Не пересекая тонкую линию запаха, шлейфом висящего над тропкой, которой шли бабушки и незнакомая волчица, Руслан двигался в том же направлении, пока не обнаружил, что аромат волчицы переместился и указывал — оборотница отступила вглубь леса. Поколебавшись, зверь перемахнул тропинку и, придерживаясь левой стороны, проследил, куда отходила волчица. М-да, спрятался, называется.
Самка явно его почуяла или услышала, ветер шел как раз с другого берега, где он прятался. Почуяла и отступила в лес, затаилась и ждала. А он, рассматривая бабушек, выперся, даже не подумал, что здесь может еще кто-то скрываться.
Плохо. Расслабился он за год тихой жизни.
Волк замер, размышляя, следовать за женщинами дальше или вернуться.
Раз волчица его почуяла, она будет настороже и обязательно обнаружит, что он за ней проследил. Нет, надо дать ей возможность успокоиться, пусть думает, что он просто мимо пробегал. Он закончит обход, вернется домой и через день — два сходит со Стасей в Каменку. Ребенок развеется и, кстати, припасы заканчиваются, так и так надо идти туда. Заодно осторожно расспросит у болтливой Тамары, которая торгует в местном магазине и ездит с товарами в Голышево, не появились ли там новые жители.
Волк в последний раз втянул запах, запоминая, развернулся и порысил назад к реке.
Больше никаких открытий не произошло, и Руслан благополучно завершил обход.
— Русик! — Стася, как всегда, вылетела босиком и без верхней одежды.
— А что это за маленький босоногий волчонок? — притворно заворчал мужчина. — Сейчас съем его!
Стася взвизгнула и с разбегу запрыгнула Руслану на руки:
— Это я тебя съем, Серый Волк!
Потом обхватила ладошками его лицо и заглянула в глаза:
— Все хорошо, да?
— Конечно, волчонок! У нас все хорошо. А как ты здесь? Рассказывай!
— У меня тоже все хорошо. Я тебя ждала и не шалила.
— Вижу, что дома порядок, — мужчина быстро огляделся. — Только почему ты опять босиком? Я же объяснял — еще холодно, ты можешь простыть и заболеть. А лечиться нам негде.
— Не люблю, когда ножки в ловушке, — прошептала девочка, пряча лицо на груди Руслана.
— Послезавтра пойдем в деревню, и я куплю тебе другую обувку, в которой ножки не будет жать, договорились? А пока, хотя бы, тапочки надевай!
— А тапочки убегают, — засмеялся ребенок. — Ты, правда, меня с собой возьмешь?
— Правда. Но тебе придется себя хорошо вести. Помни, мы идем к людям, они не должны ничего о нас понять. А тапочки, — Руслан погладил маленькие ступни и перевел взгляд на пол, — это моя вина, глазомер подвел, вот и получились, что туфельки малы, а тапочки велики. Ничего, теперь обувь только после примерки покупать буду.
— Я буду себя очень хорошо вести, — серьезно ответила девочка и завозилась, прося отпустить ее на пол. — Ни одного лишнего слова не скажу, буду все время держать тебя за руку!
— Вот и умница! — Руслан устало присел на лавку и принялся стаскивать обувь. — Сейчас разогрею суп, поедим и спать. Завтра у нас стирка, не можем же мы прийти в деревню чумазыми.
Через два часа Стася мирно сопела в своей постели, а Руслан все ворочался, прикидывая, как ему завтра лучше поступить. Почти до самой деревушки они добегут волками, потом перекинутся и в магазин войдут уже людьми. Конечно, надежнее было бы оставить девочку в доме, но один раз он уже купил без нее обувь и ничего хорошего из этого не вышло. Как же быстро растут дети!
Мужчина приподнялся и посмотрел на самодельную кровать, откуда доносилось дыхание ребенка.
Скоро и кровать мала будет, придется удлинять.
Год назад, спешно покинув стаю, Руслан пробирался в эти края, избегая поселений оборотней и самих оборотней.
Оглушенный предательством, до конца так и не осознав, что случилось и почему он, вчера еще второй бета клана Воскурина, сегодня ушел в никуда, волк бежал, зажав кровоточащее сердце и стиснув зубы.
После всего случившегося жить не хотелось, но он бежал, спасая уже не нужную ему жизнь, заметая следы, прячась и меняя направление.
Еще волчонком он слышал про эти места, что жил в прошлом веке здесь сильный клан, да люди устроили облаву, и оборотням пришлось уйти, и территория так и осталась ничья, никто не спешил предъявлять на нее свои права. Слишком глухое место, городов нет, деревни малочисленны и тихо умирают, нет работы, нет удобств, даже связь работает не везде.
Но для того, кто хочет скрыться, место самое подходящее.
Деньги у него были: когда все случилось, он успел снять всю наличку и умудрился довезти обе сумки в целости и сохранности. Впрочем, кто заподозрит, что у небритого мужика в старых штанах и выгоревшей на солнце рубахе в двух драных и грязных сумках вместе с торчащей из одной сумки тяпкой, а из другой — охапки укропа — лежат несколько миллионов «деревянных»? Мужик — типичный дачник, везет урожай.
Потом он ехал на перекладных, с дальнобойщиками, где-то шел пешком прямо вдоль трассы, подрабатывал, где мог — за еду и проезд. Соваться на вокзалы и в аэропорты было глупо — его бы изловили в два счета, и Руслан это отлично понимал.
Особенно старательно он избегал сородичей, и прежде чем войти в любое помещение или на открытую местность, сначала внимательно все осматривал из-за угла или со стороны, изучал запахи и только потом шел дальше.
Временами он уходил от трассы, перекидывался и бежал зверем, но долго тащить в зубах сумки было неудобно, а придумать, как прицепить их к волчьему телу, он так и не придумал.
Недалеко от Уфы, на одном из базарчиков в небольшом поселке, куда он вышел в надежде подработать, Руслан поймал запах оборотня. Не взрослого, нет — щенка. Покрутился, шаря глазами по толпе, и увидел девочку, лет пяти-шести, которая стояла и смотрела на ряд бабок с пирожками. Худенькая, с чумазым личиком, явно очень голодная. И босая.
Ребенок стоял, молча, не плакал, не просил, но такая пронзительность была в этом тельце, в больших глазах, такая обреченность и безнадежность, что Руслан не смог пройти мимо.
— Привет! Как тебя зовут? — подошел он к девочке.
Та резко повернулась, дернувшись сбежать и вдруг, втянув носом запах, поняла, кто перед ней. И так большие глаза раскрылись еще шире, девочка на долю секунды замерла, потом всхлипнула и налетела, обхватив ручонками на ногу.
Руслан растерялся, присел, обнял рыдающего ребенка, неловко гладил по спутанным волосам, худеньким лопаткам.
— Ну, ну, не плачь! Все будет хорошо!
Бабки неодобрительно косились на странную парочку, и мужчина решил, что надо уйти куда-нибудь подальше с людских глаз. Но девочка была очень голодна, в первую очередь надо было ее накормить. Не пирожками, каким-нибудь супом или кашей, что там обычно дают детям?
Руслан огляделся — ничего подходящего не видать, и поднял ребенка на руки, неловко подцепив второй рукой сумки.
— Пойдем, милая, надо умыться и покушать. Что ты любишь?
— Все! — всхлипнула девочка. — Ты меня не бросишь?
— Нет, — вздохнул Руслан.
Конечно, ему в его положении только ребенком обзавестись и не хватает, но не оставлять же щенка здесь? Наверняка, ее ищут, родные беспокоятся, он поможет им встретиться и уйдет дальше.
Рассудив, что проще найти все искомое на трассе, в одном из придорожных мотелей, где привыкли к проезжим, Руслан направился на выход из поселка.
Ему совершенно ни к чему привлекать к себе внимание, а в небольшом поселке каждый новый человек на виду, тем более, бродивший в одиночестве ребенок. Но какие здесь злые люди! Видели же эти бабки, что ребенок голоден и один и ни одна не пошевелилась!
По дороге пришлось пройти километра четыре, пока нашлось небольшое кафе с мотелем для шоферов. Документы здесь не спрашивали, и Руслан быстро оформил им с девочкой комнату с двумя кроватями. Помыться можно было в отдельно стоящем душе, и мужчина некоторое время не знал, что делать. Вряд ли пятилетний ребенок сможет самостоятельно хорошо вымыться, но он мужчина, а она девочка…
— Тебя как зовут?
— Стася.
— Какое имя красивое! Мы сейчас пойдем мыться, я тебе помогу, хорошо?
— Хорошо, — девочка доверчиво смотрела ему в лицо.
— А потом мы покушаем, и ты ляжешь спать. Устала же?
— Да.
— Стася, а где твои папа и мама? Что случилось, что ты одна? — Руслан, стоя под струями в одних трусах, тщательно намыливал ребенку волосы.
— Мы ехали на машине, — всхлипнула девочка. — А потом не знаю, что случилось. Я проснулась и увидела, что лежу в канаве, а на дороге много людей и машин, но запаха мамы и папы не было, они уехали, а меня оставили.
— Давно?
— Не знаю. Давно.
— Где это случилось, сможешь показать?
— Не знаю. Это дальше, — девочка махнула рукой вперед. — Я сначала пряталась и здесь тоже шла, но по полю и спала в кустах. Мне мама не разрешала выходить к людям. Но потом уже так хотелось есть, что я не удержалась и пришла на запах пирожков.
— Понятно. Я все узнаю, не переживай.
Отмытую до скрипа малышку Руслан завернул в простыню и так и принес в номер, усадил на кровать и задумался, во что ее переодеть? Махнул рукой, просто вытащил свою запасную рубашку и переодел девочку в нее. Проблемы множились с геометрической прогрессией — надо было срочно покупать детскую одежду.
— Посиди немного, хорошо? Я сейчас еду принесу.
Девочка серьезно кивнула, и мужчина отправился в кафе.
— Можно мне забрать еду в номер? — спросил он у пожилой женщины, стоявшей на раздаче. — У меня дочка там. Сильно испачкалась, я ее искупал, но чистой одежды нет, не во что переодеть.
Женщина внимательно посмотрела на него и кивнула:
— Ладно, забирайте.
— Спасибо! — обрадовался Руслан. — А где здесь можно купить новую одежду ребенку пяти лет, не подскажете?
— Что, совсем не во что переодеть? — сочувственно спросила женщина, пробивая чек на куриную лапшу и котлету с пюре.
— Совсем. Она в лужу упала и до трусов вымокла и испачкалась.
— Принесите все грязное, я постираю, — предложила женщина. — У меня машинка хорошая, уже вечером все сухое будет.
— Спасибо, я заплачу! — обрадовался Руслан.
Еду Стася смела в мгновение ока и выжидательно уставилась на спасителя.
— Пока больше нельзя, Стася, — объяснил он. — Ты несколько дней голодала, живот заболит, если сразу много съесть.
Девочка кивнула головой и потерла глаза.
— Ложись, поспи, — он отвернул одеяло, ребенок обнял подушку и сразу заснул.
Руслан постоял минуту, посмотрел на спящего ангела, подхватил комок грязной одежды и вышел.
Посетителей было немного, раздатчица скучала за стойкой.
— Принесли? Давайте, сразу отнесу и закину, — протянула она руку к пакету. — Постойте здесь, пока я бегаю.
Вернулась она минут через десять и кивнула Руслану:
— Все, крутится уже. Сами есть будете?
— Да, — очнулся мужчина и быстро выбрал. — Тут аварии недавно не было?
— Да чуть не каждый день кто-то кого-то стукает, — отозвалась женщина. — Но смертельные, слава богу, редко. Неделю назад не здесь, а три километра в сторону Усть-Катава легковушку дальнобой стукнул, заснул в пути. Двое сразу насмерть, жалко так. Молодые, Васька наш ехал, видел. Торопятся скорее доехать, не спят, вот и отключаются за рулем, а кому-то смерть и горе родным.
— Да, это страшно, — поддержал Руслан. — Спасибо, что помогаете!
— Да не за что. Одному мужчине с дитем сложно путешествовать. Мамка-то ваша где?
— Мамка… Умерла мамка.
— Ох, горе, какое, — расстроилась женщина. — Простите, не знала. Про аварии спрашивали — в аварии погибла?
— Да, — Руслан положил деньги, подхватил поднос и развернулся к столикам.
— Несите в номер, — предложила раздатчица. — Девочка одна, еще испугается. Я потом сама зайду, когда вещи принесу и заберу тарелки. Ешьте и отдыхайте!
Так он обзавелся щенком.
На следующий день, оставив Стасю на час в номере, сходил на место аварии. Затоптано, конечно, изрядно, да и времени уже много прошло, но место, куда выбросило ребенка из машины, нашел. Видимо, в момент столкновения Стася спала, и ее просто выкинуло в сторону, где она пролежала без сознания несколько часов. Человеческий ребенок или убился бы или насмерть простыл бы, столько в сырой канаве лежать, но Стасе повезло, отделалась лишь синяками.
Долго оставаться на одном месте он не мог, ведь Вадим не спит, а землю роет, его ищет, Людмила не даст ему махнуть рукой, ей метка нужна и статус жены. Но никаких следов родственников девочки он не нашел, а осторожные расспросы принесли информацию, что документов при погибших не оказалось, установить их личности тоже пока не удалось, поэтому оба лежат в местном морге и ждут, когда их опознают.
Оставить Стасю людям Руслан не мог. Щенок нестабилен и мог перекинуться непроизвольно. Страшно подумать, что тогда ждало девочку, поэтому ему пришлось забрать ее с собой.
Потихоньку добрались до желанной территории, выбрали один из пустых домов и принялись обустраиваться. Для местных он — отец-одиночка, хочет стать фермером, присмотрел угодья и выбрал никому не нужный участок. Землю Руслан оформил официально, на второй, приобретенный в свое время на всякий случай, паспорт, который до этого он нигде не светил. Как чувствовал, что рано или поздно пригодится.
— И что ты там нашел? — удивился землеустроитель. — Овраги, да лес.
— Там раньше люди жили, дома еще крепкие стоят. Хочу фермерством заняться, бычков на мясо откармливать и пчел завести.
— Смотри, как знаешь, нам эти земли только обуза. Только правила знаешь — пять лет надо здесь прожить, чтобы в аренду землю взять.
— А если сразу купить?
— Купить? — мужчина почесал затылок. — Не сельхозугодия… Приходи через неделю, я все узнаю, чтоб потом ни у нас, ни у тебя проблем не было.
Через месяц у Руслана были все бумаги на дом и 0,5 га территории.
Постепенно жизнь налаживалась.
Руслан не хотел показывать, что у него еще есть деньги. Не то, чтобы боялся грабежа, но убивать и калечить не хотелось. Полезет кто-то по глупости, огребет, потом и незадачливому грабителю на лекарства работать и Руслану проблемы. Поэтому подрабатывал, где мог.
Сначала нанялся коров пасти, но потерпел сокрушительное фиаско — скотина, учуяв Баро, сначала пыталась разбежаться, а когда не вышло, просто столпилась в кучу и так весь день и простояла, вернувшись с пастбища голодной. Возможно, за несколько дней буренки привыкли бы к запаху волка, который их не обижает, но за эти дни пол стада потеряли бы молоко.
Казавшаяся поначалу такой перспективной идея разводить бычков на мясо, дала трещину. Нет, совсем отказываться от нее Руслан не собирался, просто внес коррективы — придется нанять пару мужиков из местных, чтобы они ухаживали за животными, а сам он постарается в загонах не показываться.
Другое дело — пасека. Пчелам все равно, волк ты или человек, лишь бы матка в улье и вокруг пасеки цветущих растений вдоволь.
Потом взялся чинить разные электроприборы, прокладывать проводку, кто просил, не чурался и физической работы, которой в деревне всегда полно: вскопать, поднять-перенести, забор поставить.
— Ох, Руслан, и хороший же ты мужик! — вздыхали деревенские женщины. — Повезет какой-то — не пьешь, не куришь, работы не боишься! Не присмотрел еще кого в жены? А то, вон, у меня Лизке уже восемнадцать (у кума дочка, Светка, у соседа Маринка и так далее) — уж так хороша! И хозяйка, каких поискать. Посмотри, может, приглянется? А что дочка у тебя уже есть, так даже лучше — помощница растет, и ты уже знаешь, как с детьми обращаться.
Руслан отшучивался, мол, работы много, некогда ухаживаниями заниматься, да выбирать. Как-нибудь, потом.
Несколько раз и разведенки и вдовушки зазывали. Не в лоб, а так, исподволь, но понятно, зачем. Отзывался, все-таки, он живой мужик, естество требует, но сразу предупреждал, чтобы ни на что постоянное не рассчитывала, что только здоровья ради, без последствий.