Элайза… — чуть задыхаясь, говорит он мне. — Очнись, не надо… я сам…
Нет-нет-нет… Я упрямо мотаю головой в ответ на непонятные приказы. Не хочу просыпаться, не хочу прекращать «все это»…
И с какой стати сновидение приказывает мне проснуться? Захочу, сама проснусь… А пока не хочу…
Наоборот… вот эту штуку хочу, что нетерпеливо тычется мне в лицо — несмотря на то, что ее хозяин все еще что-то внушает мне, оттягивая меня за волосы — вероятно, снова побуждает меня «проснуться» и не делать вещей, о которых я потом «пожалею».
Какое непослушное сновидение! И как можно пожалеть о том, что делала во сне…
Пора показать ему, кто здесь хозяин…
Щелкнув пальцами, я концентрируюсь… и поднимаю в воздух его подтяжки, висящие на спинке кресла. В изумлении и восторге пищу — левитация предметов — магия природная и у меня ее точно нет. Но во сне обычные люди летают, а ведьмы поднимают в воздух предметы по воле одной лишь мысли….
Я привлекаю подтяжки к нам на постель — но не трогаю их, а подношу к рукам мужчины… Тот оторопело берет, и тут же две плотные полоски ткани обвиваются и завязываются вокруг его запястий, растягивая обе его руки в стороны.
Я ничего для этого не делаю. Просто *желаю* — страстно желаю, чтобы он перестал мешать мне, и одна лишь эта мысль заставляет подтяжки затянуться вторым концом вокруг ножек кровати.
— Ах ты ж… — ругается он и сильно дергает правой рукой… потом левой…
На секунду я замираю — ткань трещит и кажется сейчас не выдержит напряжения, выпуская мою игрушку на свободу… Но внезапно мужчина перестает дергаться, расслабляется и разваливается на шелковых подушках, вольготно расставляя ноги. Почему-то плотоядно ухмыляется.
— Что ж… Если ты так настаиваешь…
О да, вздыхаю я, так-то лучше… Уютно устроившись у него между ног, приближаюсь — от чего он снова напрягается, а член становится еще прямее и будто бы больше… — и высовываю язык.